Гештальт закрыт, вторая часть "Сказок сироты" отрецензирована для "Питерbook`а" вслед за первой. Хочу еще! В смысле, еще Валенте. Это-то роман вполне себе закончен и продолжений не требует.
Писать о втором томе дилогии всегда сложнее, чем о первом. Главное уже сказано, акценты расставлены, курс задан — о чем тут еще говорить? В этом смысле Кэтрин Валенте идеальный автор. В критический момент она всегда готова бросить рецензенту спасательный круг: подводные течения в ее дилогии «Сказки сироты» настолько прихотливы а сюжет причудлив, что рассуждать об этом тексте можно если не бесконечно, то очень и очень долго — с неизменным удовольствием и избегая самоповторов.
Собственно, «В ночном саду» и «Города монет и пряностей» — один большой сюжетно законченный роман, аккуратно разбитый на две равные по объему части. Логичнее было бы выпустить «Сказки сироты» здоровенным омнибусом в полторы тысячи страниц — но такую книгу в метро не почитаешь, да и на полку она встанет с трудом, так что мотивы издателей вполне понятны. Во втором томе загадочная девочка-сирота из сада, окружающего дворец безымянного Султана, продолжает рассказывать наследнику престола истории — жуткие, волшебные, запутанные, порою больные, почти безумные, — а тот по-прежнему внимает ей с открытым ртом, стараясь не упустить ни слова. Но в определенный момент слушатель и рассказчик меняются местами — и вот уже мальчик, путаясь и запинаясь, хриплым голосом читает сказки, чудесным образом записанные на лице маленькой Шахрезады. Все стремительнее меняются декорации, пляшут на стенах разноцветные тени, нить рассказа уводит слушателей по лунной тропинке дальше и дальше, вглубь сказочного лабиринта. В этой истории нет ничего невозможного: здесь родители собирают детей из часовых механизмов и чайных листьев, джины штурмуют живую городскую стену, ежи добывают в горных шахтах золото и самоцветные камни, а узоры на спинах ящериц складываются в стихи и рецепты, формулы и чертежи. Запутанные тропинки повествования приводят героев то в город-призрак из мусора, форму которому придает неутихающий ветер, то на Острова Мертвых, то в земли, где с неба вместо дождя падают осколки стекла.
Тут расплачиваются монетами из детских костей, принимают роды у мертвой богини-Звезды и ведут беседы с воплощенным Голодом, чье тело состоит из зубов, звериных и человеческих, бритвенно-острых и стертых до основания, гигантских и совсем крошечных. Золотая рыбка превращается в девушку, а девушка — в дракона, дети Луны торгуются с водяными-каппами, Жар-Птица танцует на театральных подмостках. Некоторые из персонажей появляются только один раз, другие кочуют из главы в главу — но рано или поздно каждому из них предстоит выступить в роли рассказчика, поделиться сокровенными тайнами, страхами и мечтами, добавить деталей, расширить границы повествования. А то и повернуть на сто восемьдесят градусов все течение истории, как в сказке о двух принцессах: у одной каждое слово превращается в жабу, у другой — в жемчужину, но которая из них злая, а которая добрая, определить по этому признаку невозможно.
В романе полно таких парадоксов, традиционных сказочных архетипов, вывернутых на изнанку и помещенных в непривычный контекст. Если вам кажется, что вы узнали героя и примерно представляете, какая судьба его ждет, не спешите с выводами: «Морфология волшебной сказки» Владимира Проппа тут плохой помощник. Кэтрин Валенте в точности следует совету мастера-каллиграфа из «Городов монет и пряностей»: «Правильной девочке полагается прочитать столько книг, сколько в этом городе кирпичей, а потом она должна написать новые книги, сделанные из старых, как этот город сделан из камней». Стоит подчеркнуть, что в основу романа Валенте положены не только «Арабские ночи» или сказки братьев Гримм, но и куда более экзотические сочинения. В списке благодарностей в конце второго тома автор поминает добрым словом, например, Александра Николаевича Афанасьева, знаменитого русского фольклориста девятнадцатого века и великого собирателя восточнославянских сказок.
