сабж

Нужно быть взрослым, чтобы оценить Франзена, иначе он, как и "Война и мир" в школе, может показаться скучным разговором истеричных людей о незначимых вещах, которые они высасывают из пальца, при этом игнорируя все интересное в мире. И только набив изрядно шишек на жизненном пути в общении с родителями, партнерами и детьми (кому довелось), начинаешь видеть эту неземную круть.

Франзен злой волшебник, когда я его читаю (в этот раз, правда, слушала), у меня стабильно портится настроение. Потому что он говорит очень неприятные и очень правильные вещи. И все кофликты между героями и их треволнения у него такие же — очень неприятные и очень настоящие. Никаких вымученных характеров, никаких надуманных сцен (не считая эпически смешной историей с Литвой в "Поправках", но будем считать, что это автор так пошутил, хотя от автора никто не ожидал, что он может).

Вначале я думала, что "Свобода" — не мой роман, в отличие от "Поправок", которые прямо нахлобучили. Мне не очень актуальна проблема отношений с партнером, особенно в формате "хотела одного, а вышла замуж случайно за другого", все эти совершенно бабские придури а-ля Наташа Ростова, поэтому основной конфликт, между героиней, ее мужем и его лучшим другом, которого героиня всегда хотела, меня как-то мало задевал — не считая самого конца истории, когда уже прошло много лет и все сгладилось. Но по ходу действия я начала так искренне сопереживать "бедному Уолтеру", обманутому мужу, что мне физически неприятно было слушать, как автор над ним измывается. "Свобода" в своем основном конфликте действительно перекликается с "Войной и миром", автор делает это сознательно и с ухмылочкой, еще и подкладывая эту книгу героине между делом в одном из эпизодов.

С другой стороны, если "Поправки" были про взрослых детей и их отношения со стареющими родителями, то "Свобода" — про отношения стареющих супругов. Впрочем, в кадре присутствует конфликт всех трех поколений, как и в "Поправках", пусть и не на первом плане, но все равно достаточно яркий. Мы никогда не остаемся одни, даже в ситуации полного жизненного разлада всегда найдутся родственники или соседи, которые не устанут причинять какие-нибудь мелкие неприятности. Складывается впечатление, что в "Свободе" очень много персонажей, причем каждому уделяется вроде бы не так много внимания в тексте, но Франзен настолько полно и отчетливо описывает все характеры, что они появляются, как живые, даже самые третье-степенные. Складывается впечатление, что это все твои личные знакомые и родственники, не любимые, но известные давно и хорошо. От этого как-то неловко. И начинаешь сочувствовать героям, которые вынуждены поддерживать общение в столь широком круге с не слишком приятными им людьми и никуда от этого не могут деться. Родственных и соседских связей в романе очень много, и вся эта "малоэтажная Америка", в которой население одной улицы годами обсуждает и осуждает друг друга — смешно, но похоже на наши коммуналки. Никуда не деться от людей.

Пусть "Свобода" не задевает меня лично эмоционально так сильно, как "Поправки" (это все не мои тараканы), зато я могу более независимо, видимо, оценить мастерство автора. Франзен так же хорош, и из "больших писателей", что я читала за последнее время, ему, пожалуй, нет равных. Это не те вещи, которые ты будешь любить и перечитывать, но скорее — те вещи, которые *воспитывают* в том смысле, в каком этого вообще ожидают от литературы — чтобы можно было отойти и посмотреть на то, как все это поведение выглядит со стороны в исполнении якобы-придуманных персонажей. И больше так не делать.

И напоследок — очень хорошая идея "свободы", которая проходит красной нитью по всему роману — очень изящно, буквально упоминается на большой текст раз 5-10, но этого достаточно. Каждый из героев в какой-то момент своей жизни хочет быть от чего-то свободен (от отношений и обязательств), и эту свободу либо получает, либо оказывается в шаге от нее. А потом с ужасом осознает, что в гробу он ее видел и, кому повезло, возвращается в привычную не-свободу и выясняет, что там ему хорошо.

