Семейная драма персонажей книги разворачивается на фоне напряжённого политического противостояния СССР и западноевропейских держав, в котором главный герой по долгу службы принимает самое непосредственное участие. Время действия – между заключением Мюнхенского соглашения четырёх западных держав о передаче Судет Гитлеру и вводом советских войск на территорию Западной Украины и Западной Белоруссии.
Что это: историческая реконструкция? политическая фантастика? эротическая драма? актуальная аллюзия на переломные события минувших дней? Всё вместе. Такова новая книга Вячеслава Рыбакова, последние пять лет хранившего интригующее литературное молчание.
Вопреки диаметрально противоположным по тону и оценкам отзывам от критиков Нацбеста, роман "На мохнатой спине"Вячеслава Рыбакова стал лауреатом сразу нескольких фантастических премий, включая награды Интерпресскона и АБС-премии. С одной стороны, чему удивляться, ведь произведения Рыбакова и раньше часто завоевывали первые места. С другой, именно роман "На мохнатой спине" вызвал резкие обвинения в политизированности, ангажированности и даже отсутствии литературной составляющей, однако это не помешало ему найти свою аудиторию. Что же собой представляет эта книга?
Действие романа разворачивается в нечасто посещаемых писателями предгрозовых годах перед началом Второй Мировой войны. Скрупулезно и обстоятельно Рыбаков предоставляет читателям объемную подборку реальных исторических событий, из которых четко следует, что страны Западной Европы нисколько не были заинтересованы в борьбе с Гитлером, напротив, поощряли его агрессию и подталкивали к движению на восток, чтобы чужими руками избавиться от слишком инакового и опасно набирающего силу СССРа. Масштабное панно от кварталов Мюнхена и Мадрида до степей Халхин-Гола и улиц Нанкина демонстрирует, как мир постепенно сползал в кровавую мясорубку, все чаще истекая кровью в локальных конфликтах и гражданских войнах, расчленяясь пактами и договорами. Однако историческая линия хотя и крайне важна для автора, но служит более фоном, чем главной задачей.
Главный герой хотя и не имеет высокой должности, но вхож к наркомам и руководителям ведомств, консультирует Кобу. Сталин у Рыбакова получился не демоническим деспотом и не гениальным отцом народов, а скорее прагматичным и хладнокровным управленцем, который упрямо движется к цели, добиваясь максимальной эффективности без оглядки на жалость или совесть. Без оглядки, потому что любое принятое решение приведет к гибели тысяч людей, вопрос лишь в том, будет ли это оправданно. Вот и перебирает кремлевский властитель варианты, ища тот, что позволит достигнуть цель — вырастить и воспитать новое поколение, которое будет трудиться и творить не из страха, но вдохновения.
Несмотря на благожелательное отношение к советской власти, Рыбаков отнюдь не идеализирует ее методы и средства достижения необходимого результата. По ночам у подъездов останавливаются черные воронки, а герой отвечает жене, что за ними придут иначе. Даже его сына косвенно затронет маховик тотального контроля и коллективной ответственности. Сплошь и рядом пишутся доносы на коллег и соперников, составляются в НКВД расстрельные списки. И вот уже глава спецслужб, Лаврентий, то ли признается, то ли оправдывается, что хотя большинство доносов — хлам, но государство уже не может не реагировать, поскольку слишком часто и много требует бдительности от граждан. И в итоге обе стороны оказываются заложниками ситуации, поддерживая круговорот дерьма и смерти.
Однако следует понимать, что воспевается в романе скорее даже не коммунизм или советская идеология, а любовь к обычному повседневному труду, восторг упрямого созидания вопреки препятствиям, радость от воспитания и взросления своих детей. И все это — труд, созидание, воспитание — не ради чинов или богатства, славы или власти, но согласно совести и убеждениям. Именно это в поступках и разговорах защищает, проповедует, утверждает главный герой романа, а вместе с ним и Рыбаков. Именно это более претендует на основную мысль произведения, чем обвинительные исторические подборки или злободневные политические аналогии. Честный и упорный труд, как высшее мерило и заслуга.
