С первых строчек ясно, что автор хочет создать настоящий киберпанк, потому старательно копирует канонические образы.

"НОЧЬ. Третий район автономной торговой зоны Хошимина.

По пластиковому навесу кафе струился дождь. Под этим укрытием окутанные кухонным паром и людской болтовней официанты сновали между столами с исходящими дымком мисками супа, стаканами холодного кофе и бутылками пива.

За стеной дождя скутеры проплывали мимо, словно светящиеся рыбы.

«Лучше о рыбах не думать».

Вместо этого Лоуренс сосредоточил внимание на женщине, сидящей за столом напротив него и протиравшей палочки ломтиком лайма. Разноцветный рой на абгланце, скрывающем ее лицо, перемещался и шел рябью.

«Как будто под водой…»

Лоуренс впился ногтями себе в ладонь.

– Извините… у этой штуки нельзя поменять настройку?

Женщина переключила маску. Абгланц застыл в форме невыразительного женского лица. Лоуренс видел бледные контуры ее собственного лица, плывущие под маской."

Получается картинка из "Бегущего по лезвию бритвы", к ней добавлен единственный элемент — голографическая маска

Все прочие составляющие жанра так же вводятся по ходу текста:

— распад политических систем мира, уцелевшие государства противостоят корпорациям. Есть Астраханская и Стамбульская республики, нация-государство Москва, равно как и Берлин, намек от отсутствие США. Упоминается монголо-китайская война. Корпорации могут позволить себе покупать архипелаги. А океаны бороздят автоматизированные сейнеры с пулеметами и насильно завербованными командами. Правда есть ООН и некие "всемирные заповедники", но дикой природы очень немного осталось, потому что нормально охранять её можно только с дронами и реактивными снарядами;

— искусственный интеллект. Он тут так себе. То есть заморочить голову отдельному человеку — да. Быть многолетним психотерапевтом (при осознанном желании клиента) — да. Но настоящий андроид тут только один, это эксперимент корпорации, причем не очень ясно, что с ним, таким хорошим, делать. Автор явно читал про тест Тьюринга и "зловещую долину", но в материал не углублялся. Достаточно сильный образ с ИИ — это автоматизированный сейнер: команда порабощенных людей перебила своих охранников, но ничего не смогла сделать с бронированной рубкой, где был сервер, продовольствие и пулеметная турель. И корабль, без особых ухищрений, просто снизив пищевую пайку, уже через несколько дней заставил людей вернуться к работе, ловить и замораживать проклятую рыбу.

— хакер. Автор явно что-то читал про нейронки, потому эта модная тема превратила обычного специалиста по кодам и паролям 1980-х в продвинутого "нейрохакера". Суть его работы не очень понятна, но есть попытка показать, что взаимодействие человека с машиной теперь требует телесных аналогий. Командир охраны заповедника, Алтанцэцэг управляет боевой системой из бака с "коннективной жидкостью", потому что должна чувствовать информацию и отдавать команды буквально всем телом. Идея сильная, однако немедленно всплывает вопрос: что насчет неинвазивных интерфейсов в виде шапок, обручей и тому подобного? "Мир Дикого запада" машет белой шляпой. А новости современных разработок поддакивают. Автор понимает, что телесность в общении с ИИ дает какие-то преимущества, пытается проводить аналогию с осьминогами. Но сконструировать ситуации, где телесное общение с ИИ становится решающим фактором борьбы или просто конкурентным преимуществом, у него не выходит. Без таких ситуаций (желательно, совмещенных с кульминацией) вся телесность ИИ становится просто элементом декора, узором на стене;

— ученая, которая занимается экзотической проблемой, в данном случае, разумными осьминогами. Классическая женщина без личной жизни, с фанатичной жаждой познания и крупными психотерапевтическими тараканами.

