(«Эссе» создано в рамках дискуссий в рядах интеллектуального клуба «Оксюморон/Редкая книга», г. Саратов)

Куда ведёт кризис русской культуры, и русского общества?

Я нарочно не употребляю словосочетания «русская культура», а не русская цивилизация, под конец поясню, почему.

Вполне очевидно, что постсоветская Россия окончательно утратила парадигму развития. Тотальная пропаганда дискурса нынешней власти до поры до времени цементирует текущее состояние дел, однако отсутствие проекта развития становится с каждым днём всё более актуальной и тревожной проблемой, которую, рано или поздно, придётся решать. «Патриотические» мыслители и провластные спикеры нынешнего времени размышляют над комплексом идей, который можно презентовать вовне страны и внутри её, впрочем, интеллектуальное содержание подобных экзерсисов, в большинстве случаев, оставляет желать лучшего. К примеру, позабытая ныне тетралогия «Проект «Россия» является прекрасной иллюстрацией подобного псевдоинтеллектуального подхода к описанию будущего страны, строящегося не из осмысления опыта прошедших веков, но его идеологической реконструкции, и проектом развития не является, это скорее проект демодернизации и регресса.

Политическая монополия оказывает серьезное влияние и на процессы, происходящие внутри страны. Отношения между дистрибутивной властью и обществом сводятся к тому, что последнее в одностороннем порядке по умолчанию рассматривается как объект политики государства, абсолютно подчинённый его воле. Идеология служит инструментом упрощения, а подчас и искажения картины мира, однако, опять же, является скорее орудием контроля и сохранения баланса властных отношений, нежели каким-либо цельным проектом.

Однако работа над проектами развития всё же ведётся, как правило, на периферии текущего мейнстрима, и редкий случай, чтобы они получали какое-либо широкое освещение в рамках общественной дискуссии. Один из любопытных примеров поиска контуров «Новой России» — семинары фонда «Либеральная миссия» в 2010-2011 годах, по итогам которых был издан сборник «Куда ведёт кризис культуры?», в центре которых — диалог, соприкосновение и обсуждение различных дискурсивных практик. Впрочем, фиксируя тяжёлый кризис русской культуры и русского общества, участники так и не смогли увидеть какой-либо цельный проект выхода из него.

Сергей Макаров, руководитель саратовского завода «Автоштамп» и член Земского философского клуба предлагает своё видение будущего страны, которое он предлагает не просто смиренно ожидать, но и творить. Идея смелая, мало кто из русскоязычных мыслителей предлагает какие-то конкретные и практические шаги.

Какова концепция?

С моей точки зрения, комплекс методов, который выбирает Макаров, более чем заслуживает право на существование: синергетика, и «теория систем». Эволюционные теории зачастую грешат выделением неких простых, константных базовых составляющих, которые определяют развитие рассматриваемого ими процесса. «Теория систем» и «синергетика» более пластичны, поскольку признают их бесконечную сложность. Синергетическое видение процессов подразумевает охват многовариантного поведения многоэлементных структур в многофакторной среде, то есть — каждый текущий процесс со своей контекстной средой оказывается по определению сложным, многовариантным, нелинейным. В тот момент, когда элементы текущего процесса вступают во взаимодействие друг с другом, они самоорганизуются, и, при достаточно сложном уровне взаимодействий, они образуют систему, главное свойство которой — сохранение равновесного состояния между своими различными элементами, гармония. Чтобы сохранить сложность, система должна быть открыта, то есть воздействие внешних систем и приток энергии извне должен поддерживать уровень сложности внутри её — закрытая система стремится к равновесному состоянию, то есть энтропии, гомеостазу. Текущие внутри системы процессы нелинейны, то есть не подчиняются какому-то основному её свойству, или последовательно-эволюционному движению. Энергия извне воздействует на общую конфигурацию системы, однако она чаще обладает более-менее устойчивой адаптивностью, и способна корректировать внешнее воздействие, стремясь вернуться к сходному состоянию. Однако так не может происходить всегда.