Но если вернуться к политической стороне, то при внимательном рассмотрении становится заметно, что осуждает автор лицемерие и двуличность, хоть государственную, когда правительство рассуждает о свободах и процветании, одновременно разжигая конфликты, хоть личную, когда публицист или ученый выспренне славословит демократию и гласность, а затем кропотливо пишет доносы на соперников, предает близких, подставляет и лжет. Более того, в ответ на упреки возлагает всю ответственность на режим. Как не вспомнить здесь слова Шварца: "Всех учили, но зачем же ты оказался первым учеником, скотина этакая?" Рыбаков жестко обличает и горько высмеивает эту общественную гниль, которая особенно комфортно чувствует себя в тепле кабинетов и культурных салонов. Гниль, которая ненавидит страну и готова рукоплескать любому врагу, лишь бы сокрушить ненавистный ей порядок — "ура, микадо!"
Что касается формы, то перед нами посмертная исповедь, колеблющаяся от мирных ремарок и отстраненного анализа до лиричных зарисовок и пронзительных терзаний. Играя с читателем, Рыбаков чередует откровенные анахронизмы с элементами постмодерна, реальные бытовые мелочи и крылатые фразы, до боли усиливая аллюзии между прошлым и настоящим. Любовной линией роман отчасти перекликается с "Гравилетом "Цесаревич"", но резко отличается финалом, куда более трагическим и острым.
Итог:злободневный историко-политический роман с элементами психологической драмы.
Мамонты почти как люди, только большие и мохнатые.
Двести лет назад россияне нашли этих удивительных зверей, объявили достоянием империи, спасли от вымирания, а дальше вся страна, что бы ни происходило, сберегала их как могла. Чукотские животноводы и русские зоологи ценили их жизни выше своих. Мамонт — символ России и ее национального характера.
На самом краю нашей земли — там, где холодно, голодно, темно и временами страшно, — мамонты строят дороги, возводят дома, перевозят грузы и спасают ё в беду.
Судьбы мамонтенка Катьки и мальчика Умки были предрешены задолго до их рождения. Но все пошло наперекосяк, и теперь у директора питомника «Звезда Чукотки» две проблемы — куда пристроить гениальное четвероногое и как образумить талантливого сына.
Времена меняются, и будущее «рабочих лошадок Крайнего Севера» под вопросом. Каждый должен сделать нелегкий выбор. Даже мамонт.
Чукотские мамонты, они почти как люди, только лучше. Или как те же бульдозеры, но тоже только лучше, ведь формально имеют гордый статус "тяжелых биологических систем". А еще они милые, добрые, ласковые, очень сильные и настолько умные, что порой даже страшно становится. Однако роман "Родина слонов"Олега Дивова не ограничивается производственной тематикой чукотского мамонтоводческого питомника, поскольку автор схематично и до боли убедительно обрисовывает контуры национальной романтической утопии, которую хочется строить, и в которой так и хочется жить безотносительно идеологических позиций читателя.
Начинается роман с небольшого исторического отступления, выдержанного в свойственном Дивову ироническом стиле, а затем постепенно разворачивается в натуральную семейно-подростковую историю со взрослением молодежи, с преодолением производственных трудностей, с шуточными бытовыми и рабочими зарисовками. Но несмотря на подчеркнуто добродушно-иронический, а порой и юмористический тон, автор время от времени напоминает, что жизнь не такая смешная штука, как хотелось бы. Хотя всегда есть место и для хорошей шутки. И уже потом прорастают семена, заброшенные в самом начале, и проступают очертания светлой и жизнеутверждающей утопии.
Мамонты, они ведь почти как люди. Уже двести лет трудятся бок о бок с человеком, понемногу учатся, развиваются, умнеют, однако. А как на это откликаются сами люди, в первую очередь, каюры? Какими они должны быть, если мамонты необычайно восприимчивы к характеру и эмоциям своего наездника, друга и почти брата, чтобы не искалечить умного и тонко чувствующего зверя? "Да и зверя ли?" — так и хочется риторически спросить. Поэтому волей-неволей каюру-оператору придется избавляться от вредных привычек, от злобы и зависти, чтобы соответствовать своему от природы наивному и доброму мохнатому другу. А уж когда у красавицы-умницы Арктики рождаются двойняшки, брат и сестра, невероятно одаренные и способные, то вопрос встает ребром — а кого мы вырастим, и каково им будет жить рядом с людьми?
