Еврей Иванов и русский Рабинович году в 1990 пытаются добраться до Израиля. Добираются очень оригинальным способом. И замысел партнёров, и каждое из их приключений — чистейшая ненаучная фантастика. Это всё представлялось фантастикой даже в год выхода. Тогда читалось с удовольствием. Перечитывать не только теперь, а даже года через три после публикации было уже совершенно невозможно, и даже как-то неудобно за автора.

Книга действительно смешная, по меркам 1991. Этого не отнять. Злая — нет, не совсем, несмотря на запредельный негатив ко всему, что касается советского образа жизни. Смех всё-таки скорее добродушный. Враньё — тоже не совсем враньё. Скорее, глупости. Причём в те два-три года, и только тогда, некоторые эти глупости можно было представить реальностью. Язык — на уровне пивного ларька, к сожалению.

Главная особенность повести — ощущение полного отсутствия ограничений, возобладавшее на очень короткий исторический период. Вот вдруг на год-другой стало всё можно. Значит, не только можно, но и нужно. Так тогда казалось очень многим из нас.

Почему оценка не выше? Прежде всего оттого, что книга — однодневка. Повесть, востребованная именно в том году, и ни в каком другом. Почему не ниже? Из-за удовольствия, полученного в том далёком теперь уже 1991.

Если «Патруль времени» Андерсона стал для альтернативной истории тем же, чем холмсиана для детектива, то эта небольшая повесть — чем-то вроде «Убийства на улице Морг». Жанр не создала, но заложила его основу. И даже теоретическое обоснование имеется, причём не хуже, чем во всех будущих альтернативках. Повесть по всем параметрам должна была стать классикой фантастики, но, кажется, не стала. Исключительно интересную по замыслу вещь испортило небрежное и сумбурное её исполнение. Такое впечатление, что человек просто вбросил идею. Это говорит о его уме, но не о таланте.

Хуже всего именно сумбурность. Миры наезжают друг на друга, прежде чем успеешь ими заинтересоваться, а затем навсегда теряются в хаотичном потоке событий. Ни один эпизод не продуман до конца. Приключения тоже не имеют продолжения. Мало того, автор даже не даёт их ощутить. Просто называет события. А теперь они попались. А теперь убежали. И почти каждая цивилизация оказывается почему-то тупиковой. Застывает в развитии в момент бифуркации и дальше только распространяется вширь. По этой логике, наш собственный мир должен был застыть в развитии в 1492. Но этого автор не утверждает.

Что касается героев, они тоже не получились. Даже отмороженный профессор. Вообще, по-моему, интеллектуал-отморозок является для Лейнстера чем-то вроде фишки. Но в данном случае его проигрыш очевиден с самого начала. Какой там император неведомого мира, без малейших навыков выживания, без каких-либо полезных умений, даже без знания языка. Только амбиции и никому не нужные в этом мире научные идеи. О его судьбе можно не гадать. Сразу после ухода профессора со страниц повести его зарубит первый попавшийся викинг, а девчонку продаст в рабство. Конец фильма. А, кстати, фильм в духе Голливуда тридцатых как раз мог бы получиться.

Взгляд взрослого человека (с оглядкой на детские впечатления).

Эта повесть чётко делится на три части. Первая – история Подземной страны. Она очень сильно отличается и по духу, и по стилю от большей части цикла. Не сказка, а детская фантастика об истории целого народа в условиях, в которых выжить невозможно. И ведь не просто выжили, а создали самое продвинутое общество Волшебной страны. Выработали у себя сильный характер, способность бороться с трудностями. (Или сохранили с прежних времён, пока наземные народы потихоньку деградировали в райских условиях?). Создали или сохранили сложные социальные структуры, когда наверху они упростились до предела. Подземных жителей даже представляешь людьми нормального роста, а не лилипутами, как остальных обитателей Волшебной страны.

Вторая часть – путешествие Элли и Фреда. Пожалуй, самая захватывающая часть книги и одна из лучших во всём цикле. Шедевр детской приключенческой литературы.

А вот третья часть слегка всё портит. В части переворота. Нет, если бы подземные рудокопы осуществили его сами, это можно было бы считать нормальным и, возможно, единственным способом решения всех проблем разом. Но совершили этот переворот пришельцы, прибывшие в Подземное королевство с официальным визитом и принятые там со всеми возможными почестями. Как-то это не так. И слишком уж нам знакомо. И то, что бывает потом, тоже знакомо.

Этот роман остался в тени таких замечательных книг Грэма Грина, как «Комедианты», «Наш человек в Гаване», «Тихий американец». Но вещь очень сильная. Трагедия двух человек, лейтенанта и священника, один из которых хочет расстрелять другого. Из чувства долга. Дело происходит в Мексике тридцатых годов, во время войны государства с церковью. Правда, из столицы уже поступают команды прекратить войну, но в провинции с этом мало считаются. У них в столице семь пятниц на неделе.

Грин был человеком левосоциалистических убеждений. И в то же время был активным католиком. Такое случается, и не так уж редко. Понять он мог обоих своих героев. И сумел изобразить их душевный путь так, что оторваться трудно, несмотря на всю депрессивность атмосферы романа.

Священник не хочет становиться мучеником. Ему хотелось бы забраться в укромный уголок, благо большинство окружающих ему сочувствует, и там тихо пить водку, пока всё не закончится. Но он не столько понимает, сколько ощущает, что должен ещё и исполнять то, что считает своим долгом. Больше некому. Слабый человек всё время разрывается между осторожностью и долгом, и долг чаще побеждает.