Какое-то время пытаешься понять, что там вообще творится? Почему андроид только один? Почему война разведок отдельных государств не уничтожает корпорации? И почему "супер-мега-интернациональная" корпорация по итогу оказывается колоссом на глиняных ногах? Ведь она, фактически, претендует на полугосударственный статус, у неё должна быть не одна женщина охранник, а серьезные военизированные структуры. И тут выясняется, что у корпорации начинают отжимать дочерние фирмы, чисто юридическими средствами, а та ничего не может сделать. Шпионские комбинации вокруг хакера тоже скорее напоминают ХХ-й век, чем мир, где служебные ИИ могут становиться идеальными соглядатаями.

А когда мозаика собирается, "Гора в море" ложится камешком в понятный узор. Увы, блеклым и не раскрывшимся.

Некоей антитезой ко всей книге видится "Остров дельфинов" Артура Кларка: не счастливое спасение в катастрофе и обретение себя в контакте с дельфинами, а долгий и тяжелый побег от рабовладельцев, который, да, приводит персонажей к месту, где изучают новый разумный вид осьминогов, но очень вряд ли беглецы там останутся.

Роль недосягаемой вершины играет "Война с саламандрами" Карла Чапека. Тут показано самое начало — новые разумные виды еще слишком малочисленны, но люди, отчаянно воюя между собой, истребляя и порабощая друг друга, уже открывают дорогу своим конкурентам.

Прямым аналогом на поле киберпанка можно назвать "Заводную" П. Бачигалупи — и как жанровая литература "Заводная" куда как выше.

В чем проблема книги?

Почему энергичное двустишье:

                                                                  Эффект для мозга дает

                                                                                                    бомбический

                                                                   Киберпанк вьетнамский,

                                                                                                    океанический

ну никак не подходит к тексту?

Дисбаланс между заявленным чудом — блин, у вас новый разумный вид, и даже два разумных вида! — и фактическим отсутствием настоящего конфликта.

Взрывы где-то далеко. Хакер в Стамбуле уворачивается от смерти и закрывает сознание андроида от внешнего вмешательства, но сколько еще можно понаделать таких вот андроидов, уже с кнопкой в голове? Два настоящих ученых на острове — а их только двое, таких осведомленных — понимают, что у Octopus habilis весьма малые шансы на выживание, и очень опасаются корпорацию, которая их наняла и фактически заперла на острове. Но глава корпорации лично приезжает на остров, и оказывается, что это уставшая популяризатор науки, у из-под которой сейчас эту корпорацию уводит кто-то могущественный (Тибетская республика). Однако и новые хозяева острова не торопятся убивать осьминогов, одновременно не понимая, зачем они собственно этот остров приобретали.

Тут хорошо видно разницу между писателями первого ряда и остальными.

Рэю Нэйлеру явно недостает погружения в тему. Не чувствуется сотен прочитанных сообщений о передовых разработках современных ученых, как у Питера Уоттса. Нет сплетения политических интриг и системы научных открытий, как у Нила Стивенсона. Нет стильного конструирования предметов и деловых комбинаций Уильяма Гибсона. Нет жестокого юмора и бронебойного цинизма, которые должны работать оболочкой новой проповеди, как у Пелевина. Нет тонкой игры с культурными аллюзиями, как у Йена Макдональда.

А есть три сюжетные линии — ученая, раб на сейнере, хакер — почти пустой остров и знаки, которые рисуют осьминоги.

И острое нежелание автора превышать градус психологического напряжения. Неторопливая тоска вместо приступов паники, вот его принцип. Повторение старых образов, вместо выдумывания новых, будто на китайско-монгольской войне погибли все ученые, порезаны все фонды на разработку, и теперь в мире воспроизводят технологии прошлого десятилетия, но скачок на новый уровень сделать не получается.

Обывательская научная фантастика в декорациях киберпанка, вот что такое "Гора в море".

Однако же при всех перечисленных недостатках Рэй Нэйлер написал вполне себе книгу, и там есть история о сострадании к другому разуму и попытках понять иных существ. Это роман с постепенным нагнетанием и развязкой. Автор выдумывает новые слова, пытается разнообразить речь персонажей. Заигрывает с разными культурами и все-таки создает образ неряшливой и опасной глобальности — от Стамбула до Вьетнама, от Рейкьявика до Елабуги, повсюду царит неустойчивость, бедность, тирания вперемешку с терроризмом.

