Гейман обращается к одному из самых сокровенных упований человечества, мечте о том, что в мире есть место чуду. Небывалое скрывается под маской обыденного во всех произведениях автора. Ондако в «Американских богах» этот симбиоз быта и сказки достиг высочайшего уровня взаимопроникновения. Боги-эмигранты — образ неожиданный и очень сильный. Что должны сделать представители разных народов, чтобы стать единым целым? Отречься от своих корней — отвечает Гейман.

Эта повесть иллюстрирует целое направление в творчестве Желязны. Сочетание мира магического и технологического — одна из задач которую автор с упоением решал всю жизнь. На жанровом фронтире лежит большинство его значимых произведений. Желязны и есть Джек -из-Тени — вор, который берет лучшее от двх миров. Произведение простое, легкое, логичное. По настроению немного хулигаское, с ярко выраженным мужским пафосом. Отменная вещица. Сейчас таких не делают.

Мистическая притягательность текста. Простые, иногда схематичные и в то же время удивительно сильные образы. Космический размах, мифический антураж и странный демонический юмор. Может быть в этом романе Желязны нащупал некое направление отличное и от фэнтези и от НФ. Перечитываю эту книгу чаще других. Снова и снова в моем воображении «Человек идет в канун своего Тысячелетия по Дому Мертвых». И каждый раз это новый человек...

Любой автор пытается возветсти башню из нескольких кубиков: сюжет, герои, сверхидея и дальше по списку. У фантаста к стандартному суповому набору добавляется еще и оргинальность созданного мира. Эддингс построил замечательную башню.

У историй о Спархоке есть лишь один недостаток. Этот цикл с четко очерченной возрастной границей. Прочитай я его сейчас, отнесся бы сдержано. Но мне повезло. Я читал Элению в старших классах школы — восторг и преклонение!

Одушевленные звездолеты в фантастике — не редкость. Однако ни у кого из аторов не получалось такого трогательного, влюбленного и отчаянно смелого кораблика, какой вышел у Кира Булычева.

Пронзительная, печальная и удивительно сильная книга. Творчество Булычева нельзя назвать ровным. Есть вещи вызывающие скуку, а есть вещи повергающие в трепет. И есть «Поселок».

Потрясающий заряд позитивный энергии! Начал знакомство с книгами об Алисе еще в начальных классах школы. И до сих пор иногда перечитываю. Это лучшее средство от хандры, какое я знаю. Даже сейчас, когда в нашей стране творится зло, и вера в прекарсное далеко подорвана — эти тексты поддреживают во мне робкую, безумную надежду на светлое завтра.

Тот редкий случай, когда автору удается удержаться на грани банальности и вытянуть вполне оригинальный мир. Для фэнтези — большое достижение.

Отдельный поклон автору за дуэт юноши и дракона. Очень они живые получились. Настоящие.

Добротное мужское фэнтези. Без патетики, лирики и слишком доброго добра. НО. Ничего нового. От Кука хочется получить что-то другое. Более весомое.

Это произведение относится к нонконформистской фантастике ближнего прицела. Главный герой Маркус Йаллоу вступает в ту незабываемую пору взросления, когда слово «нельзя» действует на молодого человека, словно кровь на акулу. Он не столько борется с системой, сколько самоутверждается, нарушая разнообразные школьные запреты. Иными словами хулиганит и пакостит по-мелкому. Его деятельность, как хакера сводится к преодолению файерволов на школьных компьютерах и взлому систем слежения за учениками. Как и многие юные «бунтари» Маркус на самом деле не имеет ничего против бытовых благ, даруемых капиталистическим обществом. Его протест – следствие гормональной бури, а вовсе не обдуманный идеологический шаг.

Взгляды молодого человека на жизнь резко меняются после того, как занудный, но терпимый «Большой брат» неожиданно воспринимает обычного школьника, как врага. Арест по обвинению в терроризме, пытки в застенках службы безопасности выковывают из непоседливого, но безобидного подростка настоящего кибер-революционера.

Роман Доктороу прост и предсказуем. Однако при этом динамичен и привлекателен. События развиваются стремительно. Описания мест и событий по-репортажному краткие и четкие — сказывается журналистская жилка. Повествование лишено художественных отступлений и прочих литературных «красивостей», зато изобилует лекциями по основам криптографии, «парадоксу мнимого позитива» и SMTP-протоколам.

