Читатель знает писателя только по книгам — а ведь писатели и в жизни довольно интересные люди. С этого дня будем иногда рассказывать о наших авторах. Кто они: живые люди, которые стоят по ту сторону текста?

Сегодня мы поговорили с Михаил Савеличев, автором романа «Крик родившихся завтра».

КОГДА ТЫ НАЧАЛ ПИСАТЬ? РАССКАЖИ О САМЫХ-САМЫХ ПЕРВЫХ ПРОБАХ ПЕРА.

Регулярно — довольно поздно, после университета. Первое крупное произведение — повесть «Тигр, тигр, светло горящий». Как и полагается всякому первому произведению, у нее есть родовые пятна ученичества. Перечитывать ее не возьмусь даже сейчас, хотя в сети она есть и даже кому-то нравится, судя по отзывам. Затем были другие объемистые вещи: романы «Иероглиф» и «Фирмамент». Так что я начал не с рассказов и повестей, а с крупных произведений.

Первая публикация — половина «Иероглифа», вещи очень экспериментальной, но ее решилось взять издательство «Северо-Запад». После чего обанкротилось. И я не уверен, что здесь нет причинной связи. Некоторое время спустя издательство «Сталкер» дало зеленый свет моему продолжению полуденного цикла Стругацких «Возлюби дальнего» — а потом не стало и «Сталкера». Иногда подумываю: не приношу ли я издателям проклятие?

НЕ РАЗ ЗАМЕЧАЛ, ЧТО ПИСАТЕЛИ ПОКАЗЫВАЛИ СКЛОННОСТЬ К ПИСЬМУ И ВЫДУМКАМ ЕЩЕ В ДЕТСТВЕ. У ТЕБЯ БЫЛО ЧТО-ТО ПОДОБНОЕ?

Почему-то я именно с детства был вполне уверен, что стану писателем. Еще тогда. Но, как ни странно, уверенность не трансформировалась хоть во что-то литературное, не считая школьных сочинений. Видимо, я долго созревал. И, конечно, читал запоем: благо мне повезло с библиотеками, где были богатые фонды и свободный доступ — копайся сколько душе угодно.

ЕСТЬ У ТЕБЯ КАКИЕ-ТО ОСОБЕННЫЕ ТЕХНОЛОГИИ ПИСЬМА: КАК ТЫ ОТБИРАЕШЬ ИДЕИ, КАК ПИШЕШЬ? ПОДЕЛИСЬ «ПИСАТЕЛЬСКОЙ КУХНЕЙ» С НАЧИНАЮЩИМИ АВТОРАМИ.

Для меня лучший источник идей — книги. Я их называю «машинами по производству мыслей». Не обязательно художественные и, опять же — лично для меня, далеко не художественные. Например, философия ХХ века: и западная, и отечественная. Вот уж где бездна всякий идей! Поневоле думаешь, что на самом деле лучшие фантасты — это философы. Равно как философы — далеко не худшие фантасты, можно вспомнить Лема.

Часто зацепкой для идей становятся конкурсы или тематические сборники.

Обычно, когда я останавливаюсь на идее, я начинаю с фрирайтинга — это мощная техника для наработки всего, что может войти в произведение: герои, сюжетные ходы, антураж.

Очень люблю использовать «библиографические карточки», на которых еще Набоков писал свои знаменитые романы. Выписываю на карточках все, что имеет отношение к произведению, тасую их, выкладываю как игральные карты, выстраивая сюжет, опять тасую. Удобно записывать на них идеи для будущих произведений. В общем, всячески рекомендую.

Как говорят американские писатели, первый черновик — всегда дерьмо. Обычно после окончания черновика ощущаешь к нему отвращение. Поэтому первая версия опуса должна отлежаться. Чтобы забыть о том, что же я там понаписал. Затем извлекаю черновик из ящика и переписываю, дополняю, сокращаю. По-настоящему, только здесь начинается писательство — когда мне важно не написать, а переписать. Обычно у меня выходит три черновика. Последний вычитываю вслух: нахожу массу такого, от чего волосы дыбом встают.

НА КАКИЕ КОНВЕНТЫ ТЫ ЕЗДИШЬ ИЛИ В КАКИХ КОНКУРСАХ УЧАСТВУЕШЬ? ЧЕМ ОНИ РЕАЛЬНО ПОМОГАЮТ В ТВОРЧЕСТВЕ?