Точно такая же книжка, как про синий, только про красный На самом деле, Пастуро отлично пишет и умудряется втиснуть в свой очень небольшой объем массу очень разумно скомпонованной информации, хорошо держа баланс между историческими и культурологическими сведениями, которые у него в принципе есть по сабжу, и смертью читателя от избытка информации. Про красный тоже интересно, хотя тут история несколько более ожидаемая, чем история синего цвета: что красный был первым цветом, который человек научился если не различать, то выделять, первым "цветом" в собственном смысле слова. Что все самые старые рисунки, все эти быки на стенах пещер, были сделаны именно в красной гамме, притом что получение стойкого красного цвета было не проще, чем какого-нибудь другого. И точно так же весь Древний мир очень любил красный, украшал себя вполне сознательно и стремился к яркости, которой в природе меньше.

По Пастуро, красный серьезно сдает позиции только начиная с Реформации, когда он становится слишком ярким и вызывающим, практически неприличным — и так, действительно, постепенно становится неприличным, цветом всяких социальных маргиналов типа проституток. А потом, уже ближе к нашему времени, перестает быть гендерно нейтральным и приобретает фемининность, которой у красного изначально не было — и в нашем веке красный (и розовый как его подвид) — это прежде всего цвет женщин, цвет соблазна и некоторого вызова, но уже вполне социально приемлемого и даже желаемого. А также, конечно, в традиционном смысле дорожных и любых прочих знаков — цвет запрета и опасности, но все это уже тривиально.

Как и в предыдущей книге, Пастуро начинает повествование с Древнего мира и постепенно приходит к современной Европе. Другие культуры он не затрагивает, но там и картина была бы кардинально другой. Тем не менее, ему с избытком хватает материала — от истории красильного дела до использования цветов на гербах и в специфической профессиональной одежде (от судей до священнослужителей). Хорошие книжки, нужно теперь прочитать про зеленый и желтый, они должны быть еще менее очевидными в плане своих выводов.

В свое оправдание могу сказать, что я это не покупала, мне подарили. Но в целом книга Байяра как раз и является образцовым примером своего заглавия — читать ее не стоило, а самостоятельно воспроизвести в беседе все изложенные в ней полторы идеи по сабжу сможет каждый, кто в принципе способен поддерживать беседу.

Сам посыл это написать кажется мне вымученным — не знаю, кто в действительности испытывает какое-то серьезное чувство вины, оттого, что он что-то там не читал (вне зависимости от объема того, что он читал, причем). И уж тем более с таким чувствам начинать читать подобные пособия в духе кухонных рассуждений, вместо того чтобы уж сесть и восполнить свои пробелы в образовании.

Все сказанное Байяром в на 150 страницах, с одной стороны, правильно, а с другой, совершенно тривиально. Мысли примерно следующие:

— чтобы слыть образованным человеком и поддерживать беседу, совершенно необязательно читать все, но нужно знать общий литературный фон, место каждой книги в своей группе, жанре, эпохи и тд хотя бы приблизительно;

— читать можно с разной степенью погружения, вопрос, что тогда понимать под словом "прочел";

— в обществе существует некая "мировая библиотека" — список того, что принято читать и знать образованному человеку. Про то, что она сильно различается для китайца и европейца, Байяр умолчал, но не суть;

— у каждого человека существует собственная библиотека в голове, список книг, которые он считает важными, обязательными и тд. Два человека, чьи персональные библиотеки — вообще не пересекаются, вряд ли успешно смогут близко общаться;

люди могут воспринимать нападки на книги из их личной внутренней библиотеки как личное оскорбление.

Забавно, что автор сам себя обхитрил — с одной стороны, заявляя, что он-де сейчас нас научит, как рассуждать о нечитанных книгах, а с другой — выбрав следующую модель повествования: в каждой главе он пересказывает какое-то произведение или историю из него, посвященные сабжу с разных сторон. То у Бальзака кто-то рецензирует нечитанные книги, то он рассуждает о французских писателях, которые умудряются в Академии восхвалять друг друга, совершенно не вдладея материалом. В целом этот "краткий пересказ" выглядит очень скучно и занимает большую часть этой книги.