Автор не стесняется вводить в повествование специальную терминологию, которую не всегда удосуживается расшифровать. Так что, читатель, не относящийся к целевой аудитории, отчеркнутой возрастом центральных персонажей, может испытать определенные трудности с восприятием происходящего.

Позиция писателя в отношении поднятой им социо-политической проблемы выглядит вполне однозначной. Да и чего еще можно ожидать от антиглобалиста, гринписовца и борца за ядерное разоружение.

Образы подростков, соратников Маркуса Йаллоу показаны в тексте ярко и выпукло, в то время как функционеры системы – сплошь схематичные безликие карикатуры на людей. Эдакие агенты из «Матрицы».

Актуальность романа Доктороу обуславливается усиливающимся влиянием американской государственной машины на жизнь простых граждан. Терроризм оказался не настолько идеальным пугалом, как в свое время Советский Союз. Полные недоверия взгляды американских обывателей все чаще обращаются к собственным политическим и общественным лидерам. Паранойя растет.

Фантастика — вечная «золушка» литературы. Как только не используют её хитрые авторы: для пущего колорита, подчёркивания социальных тем или просто чтобы дыру в сюжете заткнуть.

В романе Андрея Кивинова & сотоварищи «Ночь накануне» фантастическое допущение — лишь опалубка, в которую «заливается» раствор сюжета. Двенадцать человек, посетители маленького чата, пойманы в ловушку хитрым сверхразумом, которому должны за одну ночь доказать необходимость существования человечества. Иначе... ну, вы понимаете. Вот, собственно, и вся фантастика.

Из чего же в таком случае состоит роман? Из того, что особенно хорошо получается у детективщика Андрея Кивинова, — бытоописательной социалки с заметным креном в криминал.

Язык произведения предельно прост. Перед нами как раз тот случай, когда в художественном тексте совершенно отсутствует художественность. Так что затруднений с чтением не возникнет ни у кого. Хоть в метро читай, хоть у прилавка, хоть в кабине асфальтоукладчика.

Определённый интерес представляет взаимосвязь между историями персонажей, обнаруживающая себя не только в пространстве, но и во времени. Идея хоть и не новая — вспомним «Назад в будущее» Роберта Земекиса, — но интересная. Набивший руку на закручивании детективных сюжетов автор отдыхает душой, сплетая кружево судеб главных героев. Зато во всём, что касается «фантастической» составляющей текста, он скуп и немногословен — новые условия явно даются автору нелегко.

Зачем же Кивинову понадобилась фантастика? Возникает стойкое ощущение, что дело здесь исключительно в конъюнктуре. Ментовско-бандитская тема, по всей видимости, исчерпала себя. В то же время многие художественные приёмы, отточенные на славных «операх» из убойного отдела, вполне применимы для текстов из соседского фантастического «гетто».

Дебютный роман Джонатана Страуда, подарившего читателям «Трилогию Бартемиуса», в жанровом отношении расположен на топкой почве туманного фронтира между фэнтези и хоррором.

В безмятежность маленькой британской деревушки Фордрейс проникает тень древнего зла, и местным жителям приходится вспоминать предания седой старины, чтобы найти панацею от этой напасти. Проблема заключается в том, что есть те, кто преследует прямо противоположную цель. И в этой связи роман как нельзя лучше вписывается в концепцию серии «Люди против магов». Наличие в произведении Страуда темных жрецов, проводников зла, отсылает нас к целому пласту знаменитых ужаcтиков. Можно, например, вспомнить «Логово белого червя» Брэма Стокера или «Ужас в Данвиче» Говарда Лавкрафта.

Автор щедро снабжает свой роман характерными элементами литературы ужасов и в то же время не позволяет образному ряду до конца погрузиться в омут традиционных жанровых схем. К примеру, линия позитивных персонажей в романе весьма сильна и вполне сопоставима с линией антагонистов. Такой паритет нехарактерен для «чистого» хоррора, в котором зло нельзя победить в честной борьбе и беспомощным героям приходится рассчитывать исключительно на чудо. Еще один нестандартный для хоррора авторский ход заключается в том, что Страуд с первых страниц открывает природу нависшего над Фордрейсом зла. Не говоря уже о том, что спящий под горой дракон сам по себе является характерным символом, вызывающим у любителей фантастики совершенно определенные ассоциации связанные не с литературой ужасов, а с героическим фэнтези.