Сам Дивов называет "Родину слонов" повестью, и это вполне оправданно, потому что по формату и объему произведение с трудом подходит под критерии романа. Через прозрачную каплю истории о взрослении и самоосознании Умки-Умкы, сына директора питомника, отражаются, переливаясь разноцветными красками, судьбы родителей, питомника и сотрудников. Реденьким пунктиром проходят исторические экскурсы в прошлое, иногда веселые, но чаще грустные и драматичные. Глубоко рассматривается проблема свободы и предрешенности выбора. Большим вопросом остается подлинная цель и весь масштаб последствий от набега чукч на ту сторону Берингова пролива. Ждет своего развития во второй книге дилогии глобальная сюжетная линия об эволюции мамонтов, а вместе с ними и работающих рядом людей. Хочется верить, что человечество сможет въехать верхом на мамонтах в светлое будущее без гонки вооружений, государственных провокаций и противостояний. Что хотя бы у мамонтов получится повлиять к лучшему на людей.
Итог:производственно-романтическая утопия про симбиотические отношения людей и мамонтов.
Космос, первопроходцы и вибролопата вместо причинного места.
Дневник жизнерадостного американца, странности космического перелета и высадка команды-идиотов, которую от верной смерти спасет упрямый и сообразительный русский.
Если долго и аккуратно надувать мыльный пузырь, то он получится большущим, ярким. Но хлопни — останется мокрое место. Автор точно также взял типовой анекдот про «однажды русский, американец и японец попали на необитаемую планету», а затем надул до объема полноценного рассказа.
И все бы ничего, будь у истории интересная начинка. Или череда мини-анекдотов, или приключения, или интрига. Но кроме бойкого и живого слога — этого не отнять — рассказ ничем порадовать не может.
В лучших традициях «Прометея» или «Завета» в путь отправляется собранная с миру по нитке группа из совершенно неприспособленных для фронтира людей — ну, кроме русского, конечно. Объяснение? А зачем! То ли это откровенный попил, то ли некая афера, то ли реалити-шоу. Ответа не ждите, анекдот обрывается на полуслове. Единственный хороший момент, зато шикарный и достойный самого Дивова, андроид с вибролопатой.
«Ктомыдети»
Космос, потерянность и зеркало разума.
Затерянная без связи и поддержки колония. Крохотная горстка специалистов. Пустынный и скудный ландшафт. Загадочный инопланетный вид, то ли мимикрирующий под поведение людей, то ли развивающийся под их контролем.
Приятный слог. Увлекательная, хотя не особо динамичная подача сведений. Неуклонно нарастающая интрига. Острый вопрос — если нет способа однозначно выяснить, что стоит за поведением странного вида, то как следует поступить? Верить, что они станут преемниками и наследниками? Подозревать их в нечистоплотных и коварных замыслах? Как пережить крах экспедиции? Спиться, повеситься или зациклиться на избранной области действия?
Пусть спектр затронутых идей в рассказе не так широк, как у некоторых соперников, зато они проработаны глубже. Правда, немного смазан финал – неожиданно простой и светлой концовкой.
«Имя твоё»
Космос, ржавое детство и солнечные зайчики.
Неблагополучное детство, общество законченного потребления, не по годам умный мальчик, пробивающиеся сверхспособности, грядущая утопия.
Автор очень удачно провел сквозную метафору-образ – солнечных зайчиков и Асю. Без нее рассказ бы рассыпался в наивную фантазию. А так метафора соединила отдельные удачные зарисовки с проходными сценками.
Романный слог и соответствующий темпоритм. Мелкие вопросы накапливаются, собираясь снежным комом на моменте с окончанием войны. Чем занимался Поиск на самом деле ранее, какова судьба майора, куда и когда пропала мать героя – и много другое. С сатирой на потребительство – на грани перебора, за что уж так не уважать читателей, по крайней мере, на литературном конкурсе? А вот лебеди – вполне уместны, только развить этот образ или закрепить привязкой к астрофизике.
Из ярких особенностей – атмосфера подростковой романтики – не в любовном, а в мировоззренческом плане. Когда максимализм, наивность, доверчивость и вера в светлое будущее пока еще сильны.
«Земля-2229.0901»
Космос, мелодрама и резервное копирование.
