Я не ждал многого от этой повести — всё-таки автор не профессионал. Не ждал многого, и правильно делал.

Повесть посвящена первому контакту с инопланетной расой. Это расхожий троп, но он даёт большой простор для фантазии (вспомним таких непохожих «Малыша» Стругацких и «Эдем» Станислава Лема). Плохих тем, как известно, вообще нет — есть неважное исполнение. Здесь, по-моему, как раз такой случай.

Итак, далёкое будущее, развитое человечество. Обнаруживается новая планета, и к ней летят три исследовательских корабля. В начале описывается эскадра и её капитаны. Затем — сам Контакт и свойственные местным инопланетянам причуды. Вскоре после Контакта начинается пространственно-временная мистика, которая и тянется до самого финала.

Повесть исполнена крайне неровно. Первая половина текста нейтрально-стерильно-правильная — не за что особенно хвалить, но и ругать тоже не за что. Читается гладко, словесные занозы попадаются редко. А вот со второй половины, к сожалению, редактор выходит покурить, и начинается...

Появляются громоздкие фразы, иногда просто избыточные, иногда откровенно мусорные, иногда запутанные до такой степени, что их смысл остаётся не ясен. Описания становятся в целом гуще, запутаннее, а доля лишних слов в них резко подскакивает. Меняется даже манера изложения — с деловито-сухой и точной на разболтанную, пространную, небрежную. Налицо все признаки если не черновика, то текста сырого, написанного второпях и не проанализированного потом в нужной степени. Самоценным такой текст точно не назовёшь.

А что с сюжетом? Он сводится к тому, что люди встречают пришельцев, а затем происходит какая-то необъяснимая дичь без причины и последствий. Конец.

Какого-то идейного посыла я здесь не увидел. Интриги и развлечения — тоже. Зачем всё это было написано, непонятно.

Так или иначе, читать это не посоветую никому, даже самым горячим поклонникам Мельницы (тем более что к творчеству группы повесть не имеет никакого отношения).

P.S В предисловии Наталья пишет о «заботливо расставленных отсылках». Капитанов она назвала Шеклтоном и Нансеном, а судового врача — Лавкрафтом. Даже не знаю, мило это или просто смешно.

Довольно среднее произведение, как по замыслу, так и по исполнению.

Что здесь хорошего:

- Достоверный сеттинг, эдакий «ржавый» постапокалипсис. Герой живёт в общине, занимающейся раскурочиванием древних кораблей. Жизнь и порядки общины описаны с должной глубиной, и даже веришь, что примерно так оно всё и было бы устроено в реальности.

Где-то за горизонтом лежит мир условного изобилия, «богачей». Он почти не прописан, но это оправданно, поскольку для самих героев этот мир остаётся загадкой.

Есть своя мифология, но автор не стал её продумывать, ограничившись парой имён и названий.

Ещё есть полулюди-полусобаки.

Словом, ничего выдающегося и изобретательного, но вполне достаточно для основы повествования.

- Нетривиальная для подростковой вещи идея о том, что кровное родство — штука переоценённая, и что по-настоящему близких людей человек может (должен?) выбирать самостоятельно. Пройти мимо этого посыла невозможно, поскольку он несколько раз проговаривается прямым текстом, а главным антагонистом является, внезапно, отец главного героя — бандит, убийца и наркоман.

Что здесь плохого:

- Очень много воды. Причём автор льёт воду довольно необычным способом. Обычно, пресловутая «вода» — это излишне обильные описания и/либо лишние сцены и персонажи. Здесь же наращивание объёма происходит за счёт того, что персонажи постоянно и подробно обсуждают происходящее. Они попадают в некую ситуацию, останавливаются и начинают препарировать её во всех подробностях. Порядка 30% книги составляют именно разговоры в духе «что же мы будем делать дальше?».

- Мало жести и мало приключений. Книга бедна на события, но за счёт упомянутых выше обсуждений автор сумел раздуть до объёмов романа то, что тянет в лучшем случае на повесть. Да и сам сюжет вызывает лёгкое недоумение, поскольку для взрослого читателя в нём маловато жести и сеттинга, а для подростка — приключений и всяческих лихачеств.

- Странная романтическая линия. Она как бы есть, а как бы её и нет. Девушка, которая по всем признакам должна была в финале достаться израненному герою, просто уезжает домой, и почему-то героя это не сильно расстраивает. Хотя весь сюжет в итоге свёлся именно к спасению девушки, и все моральные выборы по ходу сюжета строились именно на том, готов ли герой рискнуть всем ради иноземной красавицы. Кажется, что автору не хватило времени прописать романтику, либо она была вырезана по каким-то структурным соображениям.

В романе нет откровенно раздражающих или провальных элементов, но читал я его без интереса. Мне не хватило событий, глубины сеттинга и психологической проработки персонажей. Автор поднимает непростую тему противостояния главного героя с отцом, но совсем не пытается углубиться в эмоции и психологию. А жаль.

Роман о детстве, семье, работе и любви Виктора Служкина – типичное произведение о “лишнем человеке”. Такой персонаж обладает множеством достоинств: как правило, он умён, остроумен, добр, тонко чувствует, умеет сопереживать и любить. Но при этом катастрофически не умеет встраиваться в человеческое общество и в глазах окружающих выглядит в лучшем случае наивным дурачком. Герой такого типа всё и про всех понимает, а с собственной жизнью ничего поделать не может. Таков и Служкин.

