А вот и сюрпрайз от Петербургской фантастической ассамблеи — для тех, кто вчера не догадался. Итоги четырех лет переговоров и полугода паники-паники.
Знаете ли вы, кто самый востребованный фантаст начала XXI века? Нет, не Уильям Гибсон, не Нил Гейман и даже не Стивен Кинг. Даем еще одну подсказку: этого колоритного бородача вы можете знать как автора сценария сериала, раз и навсегда изменившего мировую телеиндустрию. Угадали? Правильно, это Джордж Мартин!
Именно автор «Игры престолов» станет в этом году почетным гостем Петербургской фантастической ассамблеи! Спешите регистрироваться (тыц здесь), пока еще есть места!
"Тобол" — роман не то чтобы фантастический, но с очевидными фантастическими элементами. Не то чтобы без этих элементов книги не было — но она была бы совсем другой. В общем, мой совет: дождаться выхода второго тома — и читать, читать, читать!
Сибирская хроника
Алексей Иванов. Тобол. Много званых: Роман. — М.: АСТ, 2017. — 704 с. — (Новый Алексей Иванов). 25000 экз. — ISBN 978-5-17-100420-0.
Алексей Иванов всегда был неравнодушен к истории нестоличной России. Однако последние его сочинения — роман «Ненастье» об эхе «лихих девяностых», документальный сборник «Ёбург» о недавнем прошлом Свердловска-Екатеринбурга — посвящены событиям, случившимся на памяти нынешнего поколения. Настало время для нового большого романа с глубоким погружением в историю — такого, как безразмерный двухтомный «Тобол».
Уральский левша Алексей Иванов один из самых заметных русских прозаиков последних двух десятилетий. С 2003 года каждый новый его текст (роман, сценарий, развернутый краеведческий очерк — не важно) немедленно попадает в фокус читательского внимания и становится предметом бурных обсуждений. Но несмотря на благожелательность критики, восторги широкой публики и успех фильма, снятого по книге «Географ глобус пропил», визитной карточкой Иванова по-прежнему остается «Сердце Пармы», первая его книга, пробившаяся в список бестселлеров. Страстная повесть о покорении Северного Урала, о русских воеводах и татарских князьях, о набегах и осадах, усмирении немирных вогулов, о жарких сечах и тайных лесных капищах.
Новый роман писателя слеплен из того же теста. В «Тоболе» нам снова открывается дальняя окраина Московского царства — только местом действия становится на сей раз не Урал, а Сибирь времен царствования Петра Алексеевича Романова, государя-императора Петра I. Параллели между двумя романами, разумеется, неизбежны, и если о Перми Великой написано сравнительно немного, то освоению Сибири посвящены сотни романов — не говоря уж о штабелях монографий и научно-популярных книг. Это мейнстрим нашей исторической прозы: тут гораздо сложнее прослыть первооткрывателем, удивить читателя новизной и экзотичностью фактуры.
Сибирь с ее бескрайними просторами и несметными пушными богатствами всегда манила русских землепроходцев. С XVI века лихие и отчаянные люди торили пути на северо-восток Евразии — страшно представить, сколько их полегло среди снегов и дремучих елей, по берегам рек и под стенами острогов, и только самым удачливым посчастливилось оставить свое имя на карте. Впрочем, «Тобол» рассказывает не о Сибири Ермака и хана Кучума, Ивана Москвитина и Семена Дежнева, Владимира Атласова и Ерофея Хабарова. Времена, когда казаки, купцы и прочие русские авантюристы сплавлялись по девственным рекам и закладывали в тайге первые города, остались в прошлом, сравнительно недавнем, но уже легендарном. В новом романе Иванова действуют персонажи иного склада. Ушлый и изворотливый губернатор князь Гагарин, постепенно прогибающий под себя всю Сибирь. Владыка Филофей, креститель остяков и вогулов, сумевший остаться человеком там, где другой давно обратился бы в зверя. Ссыльный раскольник Авдоний, харизматичный проповедник, битый, ломанный, но на царской дыбе только укрепившийся в древнеотеческой вере. Зодчий-самородок Ремизов, глава большой семьи, заядлый спорщик и неисправимый мечтатель, до глубокой старости сохранивший детскую тягу к знанию. И десятки других: русские, шведы, китайцы, бухарцы, солдаты, воеводы, служилые, проданные за долги в холопство... Они уже не берут Сибирь с боем, а просто живут на этой земле — и не видят для себя другой судьбы.