Рыбалка и размышления, субличности и диалоги внутри себя, любовь и случайности.
Написано шероховато, с корявостями – особенно они бросаются в глаза на первых абзацах. Идея хороша, но не в такой реализации.
Если не приглядываться, то рассказ выглядит симпатично, но стоит начать задавать вопросы, как сюжет рушится карточным домиком.
У нас уйма людей с мультиличностями, но никто не бунтует против такого положения дел? Никто не требует объяснить, зачем и почему все это сделано? И лишь один метущийся субъект задает вопросы самому себе, дооа.
Когда чип оказывается блокирован, я затаил дыхание в надежде, что это последствия раскрытия тайны о резервном копировании. А получил банальный хэппи-энд. Теперь интересно только одно, как будет работать на старом месте Инга, ставшая доминантой, если у нее иная профессия, чем у Лизы?!)
«Девочка и выцветший мир»
Космос, сюрреализм и демиург.
Странная девочка по странному городу странно шагает босиком.
Автор, если вас интересует мое мнение, то лучше напишите в личку. У меня весьма сложные отношения с сюром. В топ брал.
«Адаптация»
Космос, инопланетная биосфера и трудности коммуникации.
Трудности колонизации, самобытная биосфера. Первые ростки новых легенд, странности поведения. Неожиданный контакт.
Очень традиционный для колонизационной тематики, но при этом и очень хороший рассказ. Красиво описанная биосфера планеты – даже из моллюсков, червей и растений сделан убедительный образ.
Единственное нарекание – даже при том, что все размышления-объяснения необходимы и обоснованы – все равно темп провисает, пока автор не подбросит свежую пачку действий. А происходит это нечасто. Помогло бы или усиление ритма – повысить напряжение, или добавление событий – больше экшена, да просто фактов хотя бы.
Бонусные отзывы:
«Еще не друзья»
Космос, астроделянки и человечность.
Журналист на выезде, производственная фактура, космическая тайга и футурологическая антропология.
Гуманитарно-производственная фантастика в чистом виде, свойственная творчеству Михеевой. Колоритные яркие герои, объемные характеры, живые диалоги. Тщательно проработанный антураж. В данном случае аккуратно отображенная в космос тайга. Антропологический экскурс и футуропрогноз. Энергосоставляющая, конечно, фантастика в чистом виде, зато убедительная, поскольку автор описывает ее уверенно, без внутренних противоречий.
Из технического – убрать автозаменой двойные пробелы, чуток шлифануть первые абзацы. А то «хозяин дома» я прочел нарицательно.
«Марсианский синдром»
Космос, эхо войны и боль.
Конец войны, возвращение мужа. Отголоски войны – постоянной опасности, критических перегрузок, сбойных имплантов и мучительного плена.
Идейно и отчасти антуражно рассказ примыкает к дебютному роману «Меня зовут I-45» Огневой. Ибо фант-составляющая в виде суровых условий колонии, имплантов, космических боев. Мотив искалеченной войной судьбы.
Тяжелый местами настрой, который едва ли компенсируется финалом – с очень зыбкой и сомнительной искрой надежды. В остальном – реалистично, почти что натуралистично. Возможно, не хватило стереоскопичности, одна точка зрения – да еще из позиции жертвы – по-своему утомительно. Концентрация идей в норме, но при таком объеме получилась скорее зарисовка для чего-то большего, чем полноценный развернутый рассказ.
В итоге, целых три рассказа вызвали вопрос в духе: "как это оказалось в финале?" — "Урановые роллы", "Объект№" и "Мы — первопоселенцы!" Что касается "Сирот Марса", то если бы не полное отсутствие редактуры и вычитки, оценка была бы выше. Так что уже традиционно отмечаю, что несколько более сильных рассказов остались за бортом финала. Теперь осталось посмотреть, кем/чем дополнят отобранные для антологии произведения, как будет выглядеть общая картина.
Топ:
1) "Охотник и пряности"
2) "Адаптация"
3) "Ктомыдети"
4) "Слезы Ниобы"
5) "Имя твоё"
6) "Девочка и выцветший мир"
Оценки.