При этом на протяжении полутора тысяч страниц Валенте ни на секунду не забывает о главном опоясывающем сюжете, о девочке и мальчике в саду Султана — и постепенно стягивает все линии в одну точку. Когда мы рассказываем историю, даже самую безумную, волшебную, оторванную от реальности, мы так или иначе говорим о себе, определяем границы своей личности, раскрываем внутреннюю суть. Герои «Сказок сироты» не исключение: к чему бы ни вела маленькая рассказчица, как глубоко бы ни погружалась в странные фантазии, в конечном счете она рассказывает нам свою собственную историю. Читателю остается сделать один шаг и предположить, что для Кэтрин Валенте этот роман тоже в какой-то степени автобиографичен. Но в какой именно?.. Хороший вопрос для будущих исследователей жизни и творчества писательницы.
Плюс там разные интересные люди реплики из зала подают. Например, Сергей Шикарев.
КРУГЛЫЙ СТОЛ «РОССИЙСКАЯ НАУЧНАЯ ФАНТАСТИКА» В «АРХЭ» (фрагмент)
Реплика из зала — 1: Меня зовут Сергей, я критик, фантастиковед. У меня вопрос по конкретной книге, где, на мой взгляд, та тема, которую мы сейчас обсуждаем, – современная российская научная фантастика – отразилась как некоторая квинтэссенция. Я говорю о романе «Роза и червь» и вопрос адресую Кириллу и Роману, наверное, они этот роман читали.
Почему я считаю этот роман показателем того состояния, в котором находится современная научная фантастика? Этот роман был тепло и радостно встречен читательской аудиторией. Свою первоначальную известность он заработал еще в «самиздате», потом вышел в бумажном варианте. Но при этом этот роман, по сути, фантастикой не является, это такая космоопера с принцем, принцессой и командором и их интригами.
Второй момент: действие этой книги было отнесено в будущее, и это будущее отсылает нас к лучшим образцам англо-американской и англо-саксонской фантастики, где идет активное освоение Солнечной системы, обживают астероиды. Эта модель нам знакома и новой не является. А вот что отражает «отечественный» вклад – это то, что при этом в таком продвинутом «сеттинге» вплетены абсолютно феодальные социальные отношения. Когда есть какие-то ханы на Земле, которая оказалась отброшена назад в своем развитии после атаки инопланетян, но при этом и в самом космосе, где такого влияния не было, тоже действую отважные командоры, которые отправляют своих красивых дочерей на важные задания.
Е. Клещенко: А ваш вопрос?
Сергей: Да, у меня вопрос смешан с репликой. И этот роман получился не научной фантастикой, хотя именно как научную фантастику его в свое время выдвигали на «Щит», в том числе и Антон. Во-вторых, он получился довольно двусмысленным. И при внешней демонстрации достаточно продвинутого будущего он несет в себе совершенно архаичную социальную структуру. Что, на мой взгляд, как раз отражает положение, в котором находится современная отечественная научная фантастика. Хотелось бы услышать ваше мнение по этому вопросу. Да, Кирилл, ваше – обязательно. Спасибо.
К. Еськов: Я из романа «Роза и червь» прочел первые 25 страниц, закрыл и убрал. С моей точки зрения, это читать нельзя.
А. Первушин: Я рекомендовал этот роман к прочтению, на первой странице даже стоит моя рекомендация, так я и отвечу. Во-первых, я не согласен с Сергеем, что это не совсем научная фантастика, космоопера.
На мой взгляд, научная фантастика выражается в двух вещах, которые, если присутствуют, то уже можно говорить, что это – научная фантастика. Это познаваемый материалистический мир – а там он, безусловно, познаваемый и материалистический — и наличие научного поиска – научный поиск там есть, это попытка расшифровать сигналы, которые идут с Эдны, попытка понять замысел инопланетян, пока с ними так или иначе контактировать приходится. Это такой «научный поиск в чистом виде», я бы сказал.
То, что цивилизация в романе отброшена в Средневековье – там это объяснено, она была разрушена и поэтому приобрела такие архаичные формы. По инопланетянам – да, тут можно сказать, что автор недоработал, ему не нужно было раскрывать то, как там было всё устроено у инопланетян.
В свое время Лем даже не показал инопланетян в романе, хотя весь роман был построен на поиске этих инопланетян. Их не было в кадре, мы так и не узнали, как они выглядят. В «Розе» надо было сделать то же самое, упростить. Но в целом роман вызвал противоположные отзывы. Кстати, это хорошо – когда есть те, кто хвалят, и те, кто ругают, этот разброс означает, что роман состоялся, вещь получилась. Ее еще будут обсуждать, а что еще нужно от литературы? Чтобы ее прочли и чтобы ее обсуждали.
Е. Клещенко: То, что «Роза и червь» имела такой успех, несмотря на большие и малые минусы, говорит нам о том, что некий потенциал у научной фантастики есть. Хочет ли еще кто-то про «Розу и червь» высказаться?
