Ученые, однако, все более проникают в суть вещей, явлений и понятий, которые лежат далеко за пределами самоочевидного жизненного опыта. Один из таких поисков привел физиков в начале нашего века к признанию относительности времени. Относительность времени и вытекающий из неё «парадокс времени» — лишь частный вывод из теории относительности, разработанный Эйнштейном, Пуанкаре и другими учеными.

Проведем небольшой опыт, инструментами которого служат воображение и логика. С Земли со скоростью 295 тысяч километров в секунду запущена ракета. С включенного на ракете прожектора вперед послан луч света. Известно, что свет движется примерно со скоростью 300 тысяч километров в секунду. С какой же скоростью свет обгоняет нашу ракету? Правила арифметики легко позволят найти ответ: свет удаляется от ракеты на пять тысяч километров в секунду. Можно сказать: свет движется относительно ракеты со скоростью пять тысяч километров в секунду.

– Но как же так? — могут нам возразить. — Скорость света всегда постоянна. Измерения производились не раз Майкельсоном и другими выдающимися экспериментаторами. Измеряли скорость луча бегущего навстречу вращению Земли, и скорость луча, бегущего по ходу вращения планеты, и показания точно совпадали, так, будто Земля оставалась неподвижной. Точность наблюдений исключала ошибку. Это, конечно, не слишком понятно, ибо вращение Земли должно в одном случае увеличивать скорость света, в другом – уменьшать ее. Но опыт есть опыт — скорость света всегда постоянная. Поэтому арифметика чего-то недоучла.

Свидетельство наблюдателя, который измерял скорость света, обгоняющего ракету, с борта ракеты, еще больше запутывает дело. По его словам, свет убегал от ракеты со скоростью 300 тысяч километров в секунду! Проверка приборов на ракете подтверждает правоту наблюдателя.

Нелепость! И логика подсовывает, на первый взгляд, совершенно дерзское объяснение. «А не было ли так, – говорит она, что секунда на ракете не равнялась земной секунде? Если это действительно так, то посмотрите, как легко устраняются все, вроде бы неустранимые противоречия».

Но что же подтверждает такую догадку? И почему в таком случае человек в ракете не замечает, что с увеличением скорости секунды растягиваются?

Представим себе, что вдруг исчезли все материальные процессы, по которым можно было бы измерять время. Прекратилось бы вращение Земли вокруг своей оси, замер бы распад радиоактивных элементов. И так далее и тому подобное. И время как бы перестало существовать для нас. Не было бы ни прошлого, ни будущего, мгновение застыло бы.

Картина поистине невероятная — ведь материальные процессы исчезнуть не могут, как не может исчезнуть и самая материя. Такая картина дает наглядное представление об абсурдности самой мысли, будто время можно оторвать от материи, представить его в виде голого, неосязаемого «нечто».

Не здесь ли лежит ключ к «парадоксу времени»? Давайте поищем.

Мы знаем, что чем большую скорость мы желаем сообщить телу, тем больше энергии мы должны затратить. Закон взаимосвязи энергии и массы подсказывает, что, ускоряя тело, мы одновременно утяжеляем его.

Итак, нагретый утюг тяжелее холодного, вес мчащегося автомобиля увеличивается, зажжённая лампочка массивней потушенной. Но вряд ли скоро удастся взвесить эту разницу в массе – уж слишком она ничтожна. Даже масса первой лунной ракеты, которой было сообщено громадное количество энергии, увеличилась всего на один миллиграмм. Иное дело космические полеты с субсветовыми скоростями. Для достижения скоростей, даже отдаленно близких к скорости света, нужно израсходовать фантастическое количество энергии. Это уже вызовет значительный прирост массы.

Ход любых часов — равномерный периодический процесс. Ракета близится к световому порогу. Каждая частника материи постепенно как бы наливается массой. И все без исключения ритмичные процессы замедляются. Медленней пульсирует сердце, проталкивая по сосудах отяжелевшую кровь; ленивей колеблются атомы в кристаллической решетке, всё замирает, как в ускоренной съемке.

Но астронавты не замечают этого. Каждый день врач меряет пульс астронавтов: 70 — 75 ударов в минуту — норма! А по земным часам было бы 5 — 6 ударов пульса в минуту. Но ведь на ракете все процессы замедлились равномерно! И число сердцебиений уменьшилось в столько же раз, во сколько замедлился ход часов — попробуй, установи, что ты находишься во власти «парадокса времени»!

Есть и опытная проверка. В распоряжении науки находятся микрочастицы – крохотные «снаряды», летящие почти со скоростью света. И вот что показывают наблюдения над ними.