Собственно, в этом и заключается главное различие между двумя большими историческими романами разных десятилетий. В многофигурном и многослойном «Тоболе» Иванов показывает, что происходит, когда на место завоевателей и первопроходцев приходят люди, которые просто обживают новые земли — а если чему и противостоят, то лишь неумолимому ходу времени. Героический эпос сменяется хроникой, пафос преодоления — размеренным обустройством быта. «Сердце Пармы» подхватывает, несет, кружит читателя, как беспокойная река Чусовая с ее отмелями, стремнинами и скалами-бойцами. «Тобол» катит свои волны величественно и неторопливо. Роман изобилует отступлениями, развернутыми экскурсами в историю Сибири, подробными описаниями городов и селений — кажется, будь у него такая возможность, автор снабдил бы книгу бессчетными архитектурными планами и многостраничными строительными сметами. Здание романа сбито по-сибирски крепко, обстоятельно, с многократным запасом прочности.
Оборотная сторона медали — неторопливость, вязкость повествования. На страницах книги происходит масса событий, больших и малых, важных и почти незаметных, но все они умещаются буквально в две пятилетки с момента назначения Матвея Петровича Гагарина губернатором Сибири. Не исключено, что в следующем томе все перевернется с ног на голову и темп действия резко ускорится... Но не будем гадать. «Много званых» — только половина романа. Вторая часть дилогии, «Мало избранных», должна выйти весной-летом 2017 года. Что ж, подождем: по сравнению с 14 годами, прошедшими с момента выхода «Сердца Пармы», эти пять-шесть месяцев промелькнут незаметно.
Долгожданная новость: открыта регистрация на Петербургскую фантастическую ассамблею! Для перехода на страницу регистрации клинуть сюда.
Что ждет участников? Отвечаем:
Петербургская фантастическая ассамблея пройдет в загородном отеле «Райвола» с 18 по 21 августа 2017 года. Как всегда, мы готовим насыщенную, разнообразную и яркую программу – для всех, кто пишет, читает, переводит, смотрит, рисует, изучает фантастику.
В этом сезоне участников Ассамблеи ждут следующие секции:
• секция литературного мастерства;
• секция комиксов;
• секция телесериалов;
• секция, посвященная вопросам книжного рынка,
а также – традиционно! – большой блок общелитературных, фантастических и развлекательных мероприятий.
Петербургская фантастическая ассамблея – это место, где встречаются читатели, писатели, переводчики, художники, издатели и вообще все, кто так или иначе имеет отношение к фантастическому жанру.
Плюс к тому, на Ассамблее в этом году пройдут вручения традиционной премии "Фанткритик" Петербургской книжной ярмарки за лучшую статью и рецензию на книги фантастического жанра — и еще одной важной премии, о которой мы объявим чуть позже.
Стоимость участия без поселения
• Аккредитация на один день — 1500 руб.
• Аккредитация на два дня — 2500 руб.
• Аккредитация на три дня — 3000 руб.
Стоимость участия с поселением и питанием
• Место в двухместном стандарте — 12 000 руб.
• Место в двухместном стандарте+ (увеличенной площади) — 12 600 руб.
• Место в двухместном комфорте — 12 900 руб.
• Место в люксе (при двухместном размещении) — 13 050 руб.
• Одноместный с совмещенным санузлом — 13 200 руб.
• Одноместный стандарт — 13 500 руб.
• Одноместный комфорт — 14 400 руб.
Внимание: при выборе двухместного комфорта или люкса обязательно указывайте, с кем вместе собираетесь жить!