"Важные вопросы искусственного и нечеловеческого интеллекта", о чем кричит обложка, книга не поднимает, а скорее затрагивает: видно отсутствие самодостаточности. Люди больше не могут без ИИ: семья, общество, государство, работа — все пронизано синтетическими полуразумными структурами, которые из костылей постепенно становятся ногами. Но сами компьютерные разумы пока не стали новым видом разумных существ. Есть "Адам", которому лучше вообще не показываться на глаза толпе, толпы его ненавидят. Ну а разумные осьминоги, вроде целостные сами по себе, но их крошечный мир, с ножами из ракушек и подобием искусства, готов лопнуть в любую секунду. Разум либо станет неким межвидовым свойством, и существа смогут договариваться вне зависимости от своего происхождения, либо начнется война, в которой победят жесткие пирамидальные структуры: полуразумные исполнители во главе с управляющими носителями воли.

Но, повторюсь, эта проблема не обсуждается персонажами в лоб, она идет фоном текста.

И если вы не хотите глубоко нырять в проблемы искусственного интеллекта или задумываться о балансе сил в "дивном новом мире", а желаете прочитать историю в привычных киберпанковских декорациях, то эта книга — ваш выбор.

Когда с каждой серией история становится все лучше и лучше, можно смело сказать, что сериал получился.

Каким будет финал, узнаем чуть позже, а пока рецензия не обойдется без спойлеров :)

Исходная задача, которую с переменным успехом решают в российском фэнтезийном кино:

— нащупать правильную пропорцию чисто традиционной сказки и модерновых элементов, которые в неё ну никак не вписываются. Говоря проще, как совместить избушку на курьих ножках с мобильником? И тут получилось,

— изводом первой задачи стало совмещение со сказкой голливудских фильмов. В предыдущих частях франшизы был перебором с "ку" в адрес Голливуда, тут реверансы существенно уменьшили;

— возрастной рейтинг — сиречь концентрация жесткача и эротики. Тут фильм все-таки для семейного просмотра, потому намеки поданы аккуратно. Даже молодая Баба-яга, в исполнении Пересильд, не перебирает, но и не скромничает.

Только все это — внешние условия для сюжета. Рамки.

По сути получилась большая мозаика. До Игры Престолов тут очень далеко, скорее "Люди Икс: Дни минувшего будущего" — сочетание десятков персонажей и кучи сюжетных отсылок.

У такой мозаики — имхо — есть два критерия качества.

Первый: динамизм и качество сюжета. Сериал этому соответствует.

Тут все живет, изменяется, сюжетные линия плетут свой узор и в нем находится место для самых неожиданных аллюзий и заимствований.

Берут вещь умеренного качества, и как невзрачная смальта в правильном месте, они буквально раскрывается.

Вот строчки песни, которую лично я не считаю лучшим примером поэзии, и мелодия там слишком пафосная:

                  Я однажды проснусь,

                  А вокруг мир другой,

                  Светел, чист,

                  Бесконечно прекрасен.

                  А на троне высоком -

                  Царица любовь,

                  А на меньшее я не согласен.

Но когда персонажи попали в

С персонажами получилось очень хорошо. Нормальный выбор актеров и вменяемые инструкции на съемочной площадке.

— сильная дочь, Марья — да, простоватая, искренняя, с очень подходящим лицом;

— дочь-волшебница, Софья — да, еще не научившаяся всему, ученица чародеек, но со вторым дном и язвить умеет;

— Финист — Ясный сокол

— Яга старая и Яга молодая, опять-таки вытащили живой образ;

— юноша из "земного мира". Да, аккуратный молодой человек, способный на авантюру;

— Свирь. Актер подвизался на ролях двойственных в моральном отношении субъектов и тут тоже все прошло "на ура";

— и да, в эпизодических ролях отметились люди, и черт возьми, Онотоле Вассерман сыграл Онотоле Вассермана, который слишком много знает :)))

Пожалуй, только Шамана-Сухорукого с его "священным племенем Чу" можно записать в неудачи.