Б. Штерн: Я прочел его до трети, просто времени больше не было. Мне кое-что понравилось. Видно, что автор обладает более-менее бэкграундом. Хотя способ, которым инопланетяне уничтожили Землю, у меня вызвал ярость, потому что напоминает один сильно идиотский проект, реально существующий.
М. Борисов: Дело в том, что Елена Клещенко опубликовала у нас в «Троицком варианте» год назад список литературы, которая претендует на звание новой научной фантастики, и мы ознакомились с ним, именно поэтому Борис Штерн читал «Розу». Я тоже роман одолел на треть.
Литературная основа там довольно слабая, но вообще-то интересно и свежо. Может быть, я дочитаю. В принципе, над этим надо подумать, это всё же какое-то явление. Не всегда литература – это то единственное, из-за чего вещи читают. Иногда… Кстати, Горькавый тоже входил в список.
Двенадцать лет подряд Книжная ярмарка ДК им. Крупской в феврале объявляла о начале приема рецензий и статей на конкурс "Фанткритик". 2017 год — тринадцатый в жизни этой премии — привнесет в регламент некоторые новшества. Во-первых, сроки проведения конкурса будут сдвинуты: прием работ начнется в апреле, а окончание конкурса и подведение итогов Оргкомитет приурочит к проведению Петербургской фантастической ассамблеи, которая проходит в августе. Заключительное мероприятие конкурса, напоминающее скорее работу семинара по "критике критики", станет частью программы Ассамблеи, в которой принимают участие любители фантастики из разных городов России, Ближнего и Дальнего зарубежья.
Напомним, что главной целью "Фанткритика", по-прежнему остающегося единственным в России конкурсом рецензий и критических статей на книги в жанре фантастики, является улучшение качества критики и рецензирования фантастической литературы. Основным событием "Фанткритика" остается разбор рецензий, который проводится известными писателями, критиками, журналистами, вошедшими в жюри. Интриги в это мероприятие добавляет то, что никто из членов жюри до последнего момента не представляет, кому принадлежит критикуемый текст. Таким образом, высказывания членов жюри являются максимально объективными и беспристрастными.
Конвент "Петербургская фантастическая ассамблея" впервые прошел в 2011 году. С тех пор этот фестиваль стал ежегодным. Основное его отличие от других конвентов фэндома — крайне насыщенная рабочая программа, включающая множество семинаров, круглых столов, дискуссий, лекций, рассчитанных как на начинающих писателей, так и на любителей фантастики в целом.
Премия «Новые горизонты» — самая фантастическая из литературных и самая литературная из фантастических — объявляет о начале пятого премиального сезона.
Премия была основана в 2013 году с целью поощрения авторов, которые отважно исследуют территории, лежащие за пределами традиционных литературных полей. В центре внимания премии произведения speculative fiction, «литературы воображения», оригинальные по тематике, образам и стилю.
На премию выдвигаются художественные произведения, опубликованные в прошедшем календарном году, и рукописи (электронные публикации) независимо от даты создания. Все произведения рассматриваются в единой номинации, независимо от их объема.
Победителя определяет жюри, состоящие из критиков, издателей, книжных журналистов. Отличительной особенностью «Новых горизонтов» является открытость премиального процесса: публикуются представления номинаторов и отзывы жюри.
Лауреата пятого премиального сезона определит жюри в составе:
• Андрей Василевский, главный редактор журнала «Новый мир», Председатель жюри;
• Валерий Иванченко, литературный критик;
• Константин Мильчин, литературный критик, журналист;
• Артём Рондарев, музыкальный и литературный критик, журналист.
Далеко простирает руки свои химия IT в дела человеческие. Можно сразу получить отклик американского автора, чью книгу отрецензировал. Вот, например, что написал Майкл Суэнвик об этом тексте: "Google's English translation sucks but I love that review". Надеюсь, понятно без гугл-перевода.
Великое путешествие на Восток
Майкл Суэнвик. Полет феникса: Роман. / Michael Swanwick. Chasing the Phoenix, 2015. Пер. с англ. Марины Манелис. — М.: Эксмо, 2016. — 480 с. — (Большая фантастика). Тир. 3000. — ISBN 978-5-699-90879-0.
В мире, распавшемся на куски после глобальной катастрофы, разделившемся на бесчисленное множество карликовых государств, талантливым авантюристам раздолье. До последнего времени профессиональные мошенники Даргер и Довесок оставляли за собой охваченные огнем города и дымящиеся развалины. Однако в великом путешествии на Восток их ждет прямо противоположная миссия.