Книга построена интересно. Первая её половина показывает Служкина в обществе – то есть, там, где он беспомощен и смешон. Он практически нищий, балансирует на грани алкоголизма, его ненавидит жена, сдержанно презирает начальство и травят ученики в классе, где он с горем пополам преподаёт оторванную от жизни экономическую географию. Его добротой пользуются все вокруг, то используя как бесплатного психоаналитика, то как того, кто прикроет, а то и как сексуальный объект. Сам же он терпит поражение за поражением, причём по абсолютно всем фронтам. И мы как читатели уже готовы вынести Служкину приговор, но тут начинается вторая часть романа, где он с учениками отправляется в поход.

Вторая часть написана радикально иначе. Текст с третьего лица переходит на первое – о походе рассказывает сам Служкин, и мы можем глубже проникнуть в его мысли и реакции. Резко меняется и лексика – будто переводят переключатель на несколько “штилей” выше, и Служкин с упоением начинает описывать величественную природу, восхищаясь её красотой и запредельностью. Турпоход описывается с пафосом эпической поэмы, и на контрасте с первой частью мы чувствуем всю примитивность и искусственность обыденной жизни. Здесь Служкин открывается с новой стороны – как много знающий опытный проводник, как ценитель прекрасного.

Ещё одна интересная деталь – символизм самого похода. Служкин и его команда то и дело натыкаются на всевозможные символические развалины. Была вера, но церковь разрушена, была жизнь, но деревни давно вымерли, было стремление в будущее, но заводы остановились. Складывается впечатление, что читаешь постапокалипсис. И это символизирует, с одной стороны, упадок жизни в стране, с другой стороны — бессмысленность и суетность человека на контрасте с вечной природой.

Но вот поход заканчивается и всё возвращается на круги своя. Герой, вопреки законам драматургии, не изменился. А как оценивать героя, его жизнь и его путь в романе – личное дело читателя. Автор никаких оценок не выносит.

Роман, скорее всего, не расскажет вам ничего нового. Это крепко сбитая проза, за которой приятно провести время и которая наталкивает на размышления. И, по-моему, этого достаточно.

Из недостатков могу выделить разве что ничем не оправданную затянутость, но всегда можно проскочить пару абзацев, если становится откровенно сложно двигаться дальше.

Если описывать эту книгу безоценочно, только по содержанию, то картина получается малоинтересная. На протяжении всего романа подвыпившие студенты произносят длинные философские монологи в духе героев Достоевского: есть ли бог и если есть, то чего ему от нас надо, в чём смысл жизни, что такое любовь и как она соотносится с сексом, почему жизнь омерзительна или почему жизнь прекрасна, и так далее. Действия фактически нет. Главный герой движется от одного монолога к другому, всё больше уверяясь в безнадёжности жизни. Всё это происходит в Общаге, эдаком филиале достоевского подполья или горьковского дна.

Вопрос: зачем это читать? Ответ: ради качества исполнения.

Можно смеяться над карикатурно трагичными персонажами, над их максимализмом, над их неспособностью хоть на минуту отвлечься от личных трагедий и оглядеться по сторонам, можно не соглашаться с ними. Но написаны их монологи так отточено, живо и гладко, что волей-неволей втягиваешься в текст и начинаешь воспринимать эти абстрактные беседы как что-то значимое. Текст вовлекает в себя до того сильно, что через некоторое время гротеск и абстрактность просто перестаёшь замечать, воспринимая всё как достоверную хронику. А это ли не высшая похвала художественному тексту?

Помимо монологов здесь есть и описания, хотя их доля в тексте заметно меньше. И в описаниях автор добился высочайшей художественности. Его зачастую заносит, и там, где можно было бы остановиться, он накручивает ещё пару-тройку подчинённых конструкций, но для автора 23-х лет это простительно. От текста получаешь удовольствие, и рука то и дело тянется сохранить удачное место в цитатник.

Как и куда более поздний “Пищеблок”, “Общага…” отличается цельностью замысла, завершённостью конструкции. Но если “Пищеблок”, по-моему, сильно пострадал от стилизации под примитивную наивную прозу, то “Общага” написана явно на пределе возможностей, живо, образно, как в последний раз.

https://t.me/graphomant

На идейном уровне книга продумана просто и изящно. 1980 год, в пионерлагере живёт старый вампир, который по местным вампирским правилам раз в месяц пьёт кровь безвинных детишек. Укушенные маскируются под обычных НОРМАЛЬНЫХ пионеров: носят значок, галстук, ходят строем, участвуют во всех активностях, изображают единение с коллективом. Так они притворяются до той самой ночи, когда взрослый вампир выпивает их детскую кровь.

Из этой нехитрой конструкции выводится такая же нехитрая метафора: вся (поздняя) советскость состоит из бессмысленных ритуалов, нужных лишь затем, чтобы под их прикрытием элита пила народную кровь. Более того, проскальзывает мысль о том, что так оно, возможно, и надо. Например, футбольная команда начинает грамотно играть и побеждает лишь когда тренер становится вампиром и “мотивирует” раздолбаев вампирским трюком с подчинением. Не было бы кровососа — не было бы и победы. Чувствуете, да?