Если вам нужны какие-то нестандартные опции (более длительное размещение в пансионате или наоборот, одноместное поселение в люксе и т.п.) — связывайтесь с оргкомитетом (megana.nataly@gmail.com, Наталья).
Информация о том, как можно оплатить участие, лежит здесь.
Напоминаем, что для участников и вольнослушателей романного семинара аккредитация на Ассамблею бесплатная. Прием текстов завершен, но вольнослушателем можно записаться в любой момент вплоть до начала семинара, для этого достаточно написать на seminar@fantassemblee.ru.
О том, кто станет почетным иностранным гостем Фантассамблеи, сообщим завтра, отдельно. Ну, если сами не догадаетесь. Будет круто!
UPD 06.04.2017
Дорогие товарищи участники и будущие участники. Сим уведомляю, что на номера категорий комфорт и на все одноместные (включая совмещенные) уже пришло больше заявок, чем у нас имеется таких номеров в наличии.
Правда, двухместных стандартов, стандартов+ и люксов еще много :) Так что действует принцип "кто первый встал (то бишь оплатил), того и тапки". Одноместные же комфорты закончились совсем, все (уже все оплачены).
Редко так бывает: отличная книга от абсолютно незнакомого автора. Вот с Беннетом мне определенно повезло. Искренне надеюсь, что продолжение напечатают — и оно окажется не хуже первой книги.
И скажите теперь только, что я не люблю фэнтези!
Фридрих Ницше, Чайна Мьевиль и Сальвадор Дали: интриги, скандалы, расследования
Роберт Джексон Беннет. Город Лестниц: Роман. / Robert Jackson Bennett. City of Stairs, 2014. Пер. с англ. Марины Осиповой. — М.: АСТ, 2017. — 560 с. — (Мастера фэнтези). 2500 экз. — ISBN 978-5-17-089272-3.
Фэнтези без богоборчества как Арбат без матрешек: вроде все на месте, а чего-то не хватает. В хорошей, годной фэнтези герои просто обязаны бросить вызов предначертанию, показать кукиш небесам. Роберт Джексон Беннет отрабатывает эту сюжетную схему по полной: богов в его «Городе Лестниц» режут прямо на улице, при большом скоплении народа, пером под ребро. Кажется, весь этот роман вырос из одной фразы Фридриха Ницше — правда, едва ли не самой цитируемой из всего его философского наследия: «Бог мертв: но такова природа людей, что ещё тысячелетиями, возможно, будут существовать пещеры, в которых показывают его тень. — И мы — мы должны победить ещё и его тень!».
Когда-то (в исторической перспективе совсем недавно, меньше ста лет назад) миром, где разворачивается действие этой книги, безраздельно правили обитатели Континента. Вывозили с далеких островов невосполнимые природные ресурсы, обращали непокорных в рабство, драли с соседей три шкуры, не задумываясь о последствиях. Сверхдержавой Континент сделали боги, которые любили являться к пастве, творить чудеса и лично вершить расправу. Но однажды все изменилось: жители Сайпура, сильнее всего пострадавшего от, простите за выражение, колониального гнета, научились убивать бессмертных. И все перевернулось с ног на голову: боги умерли нехорошей смертью, рабы обрели свободу, инфраструктура, целиком построенная на чудесах, обрушилась с треском и грохотом, а крошечный Сайпур оккупировал огромный дезорганизованный Континент.