Финальные:
"Адаптация" — 8/10
"Девочка и выцветший мир" — 7/10
"Земля-2229.0901" — 6/10
"Имя твоё" — 7/10
"Ктомыдети" — 8/10
"Мы — первопоселенцы!" — 4/10
"Объект №" — 5/10
"Охотник и пряности" — 8/10
"Сироты Марса" — 5/10
"Сказ о том, как сайбер-казаки за зипунами ходили" — 6/10
Конкурсные тексты хороши тем, что порой среди них попадаются настоящие жемчужины, оригинальные и мастерские, которые редко встретишь в антологиях, более форматных и коммерческих. Конечно, нередко авторы пытаются сшить несовместимое, раздробить философские монолиты до простых ответов, но даже за этим наблюдать весело. Иногда. По веской причине чтение было начато с конца по алфавиту. Первые шесть отзывов готовы. Во второй части будут оставшиеся шесть финальных плюс бонусные на несколько рассказов, отсеянных во втором туре.
«Урановые роллы»
Космос и «футурама» ларечного разлива.
ИИ плюс субличности. Горно-рудный бронтозавр с реактором. Умиление ребенком и вирт.
Во-первых, это не НФ. Даже близко. Автор пытался имитировать компьютерную и техническую лексику, но выглядит нелепо и наивно. Достаточно одного построения в ряд «кубитовые блэйды» и «дисковый массив». Местами автор даже почти противоречит сам себе. Так что перед нами то ли юмористическая/стебная фантастика, то ли кибер-фэнтези.
Во-вторых, стилистика баек за стойкой в баре безусловно имеет право на жизнь. При умелом использовании. Здесь же лексика чересчур упрощенно разговорная, перебор с повторами. И самое ужасное, что цельного впечатления не возникает, ни от самого нейроса, ни от субличностей. Маски без характеров и лиц. Если убрать утащенные из масс-культуры фразочки, не останется вообще ничего.
Положение дел мог бы спасти сюжет, но растянутый пунктир событий и вдвойне банальный финал убивают все положительные моменты наповал.
Тот случай, когда и рад бы накинуть балл за гуманистический посыл, но рассказ этого совершенно не заслуживает.
«Слезы Ниобы»
Космос, ксеносы и осколки безумия.
Самоизгнание и ксенокультура, спасение колонии и неизвестный враг.
При беглом прочтении хочется воскликнуть: «годно!»
Например, в первом эпизоде герой изрекает лаконичные примитивные фразы, «я опасен!» или «не подходите!» Словно ребенок лет десяти. А потом размышляет умно и сложно.
Или сцена встречи с Мышкой, когда герой сперва ждет, что Зверь покинет его, а потом тут же выдает, как давно известный факт, что они связаны навсегда после лабиринта, и это не исправить. Что это было, Ватсон?
Можно поспорить с логикой финального решения героя или поведения мантисса. Но не хочется. Потому что рассказ оставляет достаточно сильное впечатление.
«Сказ о том, как сайбер-казаки за зипунами ходили»
Подобные рассказы хорошо смотрятся в детских сборниках, максимум, рассчитанных на подростков. Абсолютно безконфликтное повествование, проблемы на обратном пути не в счет – они разрешаются по мановению электронной машины одним предложением.
Для приключенческого жанра чудовищно затянута экспозиция.
Для гуманитарной НФ нет новизны – чистенькая и аккуратная ученическая работа, лекала заданы еще по советской эпохе – «мир, труд, весна!» Почти дословно, только весна – и синоним любви, и синоним расцвета.
Мелкая поправка: не «кампания», а «компания».
«Сироты Марса»
Космос, культы и мифы.
Роад-стори, суровые марсианские пустыни и нравы, подростковый бунт и взросление, деструктивные культы и Метрополия.
Знаете, такой чудовищной антивычитки даже на Грелке редко увидишь. А чтобы в финале серьезного конкурса… Мда. Местами пунктуация отсутствует, как класс. Причастные и деепричастные обороты выстроены так, что порой стадо кутается, а не пастух. Ужас? Ну, почти.
Идеи. Здесь их целая россыпь. От бунта против традиций и конформизма, от рождения мифов и легенд, до приключений с погоней, схваткой и переосмыслением, до осознания ответственности и незаметного взросления. Метрополия и бластер с одним зарядом, пустоши и резьба на забралах будто сошли из аниме 80-ых или 90-ых. Плюс западная фантастика еще более раннего периода. Этакое ненамеренное ретро.