Наша планета движется под проливным дождем космического излучения. Сталкиваясь в верхних этажах атмосферы с атомами газов, космические частицы распадаются — возникают новые частицы. Среди прочих «осколков» образуются и такие микрочастицы, как мю-мезоны. Их век ничтожен – «покоящиеся» мю-мезоны живут примерно две миллионные доли секунды. Зная время их жизни и скорость полета в атмосфере, легко высчитать путь их пробега. Получается, что они должны улететь от своей колыбели не далее чем на 600 метров. Рождаются мю-мезоны примерно на высоте 30 километров. Выходит, что коснуться Земли они ни при каких условиях не могут. И тем не менее Земли они достигают...

Объяснение может быть одно: для летящих мю-мезонов течение времени замедляется. И опытный подсчет этого замедления полностью соответствует теоретическим выкладкам теории относительности.

На Земле физикам-экспериментаторам приходится иметь дело и с мю-мезонами, и с многими другими частицами, обладающими высокими скоростями движения. Для опытов их выпускают на трек — разгоняют в гигантской «баранке» ускорителя. И оказывается, при ее строительстве инженерам-проектировщикам и конструкторам пришлось учитывать «парадокс времени»!

Так, далекая от повседневной жизни теория властно врывается в кабинеты инженеров-практиков. И это первые ласточки из странного мира парадоксов современной физики. Ведь мы ничего не сказали о том, что при околосветовых скоростях линейные размеры тел сокращаются. Следствия этих парадоксов тоже перестают быть достоянием бесед пера с бумагой. Ибо велика сложность природы, но не менее велика и сила человеческого разума, познающего ее законы.

Д. Биленкин.

888888888888888888888888888888888888

Д. Біленкін. Чи можна обігнати час? (статья)

-

Молодиі комунар (Кіровоград) (Молодой коммунар (Кировоград). — 1961. — 7 апреля (№ 42). — С. 4.

Молодиі комунар (Кіровоград) (Молодой коммунар (Кировоград). — 1961. — 12 апреля (№ 44). — С. 4.

-----

Тридцятирічний капітан поцілував однорічного сина і захлопнув за собою люк. У земному небі зірколіт прокреслив прощальний слід. Доганяючи промінь світла, корабель помчав до невідомої і далекої зірки.

Йшов час. Спогади про сміливих дослідників встигли зітертися, померкнути. Але ось на небосхилі затеплилася нова зірочка; це зірколіт повертався на батьківщину. В космопорту сорокарічного капітана зустрів старезний дід — його син...

Сюжет науково-фантастичного роману? Звичайно. Але що в ньому належить безумовно вимислу, а що науці?

У сталість, абсолютність часу вірили найвидатніші уми дев`ятнадцятого століття. І як було не вірити, якщо здавалося, що завжди, в будь-яких умовах хвилина, яка минула, точно дорівнює хвилині теперішній? Людина двадцятого століття і сивобородий ассірієць були однієї думки про властивості часу. Істина, що потік часу рівномірно і безупинно тече від минулого до майбутнього, не викликала сумніву. Дуже добре вона узгоджувалась з повсякденним досвідом, легко було переконатися, що ніякими силами ні людина, ні земна природа не можуть ні стиснути час, ні його ходу.

Вчені, проте, все більше проникають у суть речей, явищ і понять, які лежать далеко за межами самоочевидного життєвого досвіду. Один з таких пошуків привів фізиків на початку нашого століття до визнання відносності часу. Відносність часу і «парадокс часу», який з нього витікає — лише частковий висновок з теорії відносності, розроблений Ейнштейном, Пуанкаре та іншими вченими.

Проведемо невеликий дослід, інструментами якого служать уява і логіка. Із Землі з швидкістю 295 тисяч кілометрів на секунду запущена ракета. З увімкненого на ракеті прожектора вперед послали промінь світла. Відомо, що світло рухається приблизно з швидкістю 300 тисяч кілометрів на секунду. З якою ж швидкістю світло обганяє нашу ракету? Правила арифметики легко дозволять знайти відповідь: світло віддаляється від ракети на 5 тисяч кілометрів за секунду. Можна сказати: світло рухається відносно ракети з швидкістю 5 тисяч кілометрів на секунду.

— Але як же так? — можуть нам заперечити. — Швидкість світла завжди стала. Виміри проводились не раз Майкельсоном та іншими видатними експериментаторами. Вимірювали швидкість променю, який біжить назустріч обертанню Землі, і швидкість променю, який біжить по ходу обертання планети,і покази точно співпали, так, ніби Земля залишалась нерухомою. Точність спостережень виключала помилку. Це, звичайно, не дуже зрозуміло, бо обертання Землі повинно в одному випадку збільшувати швидкість світла, в іншому — зменшувати її. Але дослід є дослід — швидкість світла завжди постійна. Тому арифметика чогось не врахувала.