Вообще, поразительно, как Иванов не побоялся выпустить в свет такую явную контру и антисоветчину, пусть даже гротескную. Ведь посыл прописан прямым текстом: мы думали, что красное знамя, серп и молот, гимны и великая история что-то значат, а на поверку это лишь ширма, которая прикрывает бесчеловечные преступления. С этим можно согласиться или нет, но за смелость автора, я думаю, можно лишь похвалить.

Большую часть текста занимает описание пионерского быта. И тут ситуация двоякая.

С одной стороны, Иванов явно провёл большую работу по сбору пионерского фольклора — многочисленные игры, речёвки, анекдоты, страшилки и байки взяты из реальной жизни. Читая всё это, действительно приоткрываешь дверь в ту жизнь, которой у тебя никогда не было (в моём случае), и этот колорит почти что самоценен.

С другой стороны, здешние пионеры — просто набор статистов, у которых есть в лучшем случае фамилия и какая-нибудь одна черта (хулиган, футболист, зазнайка), а чаще всего нет даже этого. Более того, пионеры здесь не только безликие, но ещё и какие-то неприятные: они постоянно переругиваются, ссорятся, дерутся, обижаются друг на друга. Конечно, для детей это нормально, но ведь есть и другая часть спектра – дружба, симпатия, взаимовыручка – и вот этого здесь почти нет. И это очень вредит пафосу книги, ведь таких одинаковых и не очень-то приятных детей тебе совсем не жалко.

Ещё меня удивил язык романа, очень простой и бесцветный. Всё формулируется напрямую, бесхитростно, в лоб. Я не читал других книг Иванова и не знаю, всегда он так пишет, или, может, это такая стилизация (например, под советскую литературу для подростков). Но, как бы то ни было, текст сам по себе эстетического удовольствия не принёс. Он гладкий, но и только.

Роман я прочитал всё-таки не без удовольствия, и остался скорее доволен. Но не покидает ощущение, что автор писал его как-то вполсилы, реализовывая идею по минимуму затрат. Мне кажется, что потенциал идеи значительно мощнее.

Пытаясь ёмко выразить впечатление от “Переписчика”, пришёл к такой аналогии. Мьевиль как будто решил пустить в дело стройматериалы, оставшиеся от предыдущих книг. Взял всего понемногу: мрачные дома, каменные мостовые, мосты с летучими мышами, заводные человечки, неясные обряды и традиции, намёки на постапокалипсис, не по годам смышлёные дети. Взял всё это и расставил так, чтобы получилась новая книга.

Проще говоря, “Переписчик” — повесть, целиком и полностью построенная из любимых авторских символов и в привычной ему эстетике. И в этом не было бы ничего плохого, если бы не одно НО: помимо эстетики в этом произведении нет ничего. Совсем ничего.

Мьевилю всегда прощались слабости сюжета, ведь он компенсировал их удивительно мощным навыком миростроения. И это раз за разом срабатывало, но на сей раз такой подход зашёл слишком далеко.

“Переписчик” доверху наполнен намёками, отрывочными деталями, ружьями, которые не выстрелят, недомолвками и загадками. Но только и всего. Читателю дают одну шараду за другой, но ведь изначально ясно, что ни одна из них не предполагает решения.

При этом фабула совершенно статична, персонаж накрепко привязан к странному дому и лишь изредка выбирается в чуть менее странный город. Большую часть текста ничего не происходит, кроме демонстраций необъяснимых странностей и симпатичных деталей. Принцип «колорит ради колорита» на этот раз представлен в настолько чистом виде, что воспринимать текст уже совершенно невыносимо.

Я не стал меньше любить и уважать Мьевиля, но в этот раз — осечка.

Это одна из самых слабых книг, что я читал за всю свою бесконечно долгую жизнь. Обратить на неё внимание меня заставили восторженные статьи на паре авторитетных ресурсов, да и сама постапокалиптика меня живо интересует, тем более та, что не сводится к беготне в противогазе по промзонам. И как же я был удивлён.

Далее следует масштабное полотно из придирок и претензий, и я не жду, что кто-нибудь дочитает его до конца, но мне (по какой-то неясной причине) хочется разложить всё по полочкам и сформулировать своё отношение максимально полно и чётко.

Итак, поскольку, на мой взгляд, в этом романе плохо почти всё, я для начала перечислю то немногое хорошее, что в нём есть.

1) Сама диспозиция: война смела весь мир в труху, кроме Японии и собственно Сахалина. Последний — пограничная зона между цивилизацией и хаосом. Это интересно, уникально и неплохо привязано к нашей действительности. Этот расклад – несомненная удача.

2) Атмосфера. Мрак, тлен, безнадёга, безумие, всякие макабрические причуды – всё это здесь есть и неплохо воздействует на читателя.

Таким образом, сеттинг романа уникальный и достаточно занятный в основе своей. Проблемы же лежат в плоскости сюжета и языка (то есть, фактически, во всём остальном).

Скажу пару слов о сюжете – благо, больше и не получится. Девушка по имени Сирень, практикующий футуролог (что-то вроде прогрессора без права вмешиваться), приезжает из Японии на Сахалин с заданием осмотреть остров и дать отчёт какому-то там этнографическому обществу. И она странствует. В общем-то, всё. На протяжении всей книги она движется из одной стороны острова в другую, описывая то, что видит.

Проблем здесь много. Для простоты – снова по пунктам:

1. Главная героиня.