Беда в одном – идеи по большей части не раскрыты. Автор набросал их густо, но развивать, иллюстрировать – не барское дело. Как и вычитывать текст. Пусть читатель старается, вкладывает свои смыслы или погружается в СПГС. Круто, да.
«Охотник и пряности»
Космос, чудовища и дичь.
Путешествующий охотник со странностями, необычная добыча, скрытый подвох и жесткая развязка.
Композиция «Охотника» выстроена настолько прозрачно (не путать с просто или примитивно, требуется особый талант, чтобы текст считывался так легко), что по ней можно учить начинающих авторов.
Первый эпизод – визитка героя с обманкой. Нам продемонстрировали его образ мышления, недавнее прошлое, особенности профессии. С обманкой – потому что читатель может решить, что дальше будет развиваться романтическая линия. А вот нет – это ружье выстрелит много позже, как и костяная фигурка.
Второй эпизод – полноценное введение, в котором раскрывается характер главного героя и обрисовывается место действия. Манера Валерана привирать подана ненавязчиво и ярко характеризует персонажа вкупе с прозвищем.
Третий эпизод – в нем происходит завязка, отчасти скрытая от читателя. Нам выдали необходимую порцию информации, достаточную, чтобы предсказать дальнейшее развитие сюжета. В этот момент я догадался, что произойдет при выращивании дрейка. Только делал ставку на агрессию клона.
Четвертый эпизод – собственно, окончательная подача истории. Теперь фигуры расставлены, начинается рискованная игра.
Пятый эпизод – кульминация, на мой взгляд, ложная. Экшен обеспечивает накал эмоций плюс еще моральный выбор героя, но… не уверен, что это главное, хех.
Шестой эпизод – развязка оформлена, точки расставлены. Здесь, несмотря на локальность и сжатость событий, эмоции по-своему острее. Жертва дрейка – раз. Осознание Ангелиной, что охотник не лгал – два. Я говорил, что ружья надо вешать заранее?) В первом эпизоде его показали, а выстрел состоялся почти в финале.
Седьмой эпизод – десерт для гурманов и истинная кульминация, как мне кажется. Исчерпывающее раскрытие характера и души Охотника. Именно так, с большой буквы. Его извечная тяга к уравниванию шансов и достойному противнику.
Пожалуй, логическая натяжка здесь ровно одна. Что местные жители сумели сохранить свой бизнес от чужаков – вспоминаем историю Китая, чай и шелк. И что не сумели отследить действия чужака до кризисной точки.
«Объект №»
Космос, одиночество и безысходность.
Умирающая Земля, экспедиция с риском оказаться билетом в один конец, песчаная пустыня, отрыв от семьи и дома.
Собственно, на этом характеристику рассказа можно заканчивать. Все эфирное время отведено под описания отъезда, развертывания и долгих лет работы. Вопрос, а зачем там вообще люди? Автоматические станции сделают все это же, разве нет? Разговор через спутник – так там гиперпередатчик? Это уже в копеечку влетит, ага.
Идея заброшенных в безвестности исследователей – хороша. Правда. Но реализована крайне слабо. Даже финальное осмысление героем всего произошедшего переложено на плечи читателя. А чем занимается автор? Сюжета нет, психологии отношений между членами экспедиции – очень мало. Сложных описаний нет. Атмосфера затерянности и безысходности? Маловато для высокой оценки.
Много лет назад народ Фургонщиков покинул родные земли под натиском жестоких кочевников. Погибли тысячи людей, десятки тысяч лишись родины. Но молодое поколение, рожденное уже в Меекханской империи, воспитано на героических сказаниях предков и жаждет вернуть свою родину, которую никогда не видело. Генерал Ласкольник и его отряд участвуют в небывалом по масштабности плане: помочь Фургонщикам отвоевать у кочевников свой дом. Вот только для этого огромному каравану необходимо преодолеть высокие заснеженные горы, где на перевалах и тропах поселилась смерть. Тут раз за разом исчезают люди, и никто не в силах выйти на след таинственных преступников. Но именно здесь встретятся герои Севера и Востока: Кайлеан, всадница из отряда Ласкольника, и Кеннет, лейтенант Красных Шестерок, знаменитого подразделения Горной Стражи. Встретятся, чтобы понять: в мире, где давно отгремели войны богов, возникла новая странная сила – безжалостная и нечеловеческая, и битва с ней неизбежна.