Второй критерий и главная проблема российского фантастического кино вообще — это вторичность. Конечно, кто-то может заявить, что сказка работает а архетипами, они неизменны, и "кто-то говорит кража, а я говорю — традиция". А вот и нет. Краденная сказка смотрится будто дырявый мешок из-под картошки: и содержания нет, и облик грязный.

Создатели поняли, что новизну надо добывать. Попробовали.

Первый шаг от штампов — убрать злодея из сюжета. "Плохих людей нет". Есть недоразумения, разные мечты, неправильные способы их воплощения. Но никакого "черного властелина" или садюги-потрошителя. Самые ужасы начинаются, когда все люди добра хотят, только идут к нему разными путями. Зрителю самому надо думать, на чью сторону встать.

Второй шаг — многослойность мира. Только в непростом мире персонажи становятся сложными, а волшебные загадки получают неожиданные ответы (и с камнем у развилки дорог отлично получилось)

Понятно, что абсолютной оригинальности не получилось. И путешествия во времени, и параллельные миры,

Итого: приятно смотреть, что во франшизе, пусть не с первого раза, но получился отличный сказочный сериал. Рекомендую.

С одной стороны, многие сценаристы, которые видели "Две стрелы. Детектив каменного века", сделали простой вывод: это же отличный сатирический сеттинг, в котором можно говорить, что думаешь. А на всякий случай еще можно посмотреть "Флинстоунов".

С другой стороны, когда сатира становится чуть посложнее карикатуры, начинает жить собственной жизнью, в ней прорезаются вторые-третьи пласты юмора, и это может стать действительно интересно.

.

Завязка простая — вождь Топор, проиграв битву с соседями, решает, что в строй надо поставить женщин, детей, и начать второй раунд борьбы /вот кого они имеют в виду сейчас, и кого имели виду год назад, когда писали сценарий? Не знаю :)/ Только вот племя устало. На поединок с Топором выталкивают Галустяна, но тут прилетает здоровенная птица, которая уносит вождя-отморозка.

Финал тоже простой: два племени внезапно понимают, что зима будет не как обычно, то есть совершенно внезапно и только у одних, а сразу у всех. И замерзнут все. Но тут вождь Галустян обнаруживает, что можно зажечь газ в одной из пещер, загораются синие огоньки, от которых становится даже светло, и так исполняется мечты о спокойной жизни зимой /Газпром? Явно он. Но это прямой заказ или эхо от рекламы старых заказов?/

В середине разверчиваются несколько сюжетов:

— как нормально жить с соседями, если у них теплее и сытнее, просто потому, что там солнечная сторона? Убежать одному не вариант, все сразу тоже не вариант, и даже ценные специалисты у "Придурков" (да, Задорнов, мы помним о тебе) не особенно нужны;

— как наладить интимное общение с вождихой "придурков", тем более, если ты Галустян?

— как могут установить контакт друг с другом служители культа из двух разных племен, когда оба они — гомосексуалисты в общественно-политическом смысле этого слова? То есть пренебрегают моральными обязательствами. Нет, они, конечно, прекрасно поладят, но что произойдет в процессе?

— как решить жилищный кризис в племени, где самая многодетная семья обитает в большом яйце динозавра?

— как жить, если все охотники в племени решать найти себя, попробовать заниматься тем, что больше нравится?

— что делать со стариками, если им нельзя назначить пенсию?

Там еще сколько-то сюжетиков.

Что получилось в сериале? В некоторых сериях становится ясно, что пропагандистские клише или клише коучей, или какие-то лютые штампы поведения, которые случайно выжившие выдают за "обычаи" — они не работают. Причем вне зависимости от вектора. Приходиться думать, искать выход из ситуации. Другими словами, если архетипы отрываются от конъюнктуры, ответ на проблему находится через поиск, размышление и мораль, а не через лозунг-клише. Ну, или не находится.