Свідчення спостерігача, який вимірював швидкість світла, що обганяє ракету, ще більше заплутує справу. За його словами, світло тікає від ракети з швидкістю 300 тисяч кілометрів на секунду! Перевірка приладів на ракеті підтверджує правоту спостерігача.

(Закінчення буде)

Нісенітниця! І логіка підсовує, на перший погляд, цілком сміливе пояснення. «Хіба не було так, — говорить вона, — що секунда на ракеті не дорівнювала земній секунді? Якщо це справді так, то подивіться, як легко усуваються всі, здавалося б неминучі протиріччя».

Але що ж підтверджує таку догадку? І чому в такому випадку людина в ракеті не помічає, що із збільшенням швидкості секунди розтягуються?

Уявімо собі, що раптом зникли всі матеріальні процеси, за якими можна було б виміряти час. Зупинилося б обертання Землі навколо своєї осі, завмер би розпад радіоактивних елементів і т. д. і т. п. 1 час ніби перестав би існувати для нас. Не було б ні минулого, ні майбутнього, і мить завмерла б. Картина воістину неймовірна — адже матеріальні процеси зникнути не можуть, як не може зникнути і сама матерія. Така картина дає наочне уявлення про абсурдність самої думки, ніби час можна відірвати від матерії, уявити його у вигляді голого, невловимого «дещо».

Чи не тут лежить ключ до «парадоксу часу»? Давайте пошукаємо.

Один із наріжних законів природи — це ейнштейнівський закон взаємозв’язку маси і енергії: «Енергія дорівнює масі, помноженій на квадрат швидкості світла». Дослідним доказом справедливості цього закону служать і полум’я вогнища, і термоядерна плазма Сонця. І в тому, і в іншому випадку частина маси переходить в енергію.

Але закон можна прочитати і по-іншому: «Маса дорівнює енергії, поділеній на квадрат швидкості світла». Тобто, чим більше ми будемо надавати тілу енергії, тим більшою стане маса.

Отже, нагрітий утюг важчий від холодного, вага автомобіля, який мчить, збільшується, запалена лампочка масивніша від погашеної.

Але навряд чи скоро вдасться зважити цю різницю в масі — до того вона незначна. Навіть маса першої ракети, запущеної до Місяця, якій надали величезну кількість енергії, збільшилась всього на один міліграм. Інша справа космічні польоти з субсвітловими швидкостями. Для досягнення швидкостей, навіть віддалено близьких до швидкості світла, потрібно витратити фантастичну кількість енергії. Це вже викличе значний приріст маси.

Хід будь-якого годинника — рівномірний періодичний процес. Ракета наближається до світлового порога. Кожна частника матерії поступово ніби наливається массою і всі без виключення ритмічні процеси уповільнюються. Повільніше пульсує серце, проштовхуючи по судинах обважнілу кров; лінивіше коливаються атоми в кристалічній решітці, все завмирає, ніби на прискореній зйомці.

Але астронавти не помічають цього. Щодня лікар міряє пульс астронавтів: 70 — 75 ударів за хвилину — норма! А за земним годинником було б п’ять — шість ударів пульсу за хвилину. Але ж на ракеті всі процеси уповільнились рівномірно! І серцебиття уповільнилось у стільки ж разів, у скільки уповільнився хід годинника — спробуй, встанови, що ти знаходишся під владою «парадокса часу»!

Є і дослідна перевірка. У розпорядженні науки є мікрочастинки — маленькі «снаряди», які летять майже з швидкістю світла. І ось що показують спостереження над ними.

Наша планета рухається під зливним дощем космічного випромінювання. Стикаючись у верхніх шарах атмосфери з атомами газу, космічні частинки розпадаються — виникають нові частинки. Серед інших «осколків» утворюються і такі мікрочастинки, як мю-мезони. Іхній вік мізерний — мю-мезони, які «покояться», живуть приблизно дві мільйонні долі секунди. Знаючи час їхнього життя і швидкість польоту в атмосфері, легко вирахувати шлях їхнього пробігу. Виходить, що вони повинні своєї колиски не далі, ніж на 600 метрів. Народжуються мю-мезони приблизно на висоті 30 кілометрів. Виходить, до Землі вони ні за яких умов не можуть. І все-таки Землі вони досягають...

Пояснення може бути одне: для мю-мезонів, які летять, рух часу уповільнюється. І дослідний підрахунок цього уповільнення повністю відповідає теоретичним викладкам теорії відносності.

На Землі фізикам-експериментаторам доводиться мати справу і з мю-мезонами, і з багатьма іншими частинками, які володіють високими швидкостями руху. Для дослідів їх випускають на трек — розганяють у гігантській «баранці» прискорювача. І виявляється: при її будові інженерам і конструкторам довелось враховувати «парадокс часу»!