Можно сказать, что на фоне британской пасторали разворачивается вполне фэнтезийное сражение двух армий. То, что с одной стороны горстка обезумевших «зелотов», а с другой – приходской священник и деревенский мальчишка – в сущности ничего не меняет. В романе Страуда битва между тьмой и светом разворачивается не только на физическом, но и на духовном уровне. Интересно, что в этой незримой борьбе воля героев играет второстепенную роль, уступая капитанский мостик силам судьбы.

Марьяж хоррора и фэнтези не раз давал на выходе весьма достойные книги. Среди них «Дочь железного дракона» Майкла Суэнвика и «Дракула» Брэма Стокера, «Лунный бассейн» Абрахама Меррита и «Темная башня» Стивена Кинга. Правда, у романа Страуда и труба пониже, и дым пожиже. Сюжет нарочито прост, финал легко предсказуем, но повествование все равно захватывает.

Одним словом, нам предлагается страшная, но интересная сказка, в которой и побоятся можно, и за «наших» поболеть.

Попытки показать богача с человеческим лицом для нашей страны не новость. Цель подобной художественной рекламы — изменение негативного общественного мнения, формировавшегося на протяжении веков. Мнения, кстати, не безосновательного. Словом, у нас в отечестве как всегда, проще перекрасить слона и доказывать всем, что он — зебра, чем купить зебру.

По сравнению с пиаром толстосумов, «Миллиардер» представляется скорее антипиаром. Уж слишком неправдоподобен образ Андрея Гумилева. Он словно явился к нам из сна про светлую Россию. Любящий отец и муж, верный друг, добрый и смелый человек – Гумилев чем-то напоминает героев Кира Булычева, за тем лишь исключением, что в мире Алисы само понятие деньги утратило смысл, а бездушный паразит мировой экономики раздавлен и уничтожен. Здесь же прибыль – во главе угла. Если убрать принадлежность Андрея к финансовой элите – развалится сюжет. Поэтому автор пожертвовал достоверностью образа главного героя, решив исправить положение рассуждениями о том, что при определенных условиях феномен Гумилева возможет даже в нашей стране. Что ж, блажен, кто верует.

Вместе с тем не стоит забывать об очевидных художественных преимуществах текста. Максимально облегченный сюжет, не отягощенный сложными отступлениями, зато богатый на неожиданные повороты увлекает с первых же страниц. Простота языка и многочисленные ссылки на узнаваемые места, людей, события расширяют диапазон целевой аудитории романа. Трогательный образ маленькой Маруси гарантированно цепляет сентиментальных читателей. Поклонникам проекта представляется возможность узнать предысторию событий цикла «Маруся» и понять, как же его герои докатились до жизни такой.

В книге традиционно присутствуют загадочные фигурки. Правда главный герой узнает об артефактах ближе к концу романа. Новое знание открывает Гумилеву глаза. Он видит, что оказался замешан в сложную и смертельно опасную игру по чужим правилам. Самое трудное для русского миллиардера – определить какова его роль в этой странной партии.

Лучшая книга цикла. В этом тексте автору удалось не только передать ощущение надвигающегося конца света, но и соблюсти балланс между философскими выкладками, «вкусным» экшеном и яркими описаниями. Даже пространные диалоги — настоящее проклятие Николая Перумова, здесь не так длинны, как обычно.

Когда говорят, что российская фэнтези — жалкое подобие англоязычной, я всегда отсылаю их к Хроникам Хьерварда. На мой взгляд — это неплохой пример успешной игры на чужом поле. Жонглируя штампами, на которые кажется и глядеть-то без отвращения нельзя, Перумов делает очень мощную жанровую вещь, которая по эпичности и увлекательности не уступит, а кое-где и переплюнет лучшие западные образчики.

Печально что в последующих книгах автора прослежиается явно выраженный регрессивный вектор.

Один из самых мощных нф-романов, какие мне доводилось читать. Пугающий, философский, величественный и в тоже время глубоко укорененный в человеческой природе. Произведения подобные «Городу» очень хорошо показывают, что так называемый вал западной фантастики захватил умы целого поколения отечественных читателей не только потому, что ничего другого в 80-е не было на прилавках.

Был, был в процессе развития западной фантастики этап, на котором англоязычным авторам удалось достичь взглядом потярсающих небывалых горизонтов. Погрустить о прошлом, посмеятся над настоящим и затаив дыхание предстать перед будущим. Так как замирает ребенок впервые пондяв голову и увидев усыпанное звездами ночное небо.

