Блог


Вы здесь: Авторские колонки FantLab > Авторская колонка «mif1959» облако тэгов
Поиск статьи:
   расширенный поиск »


Статья написана 27 октября 2023 г. 17:30

Соавторство с Георгием ЯСНЫМ не ограничилось «Человеком-ракетой» и «ЦНИИХРОТ-214»

Как известно, первое опубликованное фантастическое произведение Георгия ГУРЕВИЧА – написанная в соавторстве с Георгием ЯСНЫМ повесть «Человек-ракета».

Историю ее появления на свет Георгий Иосифович сам подробно рассказал в автоментографии «Приключения мысли» (эти мемуары — единственное его произведение, за которое он был премирован, причем дважды – «Интерпресскон» и «Бронзовая улитка» — оба 1997 год). В ноябре 1945 года ГУРЕВИЧ демобилизовался (всего он в армии прослужил с 1939 года). Параллельно писал и доучивался в институте:

— В ту пору у меня был соавтор — Жора ЯСНЫЙ — человек активный, общительный, в гражданской жизни студент, бильярдист, баскетболист, ценитель балета, оперетты, и литературы между прочим, а кроме всего еще и мой командир отделения...

Жора явился с сообщением, что журналам требуется фантастика. Фантастика? Чего же лучше? Тем я заготовил целую тетрадку, из раздела фантастики извлек таблицу «Превращение энергии». Там нашел пустую клетку: «трансформация химической энергии в биологическую» (конкретно подразумевалась полная ликвидация усталости на ходу). Усталость, как мне объясняли учебники, связана с накоплением молочной кислоты в мускулах, значит, надо было описать некое вещество, которое эту кислоту уничтожает. Его и изобрел ученый по фамилии Ткаченко, назвал в честь своей родины «украинолом» и дал на пробу студенту Игорю, довольно неуклюжему студенту, отнюдь не отличавшемуся на спортивных соревнованиях. И вот этот Игорь выходит на старт, бежит, бежит... и не устает. На марафоне свеженький, как на стометровке.

Итак, как полагается в фантастике, явился ученый, изобрел, вручил чудесное изобретение молодцу и тот стал «Человеком-Ракетой»...

В «Советском спорте» повесть осудили, сказали, что наш «украинол» обыкновенный преступный допинг и больше ничего. Это, конечно, моя вина, я не проявил достаточного уважения к условностям рекордсменства. Мне казалось: обогнал и великолепно.

Легко сдаваясь, я сразу предложил Жоре написать еще что-нибудь: были темы в заветной тетрадке. Но он ценил свой труд, не отступился, понес в другие редакции.

А в «Советском спорте» мы поместили рассказ о его — жорином — баскетбольном подвиге: двумя точными штрафными он решил игру.

«Человек-Ракета» же прошла по радио с продолжением через три месяца. Телевидения тогда не было, радио слушали все. Мальчишки в нашем

дворе бегали за мной, кричали: „Человек-Ракета". Думали, что я обижусь.

В конце года «Ракета» была опубликована в журнале «Знание-Сила».

Еще через полгода вышла отдельной книжкой.

В биографиях ГУРЕВИЧА значится еще одно совместное с Георгием ЯСНЫМ художественное произведение: рассказ «ЦНИИХРОТ-214». И все.

Правда, в 1948 году в Москве в издательстве «Физкультура и спорт» вышел сборник спортивных очерков «Победители», составленный Георгием ЯСНЫМ. В него вошли один самостоятельный очерк Георгия ГУРЕВИЧА «Борьба продолжается» (о золотой медалистке чемпионата Европы по легкой атлетике 1946 года и первой в истории женщине, метнувшей копье дальше пятидесяти метров, Клавдии МАЮЧЕЙ) и два совместных




Статья написана 21 сентября 2023 г. 17:40

Сегодня, 21 сентября, исполнилось 90 лет со дня рождения советского писателя-фантаста Дмитрия БИЛЕНКИНА (21 сентября 1933 года – 28 июля 1987 года).

Как пишет Геннадий ПРАШКЕВИЧ в «Красном сфинксе», Дмитрий БИЛЕНКИН, окончив в 1958 году геологический факультет МГУ по специальности «геохимик», уже внештатно сотрудничая к этому моменту с «Комсомольской правдой», распределился во Всесоюзный институт минерального сырья. Первая его внештатная публикация в «Комсомолке» — «Решение «несчастливой задачи» была опубликована 4 марта 1958 года.

Я нашел эту публикацию, она начинается так:

— Известному немецкому математику Давиду Гильберту принадлежат слова «Мы должны знать – мы будем знать».