Вот примерно все, теперь вы можете с чистой совестью не читать книгу Байяра, но все равно успешно рассуждать о ней, прочитав мой пост.

А в остальном — все это бестолково. На моей памяти лучший способ "задешево" воспользоваться чужой образованностью — это читать рассказы Борхеса. Из них как раз можно составить хорошее впечатление о всех тех авторах, которых Борхес читал, а ты нет, и открыть для себя новых. А Байяр — это ерунда, не стоящая наших лесов.

Чем дальше, тем больше осознаю, что Коваль — удивительный мало-признанный гений: я не читала у него слабых вещей, вот правда. Все — разные и все гениальны по-своему. "Недопесок" в том числе. В нем есть что-то очень такое детско-юношеское и свежее, совершенно изумительный язык и простота, которая на самом деле совершенно не так проста и требует больших усилий и большой внутренней дисциплины, наверное. Ну либо его просто боженька в лоб поцеловал и само так получается, уж на знаю.

Вкратце: со зверофермы сбежал песец, после блужданий добрался до деревни и его там нашли дети. А дальше пошла кутерьма: песец особенно ценный, на развод, за ним гоняется сам великий-директор-зверофермы, дети решают, что им делать, да и взрослые тоже.

Самый непонятный персонаж в этой истории — главный, герой, собственно недопесок по имени Наполеон Третий. Комментарий говорит, что недопесок — это такой песец в переходном возрасте, не взрослый, но как бы уже и не детеныш. А Наполеон — потому что директор зверофермы имел причуду давать своим подопечным вычурные клички. Так вот, слава богу, никаких очеловеченных животных тут нет, песец — это песец, у него, конечно, есть некоторая соображалка, но весьма условная, как и у дворовых собак в деревне. Что, впрочем, не делает его часть истории менее интересной.

Гораздо веселей, впрочем, про людей, которые с ним сталкиваются. Легендарный дошкольник Серпокрылов, например, суровый не по годам, человек с таким характером, что гвозди бы делать из этих людей, несмотря на шесть лет. Или второклассница Вера Меринова, в избытке наделенная чувством ответственноси и порядочности и испытывающая такие сложные душевные терзания по этому поводу, что никакому Байрону и не снились. Еще несколько невероятно классных и живых персонажей, не картонно плохих или хороших, а очень разных, но при этом окрашенных общим теплым светом детской литературы, то есть по существу безобидных (что самое главное).

У Коваля потрясающие чувство языка и чувство юмора. Он вроде бы нигде и не шутит специально, натужно, но при этом некоторые моменты уморительны до чертиков, и даже не объяснить, почему так — хорошо, а любой другой вариант звучал бы фальшиво.

"– Так куда же ты лепёшку потащил? – спросил слесарь, отодвинув прибор.

– Куда надо, туда и потащил, – ответил дошкольник, ни секунды не теряясь под слесаревым взглядом.

– Лёшка, – сказал отец и постучал кулаком по столу, – ты знаешь, что́ я обычно делаю с такими сыновьями?

– Знаю, – спокойно ответил дошкольник. – Ты их убиваешь.

– То-то же! – сурово сказал отец. – Пол-лепёшки мои."

Прочитала залпом за один вечер вместе с комментариями. Очень переживаешь за песца все-таки и хорошо, что все закончилось, как закончилось. Усиленно рекомедую именно это издание, оно шикарное.

Самое удачное в этом году было по разделу "нехудожка" — а именно биография Фридриха II авторства Канторовича (впрочем, автор так явно влюблен в своего героя, что это почти художка) и "Страдающее Средневековье".

Из художки лучшее открытие — "Остров Сахалин" Веркина. Надо еще этого автора почитать. Доставил много удовольствия "Суер-Выер" Коваля. Интересная была книжка по теории игр. Все остальное какое-то проходное, при этом не меньше 10 книг, о которых я жалею, что зря потратила время.