В произведениях Мелкоу отсутствует фирменный авторский цинизм, свойственный многим американским фантастам. Этическая составляющая неожиданно становится основополагающей для большей части текстов сборника, словно пишет это не гражданин капиталистической державы, а советский мечтатель-идеалист. Заглавный рассказ, «Десять сигм» обращается к идее множественности вселенных. Главный герой рассказа научился извлекать выгоду из знания о своих «параллельных» двойниках. Однако он без промедления жертвует этой возможностью ради спасения другого человека.

Подростки — любимые герои Мелкоу. Жемчужиной сборника является триптих рассказов из цикла «Дети сингулярности» о трех юношах и трех девушках биогенетически объединенных в так называемый кластер. Проходя обучение по программе подготовки космических пилотов, члены кластера открывают новые горизонты собственных возможностей.

Финалы большинства рассказов неожиданно позитивны. Вот дети спасают последнего представителя разумной инопланетной расы от нечистого на руку ювелира («Улиточный камень»). Вот девочка-сорванец открывает заговор коварных пришельцев («Целина»). А вот герои и злодеи, устав от бесконечных сражений совместно идут по жизни, совершая простые бытовые подвиги («Доктор силач и скука»).

В работах Мелкоу ощущается влияние классиков американской фантастики: Пола Андерсена, Клиффорда Саймака и конечно неповторимого Рэя Брэдберри. Было бы замечательно, если бы у мировой литературы, наконец, появился еще один писатель, работающий в сходной манере. Однако пока что этот, без сомнения перспективный автор еще не набрал достаточную литературную высоту. Тексты Мелкоу простоваты. Фантастические допущения уже применялись другими писателями. Чтение доставляет удовольствие, но не вызывает глубокого эмоционального отклика. Однако художественные методы и способы подачи текста оттачиваются со временем. Главное, чтобы позитивный настрой не оставлял Пола Мелкоу. Ведь именно это свойство характера автора, отраженное в тексте, так привлекает читателей.

Одно из самых лучших, а может быть и самое лучшее фантастическое произведение малой формы из прочитанных мной. Рей Брэдбери отличается от своих коллег тем, что подходит к тексту, не как творец, которому известны все входы и выходы, а как мечтательный талантливый подросток. Каждый шаг — открытие. Каждая страница — новая тайна. Мужая, набираясь опыта, узнавая мир с разных сторон, автор непостижимым образом сохранил своего «внутреннего млаьчика» незамутненным. Кажется и сама смерть не знает как к нему подступиться.

«Были они смуглые и золотоглазые» относится к неканоническим «Марсианским хроникам». С одной стороны — этот рассказ является гимном личной свободе, с другой — своего рода искупительным финалом всех бед принесенных на Марс людьми. Однако в основе повествования лежит идея о вечном необоримом круговороте жизни, переходящей из одной формы в другую. В этом весь Брэдбери, неизменно сохраняющий в сердце печали зерно светлой надежды.

Известно, что писатели, не признающие себя фантастами довольно часто пользуются приемами характерными для «отвергнутого» жанра. Щепотка небывалого, чтобы сделать повествование более пикантным — что может быть естественнее? Значительно реже появляются работы по форме сходные с реалистической прозой, но имеющие в своей основе фантастическое допущение. К таким вещам относится роман Нинни Хольмквист «Биологический материал».

Произведение обладает ярко выраженной социально-этической направленностью. Автор обращается к вопросам ускоряющейся стандартизации общества и утраты значимости отдельно взятой личности по сравнению с нуждами социума. Эта тема была всегда востребована и отлично освоена фантастами еще со времен Герберта Уэллса. Таким образом, как фантастический роман, «Биологический материал» полностью и безнадежно вторичен.

Текст написан с академической старательностью и педантизмом, свойственным школьным преподавателям. Каждая новая глава по своей структуре неотличима от предыдущей. Начало и конец главы отводится под описание места действия, либо воспоминаний главной героини о жизни на свободе, в середине — помещаются диалоги, снабженные пространными рассуждениями главной героини. Бытописанию и переживаниям героев отводится большая часть текста, а вот на события роман не богат. Если выжать из книги всю имеющуюся в ней «воду», то сюжета, пожалуй, не хватит даже на повесть.

