«Моя кузина Рейчел» -- книга интересная и занимательная. Предыдущие обзоры подробно останавливались на сюжете и атмосфере, и я не вижу смысла повторяться; но одну важную сторону романа, делающую его особенным, явным образом не осветил никто, и мне хочется это исправить.

В целом, романтические истории можно разделить на два вида: те, в которых оба персонажа осознают свою влюблённость сразу или почти сразу, и те, в которых они (хотя бы один из пары) полсюжета мечутся и отрицают свои чувства. «Моя кузина Рейчел» изучает этот второй вид, смотрит вглубь него и достаёт неприглядные, но совершенно разумные следствия из его предпосылок -- или, если пользоваться умными словами, деконструирует его. Перед нами ставится вопрос: кем нужно быть, чтобы так долго не понимать себя, не осознавать, что и зачем ты делаешь, что движет твоими порывами? Каким слепцом нужно быть, чтобы не видеть чужие чувства? Ответ один – нужно быть глупцом. Уязвимым, легковерным глупцом.

Что обычно происходит в историях второго вида? Чаще всего, хэппи-энд. Напряжение сюжета строится на невыясненных отношениях и их развитии, а сами персонажи – в худшем случае т.н. «козлы с золотым сердцем», you can fix them; обычно же оба героя одинаковы в своей неспособности признаться в первую очередь себе. Но Дафна Дю Морье говорит нам: а почему этому глупцу, не способному разобраться в своих чувствах, должен встретиться кто-то подобный? На самом деле первыми на такого глупца попадутся мошенники, которые с радостью воспользуются его слабостями и направят его делать то, чего хотят они – а в конце герой, может, даже скажет им «спасибо». Здесь не дошло разве что до последнего. «Злодеи» оступились, сами оказались недостаточно плохи; но даже тогда главный герой не может забыть Рейчел, и, если верить его словам (пускай есть основания считать его недостоверным рассказчиком, об этом он вряд ли ошибался), так и не женился, даже на Луизе.

Отдельное искусство Дю Морье – удерживать напряжение в сюжете, исход которого в общих чертах нам явно проговаривают, а детали легко предугадать. Мы с самого начала знаем, что всё обернётся плохо; мы с самого начала понимаем, что Рейчел – именно такова, каковой герой считал её до встречи. И тем не менее всю книгу мы (ну или я, с моим пристрастием к роковым женщинам) испытываем надежду, что любовь действительна, и трагедия будет скорее внешней, или хотя бы следствием глубоких, почти невероятных слабостей и «импульсивности», а не относительно холодного расчёта – хотя Рейчел едва ли была чужда жалость, что подтверждает концовка. Сила всякой «деконструкции» в том, что она ставит наши ожидания с ног на голову – и Дю Морье это удаётся несмотря на то, что она всё нам сказала на первой странице. Именно из этого и проистекает сила и убедительность книги – суровая действительность вползает в художественные допущения, но делает это мягко и ненавязчиво. А завершающий штрих этой истории, удерживающий в ней свет – то, что, несмотря на свою деконструирующую природу, она, в отличие от многих деконструкций, совсем не цинична. Её движущей силой является скорее сочувствие и сопереживание; мир не груб и не сух, и даже у отрицательных персонажей бывают добрые порывы. В конце у нас нет ощущения, что автор издевалась над жанром; она лишь увидела его в ином свете, более реалистичном, и представила нам это видение.