Таким чином, далека від повсякденного життя теорія владно вривається в кабінети інженерів-практиків. І це перші ластівки із дивного світу парадоксів сучасної фізики. Адже ми нічого не сказали про те, що при світлових швидкостях лінійні розміри тіл скорочуються. Наслідки цих парадоксів теж перстають бути надбанням бесід пера з папером. Бо велика складність природи, але не менш велика й сила людського розуму, який пізнає її закони.

Д. Біленкін.

Было и другое препятствие для написания удачного романа о будущей войне. Мысль западной интеллигенции находится в плену ложных и давно уже разоблаченных концепций об обществе, о движущих силах истории, подоплеке политических конфликтов. Такие публицисты, как, например, Роберт Бриффо, написавший книгу об упадке и разрушении Британской империи, все еще являются «белыми воронами». Их склонны рассматривать в лучшем случае, как парадоксальных людей. И в английских журналах и во французских изданиях настойчиво проводилась мысль о том, что стоит только разбить Германию, как снова возродится идиллия XIX века, снова воскреснут «старая веселая Англия» и «прекрасная Франция». Мысль о том, что «идиллический» XIX век был только обширным прологом к истории страшных войн XX века, эта мысль или не приходила в голову или ее старательно гнали прочь и всячески затушевывали.

Типичным образчиком романов о будущей войне может служить роман английского писателя Фоулер-Райта «Война 1938 года». Этот роман, как и его продолжение «Четыре дня войны», хорошо известен советскому читателю. Фоулер-Райт — не только романист, но и публицист. Прочитав его романы о будущей войне, можно даже сказать, что он не столько романист, сколько публицист. На самом деле, его роман чрезвычайно легко переделать в публицистическую статью, местами воспользовавшись даже целыми отрывками. Вспомните разговор лейтенанта Дюрера и английской мисс в автомобиле, или беседу английского премьера Бьюдлей и министра иностранных дел Генстона накануне катастрофы. Это — прямые выдержки из публицистических статей. Поэтому в романе они кажутся неестественными, нехудожественными.

Фоулер-Райт свою публицистику закутал в покровы столь любезного англичанам детективно-приключенческого романа, а это повело его к тому, что движущие силы войны были сведены к дипломатическим интригам. Но тот же Роберт Бриффо убедительно показал, что современная Англия серьезно готовилась к борьбе и только по старой привычке бряцала своим излюбленным оружием: «Запутанные проекты, интриги, сговоры, обходные пути и плутовские приемы дипломатического маневрирования». За этой внешней оболочкой у Англии, как и у ее противников, стояли более серьезные вещи.

В романах Фоулер-Райта Ирландия вступает в войну с Германией из-за того, что Германия заставляет ее в кратчайший срок покончить с католической религией.

Это наивно, и не менее наивно то, что в том же романе нападение на Ирландию толкает США к всеобщей мобилизации и к объявлению войны. Почему? «Огромная часть американских граждан происходит из Ирландии, и их политическое влияние еще более велико, чем можно предполагать, судя по их численности». Америка наблюдает войну, обнажив при этом свой меч, — так пишет Фоулер-Райт, — но вряд ли этот меч будет поднят по поводу Дублина, до сих пор сохраняющего строгий нейтралитет. Силы, движущие мечом США, более сложны и более интересны.

Нам думается, что лучшим романом о будущей войне все-таки остается старый роман Герберта Уэллса «Борьба миров». Роман Уэллса был написан еще в 1898 году, задолго до первой мировой войны. Хотя Уэллс в этом романе закутал свои мысли в совершенно фантастическую оболочку, столкнув марсиан с людьми, но тем не менее он своими образами как в этом, так и в других своих фантастических романах говорит о совершенно реальных вещах.

В романе Уэллса Англия спасается от нашествия врагов силами природы — бактериями земли, погубившими небесных жителей. В романе Фоулер-Райта осталось «три минуты» до решения судеб Европы. Романист-публицист опустил свой занавес до эпилога. Публицист Роберт Бриффо с достаточной смелостью отдергивает этот занавес, по показывает эпилог совершенно другой драмы. Бриффо пишет об империи-метеоре, он говорит: «Нет никакой гарантии, что Англия может «пробиться» в мире, где капитализм уже больше не развивается и не процветает, тем более, что самый этот мир уже давно перестал быть чисто капиталистическим». Бриффо говорит, что обстановка, в которой должна возникнуть новая большая война, создалась «не из угрозы одного определенного противника или конкурента, как это имело место перед (первой) мировой войной, — она возникла из целого комплекса условий. Англия борется и готовится к борьбе до последней капли крови, но не с каким-либо определенным противником, не с какой-либо одной соперничающей державой». Вот эта чрезвычайно важная и объясняющая мысль осталась совершенно чужой сознанию романиста Фоулер-Райта, и поэтому его роман, несмотря на нагромождение многих интересных деталей, все-таки остается в своей основе приключенческим романом. Современная же война всего менее похожа на «приключение».