Обязательно езжу на Созвездие Аю-Даг, Басткон, по одному разу бывал на Фантассамблее и Интерпрессконе. Из семинаров — на Партенит, романный семинар Петербургской фантассамблеи, ИПК-Малеевка. Выбираю конвенты, где проводятся семинары с разбором текстов и реальной перспективой опубликоваться на бумаге. В этом отношении Созвездие Аю-Даг и Басткон самые привлекательные. В том числе качеством разбора: на хорошем семинаре говорят не то, какую дрянь ты написал, а рекомендуют, как сделать лучше. Важна обратная связь, потому что твой взгляд и взгляд читателя — две большие разницы. Порой изумляешься: неужели ты ЭТО написал?!

ИСПОЛЬЗУЕШЬ ЛИ ТЫ В ТВОРЧЕСТВЕ КАКИЕ-НИБУДЬ ГАДЖЕТЫ, СОФТ, СОВРЕМЕННЫЕ ТЕХНОЛОГИИ?

Я давний пользователь продукции с яблоком. Ноутбуки Мак — мой выбор и технически и эстетически. Непосредственно для текстов использую программу Scrivener (опять же работает только на OS X) — это писательский комбайн или швейцарский нож, огромные возможности для всех этапов творчества, от генерации идей до создания электронной версии книги. Очень люблю рисовать майндмэпы — карты ума будущих опусов, для чего незаменима программа Mindjet MindManager. Для планирования работы над проектом и самоконтроля использую OmniFocus. В последнее время открыл для себя мощный планировщик, хорошо подходящий для разработки сюжета — OmniOutliner.

ДЕЛАЕШЬ ЧТО-НИБУДЬ ДЛЯ РАСКРУТКИ СЕБЯ КАК ПИСАТЕЛЯ В СЕТИ? НАСКОЛЬКО ЭТО ТЯЖЕЛО?

Ох, тяжелый вопрос. И до сих пор открытый. Недавно сын сделал подарок — написал на WordPress сайт swordenferz.ru, я постепенно его осваиваю и пытаюсь сделать отправной точкой для раскрутки в сети. Посмотрим, что получится.

КАКИЕ ТВОРЧЕСКИЕ ПЛАНЫ НА БУДУЩЕЕ?

Обычно я тружусь над несколькими произведениями, все на разных этапах. Где-то идет наработка идей, где-то пишется первый черновик, некоторые дошли до третьего черновика.

Приоритет проектов порой меняется: что-то не желает двигаться, зато вперед вырываются «темные лошадки», на которые и не надеялся особо. О том, что в работе, из суеверия пока ничего говорить не буду.

Моя книга продается в единственном (пока, надеюсь) интернет-магазине по адресу

https://knima.com/krik

Желающие да обрящут...

Притяжение Земли

Фильм Куарона «Гравитация» это ни в коем случае не производственная драма на космическую тему. Это реквием. Реквием космической экспансии человечества, и как реквием он построен в форме антитезы другому знаменитому фильму — «Космической одиссее 2001 года» Стэнли Кубрика. Куарон начинает там, где завершает свой фильм Кубрик, и заканчивает тем, что у Кубрика является началом космической одиссеи длиной в сотни тысяч лет.

Для Кубрика и вообще всей эпохи беспокойных 60-х именно космическая экспансия казалась важнейшим свершением человечества, прорывом в такие сферы, где человек приобретал поистине космическое могущество, слившись с непостижимым космическим разумом. Во вселенной героев «Гравитации» космос лишь начальная точка бесконечно трудного возвращения к самому главному — Земле. Несложно понять и символизм названия фильма, так как практически все время герои парят в невесомости, оторванные от матери-земли, от земного тяготения — в прямом и переносном смысле.

Фильм Кубрика начинается со сцены превращения наших далеких волосатых предков в человека. Обезьяна обретает разум и разбивают череп зверя изготовленным ею орудием. Куарон завершает символически тем же: из воды практически голая и безоружная выползает героиня, завершив виток грандиозной исторической спирали, лишившись всех технических преимуществ, которые, казалось бы, и делали человека человеком. Вернувшись из грандиозной пустоты, она словно впервые встает на ноги и пытается сделать первые шаги. Куда? К чему? К какой новой цели? Какой новой одиссее длиной в тысячелетия положат эти ее неуверенные шаги?