Все эти события эпического масштаба, впрочем, произошли задолго до начала действия романа. Со времен оккупации минули десятилетия, но в Мирграде, Городе Лестниц, бывшей столице Континента, по-прежнему неспокойно. Убит профессор Ефрем Панъюй, создатель новой исторической школы Сайпура, без малого гений, ученый, который мечтал изменить отношение соотечественников к завоеванной стране. То ли грубое вторжение чужаков в область сакрального довело до ручки ревнителей старины, то ли дотошный исследователь действительно докопался до чего-то такого, до чего докапываться не стоило: меньше знаешь — крепче спишь. Для расследования инцидента в город прибывает Шара Комайд, лучшая ученица Ефрема, историк, большой знаток полузабытых ритуалов и утраченных магических практик, а по совместительству — опытный агент спецслужб. Ну и наследница одного из самых славных родов Сайпура — этот факт еще сыграет свою роль в повествовании. Ее расследование приведет к глобальным политическим переменам, а сама Шара невольно повторит подвиг далекого предка. Прошлое отбрасывает густую тень на события настоящего, а история двух народов куда сложнее, чем в школьном курсе, одобренном местным Министерством образования...
На страницах этой книги Роберт Беннет по большей части соблюдает конвенции, принятые в фэнтези, но на самом деле с «классикой жанра» «Город Лестниц» соотносится примерно так же, как психоделический «Убик» Филипа Дика — с наивной НФ «золотого века» американской фантастики. Сам автор предпочитает определение «speculative fiction» — в неточном переводе то ли «спекулятивная», то ли «умозрительная литература». Разумеется, критики сравнивают Беннета с «новыми странными», Чайной Мьевилем, Джеффом Вандермеером и тэдэ — для автора, который настолько сам по себе, вне категорий и рубрикаций, что дух захватывает, это неизбежно. «Город Лестниц» удивительная книга: начинается как детективный роман-фэнтези, постепенно набирает силу философской притчи, перерастает в историю о столкновении и взаимопроникновении культур — но при этом не теряет ни детективной интриги, ни эпического размаха. Герои, каждый со своим характером, своим норовом и комплектом скелетов в шкафу, прямо-таки фонтанируют обаянием, а фантасмагорические панорамы Мирграда свели бы с ума Сальвадора Дали. Никакой высокопарности и розовых соплей: сакральное тут обсуждают преимущественно в разговорном стиле, ловко жонглируя в непринужденной беседе сложными абстрактными понятиями — хотя, как показывает автор в эпиграфах, сменить регистр и нагнать пафоса ему раз плюнуть. Наконец, еще одна козырная карта Беннета — самоирония: «Какая продуктивная у нас была встреча! Тайны, интриги, расследования! Историко-культурные реминисценции!»... Короче говоря, здесь есть все то, чего никак не ждешь от писателя, о котором первый раз слышишь. Роберт Джексон Беннет далек от звездного статуса, а «Город Лестниц» не удостоился ни одной из крупных литературных наград — другим романам писателя в этом смысле повезло больше. На русский язык ни одно его произведение до сих пор не переводилось: для российского читателя это настоящая темная лошадка, мистер Икс, tabula rasa. А вот гляди-ка: с первого залпа — в яблочко! Какие только чудеса ни случаются в подлунном мире...
Неизвестно правда, насколько этой меткостью автор обязан двум отечественным писательницам, переводчику Марине Осиповой (более известной под псевдонимом Ксения Медведевич) и редактору Наталии Осояну. Но этот вопрос мы оставим любителям конспирологических штудий и полиглотам со стажем.
Кого только не заносит на Петербургскую фантастическую ассамблею! Например, как-то среди гостей внезапно, без объявления войны, нарисовался итальянский фантаст Франческо Версо. На русский его пока почти не переводили (хотя пару романов о России он написал), зато активно публикуют на английском. Ну а на родине, говорят, он вообще "звезда НФ №1". Мы наконец расшифровали интервью, продравшись через косяки переводчика, и сегодня опубликовали на сайте Петербургской книжной ярмарки ДК им. Крупской.
За помощь в подготовке материала отдельное спасибо Kons`у и Евгении Руссиян!
Франческо Версо: "Я вырос в эпоху киберпанка..."
— В свои книгах вы много пишете о постчеловечестве, о генетически измененных людях будущего. Как вам кажется, нужна ли нам антропологическая эволюция, и если нужна, то зачем, какие проблемы она поможет решить?