Начнём с того, что Сирень — типичная Мэри Сью, как по учебнику. Красивая, умная, начитанная, решительная, умеет обращаться с оружием и великолепно выпутывается из любых ситуаций. Все встреченные ей люди относятся к ней с уважением и пиететом, предоставляют транспорт, ресурсы, поят дефицитным чаем и охотно идут на философские беседы.

Почему это плохо? Как минимум потому что недостоверно. Выдающиеся качества и навыки никак не вытекают из предыстории персонажа. Сирень — учёная, не солдат и не выживальщик, она никогда не бывала на Сахалине, и ей просто негде и некогда было воспитать в себе характер и волю закалённого бойца. Да, формально у тексте есть описание, как она перед поездкой на Сахалин стреляет по мишеням, но по ходу повествования она проделывает такие вещи и с таким хладнокровием, что несколькими сессиями в тире это никак нельзя объяснить.

Но это не единственная проблема, связанная с Сиренью. Хуже другое — отсутствие у неё эмоций, реакций и вообще каких-либо человеческих проявлений. У неё нет слабостей, страхов, фобий, вредных привычек, увлечений и, что хуже всего, эмоций. Казалось бы, она путешествует по безумному выморочному миру, наблюдает закат человеческой расы, но это никак на ней не отражается.

Тут мне могут возразить, дескать, так и задумывалось, это же этнографический отчёт, поэтому в нём и нет эмоций. Могут предположить, что это намеренное отстранение, которое лишь подчёркивает описываемые кошмары. Я принимаю это возражение и отвечу на него в самом конце отзыва.

Пример грамотного использования отстранения — Камю, «Чума». Показываем эпидемию чумы с академическим спокойствием. Но даже там герои не были бездушными истуканами, у них были эмоции, они страдали и переживали. На уровне текста это описывалось скупо и холодно, но всё-таки описывалось, и поэтому эмпатия между читателем и текстом возникала, и возникало погружение.

Словом, главный герой книги — безэмоциональный терминатор. И я убеждён, что и безэмоциональность, и терминаторность только вредят роману, и вредят, пожалуй, больше, чем что-либо другое. Если бы Сирень была внятно прописанным человеком, а не болванкой, если бы реагировала на происходящее, общалась, сомневалась, испытывала страх, симпатию и антипатию, это была бы совсем другая книга, и лично мне бы она понравилась (даже при том же самом сюжете, от которого я тоже не в восторге) гораздо сильнее.

2. Динамика отношений между персонажами отсутствует. Её попросту нет. За время похода к Сирени присоединяются двое человек, и они почти не общаются друг с другом. Ни во время долгих переходов, ни во время стоянок. Почти нет диалогов между ними, нет совместных действий (помимо ходьбы, конечно), нет реакций друг на друга. В аннотации сказано что-то про истинную любовь, но это прямая ложь, ничего такого в книге нет и близко.

И это выглядит крайне странно. У нас есть как бы партия приключенцев, которая идёт в поход, но мы толком не прописываем ни одного из них, и общаться друг с другом они тоже не будут. Они все просто присутствуют в одной пространственной точке, не более. Зачем это, почему? Вы ведь понимаете, какой потенциал заложен в общении между персонажами? Диалоги, настроение, передача читателю информации, раскрытие образов... Ничего этого здесь практически нет. А если персонажи и начинают говорить, то выдают декларации. Местами интересные и неплохо сформулированные, но декларации. Таким образом, мы и здесь не видим людей, а видим лишь функции, которые к тому же работают неизвестно на какую задачу (об этом чуть дальше).

Хотите положительный пример? «Тёмная башня» Стивена Кинга. В более чем абстрактных обстоятельствах выписана партия приключенцев, которые безусловно являются и выглядят людьми — они шутят, ссорятся, обижаются, сомневаются, боятся, учатся и меняются. А ещё иногда справляют нужду и занимаются сексом. Но, видимо, в случае Острова Сахалин всё это богатство тоже принесено в жертву «этнографии». По-моему, размен просто неравноценен. Кажется, это именно тот случай, когда стилизация играет против произведения.

3. Арок персонажей тоже нет. Мало того, что они не взаимодействуют друг с другом, они ещё и не меняются, ничему не учатся, не корректируют взгляды на мир. Внутренняя динамика персонажа – один из основных принципов драматургии, но автор и здесь свёл всё к абсолютному нулю.

4. У похода по Сахалину нет явной цели, как нет и зацепок-вопросов по ходу повествования. Книга достаточно объёмная – 480 страниц, стиль отличается скрупулёзностью и многословием, и читать такой текст, не понимая цели происходящего – удовольствие сильно ниже среднего. Перед нами мелькают города, деревни, люди, переправы, реки, горы, но для чего всё это происходит, нам неведомо. “Осмотреть Сахалин” – слишком расплывчатая цель, и не годится как побудительный мотив к чтению. Это как если бы Фродо и Сэм отправились в Мордор просто так, осмотреть достопримечательности (а по сути это именно то, что происходит в Острове Сахалин). Ближе к последней четверти книги цель вроде бы проступает, проговаривается вскользь – оказывается, герои хотят выбраться с Сахалина. Отлично, но и этого бесконечно мало. Да и персонажи столь вяло реагируют на происходящее и столь скупы на общение, что и эта цель тонет в потоке описаний. Помимо отсутствия чёткой глобальной цели (что ещё можно было бы стерпеть и счесть за концепцию), в книге нет и промежуточных целей и вопросов. Что означало это событие? Чего добивается этот человек? Как разрешится эта ситуация? Подобных вопросов в сюжете не возникает, а ведь именно они – основное топливо для читательского интереса.