Единственный весомый аргумент в пользу «Биологического материала» — роман цепляет. Автор беззастенчиво использует запрещенные приемы: давит на жалость, старается сделать «пострашнее», всячески измываясь над своими персонажами; Избирает временем действия весьма и весьма недалекое будущее, наводняя текст знакомыми большинству читателей «маячками». И … достигает желаемого эффекта. Произведение вызывает отклик, что само по себе совсем неплохо.

Никто никогда не мог напугать меня так, как это получалось у Меррита. Лавкрафт не зря относился к нему, как к учителю.

В конечном итоге любое произведение для читателя сводится к двоичной системе оценок (цепляет — не цепляет). Лунный бассейн зацепил меня сразу и навсегда. Наверное виной тому танцующий вдоль лунной дорожки демон. Я читал Меррита еще в школе в начале девяностых и этот образ до сих пор всплывает в моем сознании, когда я оказываюсь ночью у воды. И в особенности на берегу моря. Эта вещь может показаться простоватым приключенченческим экшеном, камим являются «Копи царя Соломона» или «Затерянный мир». Однако мы помним их. Яркие, словно рубленные из камня образы, постоянно будоражат наше сознание. Неотягощенные сложной литературной игрой, драматическими коллизиями или заковыристыми сюжетными поворотами приключенческие романы западают в сердце. И до самой старости будут мерещится нам в игре теней на стенах спальни: злбный оскал Гагулы, летящий над Лондоном петродактиль и демон танцующий на лунной дороге.

Очень сильный роман. Автор не просто создал текст, но буквально слился с собственным произведением. Погрузился в него. Книга производит мощнейший эмоциональный эффект, создает настроение. Это редкое и очень ценное качество. Интересна также попытка осмысления ухода из мира древнего, а всле за ним и нового волшебства. Это произведение прекрасно перекликается с Мабиногионом и пластом артурианских мифов. Несмотря на внушительный объем книга читается с удовольствием. Рекомендую всем, кому интересна артурианская тематика и легенды британских кельтов.

Масштабность — вот главное оружие Симмноса в борьбе за читательские сердца. Это свойство в полной мере проявившее себя в «Песнях...» есть и в «Илионе». Грандиозное полотно, развернулось во времени и пространстве. Спдетение времен, литературных архетипов и судеб героев. Увлекательное чтение. И все же... роман выглядит недоработанным. Из него то тут, то там торчат белые нитки и смешные баги. Кажется, что автор спешил закончить роман и как водится слегка его недоделал. Очень досадно. Ведь Симмнос — один из самых мощных современных фантастов.

Один из основополагающих фэнтезийных циклов. Глубокий, изысканный, печальный. Любитель фэнтези еще не читавший Волшебника Земноморья вызывает у меня чувство белой зависти. Из трех книг лучшей считаю первую. Не за магические поединки, не за яркость образов и свежесть идей. В этом романе я впервые столкнулся с подробным описанием процесса обучения главного героя азам магического искусства сначала у частного преподавателя, а потом в школе. Следить за успехами Геда на пути постижения волшебства оказалось неожиданно увлекательно. Не зря более поздние романы различных авторов, описывающих процесс обучения магии пользовались неизменной популярностью.

Агония. С последней вещью случилось то, что проиходит с сюжетами, которые настолько прилипают к автору, что он никак не может с ними расстаться. Чтобы освободиться писатель начинает чудить. Вот что произошло с Ле Гуин. Конан Дойль Шерлока Холмса героически умертвил. А старая феминистка своего героя кастрировала, точно нашкодившего кота. Все в порядке вещей.

Одна из первых фэнтези-эпопей, которые я освоил. Поэтому объективным быть очень сложно. И все же хочу сказать, что по сравнению с более поздними циклами произведений различных авторов, избравших для себя путь меча и магии, мир Этскарпа не выглядит наивным или простоватым. Это сложная вселенная со своими законами и полюсами сил. Магия ведьм и власть пришельцев-кольдеров, необчные способности фальконеров, разообрзие народов. И это только первый цикл! Многим современным писателям стоило бы поучиться у старушки Нортон.

Настоящий приключенческий роман для отечественной литературы — большая редкость. Авторов избравших это направление можно по пальцам пересчитать. Тем приятнее встретить произведение, в котором фантастическая и приключенческая составляющие соединились в гармоничном марьяже.