Франческо Версо: Мы, люди, очень своеобразный вид. Мы единственные создания на земле, не адаптированные к своей среде обитания. Мы преобразуем ее под себя с помощью созданных нами же инструментов — и одновременно меняемся сами. Мы связаны с технологиями, прикреплены к этим искусственным продолжениям себя. На определенном отрезке истории эти технологии могут стать разумными, живыми. Закономерный результат игры в бога: разница между человеком и искусственным интеллектом, созданным нашими руками, сотрется, исчезнет. В греческой мифологии есть миф о корабле Тесея: после возвращения героя с Крита в Афины корабль постепенно ветшал и разрушался, но каждый афиняне постоянно латали прорехи, меняли доски и снасти. В какой-то момент, когда все части корабля были заменены на новые, возник вопрос: это тот же самый корабль или новый? Тут есть прямая аналогия: мы используем очки, слуховые аппараты, множество устройств и гаджетов, которые облегчают нам жизнь. Если вы потеряете ногу, но сохраните вторую, вы останетесь собой. Если вы потеряете руку, вы тоже остаетесь собой. Какую же часть тела вы должны потерять, чтобы утратить свою идентичность? Когда человек перестанет быть человеком? Я не знаю, нужны ли эти изобретения и вся постчеловечность. Мы считаем, что технологии помогают нам, но, конечно же, иногда мы ошибаемся. Технологии призваны улучшить нашу жизнь, но не всегда улучшают. Тем не менее, с этим ничего не поделаешь: это просто данность, так уж устроен вид хомо сапиенс.
— Итальянская литературная традиция — древнейшая на европейском континенте. Как современные итальянские авторы, в первую очередь фантасты, используют эту традицию и используют ли ее вообще?
Франческо Версо: Зависит от конкретного автора, от его образования, от того, какие науки он изучал и о чем пишет. В Италии есть профессиональные инженеры, пишущие НФ — и есть прозаики, абсолютно чуждые науке. История фантастики в нашей стране насчитывает много десятилетий, случалось всякое. Первые фантастические произведения в Италии, конечно, были связаны с религией. «Божественная комедия» — в каком-то роде фантастическое путешествие, сочинения классиков Итало Кальвино и Бокаччо — тоже. Но настоящее рождение НФ связано, как и в случае с американскими бульварными журналами, с возникшим в пятидесятых годах прошлого века издательством «Mondadori» и с премией «Urania», которые до сих пор объединяют наших фантастов. Мы пытаемся очень осторожно использовать в своих произведениях темы, связанные с искусством, историей и культурой. Например, есть один автор юмористической прозы, Массимо Монгай, который создал так называемую «фуд-НФ», то есть научную фантастику, связанную с едой — роман о поваре на космическом корабле. Есть мы будем всегда, и в будущем в том числе. И это тоже часть традиционной итальянской культуры.
— Та итальянская «нереалистическая проза», которая известна за пределами страны — книги Дино Буццати, Итало Кальвино, Умберто Эко — в основном литература сложных жанров: сюрреализм, гротеск, социальная сатира. Не является ли обращение к жанровым канонам англо-американской фантастики для итальянцев некоей деградацией, шагом назад?
Франческо Версо: Когда я говорил о бульварных журналах, я имел в виду тексты, доступные массовому читателю. Произведения Умберто Эко написаны не для всех. Да, многие покупают его книги, но это еще не значит, что их когда-нибудь прочтут. Я не утверждаю, что бульварные американские журналы по определению дурны, а Эко — хорош. Я говорю о том, что литература это как музыка: есть джаз, есть рок, поп, рэп. Все могут найти себе что-то по вкусу.
Думаю, каждый автор выбирает, для какой аудитории он пишет. Если я планирую опубликовать более «твердую» НФ или более политизированную, я должен понимать, что могу потерять какую-то часть аудитории. Мои книги более мягкие, с уклоном в психологию. Хотя, конечно, рядовой читатель предпочтет скорее космическую оперу — с хорошими и плохими парнями, космическими схватками и жукоглазыми пришельцами.
облако тэгов