Я все ждал, как согласно голливудским штампам из-за далеких гор появятся вертолеты спасателей, прозвучит бравурно-патриотическая музыка, а героиня будет благодарно рыдать на плече мужественного офицера со звездно-поласатым шевроном. Как бы ни так! Куарон завершает ровно там, где и должно завершиться космической экспансии. И если в космосе границы государств хотя и прозрачны, но четко маркированы — вот американский шаттл, вот МКС, целиком Россия, вот китайская орбитальная станция. Но на Земле нет этих хрупких оболочек, разделенных пустотой и смертельным роем космических обломков. Нет на Земле ни римлянина, ни иудея. Только человек, вернувшийся со звезд.

И рецепт жизни произнесен героем Джорджа Клуни космонавтом-ветераном Мэттом Ковальски: «Ты должна научиться отпускать». И здесь неважна сиюминутность момента: должна ли доктор Райан Стоун отпустить в бесконечную пустоту без всякой надежды на спасение Ковальски или отпустить память о своей погибшей дочери, важен результат. Человек должен отпустить космос, в который он когда-то так стремился, а теперь, если и сохраняет там свое присутствие, то лишь по инерции, по привычке. Отпустить пустоту и обрести гравитацию. Притяжение Земли.

Куарон сказал свое слово. Может быть и не так талантливо и масштабно, как Кубрик, но это слово требует своего осмысления. В нем тоже имеется своя глубинная правда. Ведь, в конце концов, и Иван Жилин, герой совсем другой вселенный, где коммунистическому Человечеству подвластна вся Солнечная система, приходит к такому же выводу: «Главное остается на Земле».

Поговорим о боге? Почему бы и нет? Как блестяще сформулировал Гуссерль, бог есть предельная категория всех человеческих размышлений. То есть неважно с чего начинать — с футбола, выборов, интернета, компьютерных игр — обязательно придешь к этой предельной категории. Поэтому продуктивнее начать с начала. Со слова.

И это слово написал Джеймс Элберт Миченер. И слово было «Источник». Даже не слово, а целый роман. Если кто не знает, то фирменный стиль Миченера описывать историю одного места или страны, начиная с глубокой древности и до наших дней. Иногда он начинает с появление на описываемой территории первых людей, хотя порой заглядывает еще глубже, начиная с описания геологического рождения того места, где будут происходить последующие события, как это было в романе «Гавайи».

Роман «Источник» — история древнего города Макор, расположенного в Израиле, где группа археологов проводит раскопки. Это место не только перепутье различных исторических эпох, по которому прокатывались волны вавилонской, египетской, греческой, римской, европейской цивилизаций, но главное — это место рождения религии. Именно так. не больше, не меньше. причем не какой-то конкретной религии, а самой идеи бога.

Если автор и был религиозным человеком, то он никак не акцентирует свою личную позицию. Он описывает жизнь поколений людей, начиная от первобытного племени, когда-то ютящегося в пещере и впервые придумавшие себе бога — камень Эль, который воздвигли на вершине холма, где тысячелетия спустя будет процветать, разрушаться и снова возрождаться к жизни Макор.

Автор, описывающий рождение и развитие столь тонкой материи, какой является религия, идет по лезвию между материализмом и субъективизмом, между атеизмом и верой. Ведь как видит рождение религии атеист? Ударила молния, загремел гром, вспыхнуло дерево, и вот уже в девственно чистом мозгу первобытного человека, ничего не знающего о физике и химии, рождается идея всемогущих существ, управляющих земными стихиями.

Но человек верующий возразит, что проблема с подобными умозаключениями в том, что они абсолютно недоказуемы. Молния и горящее дерево — всего лишь материальный факт, а вот движение человеческой души загадка большая есть. Хорошо, пусть гроза, да хоть ураган, какая разница что станет причиной откровения? Когда б вы знали из какого сора... И если бог не явился в полной славе к первобытному человеку, а ограничился молнией, то чем такой путь хуже? Причина неважна, важен результат. Для кого-то стихи, для кого-то — идея бога. Второе — более величественно, не находите?