В качестве отправной точки для исторической и событийной трассы романа избрано посещение цесаревичем Николаем загадочной земли Ямато.

Автор, оперирующий такими тонкими понятиями, как судьба и предопределение протягивает цепь взаимосвязей между неприятным происшествием, постигшим будущего императора в стране Восходящего солнца и драматическими событиями, потрясшими нашу страну в начале двадцатого века.

В полном соответствии с идеей проекта силам будущего пассионарного толчка способствуют таинственные фигурки животных. На сей раз это сверчок и скорпион. Неявное противодействие двух насекомых обуславливает индукцию центральных сюжетных линий. Их в романе две. На одной дороге стоит бывший японский городовой Цуда Сандзо, ведущий незримую войну с далекой Россией, на другой — замечательный русский поэт и путешественник Николай Гумилев.

Главные герои действуют независимо друг от друга и совершенно по-разному. Николай Гумилев – самостоятельный, волевой и смелый человек, эдакий русский Индиана Джонс. Цуда Сандзо, напротив, похож на пущенную в цель стрелу, послушное орудие в руках неведомых сил. Вместе с тем, складывается ощущение, что и настоящий поэт, и бывший полицейский обслуживают один и тот же великий механизм, действие которого способствует осуществлению глобальных исторических процессов.

Особое место в романе уделено фигуре Николая II. Перед нами предстает не блистающий символ, но живой человек снедаемый страхом и сомнениями. Его роль, как исторической фигуры, представляется автором вполне очевидной и в то же время личность «слабого государя» не вызывает однозначно негативной оценки.

Альтернативно-историческая игра для Бурносова не внове. В романе «Чудовищ нет « он обращается к периоду предшествующему революции семнадцатого года, обнаруживая глубокое знание бытовых и политических реалий того времени. Если воспринимать указанную книгу как разминку, то уже в первом томе «Революции» автор раскрылся, что называется «по полной».

Будем надеяться, что хороший литературный темп взятый писателем в стартовой книге цикла сохранится в последующих частях.

Криптоистория – жанр не обойденный читательским вниманием. За примерами далеко ходить не надо. Взять хотя бы Дена Брауна с его «Кодом да Винчи» или оба фильма «Сокровище нации» Джона Тартелтауба.

Рецептура успеха кажется весьма простой. Древняя тайна, неугомонный искатель- интеллектуал, яркая напарница и группа влиятельных врагов – безотказная формула успеха. Опытный писатель Эрик Ван Ластбадер не мог пройти мимо столь популярной и простой схемы. Соблазнился лаврами Брауна и с треском провалился.

В этом романе плохо все от набившего оскомину скучного сюжета без изюминки, до неряшливого, тяжелого языка. Перевод не скрасил книгу, но наоборот подчеркнул ее недостатки. «Освежил» и без того слабый текст, словами-паразитами вкупе с бесчисленными деепричастными оборотами.

Книга Ван Ласт Бадера не просто слабая, а исключительно слабая. Согласитесь не часто можно встретить роман, в котором описание погони вызывает зевоту.

С логикой у автора также возникают затруднения. Он явно плохо представляет себе, сколько весит взрослый мужчина, а также, что происходит с человеком, когда ему в руку попадает арбалетный болт.

Опыт написания книг в жанре фэнтези сослужил писателю плохую службу. Персонажи романа ведут себя до смешного неестественно. В их действиях появился бы какой-то смысл, если бы сюжет развивался в мире меча и магии, однако в современном мире они напоминают бездарных актеров, сбежавших из дешевого театра. Немирная секретная организация на базе...Ватикана!.. кажется карикатурой на все известные тайные общества. Образ главного героя схематичен и опять же грубо скопирован с многочисленных литературных прототипов.

Качество издания гармонично дополняет общий нелицеприятный образ.

Перед нами тот редкий случай, когда книге можно смело и без всякой жалости поставить большой, жирный кол. Печально, что известный автор и журналист опустился да подобного литературного ширпотреба.

Гейман обладает потрясающей способностью гармонично встраивать в текст заимствованные элементы, а старые заезженные образы и концепции в его руках приобретают свежий, оригинальный вид. В новом романе, как и в предыдущих вещах, очень сильна постмодернистская линия. Помимо регулярных аллюзий к «Книге джунглей», Гейман широко использует литературный и мифопоэтический потенциал своей родной страны. Старые английские стихи и песенки перемежаются цитатами из Шекспира. Не забывает автор и про своих «любимцев». Так в мире за упырьей дверью обитают ночные мверзи, существа, описанные Говардом Лавкрафтом в романе «В поисках неведомого Кадата». Правда, несмотря на явную привязанность Геймана к творчеству этого знаменитому американского мистика, в произведениях «ученика» нет фирменной лавкрафтовской безысходности. Добро все равно торжествует, даже если его завернули в саван.