Речь в этой заметке идет о решении 13-й задачи Гильберта, относящейся к области теории функция действительной переменной. Она была выдвинута в 1904 году. А «несчастливая» она потому, что носит № 13. Как по этому поводу пошутили на одном из конгрессов: «Старику Гильберту следовало бы пропустить при обозначении несчастливый номер: этим бы он облегчил труд тех, кто пытается найти ответ его задачи №13».

Но, как пишет БИЛЕНКИН, «студента 4 курса механико-математического факультета МГУ Владимира Арнольда меньше всего волновали рассуждения о «счастливых» и «несчастливых» числах» и он решил эту задачу:

— Понимаете, — говорит Арнольд, — я работал столько времени, сколько мог работать. Трудно рассказать, как я пришел в решению задачи. Поиски должны довести до остервенения, должны cтать злейшим врагом? которого надо победить во что бы то ни стало. Тогда становишься беспощадным к себе и загадка поддается.

Впрочем, вот она, эта




Статья написана 18 июля 2023 г. 19:37

Первый полный перевод знаменитой поэмы Альфреда Теннисона «In Memoriam A.H.H.» появился на русском языке спустя 159 лет — в 2009 году. Он был сделан Эммой Соловковой и вышел в санкт-петербургском издательстве «Европейский дом». В 2018-м «Литературные памятники» представили еще один полный «In Memoriam A.H.H.» в переводе Татьяны Стамовой. Казалось бы, «тема любви» на ближайшие несколько лет закрыта до следующей столь же мощной попытки. Обе книги (или их электронные версии) осели в коллекциях немногочисленных любителей, которые могут теперь периодически пригубливать из бокала «кастальского». Не зная, что вино уже прокисло.

«Клык и коготь»

В романе Агаты Кристи «Пять поросят», в главе «Рассказ леди Диттишем» центральный персонаж — художник Эмиас Крейл, убитый за 16 лет до начала романа, говорит: «Жизненные проблемы не решаются с помощью красивых изречений из современных авторов. Не забывай, у природы окровавленные клыки и когти». Он цитирует хрестоматийные для британцев строки Альфреда Теннисона из части LVI поэмы (если можно ее так назвать) «In Memoriam A.H.H.».

Чаще всего они упоминаются в связи с теорией эволюции Чарльза Дарвина, потому что «природа с окровавленными клыками и когтями» как нельзя лучше выражает наши современные представления о естественном отборе». А это уже цитата из самого начала книги Ричарда Докинза «Эгоистичный ген». Забавно, что двумя предложениями выше Докинз еще раз цитирует те же клыки и когти уже в связи с Конрадом Лоренцом, с которым автор, по его словам, категорически не согласен в оценке того, что самое важное в эволюции – благополучия вида или благополучие индивидуума. ЛОРЕНЦ, в свою очередь, поставил эпиграфом к главе 9 «Приручение землероек» книги «Кольцо царя Соломона» все те же самые строки Теннисона, представленные в российских изданиях в ином переводе:

Природа, обагряя кровью клык,

Против себя же поднимает крик.

Вся LVI часть поэмы целиком в переводе Татьяны Стамовой дана в качестве эпиграфа к фантастическому роману в псевдовикторинском духе Джо Уолтон «Клык и коготь» (издан на русском в 2020 году). Вот четверостишие




Статья написана 6 июля 2023 г. 14:35

«А потом снова вернуться в начало и повторить этот путь еще хоть тысячу раз…»

                                                                                                                                                                                                             

«Истолкование священного текста истинно, если оно пробуждает в тебе

надежду, энергию, трепетный восторг; если же оно вызывает нерадивость

в служении, то дело в следующем: это искажение смысла сказанного,

а не подлинное истолкование»

Руми

                                                                                                                                                                                       

«Годы риса и соли» не первый роман, рассказывающий о мире, в котором Европа вымерла от чумы еще в средние века. Об этом писал Роберт Силверберг во «Вратах миров» 1967 года и Л. Нил Смит в «Хрустальной империи»1986 года. Как и у РОБИНСОНА почти все это опустевшее пространство заняли мусульмане.

Человек, который убил Магомета

Историческая развилка в «Годах риса и соли» началась еще до начала книги: Тамерлан двинулся не на Восток (в Китай), как это произошло в реальности, а на Запад, где и узнал о чуме. На каждом из этих путей его ожидала смерть в феврале 1405 года.