Здесь хочу прерваться и предвосхитить ваш вопрос: “А разве нельзя написать хорошее и увлекательное произведение со статичными персонажами, перед которыми не ставилось бы никакой конкретной цели”? Разумеется, можно. У нас есть близкое по духу произведение — “Дорога” Кормака Маккарти, написанное почти о том же самом. Там очень условные характеры, там двое так же бредут по атомной пустыне без всякой видимой цели помимо выживания. Но есть два важных отличия. Во-первых, “Дорога” чуть ли не втрое короче “Острова Сахалин” и текст в ней бесконечно более плотный. Во-вторых, Маккарти просто лучше пишет.

5. Удачный сеттинг подаётся исключительно в лоб — рассказами, что да как.

Вот у нас секта, читайте десять страниц об истории секты (надо ли говорить, что в сюжете она не играет никакой роли и после этого описания пропадает из книги навсегда). Вот город, читаем как бы выдержку из путеводителя. Вот появляются зомби — держите подробнейшее описание течения болезни и поведения инфицированных (как будто зомби это некая новинка, которую стоит подробно описывать).

По сути весь роман это набор описаний – городов, деревень, сект, тюрем, кораблей. И все они длинные, и все они написаны канцеляритом, и все они существуют отдельно от сюжета, никак на него не влияя. Один рецензент сравнил роман с собственным черновиком, но я бы сказал, что это просто сборник дополнительных материалов к сеттингу, которые можно было бы поместить в приложение. А роман – с персонажами, конфликтом, идеей, сюжетом – на их основе ещё предстояло бы написать.

И здесь мы снова сталкиваемся с последствиями стилизации под отчёт этнографа. В Острове Сахалин нам постоянно о чём-то рассказывают и очень редко что-то показывают. Нам не предлагают пожить в заданных обстоятельствах, не дают посмотреть на них изнутри, мы лишь изучаем их снаружи, со слов каких-то третьих лиц.

Мне могут сказать, что я просто не согласен с концепцией книги, и будут правы. Этот сеттинг с его атмосферой действительно хорош и заслуживает чего-то большего, чем поверхностное описание-экспозиция. От ощущения упущенной возможности и поворота не туда становится ещё обиднее.

6. Язык и стиль произведения плохи.

Я понимаю, что это самая субъективная часть литературы, но здесь мне остаётся только передать собственное впечатление. Почти весь текст написан в духе этнографической заметки, что подразумевает обилие сложных и длинных фраз на канцелярите. Средняя фраза выглядит примерно так: “Город N занимает крайне важное положение в экономической структуре этих земель в связи с успешным производством электроэнергии, связанным с действиями местной администрации и выгодным географическим положением”. Это сошло бы за приём, но так написана почти вся книга. Читать это утомительно и не приносит эстетического удовольствия.

Но канцелярит – лишь одна грань проблемы. Вторая – общая небрежность. Предложения в массе своей очень длинные, в них попросту через запятую перечисляется несколько разных мыслей, которые по-хорошему нужно разделять точками. Это похоже на рассказ малыша о том, как прошёл день: “Сначала мы гуляли, потом ели кашу, она была вкусная, я попросил добавки, но воспитательница сказала, что больше нельзя, и я обиделся, а вечером мы ещё раз погуляли”. Дело вкуса, конечно, но от таких текстов мне лично хочется выть.

Причём не сказать, чтобы автор не умел писать – он умеет. Порой в этом многословном потоке попадаются прекрасные и точные места. Приведу самый яркий пример. В первой трети книги есть отрывок, в котором двое напарников вылавливают из моря сушёные трупы. И этот отрывок написан блестяще! Как будто щёлкнули невидимым переключателем в положение «Хорошо». Красиво, образно, колоритно, отточенными фразами. Но на весь роман это, пожалуй, единственный пример. Выглядит так, будто автор либо потратил на этот отрывок больше времени (подозреваю, что изначально это был отдельный рассказ), либо пригласил какого-то очень грамотного редактора.

На этом, пожалуй, всё.

Что в итоге? В итоге получается, что Остров Сахалин — это скверно написанный отчёт о бесцельном походе безликих персонажей по относительно интересному миру.

Теперь побуду адвокатом дьявола. Я прекрасно понимаю, что всю мою критику можно разнести одним простым аргументом: автор всё нарочно так задумал. Это этнографический отчёт, поэтому в нём нет эмоций, переживаний, нет прописанных характеров, нет живых диалогов, нет интриги, и вообще это всё одна большая экспозиция. И я согласен — если принять концепцию книги, то получится, что в рамках своей задачи она работает неплохо. Да вот только принять эту концепцию лично у меня никак не получается. По двум причинам.

Во-первых, намёки на всё перечисленное в книге *всё-таки* есть. Автор не совсем уж выхолостил произведение от всех примет условно «обычного» нарратива. Здесь есть и персонажи, и характеры, и приключения, но всему этому будто нарочно не дают ход, купируют едва намеченные ростки, будто автор сознательно бил себя по рукам, чтобы нечаянно не написать как пишут все.