Вот-вот по горным долинам и перевалам суровых Олекад потянутся живой гигантской нитью обозы Фургонщиков, вольного степного народа верданно, решивших вернуться на родину, даже если придется бросить вызов безжалостным кочевникам. Но загадочные и жуткие убийства, исчезновения людей, чудовищные расправы охватили зловещей сетью горную местность. И генерал Кавер Монель, командир Восточного Соединения Горной Стражи, обоснованно опасается, что путешествие верданно может превратиться в кровавую бойню в тесных долинах, на узких мостах или на крутых перевалах. Тревожится и глава местной Крысиной Норы, Эккенхард, который не имеет значительного опыта руководства и впервые попадает в столь запутанное и опасное положение. Поэтому уже знакомый читателям лейтенант Кеннет со своей ротой получает приказ проверить весь маршрут вместе с головным отрядом верданно и удостовериться, что фургоны смогут пройти на всех отрезках пути, что нигде не встретятся засады или ловушки. А Кайлеан и Дагена под чужими именами отправятся в замок Кехлорен, вокруг которого неумолимо сужается спираль убийств, и попытаются исподволь выяснить, кто или что ответственны за происходящее. Главное, самим не стать очередными жертвами или казненными лазутчиками.
Сплетая сюжетные линии Севера и Востока в "Небе цвета стали", Роберт Вегнер также окончательно уходит от сборников новелл, поворачивая историю в романное русло. Помимо лейтенанта Горной Стражи и бывших членов чаардана Ласкольника автор добавляет еще одну героиню, от лица которой мы будем далее наблюдать за событиями — юную фургонщицу Кей-Лу, младшую дочку Анд’эверса, ставшего Оком Змеи в первом караване, что спустится на возвышенность. Вместо камерных историй на сцену вступает масштабное столкновение народов и цивилизаций, где судьбы отдельных героев не стоят и ломаной монеты.
Пожалуй, можно поставить в укор автору, что выстраивая темпоритм романа, он оттянул кульминационные моменты всех сюжетных линий до финала. Из-за этого оказались немного пригашены яркие эпизоды, связанные с убийствами и магией. Поэтому плавный и последовательный рост напряжения на протяжении длительных боев между верданно и се-кохландийцами оставляет равнодушными тех читателей, чье сердце не вздрагивает от военных сцен.
Однако в остальном роман являет собой образчик эпического военно-приключенческого жанра. Особого внимания заслуживают бои между верданно и кочевниками. Каждая из сторон извлекла уроки из сражений многолетней давности. Усовершенствовала оружие, изобретала тактические приемы и хитрости. Но враг тоже не стоит на месте. В результате бой между Фургонщиками и кочевниками превращается в сложную интеллектуальную игру, в которой ставки с каждым ходом и часом повышаются, пока на кону не окажутся жизни всех бойцов. Только в этой игре льется кровь, в ней по-настоящему убивают и пощады не будет никому. Побежденных вырежут до последнего, в том числе женщин и детей. Вырежут ради самозащиты, ради алчности и процветания, ради застарелой ненависти и мести. Справедливость? Боги не знают такого слова. Зато оно известно родовым духам, духам двух разобщенных и ненавидящих друг друга племен, которые встретятся возле умирающей пленницы, которую палачи заставили следить за бойней. И к этому моменту разрешится тайна загадочных убийств, жестокая участь настигнет замок Кехлорен, а черные равнины и небо цвета стали увидят незваных и суровых гостей.
Вегнер сперва иронично, с присущим ему цинизмом, а затем эмоционально и красочно рассказывает жесткую историю, в которой воспевается верность и мужество, в которой романтику и легкомыслие смывает кровью, втаптывает в грязь. Но герои умудряются сохранить веру в чудо и свет, вопреки сгущающемуся мраку. Вопреки таинственным игрокам, готовящимся к глобальной политической и магической игре. Первые ходы сделаны. Возвышенности усеяны трупами. И нечто грядет.
Итог:качественное военное фэнтези со множеством интриг.
облако тэгов