Не буду пускаться в рассуждения о том, возможен ли при исламе в отсутствие протестантской этики «взрыв» развития науки. Дело в том, что в реале этот «взрыв» был. Стоит обратить внимание хотя бы на арабские корни алгебры, алхимии или на само написание цифр, что пришло к нам оттуда же. В романе не раз упоминается Ибн-Хальдун, на год переживший Тамерлана и предвосхитивший идеи Адама Смита и Джона Кейса. Арабским переводчикам и переписчикам мы должны быть благодарны за античное наследие, которого в ином случае мы бы практически полностью лишились. Специалисты до сих пор спорят, почему прервался «мусульманский ренессанс». Сыграла ли роль личности в истории: имеются в виду идеи пресловутого Мухаммад аль-Газали, арабского Савонаролы. В Китае, во всяком случае, смена императора (сына вместо отца) в 1424 году привела к свертыванию программы по развитию флота. К этому времени количество морских кораблей в Поднебесной было таково, что Непобедимая Армада, собранная полтора столетия позже, плакала бы в сторонке.

Обезьяна приходит за своим черепом

В первой главе «Годов риса и соли» мы застаем и смерть Железного Хромца и конец эпохи императора Чжу Ди с его флотом и евнухами. А сама глава – нескрываемая стилизация под «Путешествие на Запад». Она и начинается с такого заявления:

— Обезьяна никогда не умирает. Она вечно возвращается, чтобы прийти на помощь в минуту опасности так же, как приходила на помощь Трипитаке во время первого многотрудного путешествия из Китая на Запад за священными буддийскими сутрами. Теперь она приняла облик низкорослого монгола по имени Болд Бардаш, всадника в армии Хромого Тимура.

Роман состоит из 10 самостоятельных книг (новелл), действие которых проистекает




Статья написана 17 июня 2023 г. 11:32

«Я выросла на викторианских романах»

Название романа Джо УОЛТОН «Tooth and Claw» взято из поэмы Альфреда Теннисона «In Memoriam А.-Г. X.». Та же самая цитата — в заголовке моей заметки, но в другом переводе. Как и предыдущий обозреваемый мною роман Джо УОЛТОН, «Клык и коготь» выбивается из стандартного ряда и оба они цепляют эмоционально. На автора, мало знакомого русскоязычному читателю, стоит обратить особое внимание. Впрочем, других ее книг пока не перевели.

«Клык и коготь» в слегка (стилизация лишь чуть-чуть обозначена) старомодной манере начинается со сцены умирания главы семейства Бона Агорнина. В преддверие конца съехались пятеро его детей. Стоит вопрос о наследстве. Проблема в том, что старший сын Пенн – священник, поэтому на наследство претендовать не может, а младший – Эйван, хотя и служит чиновником в столице, еще молод и слаб, чтобы противостоять соседям, которые сразу же начнут испытывать его на прочность. Поэтому поместье перейдет под управление мужа старшей дочери Даверака до тех пор, пока один из его сыновей, повзрослев, не станет полноценным владельцем. Даверак имеет титул повыше, чем у Бона Агорнина, – Сиятельный, поэтому выдавая за него дочь, Агорнину пришлось выделить немалое приданное, в результате чего двум младшим дочерям – Эйнар и Селендре – наследства осталось всего ничего (не на уровне фермера, конечно, но на солидную партию рассчитывать нечего). Поэтому одна из них вынуждена ехать приживалой в семью Даверака, другая – в семью брата-Пенна. А далее – о надеждах, чувствах, разочарованиях этих девушек и их братьев: практически – «Гордость и предубеждение» или «Разум и чувства». Одно лишь уточнение: все эти персонажи – драконы. А Бон Агорнин имеет длину 21 метр.

Но… Это в рассказе можно повествовать о чем-либо якобы обычном, а в последнем абзаце все неожиданно перевернуть. В романе Джо УОЛТОН мы изначально знаем, что речь идет о драконах (как сразу же узнаЕм в детективном сериале о Коломбо, кто убийца).

Более того, роман предваряют «Посвящения, благодарности и замечания», в которых автор сразу же признается, что книга во многом обязана викторианскому роману Энтони Троллопа «Фрамлейский приход» 1861 года.

И действительно, найдя в сети дореволюционный перевод «…прихода» я сравнил: у Троллопа, похоронив, почтенного отца, священник Марк Робартс (его жена Фанни – человеческая копия жены Пенна Фелин) взял к себе сестру Люси, на которую положил глаз сын Леди Лофтон Людовик, в то время как мать хочет женить его на холодной красавице Гризельде, дочери важного церковного чина (и Людовик и его мать и Гризельда – имеют полных аналогов в «Клыке и когте», последнюю здесь зовут Геленер, она дочь священника, занимающего высокое положение в церковной иерархии, и ее, как и у Троллопа, потенциальный жених зовет «ледышкой»).