Во-вторых, я убеждён, что наличие этих купированных вещей сделало бы книгу намного лучше, полнее бы раскрыло её потенциал.

Но окончательно поставить крест на романе всё-таки не получается; надо признать, что удивительным образом, несмотря на массу глобальных и локальных проблем он всё-таки оставляет некое приятное послевкусие. Сеттинг сам по себе интересный и запоминающийся, попадаются занятные локации, интересные рассуждения о природе будущего, отдельные удачные сцены. Но всё это похоронено под настолько толстым слоем некачественного и бессмысленного текста, настолько испорчено чудовищной реализацией, что впору рыдать. Могла бы получиться отличная книга, но для этого нужна вторая попытка или просто другой автор.

Dixi.

Роман мне не понравился. Я бы вообще не стал тратить время и силы на то, чтобы писать на него рецензию, но мне хочется разобраться, в чём причина того, что текст «не заиграл». Ведь на первый взгляд здесь всё неплохо: альтернативная история, стимпанк, зомби — одних этих слов достаточно, чтобы cердце забилось чуть быстрее. Да и качество текста само по себе довольно приличное. Сразу и не поймёшь, что в этом романе сделано не так. А понять очень хочется — хотя бы для того, чтобы извлечь из прочитанного урок (раз уж удовольствия извлечь не удалось).

Как говорится, давайте разберёмся.

1. Проблема первая: квест

Гигантский, и, пожалуй, главный недостаток романа кроется в крайне неудачной постановке основного квеста. По сюжету главной героине сообщают, что её отец, которого она не видела с раннего детства, при смерти и хочет повидаться с ней. Живёт он на другом конце страны, и для встречи с ним нужно преодолеть чудовищное расстояние по стране, раздираемой Гражданской войной.

Здесь уже на уровне мотивации имеем проблему: сама Мерси не до конца понимает, зачем ей ввязываться в столь опасную авантюру — отца она едва помнит, у неё даже толком не сохранилось тёплых воспоминаний о нём. И всё же она едет. То есть, никакого толкового обоснования для квеста нет. Но хуже другое — для самого повествования этот квест не имеет НИКАКОГО значения. Фабула никак не привязана к цели квеста, то есть, на месте престарелого отца в конце пути могло находиться что угодно.

Ну и, разумеется, нельзя не отметить, что сам по себе этот квест — поехать к чёрту на рога повидаться с умирающим отцом, которого толком не помнишь, — едва ли вызывает какой-то интерес. Да, эта цель могла бы перейти во что-нибудь более интересное. Грубо говоря, умирающий отец мог бы выдать вторую часть квеста («В наш столовый гарнитур я зашил драгоценности!»). Увы, этого не происходит.

Итого: квест никак не мотивирован, не участвует в повествовании и скучен сам по себе.

2. Проблема вторая: невыполненные обещания

На обложке красуются уже упомянутые слова-якори: альтернативная история, стимпанк, зомби. К сожалению, ни одна из этих тем не нашла внятного воплощения.

Альтернативность ещё худо-бедно присутствует — нам рассказывают, что Гражданская война затянулась на двадцать лет, уже выросло поколение, не знающее мирной жизни, и т д. Само по себе это довольно атмосферно и создаёт неплохой фон, но не более того. Вся «альтернативность» выражается почти исключительно в диалогах о политике, которые персонажи затевают по поводу и без. Разумеется, американскому читателю это будет значительно интереснее, чем нам, так что сделаем на это скидку.

Стимпанк. Здесь всё совсем плохо. Да, в первой половине книги героиня видит — мельком, в темноте, едва различая — двух паровых роботов, которые мутузят друг друга и через пару страниц уходят из зоны видимости безвозвратно. Этих мелькнувших в кадре роботов определённо мало для того, чтобы роман по праву можно было причислить к стимпанку (не говоря уже о том, что сами эти роботы — находка крайне наивная и неправдоподобная). Почему автор так поскупилась на стимпанковскую атрибутику, понять совершенно невозможно. Да, здесь есть дирижабли, бронепоезда и какие-то невнятные «самоходки», но этого очень мало. Никаких интересных моделей вооружения, техники, никаких бытовых деталей, завязанных именно на стимпанк, здесь нет.

Зомби. Эта линия тянется через весь роман —

Но всё это, к сожалению, не вызывает никакого сопереживания по-причине, во-первых, банальности и, во-вторых, слабой выраженности в сюжете. Автор не скупится на описания и расписывает всё подряд — кто как посмотрел, кто где встал, кто и сколько раз фыркнул и закатил глаза, — но почему-то как только дело дошло до кульминации, и мёртвые понеслись в атаку, она вдруг стала предельно скупой на описания. Из-за этого битва, которая задумывалась как эпичная, читается скучнее, чем даже какой-нибудь table-talk, которыми текст набит под завязку.

Итого: все три компонента, заявленные на обложке, присутствуют, но не проработаны до нужной степени.