«История с кладбищем» — это омут, в который погружаешься и сладко тонешь, пока не достигнешь дна. Простая сказка скрывает в себе больше, чем кажется на первый взгляд. И все-таки это не умаляет ее достоинства именно как сказки, которую приятно перечитывать, уютно устроившись у горящего очага, когда за окном свирепствует непогода.

Интересная вещь всегда становится точкой преткновения. Новая повесть Игоря Минакова и Ярослава Верова, едва появившись на полках книжных магазинов, успела собрать немало комментариев. Как откровенно негативных, так и восторженных.

Обобщение каждого из полярных мнений дает забавный результат. Оказывается, любят и ненавидят «Операцию вирус» в целом за одно и то же — переосмысление идей Стругацких. Мало кто обращает внимание на умелую стилизацию текста, увлекательный сюжет и прочие литературные «приятности». Допустимо или недопустимо? Вот главный вопрос для большинства читателей.

Уверен, что многие поклонники творчеств АБС пытались достроить в воображении образ таинственной страны белых субмарин. Достроить… и спрятать в стол. Открыто брать на себя ответственность наследников идеи решались не многие. И то не в одиночку, а собравшись группой, как это произошло в проекте Андрея Черткова «Время учеников». Веров и Минаков не побоялись заявить о своих построениях открыто. Потому что одним из неотъемлемых прав автора является свободная декларация интересующих его идей и концепций от эпиграфа до финального «Dixi». Присутствующие в сборнике критические произведения разных лет, созвучные повести подтверждают то, что соавторы далеко не случайно отправили Максима Камерера в сердце Островной Империи. Писатели долго шли к этому тексту, много лет вели непрерывный диалог с творцами Полдня и вот, наконец, достигли кульминации, разродившись…Чем?

Нам предложена редкая разновидность критического исследования, представшего в образе художественного произведения. Это высшая форма доверия одного автора к другому. Как далека «Операция…» от остроумных, но неглубоких интерпретаций классики! Именно поэтому вторая повесть «Ключ к свободе» — уже публиковавшаяся в сборнике «Герои. Другая реальность» выглядит в книге откровенно лишней. Она настраивает читателя на легкомысленную волну свойственную фанфикам-анекдотам и разбавляет серьезный философский настрой авторского месседжа.

Написав «Операцию вирус» Веров и Минаков убили одним выстрелом двух зайцев: сделали щедрый подарок поклонникам Стругацких и одновременно подвели итог многолетней критической работы, которая, вопреки расхожему мнению, прекрасно сосуществует с промыслом беллетриста.

Роман посвящен, как это может показаться вначале, вовсе не чужеродным созданиям (их под обложкой в достатке), а собственно людям. Автора, прежде всего, интересуют реакции индивидуумов на экстремальные условия, унижение, боль. Пожалуй, в этом усиленном акцентировании насилия кроется основной недостаток текста. Ведь для того, чтобы проиллюстрировать перечисленные мытарства совсем не обязательно создавать столь причудливые условия. Ровно о том же писали русские диссиденты, рассказывая об ужасах сталинских лагерей. Как и узники Гулага на Земле, герои Хорсуна должны сделать выбор: сохранить или отринуть человечность. Вот тогда и начинается настоящий экшен с пальбой, ночными вылазками и боевыми подвигами. Любитель боевой фантастики, привыкший к подобной динамике, облегченно выдыхает. Однако писатель не изменяет своему брутальному, натуралистичному стилю. Эта история могла бы показаться совершенно безрадостной, если бы не короткие передышки в духе Жюля Верна, которые устраивает персонажам и читателям хитрый автор.

Перед нами суровый, взрослый роман, совершенно лишенный романтического флера, свойственного подростковой фантастике. И все же чреда событий, изложенных суховатым языком судового врача, увлекает от предисловия и до последней строчки. «Солдаты далекой империи» существенно отличаются от предыдущих работ Хорсуна и от большинства произведений серии «Абсолютное оружие».