Есть несколько хороших образов. Шаман "не придурков", вождиха, отец вождя-Галустяна и даже сам Топор (возвращается ближе к финалу за добавкой) получились живыми и неоднозначными. У Галустяна проблема — комедийный образ слишком затеняет трагические черты персонажа.

Часть шуток смешная и они неплохо поданы с помощью короткого монтажа.

А плохая тут вторичность. Музыка потырена из "Пиратов Карибского моря" и мало-мало переделана. Часть образов второго плана, типа Нги, картонные на 146%. И "Флинстоуны" и "Ледниковый период" временами вытесняют креативность. Да, я понимаю, создатели сериала хотели "в пародию", но местами совсем грустно.

Итого: между "средненько" и "посредственно". Если вы сможете пропускать неудачные серии, то зайдет неплохо. Но останется вопрос: два племени относительно неплохо договорились, а если на газовый огонек зайдет кто-то третий?

В 1990-е очень многие люди оказались "как бы не у себя дома". Страна поменялась, а соседи прежние. Границы новые, а семьи старые.

Растерянность и непонимание стали фоном новостей.

Е. Лукин написал по этому поводу:

                    "Мне на Родину осталось

                    посмотреть через кордоны -

                    я теперь ее племянник,

                    выбыл я из сыновей.

                    Отреклась, как эмигрантка,

                    и раскаянье не гложет:

                    мол, ребята, не взыщите,

                    а не будет хода вспять..."

Это привело к попыткам все переделать хотя бы в собственном воображении. Создать другую картину мира, другие образы людей, их целей в жизни, да чего угодно. Лишь бы не окружающая действительность 90-х.

Порыв этот возник не на пустом месте. Объем литературы, которая за 1960-1980-е в тех или иных формах пропагандировала не-советскую жизнь, был довольно внушительным. И вот настала жизнь капиталистическая. Маятник качнулся и за перо взялись другие люди.

Разумеется, у них не было какой-то общей программы, цели. Никаких готовых ответов.

Потому был опробован широчайший спектр выдумок, каждая из которых породила свои направления: пряничные утопии ("Гравилет цесаревич" В. Рыбакова и "Евразийская история" Хольм ван Зайчика), мрачные антиутопии ("Остров Сахалин" Веркина или "СНАФФ" В. Пелевина), попаданчество ("Вчера будет война" С. Буркатовского и тысячи вариаций), альтернативка (Вариант "Бис" С. Анисимова), эпическая мифология (эпигоны Толкиена, потом его же критики, а потом и славянские вариации), городское фэнтези ("Библиотекарь" М. Елизарова), социальные эксперименты ("Выбраковка" О. Дивова). Реконструкторы стали заметным явлением. Конвенты были местом, где встречались люди с самыми удивительными картинами мира.

Читателя не устраивало понимание прошлого, картина настоящего, а будущее казалось не очень перспективным. Эскапизм, недовольство, протест, поиски каких-то вариантов развития — все служило двигателем спроса и отчасти вдохновения авторов.

С начала нулевых общая ситуация в государстве стала медленно меняться, а в 2022-м перевернулась окончательно.

Глобализация в формате последних сорока лет закончилась.

Социальные группы, которые жили этой глобализацией, видели себя гражданами мира — оказывались-оказывались и вот оказались как бы в чужой стране. Тут и миграция, и отлучение от государственной казны, и все более сомнительный с точки зрения закона статус.

В результате условные "либералы" в фантастике проходят тот же путь, что условные "коммунисты" 90-х. Хотя, разумеется, им куда больше нравится возводить свою нынешнюю традицию к "шестидесятникам".

И в наступающем движении маятника надо различать два пласта:

Первый это подражание и перекрашивание.

Фантастика, как жанр в искусстве, может отвечать на общественные кризисы становлением новых направлений, созданием новых образов. Может, но не должна. Если в конце 80-х развитие жанра шло наощупь, то уже лет двадцать направления во много уже отработаны, и если кому-то что-то не нравится, то можно просто сменить политический вектор.