Уэллс с его талантливым описанием эвакуации Лондона, лондонской паники в конце концов щадит Англию и убивает неприятеля бактериями. Голодные псы доедают останки врагов. Фоулер-Райт оставил свой роман без концовки, и в его заключительных словах слышится неуверенный голос надежды: «У них еще было время. Судьба Европы все еще оставалась нерешенной». Приключенческий роман всегда должен кончаться с перевесом благополучных моментов, хотя бы и мало весомых. Публицист же Бриффо говорит не о конце войны, а о конце капитализма. Из его поля зрения выпала проблема возможности двух вариантов конца вооруженного столкновения в орбите капитализма. Его внимание привлекает проблема столкновения двух идей — капитализма и социализма. Из рукописи Бриффо как бы пропала целая глава, как раз такая глава, которая была бы особенно интересна в данный момент.

«Сколько тут тайн, — говорит один из персонажей Уэллса, — удивительные тайны. Эх, добраться бы до них только!..» Добраться до этих тайн можно только путями и методами передовой науки.

---

Сорок лет — не сорок дней, да и повод здесь не тот, чтобы помянуть ушедшего, как положено, исключительно добрым словом.

---

Сороковины

Сорок лет назад, в марте 53-го, Его не стало.

Остались Мы — в замятинском смысле слова.

С течением времени сделалось более понятным: не Он первый, не Он и последний.

Оказалось: Он по-прежнему с Нами и Мы — с Ним.

Неужто навсегда?!

Знак вопросительный и знак восклицательный, солидарно венчающие вырвавшееся наружу недоумение души, не могут передать того мучительного, того ужасного, того вечно рабьего состояния, в каком пребывало и пребывает большинство из Нас.

И все-таки: неужели Это никогда не кончится!?

У Этого есть имя — вождизм.

Фамилии вождей в метаисторическом плане не имеют значения.

Хотя в плане конкретно-историческом ответственность любого вождя перед народом, который он приносил в жертву вождизму, который он бросал в топку вождизма, — несомненна.

В том и суть, что выдвинувшийся из народа лидер так или иначе, быстро или медленно предавал народ и посвящал себя утверждению в вождизме. В том и горечь, что хоть рано или поздно вождя свергают, вождизм — остается.

Пока есть Мы, есть и вождизм.

Это обидно, это печально, но это — так.

У вождизма — нетленная душа. Она-то и перетекает из одного персонажа Истории в другого легко и просто.

Вы скажете: важны ведь и оттенки.

В повседневном истолковании еще как важны. Важны они и с «марксистской точки зрения», как говаривал герой пьесы Н. Эрдмана «Самоубийца». Но с точки зрения Истории, оттенки — все же вещь преходящая.

Еще недавно иным из нас казалось, что страна наша вплотную приблизилась к сокрушению вождизма.

Увы!

Горечь нынешних дней и выражается прежде всего в осознании проклятой, ужасно оскорбительной непобедимости вождизма.

Именно переменчивые его ветры надувают паруса утлого челна некогда великой державы.

«Куда ж нам плыть?..» — как будто о нем вопрошал поэт-классик.

Но не до ответов, все никак не до ответов!..

Монстр коллективного номеклатурно-стадного вождя — съезда народных депутатов бесстыдно сражается за всевластие, без оглядки на недавние ошибки и победы вождей-одиночек. Пребывающие в политическом климаксе кухарки безуспешно учатся управлять обреченным на разрушение государством.

Многие страницы книжки данного журнала посвящены тем или иным лидерам, отечественным и зарубежным, бывшим и настоящим. В большей или меньшей степени они касаются проблемы вождизма, слишком сложной и неоднозначной, чтобы можно было полагать высказываемые ниже отдельные субъективные взгляды исчерпывающими и окончательными.

И потому публикуемые здесь материалы — всего лишь пища для размышлений, споров, сомнений...

Виктор Гульченко

Во-вторых, создание миниатюризированных переносных устройств хранения информации позволит каждому человеку быть компетентным и обладать профессиональными навыками в интересующих его областях. Вместо того чтобы обращаться к учебникам и наставлениям, он сможет при необходимости прибегнуть к помощи электронных «экспертов», которые обучат его. Эти приборы можно будет подключать к централизованной системе хранилищ профессионального опыта и навыков, что позволит человеку «впитывать» в себя неограниченное количество специальной информации и опыта. Благодаря таким устройствам коренным образом изменится процесс приобретения навыков и вообще вся система образования.