Проблема человека — его материальность. Нельзя жить в материальном мире и быть свободным от него. Важнее то, что духовного мы извлекаем из этой материальности. И если с нами говорят на языке материализма, то это не потому что бога нет и все дозволено, а потому, что этот язык нам привычнее. Глупо предлагать дикарю мобильный телефон, если предел его мечтаний блестящие бусы. Как бы то ни было, выводы делает каждый сам, ведь каждый из нас свободен. А книга... Книга ложь, да в ней намек. Ну, дальше вы и сами знаете.

Роман Кассандры Роуз Кларк «Дочь сумасшедшего ученого» (The Mad Scientist's Daughter) относится к тому редкому типу произведений, у которых название гораздо лучше содержания. И вовсе не потому, что там отсутствует нечто из заявленных ингрtдиентов. И дочь — главная героиня — имеется. И ее отец — называемый всеми по непонятной причине «сумасшедшим ученым» (разве что он все время торчит в домашней лаборатории) — тоже имеется. И даже начало весьма многообещающе: в доме пятилетней Кэт Новак появляется андроид по имени Финн. Но вот дальше автор делает все возможное, чтобы превратить очень неплохую завязку в нечто приторно-сиропное.

Но обо всем по порядку.

Далекое-далекое будущее. Постапокалиптический мир, перенесший некую неуточняемую климатическую катастрофу, из-за чего, например, Канзас превратился в мертвую пустыню, а в других местах летом вполне может пойти снег. Знаменитый ученый Дэниэл Новак приводит в дом (до поры до времени непонятно откуда) андроида Финна, который практически ничем не отличается внешне от человека. Разве что глаза в темноте у него светятся. Кстати, это важно — дальше сами поймете почему. Финн становится другом юной Кэт, затем ее учителем, а затем... Затем Кэт влюбляется в Финна. Собственно, на этом сюжет кончается и дальше начинается нечто, чему я долго не мог подобрать названия.

Поначалу мне показалось, что Кассандра Кларк вдохновлялась многочисленными женскими романами, кои потоком извергаются на полки книжных магазинов с однотипными картинками полуобнаженных красавиц в объятиях роковых мужчин.

Но потом меня осенило. Да это же самая обычная вампирская сага! Только вместо рокового и бессмертного красавца-вампира — такой же роковой и бессмертный красавец-андроид. И даже глаза у него светятся! Хотя авторесса внесла новизну в изрядно потасканный жанр — андроид сосет не кровь, а электричество. Правда, непонятно откуда. Насчет того, чем он подпитывается — не поясняется. Из толерантности.

Нет, не смейтесь! Именно так! Роман потрясающе толерантен. Все штампы, простите, аттрибуты буржуазного соцреализма в нем присутствуют, как то: повернутость на экологии, добродушные и чертовски креативные геи (две штуки), всеобщее неодобрение курения и астрономические цены на сигареты, торжество свободы предпринимательства и корпоративизма.

О последнем — подробнее.

Как вы представляете себе мир, переживший катаклизм? Ну, такой — без дураков. То ли всеобщее похолодание с последующим потеплением, то ли всеобщее потепление с последующим похолоданием, то ли и то и другое одновременно, но в разных местах. Согласитесь, удар по цивилизации неслабый. И цивилизация должна как-то к этому приспособиться?

Так вот, в постапокалиптическом мире Кэт Новак ничегошеньки с наших пор не изменилось. Все та же хорошо узнаваемая Америка наших дней. Разве что некоторые кварталы в городах стоят разрушенными. Эка невидаль, достаточно заехать в какой-нибудь Детройт или в нашу российскую глубинку! Там апокалипсиса поболе будет. Да, и прицепом ко всему этому — экологичность романа. Электричество там добывают не иначе как от ветряков, расположенных в опустыненном Канзасе. Великолепно! Собственно, становится понятно, почему энергоисточник Финна авторессой не проясняется — не писать же на радость «зеленым», что у него ветродув. А на ядерный миниреактор те же «зеленые» могут и обидеться.

Прошу прощения за мой язвительный тон, но это печаль по поводу загубленного произведения.

И еще последний нож в спину романа: авторесса совершает классическую ошибку — она начинает подробно описывать взаимоотношения героини и ее народившегося ребенка. Ну сколько раз можно твердить — не давайте бабам писать о детях и кошках! Тонны розовых соплей вам обеспечены. Не отплюетесь. А ведь все так хорошо начиналось...

Вывод: вампирская сага с андроидом в главной роли. Читать только фанатам подобного чтива.

Остальные предупреждены.