3. Проблема третья: главная героиня

В одном из отзывов замечено, что автор хорошо ухватила образ медсестры с её профессиональными деформациями — холодностью, сугубо рациональным отношением к войне, солдатам и людям в целом. Допускаю, что так оно и есть, да вот проблема: глазами этого человека совершенно неинтересно смотреть на мир. Фокал в романе статичен, а порой так хотелось влезть в голову потенциально куда более интересным персонажам — например, техасскому рейнджеру или фанатичному учёному. Увы. Мы смотрим на события из головы медсестры Мерси с её вялыми реакциями, вечной настороженностью и расплывчатыми мотивациями. В ней нет ничего яркого, ничего, в конце концов, женского. Удивительно, но романтической линии, хотя бы намёка на таковую, и той нет. Мерси совершенно равнодушна к мужчинам, да и к женщинам тоже (а лесбийство, пожалуй, спасло бы положение, но, опять-таки, увы).

4. Проблема четвёртая: невнятная и раздутая структура

Сюжет строится примерно так:

Каждый из этих сюжетных блоков довольно «увесист», и как минимум три из них сюжету совершенно не нужны. Все они насыщены бытовыми деталями, чисто женскими описаниями того, кто, как и на кого посмотрел и по-женски же подробными портретами людей, которые через десять страниц уйдут и больше не появятся. И если в первой половине книги ты ещё полон энтузиазма, то ко второй половине устаёшь и жаждешь катарсиса. Но после кульминации мы СНОВА едем поезде, а потом СНОВА летим на дирижабле, разумеется, попутно разглядывая внешность, причёски и манеры всех подряд. Совершенно обескураживает то, что эти две последние поездки нужны лишь для того, чтобы героиня доехала до места назначения, где, как я уже сказал,

Я при всём желании не могу вообразить причину, по которой после ответа на все вопросы и окончания всех сюжетных линий понадобилось описывать ещё две продолжительные поездки, не несущие никакого функционального содержания. Наверное, нужно было нагнать объём, другой причины не вижу.

5. Проблема пятая: многословность

Последнее по перечислению, но не по значимости. Роман написан действительно неплохим языком (переводчик тоже прекрасно справился). Но многословность, обилие ненужных подробностей и целых сюжетных блоков хоронит под собой и красоту, и образность, и сам сюжет. Причём многословность даже не в избытке описаний, и не в количестве деталей — она в самом построении фраз, в том, насколько много слов нужно автору, чтобы передать совершенно обычные действия персонажей. Если с описаниями локаций всё обстоит хорошо, то действия людей, их движения, мимика, взаимные перемещения написаны безумно многословно. И это вбивает последний гвоздь в крышку гроба.

«Дредноут» — пример хорошей задумки и посредственного воплощения. Взяты необычные обстоятельства, неожиданный главный герой, не самая очевидная эстетика — за это автора можно похвалить. Но в процессе работы явно что-то пошло не так. Обидно.

Вообще, я не склонен додумывать за автора, но как по мне, так здесь прямо-таки напрашивается немного иная концовка.

Помимо перечисленных достоинств романа, о которых здесь уже сказано достаточно, есть ещё одно немаловажное. Роман придаёт глубину всему периоду Войны Клонов. Глубину, которой, честно говоря, не ожидаешь. Пусть Лукас и говорил, что Война Клонов — одно из важнейших событий в истории ЗВ, она лично для меня таковой не являлась до того, как я не прочёл книгу Стовера.

В фильмах мы видим начало войны и её финал. Ход же войны показан в мультсериале, и это тоже не способствует глубине смысла. Но прочитав книгу, сразу понимаешь всю гениальность Палпатиновской шахматной партии. Понимаешь, насколько тяжело было джедаям вести войну, каких моральных сил это требовало от них, перед какими дилеммами ставило. И фраза, брошенная Мэйсом Винду в Эпизоде II: «Джедаи — хранители мира, а не солдаты», для прочитавшего книгу откроет неожиданные глубины, и станет ясно, что это обстоятельство, на самом-то деле, является краеугольным камнем, ключом ко всему, что произойдёт позже.

Словно вдруг земля на равнине разверзлась, открыв котлован, полный пещер и сокровищ.

Я считаю, что эта книга просто обязательна к прочтению. Без неё, одной-единственной, ваша картина мира ЗВ будет неполной.

Просмотрев накопившиеся отзывы, я понял, что буду в меньшинстве, ибо, несмотря на неоднозначность впечатления, оценку поставлю всё-таки низкую.

«Машина различий», на мой взгляд, вещь очень неровная. Многие, думаю, при рассмотрении литературного произведения выносят ему две оценки — форме и содержанию. То есть — как написано и что написано. Окончательное мнение представляет собой сумму-компромисс между этими элементами. Так вот «Машина различий» это самый яркий в моей читательской карьере пример книги, в которой один из элементов шикарен, а второй убог. Такое сильное несоответствие встречается редко.

«Машину различий» можно сравнить с негармонично развитым человеком — качок, в глаза не видевший учебника, или ботан, который не может десять раз отжаться.

Роман написан потрясающим языком. Буквально всё ласкает глаз — от рядовых описаний одежды, мебели, зданий до фантастических картин вроде Статистического бюро, где механическими машинами ведётся учёт всех подданных Британии. Написано так, что зависть берёт. Это ответ на вопрос — как.