Ученые-китаисты оторвут мне голову за такое упрощение, но если без деталей, то на протяжении всей своей истории Поднебесная пребывает в одном из двух агрегатных состояний: или неутихающие войны между царствами, интриги в столицах, банды на дорогах и голод в деревнях — или огромное единое государство, абсолютно инертная и полностью замкнутая на себе империя. Авантюристы Даргер и Довесок прибывают в Китай в переломный момент. После восстания искусственного интеллекта и падения Утопии (то есть современной цивилизации) Поднебесная, как и другие страны мира, погрузилась в Новое Средневековье по самую маковку. С нюансами, конечно: хотя компьютеры и компьютерные сети тут не без оснований полагают дьявольским порождением и даже электричество используют с крайней осторожностью, биотехнологии цветут пышным цветом и приносят причудливые плоды. Что, впрочем, не помешало наступлению «темных веков»: китайские государства с разной формой правления ведут нескончаемые малые войны, народ с недоверием поглядывает на чиновников, а те норовят вонзить друг другу нож в спину — хорошо если не в прямом смысле. Но эпоха Междуцарствия неминуемо подходит к концу, все устали от хаоса и раздробленности. На краю Ойкумены уже зародилась сила, способная собрать воедино обломки империи и повести Поднебесную к процветанию. Лучшего расклада для авантюристов не придумаешь: через некоторое время суровый псоглавец и джентльмен нарочито неприметного вида, более известные как Гениальный Стратег и Благородный Воинствующий Пес, оказываются во главе сильнейшей армии, которая чудесным образом одерживает одну бескровную победу за другой...
Впервые обаятельные жулики Даргер и Довесок предстали перед читателями в 2001-м, на страницах рассказа «Пес сказал гав-гав», год спустя получившего премию «Хьюго». Но гротесковый постапокалиптический мир настолько пришелся Майклу Суэнвику по душе, что писатель не захотел расставаться с великолепной парочкой и посвятил ее приключениям целый цикл рассказов, а в 2014-м — роман «Танцы с медведями», действие которого разворачивается в сердце загадочной древней Московии. Не надо обладать особой наблюдательностью, чтобы заметить сходство этих героев, свято блюдущих собственный нравственный кодекс, с «благородными жуликами» О.Генри, Джеффом Питерсом и Энди Таккером. Склонный к созерцательности Даргер, романтик, в некотором смысле идеалист, способный уболтать любого простофилю, и энергичный, сноровистый, обожающий экспромты Довесок, человек-пес, появившийся на свет в биолабораториях Западного Вермонта, вместе составляют идеальный комплект трикстеров. По миру их ведет не столько страсть к наживе, сколько любовь к авантюрам как таковым, к головоломным, почти неразрешимым задачам: пробраться в Букингемский лабиринт, продать парижанам Эйфелеву башню, обокрасть князя Московии... С нажитым добром они расстаются легко, не делая из этого трагедии: собственно, ни одна из блестящих комбинаций не приносит богатства Даргеру и Довеску, хотя пару раз они стоят в полушаге от этой цели. Китайский эпизод по крайней мере прославил их имена и дал возможность оставить след в истории: не мешок золота, конечно, но все равно приятно.
На фоне фантасмагорических «Танцев с медведями», романа, отчетливо рифмующегося с «Сахарным Кремлем» и «Днем опричника» Владимира Сорокина, «Полет феникса» выглядит куда более спокойным, сдержанным по части выразительных средств, но в то же время — парадокс! — более увлекательным. Помимо традиционных политических интриг героям приходится выступать советчиками в делах амурных, поддерживать равновесие в сложном любовном многоугольнике. Но этим влияние классической китайской прозы, похоже, и исчерпывается. Зато интрига идет по нарастающей вплоть до самого финала — где нас, как принято в авантюрном жанре, ожидает очередное сюжетное пике.
Наверное, «Полет феникса» — самая традиционная, наименее экспериментальная из книг Майкла Суэнвика: никакой сюжетной эквилибристики, стилистических кунштюков, культурологических и философских экскурсов. Ну что ж, автор «Пути прилива» и «Дочери Железного дракона» сделал для фантастики более чем достаточно — может позволить себе расслабиться и получать удовольствие.
Картинка для привлечения внимания: участники "Аэлиты-2004" с Майклом Суэнвиком (единственный в галстуке)
облако тэгов