"Царь нигилистов" О. Волховского. Попаданец, который не везет гранатомет товарищу Сталину, не пытается построить паровозы для Николая I или компьютеры для Хрущева, а просто хочет научить демократическому либерализму Александра II. Сам попаданец поднимал на борьбу с советской властью латвийских студентов, защищал Белый дом в 1991, стал юристом, потом правозащитником, и таким оставался, пока не умер (возможно, Novichok). И вот теперь он в теле Саши, потенциального Александра III.

"Повести Л-ских писателей" К. Зарубина, игра на ностальгии по отношению к бумажным книгам, которая превращается в противоположность елизаровского "Библиотекаря".

"Когната" А. Сальникова, литературно попытка снова сыграть на идеях "разрядки" и просто отключить историческую память о колоссальной неудаче "народной дипломатии".

"Башня из грязи и веток" Я. Барсукова, снова игра в "1984" Дж. Оруелла, в опального чиновника, который попадает на эпическую стройку, и должен в очередной раз противопоставить свою совесть и государственные интересы. Хотя эмигрант Барсуков уже вполне натурализовался, текст переводился с английского, так что "1984" вполне объясним.

Причем 2022-й — точка большого размежевания, разрыва. Какие-то группы расходились в стороны еще раньше.

Ю. Латынина, космоопера "Нелюдь", в которой коммунизм рассматривается в виде простой карточной системы времен межзвездной войны, просто способом организации ресурсов "а ля раздача пайков в Германии-1915". Но без либерализма в мирное время может быть только застой и коррупция, и мерзость, и расчеловечивание.

"3/9" Ю. Старобинец, городская фэнтези с лобовой политической агитацией, в стране все плохо, все захватила нечисть, мы все умрем.

Можно не сомневаться, что через 10-20 лет у "либералов" окончательно сформируется свой корпус литературы модных жанровых направлений, у этого корпуса литературы будут свои премии и станет звучать стандартная фраза "Ваш писатель "Х" это просто графоман, а наш писатель "У" просто чудесен". Причем вне зависимости от реального уровня тех или иных текстов. Это будет политическая фраза-маркер.

В фантастической критике отражением политических разногласий давно уже стала борьба за трактовку наследия Стругацких — кем были, в чем главный посыл творчества и т.п.

Второй пласт: идеологическая эволюция, создание новых концепций. А с развитием всегда очень сложно. Российская фантастика в некоторых своих направлениях за тридцать лет прошла путь от лобового осуждения "новых порядков" до новой проектности.

У Проханова начала 90-х была такая же прямолинейная ностальгия, как сейчас у Старобинец.

Постепенно траурные скрипки отложили в сторону и медленно, неуверенно, но сформулировали образ даже не светлого будущего, а хотя бы желательного настоящего.

Был реабилитирован образ империи, как большого централизованного государства.

Был снят блок на враждебную стигматизацию: в этом смысле "Мы, урус-хаи" А. Лазарчука выполняет ту же роль, что "Скифы" А. Блока

Промышленная революция и автаркия, которые рекламировали "попаданцы", в итоге обернулись реальной государственной политикой, "импортозамещение" из предмета шуток и бесконечного бюрократического топтания на документах стало серьезным делом.

Перед нынешней эмигрантской литературой, что для уехавших авторов, что для ушедших во внутреннюю иммиграцию, возникает развилка.

Можно целиком уйти в обличение, ненависть, яд. "Россия будет или либеральной, или безлюдной", — рано или поздно изгои позаимствуют такой лозунг и начнут его с удовольствием повторять. На этом пути в литературе останется лишь ностальгия, как у белых эмигрантов, когда русский фашист А. Несмелов писал в Харбине, в 1930-м:

                    Смешно! Постарели и вымрем

                    В безлюдьи осеннем, нагом,

                    Но всё же, конторская мымра, —

                    Сам Ленин был нашим врагом!