Нелинейность текущих процессов подразумевает постоянное взаимодействие элементов внутри системы, что делает неизбежным изменение конфигурации между ними, и эту случайные, непредсказуемые отклонения от более или менее равновесного состояния называются флюктуациями. Флюктуации позволяют сохранять сложность системы, и менять её внутреннюю структуру в зависимости от изменений конфигурации её элементов, образуя тем самым новый порядок. Предельное количество флюктуаций может подвести к системному кризису всей структуры, и полной смене парадигмы её развития — в так называемой «точке бифуркации» происходит полное изменение конфигурации внутри системы, и определяется направление её дальнейшего развития, в рамках которого и складывается новый порядок.

В принципе, таковы основные черты синергетического понимания мира.

Для того, чтобы приспособить эту теорию к практической деятельности, Макаров вводит понятие «социоматериальной матрёшки», человек оказывается включён в иерархию включающих друг друга систем, от индивидуума на первом уровне, и до глобального человечества на седьмом. С каждым уровнем растёт включённость человека в рамки определённых парадигм, ключевых ценностей системы, в рамках которой он существует. Ключевые ценности сообщества определяют параметры системы, в рамках социальной системы это культура, язык, менталитет, национальный характер — эти ценности в совокупности и свойственны тому образованию, которую Макаров помещает в центр своей программы — «народ». «Народ» — носитель ключевых ценностей своего сообщества.

Каким образом сохранить набор ключевых ценностей? На человека в разной степени воздействуют разновекторные силы, исходящие из различных социоматериальных сфер, как принадлежащих к его «матрёшке», так и внешних систем. И вот, на стыке совокупности ключевых ценностей и внешнего воздействия и возникают параметры порядка, гармония, которая должна, по идее, обеспечить равновесное состояние между процессом развития, с одной стороны, и, с другой, устойчивостью базовых свойств системы. Это обеспечивается, в свою очередь, и непосредственным участием человека в процессе развития, как субъекта самоорганизации и активного носителя ценностей.

Как определить параметры развития «Русского мира» в будущем? Программа достаточно проста. Определить ключевые ценности цивилизации, переосмыслить исторический опыт, определить согласованное видение «народа» в отношении ближайших стратегических целей, и видения общего будущего — на внутреннем треке, на внешнем же — принять участие в глобальной перестройке мира, отторжение глобализационных процессов, многополярность и обособление. Кроме того, наиболее важный носитель ключевых ценностей находится на третьем уровне «матрёшки», это великорусский этнос, который, по определению автора, в рамках «Евразийской цивилизации» должен играть роля «связующего компонента сплава» — если уподобить цивилизацию сплаву стали, то «великороссы» здесь выступают в качестве своего рода «железа», без которого сплав не сможет существовать вовсе (правда, возникает вопрос: что, если естественные процессы развития общества ведут всё же к созданию глобальной цивилизации, где русскому этносу будет отведено место компонента сплава, а не его основы, которую автор отводит «малым народам»? Логика та же самая).

Если брать конкретные инструменты управления, Макаров предлагает переорганизацию общества в форме корпорации, которую он понимает в хозяйственном, экономическом смысле, ориентируясь на бизнес-модели. В «матрёшке» соучредителем корпорации является человек и субъекты его системы, автор сознательно отвергает «англо-американскую» корпоративную модель с их институтом менеджмента, предпочитая модель прямого управления через институты корпорации.

Вроде бы достаточно любопытный взгляд на будущее России — во первых, в отличие от большинства предлагаемых моделей будущего, он предполагает в качестве активного актора не государство, а общество. Во вторых, по крайней мере, в теории, он предполагает сложность процессов и взаимодействий внутри него. Но какие же возникают вопросы к автору в процессе чтения?