О том, как возникла идея романа, Джо УОЛТОН пишет на своем сайте:

— Это сентиментальный викторианский роман, в котором все персонажи — драконы, поедающие друг друга. Идея пришла мне в голову в один прекрасный день, когда читала Троллопа, а муж пошел на работу. Днем позвонили из библиотеки и сказали, что у них появилась заказанная мною книга, и я пошла за ней. Это был роман Урсулы Ле Гуин «На иных ветрах». Я отвлеклась от Троллопа и сразу же начала ее читать. Поэтому, когда Эммет вернулся домой, я уже погрузилась в нее.

— Как книга? – спросил он.

— Довольно хорошо, но автор не понимает драконов, — сказала я.

Эммет удивленно посмотрел на меня:

— Троллоп не понимает… драконов?

И в этот миг меня озарило, что как раз Троллоп прекрасно понимает драконов. А вот когда он пытается писать о людях (особенно о женщинах), его книги теряют психологический реализм. Но драконы могут быть именно такими. Они могут быть связаны биологическими императивами, чтобы вести себя как люди из сентиментального викторианского романа. Я начала хихикать. Я приготовила ужин и упорядочила в своей голове все построение мира. И решила позаимствовать сюжет «Фрамлейского прихода».

В другом эссе она пишет, что «Эйвана, брата, я в основном взяла из другого романа Троллопа под названием «Три клерка». И далее продолжает:

— Троллоп, похоже, искренне верил, что ни одна женщина не только совершенно неспособна зарабатывать себе на жизнь (несмотря на то, что его мать содержала их семью), но и в то, что женщины могут любить только один раз, что они существуют в непробужденном состоянии, а когда они впадают в любовь они запечатлевают ее, как утята, и никогда больше не смогут полюбить ни при каких обстоятельствах. Я превратила это причудливое убеждение в физическую биологию для своих драконов — у драконьих девиц золотая чешуя, и когда неродственный дракон-самец находится слишком близко, нарушая их интимное пространство, — бац, их чешуя становится розовой, что видно всем. Если после этого не будет официальной помолвки, то девушка — опозорена.

При всем при том, «Клык и коготь» — не еще одна «Гордость и предубеждение и зомби». Это не пародия. Автору удалось достоверно передать сословные и денежные отношения/ограничения и так пройти по острию сюжетного ножа, сделав свою иронию буквально воздушной, что начинаешь поневоле переживать несчастным «девушкам» Эйнар и Селендре, которым брат Эйван судебным иском против Даверака чуть не разрушил судьбы. Ну, а в конце, как это и положено в викторианском романе, -«вознаграждения и свадьбы», где «рассказчик вынужден признаться, что потерял счет как предложениям, так и признаниям».

Джо УОЛТОН даже обнаружила в «Фрамлейском приходе» упоминание дракона, хотя и в переносном смысле:

— Я полагаю, моя мать хотела бы женить меня на какой-нибудь драконице. Так бы, право, и сделал это, чтобы ей самой житья в доме не было от этого создания. Вот поделом бы ей было!

Это один из двух эпиграфов.

Второй эпиграф, понятно, из «In Memoriam…» Теннисона. Один, правда, нюанс: в процитированном переводе Татьяны Стамовой слово «драконы», которое в оригинале было – «Dragons of the prime, That tare each other in their slime», к сожалению, исчезло:

— Чудовище, каких

Не знают толщи недр земных.

Кстати, точно так же, как и у Джо УОЛТОН, – «Tooth and Claw» (с неуказанной ссылкой на Теннисона) называется серия сезона 2006 года из «Доктора Кто», в которой Доктор с Роуз попали в XIX век, где встретились с королевой Викторией и спасли ее от оборотня (или не спасли – история темная). Эта серия знаменательна тем, что дала старт очень неплохому вбоквелу «Торчвуд».

Существование стимпанка показывает, что викторианская эпоха вполне созвучна фантастике. Любопытно, кстати, что переводчица Нила СТИВЕНСОНА, Уильяма ГИБСОНА и Грега ИГАНА Екатерина ДОБРОХОТОВА-МАЙКОВА одновременно переводит Энтони Троллопа и Шарлотту Бронте (к сожалению, ее недавнего перевода «Фрамлейского прихода» в свободном допуске не обнаружил, пришлось воспользоваться изданием 1861 года из «Русского Вестника»).





  Подписка

Количество подписчиков: 130

⇑ Наверх