В финале этого пути останутся или ядовитые тексты про настоящее, или теряющие смысл попытки переделать прошлое, вроде позднего творчества Б. Акунина.

Можно попытаться искать новую проектность. И это всегда длинный, тяжелый путь. Представьте нынешнюю ситуацию в ноябре 1996-го: оставлена Чечня, во главе страны глубоко больной и страшно непопулярный человек, по городам расползается грибница тоталитарных сект, некоммерческих фондов... Но чтобы увидеть проблеск будущего требуется настоящий талант. Нужен западноцентричный Пелевин. Или буквально сотни авторов, которые нащупают удачные образы. А с этим в эмиграции, что внешней, что внутренней, очень часто бывают проблемы.

Но есть и третий путь, им, скорее всего, и пойдут: будет взят один из образов будущего, которые создают на Западе и к нему прилеплена желательная политическая система. Условный "либерал-биопанк" с многоэтажным экологическим обществом. Ведь если основным вектором будет "евроинтеграция", то копирование станет во главу угла. "Целевой образ" разработан где-то там, надо просто его "натурализовать". С этим, конечно, тоже может быть не все гладко — если повесточка пробьет очередное дно, то как транслировать её в России? Правда есть тут пример, который выбивается из многих рамок: "Золотой ключ" К. Крылова, — многоэтажное экологическое общество, в котором разумные существа заведомо не равны друг другу. Но автор все-таки был человеком талантливым, потому вложил в текст такое количество желчи, змеиного яда и прочих жидкостей, что поднимать этот роман на щит будет сложно :)

Что дадут для фантастики эти телодвижения?

Дамы и господа, товарищи, у нас тут очередной период идеологической борьбы начался.

Нет, если всю историю перечислять, то тут даже не к "почвенникам/западникам" откатиться можно, а к "иосифлянам/нестяжателям"

Но если брать за точку отсчёта 1991-й, то российская фантастика недовольных и непонимающих противостояла валу переводной фантастики, валу контента с Запада и валу прямых подражаний.

Открытой дискуссии в литературе и не появлялось, потому что были или остатки борьбы с коммунизмом (та же Ю. Латынина в "Ста полях") или просто вал пропаганды. "Либералы" скорее интересовались контролем за историей, за прошлым.

Позже, когда в нулевых и десятых формировались новые жанры, глубокая "либеральная" литература в таком многообразии не сложилась, просто потому, что не особенно была нужна самим "либералам". Реклама Запада занимала большую часть позиций в дискурсе, ведь она стала формой государственной пропаганды. "Натыкаясь на репортаж о сезоне променад-концертов в Архангельском или на статью о втором фестивале подмосковных яхт на озере Гадючья Мгла, я уже не робел от сознания своего убожества, а понимал, что по мне ведут огонь идеологические работники режима, новые автоматчики партии, пришедшие на смену политрукам и ансамблям народного танца" (Пелевин). Гламур стал стержнем бытия, и что еще можно прибавить к книге "Духless. Повесть о ненастоящем человеке" С. Минаева? В качестве вишенки на торте были довольно прочно заняты административные вершины литературы, потому "Зулейха открывает глаза" Г. Яхиной не осталась без премий.

Но теперь возникает две настоящие литературы, два крыла фантастики.

И там, и там требуется качество прозы, высота полета фантазии, живые образы, а не просто админресурс.

Литераторам придется бороться на поле "мечтаний и страхов" общества.

Настоящим ответом может быть только свой проект будущего.

П.С. Давайте я закрою возможность комментирования, а то начнутся призывы и обличения, пойдут баны от модераторов...

Шли годы, десятилетия, и финны поняли, что могут снять свои "Секретные материалы".

Советские ученые, проход в другое измерение, зеленые экстремисты, российская разведка...

Но с чего начинается копирование "Секретных материалов", например, в Швеции? С русской подводной лодки, которая привидится вашему соседу.

Поэтому, хотя финны могут снять кино без "клюквы", уже в первой серии можно вдохнуть аромат этой ягоды полной грудью.