Итак, прежде всего стоит коснуться вопроса о рефлексии всей системы ценностей, которые образуют «народ», и парадигме, в рамках которой он развивается. Для того, чтобы правильно их понять и отрефлексировать, необходимо их познание, а не придание смыслов. Для того, чтобы проводить достаточно подробный анализ «русского фрактала», необходимо тщательно проанализировать, по крайней мере, все основные текущие процессы его движения, и состояние в синхронной перспективе. Если нет научного познания, если отсутствует философский анализ базовых составляющих системы и её изменений, которые заменяются набором достаточно условных идеологем, каковой является, к примеру, евразийская, а, точнее, гумилёвская идея «комплиментарности» русского и евразийских народов, то любая организационная структура на столь шатких основах обречена на провал, точнее, на системный кризис и, в будущем, катастрофу. Апелляция к «здравому народному уму» хороша в моментах дискуссионных, в процессе диалога и осмысления, однако она мало может помочь при поиске парадигмы развития, если вопрос стоит именно так. Помимо прочего, необходимо тщательно проанализировать исторический путь России через века, избегая ловушек модернизации истории, истории «ножниц и клея», как её именовал Роберт Коллингвуд, ведь чёткое понимание прошлого необходимо для встраивания образа настоящего.

Другой вопрос — о переорганизации системы управления в рамках корпорации. Безусловно, ничего нового в этом концепте нет, «корпорация» в широком смысле свойственна абсолютному большинству и архаичных, и модерновых обществ. Классический пример корпорации — средневековый город. Если мы вспомним изначальный смысл слова «республика», или греческого «политейя» как раз означал «общее дело», где сувереном всего института как раз и выступают члены всего общества. Так же и концепт модернового государства предполагает в своей основе корпоративное начало, поскольку члены общества в нём выступают как субъекты политики, говоря бизнес-языком — как акционеры, они имеют право оказывать влияние на распоряжение своей собственностью. Но исторический опыт говорит нам, что корпорации, как правило, создаются под конкретную и определённую ситуацию, и эта же ситуация в данный конкретный период определяет её облик, цели и задачи.

Отвлечёмся от нашего первого вопроса, и предположим, что сама конфигурация системы ценностей русской цивилизации определена верно. Однако синергетические процессы настолько сложны в своём многообразии, что в течении смены одного-двух-трёх поколений конфигурация их может изменится достаточно сильно, подобные перемены, к примеру, происходят в данный момент, в иранском обществе. Тогда «корпорации» придётся не только оформлять текущую конфигурацию системы ценностей, но и корректировать её, то есть неизбежен переход к системе прямого управления «держателями контрольного пакета акций». С точки зрения синергетики, вся система корпоративной организации общества, в конечном счёте, сведётся к искусственному формированию стабильно-адаптивной системы. Стремление «укротить» многообразие текущих в обществе процессов неизбежно приведёт к упрощению управленческих моделей, и, со временем, они перестанут соответствовать текущему этапу развития, и начнут искусственно тормозить его естественный ход. Если в основе «корпорации» будет лежать чётко опредмеченная система ценностей, то в её рамках будут действовать те, кто является их носителями — кем, по умолчанию, является и автор этой книги. Здесь стоит вспомнить китайский опыт. Чем отличались шэньши от классических средневековых книжников, что в своё время метко подметил Григорий Померанц? Тем, что им было заранее ясно устройство мира, и его основных составляющих, и базовые его основы не были предметом дискуссий. «Корпорация «Русского мира», взяв на вооружение комплекс идей, изложенных в этой книге, обрекает себя на появление своего рода «китайской модели», когда стратегию развития и общее видение мира определяет достаточно узкий круг лиц, ограниченный комплексом константных идеологем.

Конечно, можно было бы возразить, что книга Макарова посвящена текущему моменту, и стратегии на ближайшие пару-тройку десятилетий, что она будет адаптироваться к текущему моменту развития, однако нельзя не принимать во внимание тех фундаментальных проблем, которые заключены в её основание. Конечно, в нынешнюю эпоху тупикового кризиса парадигмы развития идеи Макарова могут казаться достаточно серьёзными, но не стоит забывать, что организационными структурами можно поддержать определённые тенденции развития и состояния общества, но нельзя повернуть его вспять, также весьма ограничены возможности искусственного «нациестроительства». Несоответствие идей, которые будут служить инструментом коррекции общества, его состоянию, может привести к стагнации и системной катастрофе, чего всем нам очень хотелось бы избежать.