В-третьих, ввод информации в машину с помощью видоизмененной живой речи, стилизованного письма или кодирования приведет к тому, что электронная техника станет доступнее для людей, не имеющих специальной подготовки. Информация из ЭВМ будет поступать в такой форме, что зрение, слух и осязание смогут непосредственно участвовать в процессе ее восприятия.

В последующие пятьдесят лет техника окажет значительное влияние на то, как люди будут использовать свой язык, думать и передавать свои мысли.

Одним из факторов, сдерживающих прогресс в технике коммуникаций, является ограниченное число каналов для передачи информации. Прогресс в области техники связи в ближайшем будущем приведет к тому, что ЭВМ на передающем конце сможет проанализировать речь или какую-нибудь другую информацию и «сжать» ее. На принимающем конце ЭВМ восстановит первоначальную информацию без искажения. Благодаря этому, а также с помощью системы спутников и лазерной связи появится возможность покрыть землю системой глобальной связи.

В будущем, вероятно, следует ожидать удивительного прогресса телекоммуникаций. Давайте представим себе ситуацию, которая может возникнуть в 1986 году. В центре круглой комнаты сидит человек. Напротив него — другой. Они разговаривают. Казалось бы, ничего особенного». Но «особенное» есть. Первый человек реален, а второй — лишь образ, который передается с помощью лазерного луча со спутника. Этот образ соответствует натуральной величине человека и имеет такую же цветовую гамму. Можно даже зайти этому «образу» в спину и посмотреть в затылок. Образ создан с помощью голографии. Хотя этот телевизионный человек «присутствует» здесь — в действительности он сейчас сидит в своем кабинете, за тысячи километров отсюда, на другом континенте.

(Из книги Ч. де Карло «Год 2018-й»).

888888888888888888888888888888888888888888888888888888 8888888888888888888888888888888888

ОЖИДАЕМЫЕ СРОКИ РЕШЕНИЯ НЕКОТОРЫХ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМ (*)

-----

Широкое использование простых обучающих машин — 1975 год.

Автоматизированные библиотеки, «просматривающие» публикации и печатающие копии — 1976 год.

Автоматизированный перевод с иностранного языка (правильная грамматика) — 1978 год.

Сложные обучающие машины, оценивающие не только ответы студентов, но и их психологическое состояние, например напряженность — 1980 год.

Машины, способные отвечать на вопросы, задаваемые в виде печатного текста — 1982 год.

Роботы, способные самонастраиваться и выполнять домашние работы, например приготовление пищи, уборку помещений и т. д. — 1992 год.

Демонстрация симбиоза «человек — машина», повышающего интеллектуальные возможности человека прямым взаимодействием мозга и ЭВМ — не ранее 2012 года.

(*) Сроки приводятся средние.

888888888888888888888888888888888888888888888888888888 8888888888888888888888888888888888

В. Сифоров. Что сможет компьютер (статья) // Литературная газета № 11, 15 марта 1972, с. 11

------------------

Электронно-вычислительная техника — это, по-видимому, один из наиболее универсальных видов техники, когда-либо появлявшихся в истории человечества. Уже в том виде, в котором она существует сейчас, эта техника может найти применение во многих областях человеческой деятельности. Задача заключается в том, чтобы максимально реализовать эти возможности.

Создаются все более совершенные ЭВМ, разрабатываются новые методы программирования, и, как следствие, открываются перспективы «кибернетического» освоения еще не обжитых электронно-вычислительной техникой областей, часть которых представляется сейчас весьма «экзотической». О некоторых грядущих применениях развивающейся электронно-вычислительной техники идет речь в прогнозе западных экспертов. Попробуем оценить с позиций сегодняшнего дня, насколько реальны названные ими сроки.

...Решение задачи автоматизированного перевода эксперты ожидают уже в ближайшие годы. На мой взгляд, сроки чересчур оптимистические. Задача слишком уж сложна. Это верно, что в те объемы машинной памяти, которыми мы располагаем сегодня, удается «запихнуть» достаточный словарный запас. К сожалению, верно и то, что многие языковые особенности машина пока — увы! — не учитывает при переводе. Так что предстоит большая работа: не годы — десятилетия.

В СССР первые опыты по автоматизации перевода проведены давно. Помню, в 1956 году я в составе советской делегации посетил США. Еще тогда мы показывали американцам образцы машинного перевода математических текстов. Конечно, по тем временам это было сенсацией. Однако специфика текстов, на которую заранее «настраивали» ЭВМ, намного облегчала задачу. Да и сами переводы получались неточными. Теперь те давние попытки кажутся нам примитивными.

Мы сейчас ведем настойчивые поиски полного решения проблемы перевода. Но пока все же считаем практичнее ориентироваться на содружество ЭВМ-переводчика и человека-редактора. Это позволяет намного снизить трудоемкость перевода, ускорить его. Это оправдано и экономически.