А вот — что... Как таковых событий в романе мало, при том, что он довольно объёмен. Сюжет куцый и неинтересный. Всё время кажется, что вот-вот что-то произойдёт, и отличный язык, заставляющий читать дальше и дальше, усиливает это впечатление. Герои по ходу книги меняют друг друга на посту, мелькают общие для них места и детали, и кажется, что рано или поздно все эти зацепки сойдутся, сплетутся воедино и мы увидим, наконец замысел. В хороших книгах так и бывает. Здесь же — ничего подобного. Сюжет ни с чего начинается, ничем и заканчивается. И это — при невероятной, почти болезненной скрупулёзности описаний. Чем ближе подбираешься к концу, тем серьёзнее становятся опасения о том, что событий и какой-то идеи мы не увидим, и тогда описания начинают раздражать. Ждёшь развития, а вместо этого тебе рассказывают, из какого металла была отлита ограда очередного особняка, какова она была на ощупь, в каком стиле сделана и какое выражение лиц было у изображённых на ней ангелочков.

Возможно, авторы сознательно ослабили событийную часть, чтобы сфокусировать внимание на созданном мире. Но вот штука — мир-то неинтересен. Это обыкновенная Англия XIX века. Да, вместо электричества пар. Но это проявляется только в том, что одно слово заменило другое. Суть не поменялась, просто машины работают на пару. Да, есть мощная вычислительная техника, работающая на принципах механики, есть перфокарты для этих машин. Проблема в том, что эти вещи не являются сюжетообразующими. Выброси их — ничего не изменится. То же самое касается и альтернативных исторических элементов — я не знаю, кому, кроме увлечённых историков, будет интересно сравнивать факты реальные и вымышленные, поминутно заглядывать в примечания и читать биографии деятелей.

Получается, что фантастический элемент слаб, а исторических слишком специфичен, и понравится далеко не каждому.

Итого мы имеем шикарно написанную книгу практически ни о чём.

На редкость бестолковый рассказ. Складывается впечатление (и, скорее всего, оно верное), что автор поставил перед собой задачу просто упомянуть как можно больше имён и названий из первоисточника, и на протяжении всей вещи этим занимается. При этом многие отсылки явно оказываются не к месту. Сюжет, фабула, фактически отсутствует. Показали читателю хорошо знакомых персонажей, раздразнили воображение и спешно свернули лавочку — вот как это выглядит.

Лукьяненко во «Временной суете» ввёл в мир Стругацких интересное допущение — скрывающиеся в подвалах и пытающиеся колдовать дубли — что выглядело органичным и вполне вероятным следствием.

Здесь же — пустота. Не тратьте даром своё время.

Экономика всеоюъемлюща. Она пронизывает всё вокруг – меня, вас, деревья, камни… Даже литературу пронизывает. Печально, но факт – когда человек понимает, что научился без особого напряжения делать что-либо хорошо (то есть, лучше большинства и с затратой энергии меньшей, чем для аналогичного деяния потребовалось бы большинству людей), он неизбежно приходит к идее повышения прибыли при одновременном понижении затрат. Едва ли его можно за это винить, но тогда стоит чётко отличать “коммерческие продукты” и не ждать от них откровений.

Так же и с новым романом Акунина “Сокол и ласточка”.

Читать роман интересно, он увлекает, но почти исключительно за счёт того, что навык у Акунина развит блестяще, и что бы он ни описывал, о чём бы ни рассуждал, всё облекается в приятную форму. Текст словно проскальзывает, страница за страницей, пока в какой-то момент вы не понимаете, что по сути в сюжете ничего не происходит, он стоит на месте.

Сюжетные ходы, как и поступки персонажей, предсказуемы. Я обычно не пытаюсь разгадать загадку до того, как сам автор решит раскрыть карты, но тут всё было слишком явно. Чтобы перестать видеть сюжет на два хода вперёд, пришлось бы читать по диагонали. Акунин медленно, но верно становится до отвращения вторичен, как по отношению к авторам, под которых он “стилизуется”, так и по отношению к самому себе (что хуже всего).

Возвращаясь к тому, с чего начал, резюмирую: это лёгкое чтение, в меру качественное, в меру интересное. Провести с этой книгой несколько дней – одно удовольствие. Оторваться от чтения довольно сложно. Но перелистнув последнюю страницу, не спрашивайте себя, в чём мораль и глубинная суть. Этому роману вполне можно сказать: “You are empty” =)

Зарисовка из мира Полудня. Размышления о том, что всё относительно, и человек из наблюдателя может вдруг стать — или уже стал — наблюдаемым, подопытной крысой, которую изучают точно так же, как он изучает диких зверей.

В плане написания — ничего особенного, но идея, конечно, хороша. Впоследствии она раскрывается во многих произведениях Братьев.

Эту книгу очень трудно читать.

Ею довольно сложно проникнуться.

С самим её замыслом сложно согласиться.

Но если звёзды сложатся в верный рисунок, и вы попадёте в «струю» романа, то я уверен, вы останетесь довольны.

Задумкой Эко было представить повседневность просвещённого и светского человека, жившего в 17 веке. Человека наблюдающего, размышляющего, передового. К тому же — влюблённого человека, юноши. Круг тем, затронутых Эко, огромен. Недаром каждая глава носит название какого-либо научного труда тех лет. Как вам, скажем, «Наглядная фортификация» :smile: Она, между прочим, точно описывает знаменитую осаду города Казале — с описанием специфики боевых действий, дипломатических мелочей... Или «Наука нежного» — экскурс в науку составления любовных посланий. Поражает работа, проделанная автором. Гений гением остаётся, и рамки он строит для себя сам.