Следующее событие — широкое использование простых обучающих машин — ожидается экспертами к 1975 году. Такой прогноз вполне реален. Однако произойдет это не так, как, вероятно, представляют себе многие. Давайте уточним. Сейчас, в эпоху «информационного взрыва», объем знаний, усваиваемых в процессе обучения, слишком велик. В этих условиях единственный выход — не «вкладывать» в ученика некую сумму знаний (на это-то как раз и нацелена нынешняя обучающая техника), а учить его думать. И здесь человек-преподаватель вне конкуренции.

Однако в отдельных областях знаний учеба совершенно немыслима без предварительного усвоения значительного объема фактических данных. Возьмите, например, студента-медика, изучающего латинские названия мышц, костей. Их усвоение требует запоминания, тренировки, самопроверки. И вот здесь машина может оказать неоценимую помощь. Она значительно облегчит и работу экзаменатора.

Теперь о применении простых обучающих машин. В нашей стране они используются, и довольно широко. Взять хотя бы обучение водителей правилам уличного движения. Подобные устройства находят применение и в некоторых других областях. Нужда в них растет. Вот и получается, что простые обучающие машины следует использовать шире, но не везде — только там, где это разумно.

Излишне говорить об удобствах, даруемых автоматизированной библиотекой. Представьте себе: при помощи микрофильмирования страницы нескольких тысяч книг сняли на пленку. Линии связи соединяют эту микробиблиотеку с кабинетами, лабораториями. На столах абонентов — клавиатура, как у пишущей машинки, приставленная к небольшому экрану телевизора. Рядом — маленький копировальный аппарат. Как действует библиотека? Посредством клавишей печатают вопрос. Через несколько секунд на экране возникает ответ, требование об уточнении, исполнение просьбы. Нужна копия? Нажатие на кнопку — через несколько минут копия готова.

С такой библиотекой на 10 тысяч книг мы ознакомились в Массачусетском технологическом институте во время поездки в США в 1970 году.

Конечно, 10 тысяч книг — это не масштаб. Прикиньте, сколько потребуется труда, чтобы микрофильмировать содержимое, скажем, Библиотеки имени Ленина или других крупных книгохранилищ. Думаю, не ошибусь: работы таких масштабов завершатся не к 1976 году — позже.

Задача создания и распространения к 1980 году сложных обучающих машин видится мне актуальной и реальной. У нас уже построены довольно сложные машины этого типа. Однако здесь остаются справедливыми все оговорки, высказанные мною ранее.

Теперь о машинах, отвечающих на вопросы, задаваемые в виде печатного текста. По-видимому, речь идет о решении проблемы распознавания образов. Схематично этот процесс можно представить так: луч света, проходя по считываемому знаку, отражается и попадает на особый чувствительный элемент, с помощью логических схем анализируются его отличительные особенности, происходит опознание образа цифры, буквы...

Задача эта оказалась нелегкой, но очень важной: научившись «видеть», машина намного облегчит ввод и вывод данных, освободит перфораторщиков от их нелегкой, кропотливой работы. Устройства, использующие описанный принцип, уже созданы в СССР. Сейчас идет их доработка, выбор наиболее подходящих и экономичных технических средств. Но в основном задача решена.

В принципе решена и не менее сложная задача — сделать машину способной не только видеть, но и слышать команду, работать «с голоса». В Институте проблем передачи информации АН СССР и Вычислительном центре АН СССР уже разработаны устройства, использующие этот принцип. Первая практическая попытка — речевой ввод данных для оперативного расчета на ЭВМ оптимальных параметров газопровода — прошла успешно. Правда, «ассортимент» вопросов пока не столь велик, как хотелось бы. Но он растет. Можно быть уверенным в том, что совершенные «видящие» и «слышащие» машины появятся у нас раньше, чем через десять лет.

Очень перспективно создание самонастраивающихся машин. В будущем их роль, несомненно, возрастет. Непонятно только, зачем ориентировать их на выполнение домашних работ. Мнение, что использование роботов — единственный путь, по которому в будущем пойдет автоматизация быта, спорно. На мой взгляд, робот с пылесосом «в руках» — менее изящное решение проблемы уборки помещений, чем создание, скажем, особых электростатических зон на стенах комнаты. Благодаря каким-то приспособлениям, вроде электромагнитной перистальтики, пыль сама время от времени будет устремляться в пылеуловители. То же с приготовлением пищи. И здесь индустриальные методы гораздо выгоднее: по-видимому, все же лучше направить усилия не на автоматизацию приготовления домашних обедов, а подумать об автоматизации доставки на дом заказанных и приготовленных централизованно блюд.

Выходит, роботы не нужны? Нужны. Но область их применения должна быть иной, более важной. Например, они должны выполнять работу в доселе неизвестных и опасных для человека условиях. Именно по этому пути пошла советская космотехника. Как известно, советский луноход продемонстрировал многие черты самонастраивающейся системы. Мы намерены и впредь уделять этому направлению много внимания. Бесспорно, здесь наши успехи дадут о себе знать гораздо ранее 1992 года.

Симбиоз «человек-машина» — проблема очень актуальная. И очень сложная. Она имеет много аспектов. В плане научно-техническом для ее решения, несомненно, потребуются новые, пока неведомые достижения в области биологии, физиологии, психологии, других наук.

Немаловажны и моральный, и социальный аспекты этой проблемы. Как известно, Норберт Винер немало размышлял о том, стоит ли вручать человечеству плоды своих исканий. К чему приведет создание симбиоза «человек-машина»? Ускоренное воспитание навыков, быстрый, почти мгновенный рост опыта и знаний, глубокое внушение идей, заданное, крайне динамичное формирование мировоззрения — какие поразительные, невиданные доселе ресурсы развития личности! И одновременно огромнейшая опасность. Нужно ли говорить, к чему может привести воздействие на умы столь мощного инструмента, окажись он в руках противников мира и социального прогресса. Вот почему я считаю, что составители прогноза поступили мудро, отнеся первую демонстрацию грандиозного достижения на срок «не ранее 2012 года». Я бы только добавил: «после полного и окончательного утверждения на всей нашей планете коммунистического мировоззрения».

Можно не соглашаться с отдельными сроками, теми или иными деталями прогноза зарубежных ученых. Но в целом он, на мой взгляд, верно отражает одну из главных черт грядущего — вторжение ЭВМ во многие сферы жизни: труд, быт, образование, здравоохранение. Своеобразие этого процесса в нашей стране заключается в огромных его масштабах: будет создана общегосударственная автоматизированная система сбора и обработки информации. Она вырастет на базе государственной сети вычислительных центров. В свою очередь, эта последняя будет опираться на единую автоматизированную сеть связи.

Многие особенности предстоящих глобальных свершений прояснились в ходе проводившегося у нас в стране прогнозирования путей развития электронной вычислительной техники.

Протяженность каналов связи у нас непрерывно увеличивается. Например, общая длина линий междугородной телефонной связи за последние пятнадцать лет возросла в 9 раз. К 1975 году она снова почти удвоится. Получат распространение устройства, преобразующие информацию ЭВМ в форму, удобную для передачи по телефонной сети страны. Речевые сигналы обычных телефонных разговоров можно будет перемежать с теми, которые передадут данные из вычислительных центров. Все будет происходить автоматически — абоненты телефонной сети даже не заметят каких-либо изменений, помех разговору.

Найдут применение и телевизионные каналы. По ним, помимо трансляции обычных телевизионных программ, пойдут закодированные электронные сигналы ЭВМ. Такая связь очень эффективна: если при обычной телефонной и телеграфной связи информация курсирует со скоростью несколько тысяч слов в минуту, то возможный темп телевизионной передачи данных — десятки миллионов слов.

Станет гораздо интенсивней радиосвязь в области более коротких волн. Достижения науки и техники, в частности создание спутников связи, намного упростили эту задачу.

Следует ожидать дальнейшего прогресса лазерной связи. Теоретически ясно, что луч лазера может одновременно нести на себе до сотни миллионов телефонных разговоров. Стало быть, при умелом использовании такой луч один выдержит практическую нагрузку всех коммуникационных линий страны!

Так техника будущего позволит сократить проведение дорогостоящих линий связи, как бы увеличить длину существующей сети, сделать ее гораздо удобнее, эффективнее. Однако разнообразие технических устройств не приведет к разнобою, как это нередко встречается за рубежом, где средства связи — собственность частных компаний. При построении всей системы мы предусматриваем соблюдение принципа организационного, методического и технического единства.

...Автоматические библиотеки, обучающие машины, самонастраивающиеся роботы, непосредственное взаимодействие человеческого мозга и ЭВМ — спору нет, все это действительно впечатляет. Однако работы по созданию общегосударственной автоматизированной системы сбора и обработки информации производят на меня гораздо большее впечатление своим размахом, грандиозными последствиями. Тем, наконец, что каждый из нас начнет ощущать на себе плоды величественных свершений уже в нынешнем пятилетии.

------------------------------------------------------ ---------------------------------

(*) The Institute for the Future (IFTF) — некоммерческий аналитический центр в Palo Alto (Калифорния, США). Он был создан в 1968 году как ответвление корпорации RAND, чтобы помогать организациям планировать долгосрочное будущее