Лейтенантом тоже владеет чувство долга. Конечно, он и завидует старшим товарищам, которые успели отличиться в мясорубке 1910-1920, а он в силу возраста опоздал. Но, в общем, убивает он не из жестокости, а ради идеи. Республика должна служить трудовому народу, а врагов народа надо уничтожить. Правда, в Мексике полно настоящих врагов народа, но их убивать не разрешается. Приходится внушать себе, что долг заключается в казни несчастного священника.

Оба человека идут навстречу своей гибели. Обоих уважаешь. Обоих жалеешь. Но священника больше.

Эта статья представляет собой сокращённую главу из очень интересной монографии Алексея Васильева «Египет и египтяне». Работа над книгой шла во второй половине восьмидесятых. Затем, в самом конце девяностых, автор её доработал, и после этого появилось второе издание.

Алексей Васильев – журналист и историк, специалист по странам Ближнего Востока. В Египте он жил дважды по несколько лет и ещё несколько раз наезжал ненадолго. Так что тему он знал. Сфера интересов – скорее социальные и культурологические проблемы, чем конкретные политические события.

В книге о Египте автор подробно, но доступно для любого неспециалиста рассматривает все стороны современной (от Насера до Мубарака) жизни Египта. Особенности египетской природы, особенности и корни национального характера египтян, жизнь деревни, жизнь разных кругов горожан, реформы Садата, характер режима Мубарака, исламский терроризм, позицию и роль исламских религиозных авторитетов, особенности народного ислама в Египте, положение христиан-коптов и многое другое. Обращений к истории немного – там, где это необходимо, чтобы понять современность. Интересно, что серьёзной доработки ранее написанных глав ко второму изданию не потребовалось.

Автор пишет обо всём предельно объективно, хотя тема эта у нас всегда была сильно идеологизирована. Такой подход обеспечил работе долговечность. Не прогноз на будущее, а информация к размышлению, которая позволяет сделать верный прогноз. Становится понятно, за счёт чего режим Мубарака успешно держался почти 30 лет. Понятно и то, почему однажды всё-таки рвануло (хотя книга написана за 20 лет до Арабской весны). Понятно и то, почему новый режим оказался нестабилен, и египтяне в итоге приняли гораздо более жестокую и менее успешную диктатуру. Конечно, такой ход событий не был предопределён, но наиболее вероятен, исходя из реалий Египта. Плюс ко всему – написано очень хорошо для публицистики. Рекомендую всем, независимо от уровня знакомства с темой. Одно замечание – изложение становится всё более интересным от начала к концу. Поэтому, если вначале покажется скучновато, советую всё же дочитать до конца.

Хотел посмотреть, как изменился стиль Семёновой. Я никогда не увлекался её книгами, но когда-то они были вполне читаемы. А за 20 лет всё могло измениться к лучшему. Нет, к худшему. Интересны только несколько небольших эпизодов. Остаётся надежда, что первому автору принадлежат только более или менее читаемые главы.

Хуже всего именно язык. Через него продираешься. Продираться можно было в 90е, тогда такими книгами увлекались, а теперь не хочется. Сюжет вялый, тягучий, крутится на месте. Для оживления здесь вставлена разнообразная мистика и полумистика. Восставшие мумии, заколдованные змеи, карты таро, колдуны, экстрасенсы, и пр., и пр. Попадаются островки какой-то ещё дохристианской Руси в Ленинградской области. Всё это на болотах где-то в Тосненском или Волховском районе. Ладно бы ещё где-нибудь за Тихвином. Там действительно есть такие места, что мамонта можно спрятать. А в ста километрах от Ленинграда все болота давно уже освоены дачниками.

Особенно достали карты таро. Здесь под них пытаются подвести научную базу. Связать со строением ДНК, эволюционной теорией, варновыми структурами Индии и много ещё чем. Подбор фактов свидетельствует, во-первых, о чисто поверхностном знакомстве с ними (видимо, из Интернета), во-вторых, о заведомой манипуляции (неподходящие факты с той же странички можно проигнорировать, отложить для какой-нибудь другой теории).

В довершение всего приводится математический расчёт для конца света именно в 2012 (роман написан в 2009). Расчёт из тех же данных указывает, как легко проверить, на что угодно, только не на 2012. Но так надо. Модно. Кто-то, наверное, помнит ещё тогдашнюю истерику с календарём майя. Но вот именно в этой историко-математической беседе проскакивает та единственная в этой книге мысль, которая может заставить задуматься. Интересно, сами авторы это заметили?

В своё время, почитав «Задачу трёх тел», решил, что просто не понял автора. Принял глубину за простоту. Сам виноват. Теперь, после «Муравьёв и динозавров», убедился, что первое впечатление было правильным. Изложение в упрощённой форме уже давно высказанных другими идей . Тут в одном из отзывов говорилось, что эта книга предназначена для подростков. Допустим. Но и рассказы, предназначенные для взрослых, ничем в этом плане не лучше.

Дело в романе происходит в эпоху мезозойской цивилизации, основанной на симбиозе разумных динозавров и разумных муравьёв. Первое, что бросается в глаза – множество нестыковок. Каждый, кто читал или прочтёт, не может их не заметить. Второе – такое же множество ляпов в плане информации. Я не специалист в избранных автором темах, но тут не надо быть специалистом. Такое впечатление, что автор нахватался чего-то в Интернете и не стал ни копать немного в сторону, ни продумывать полученную информацию.

И нестыковки, и ляпы можно было бы простить, если бы захватывал сюжет, или идеи блистали бы новизной. Или хотя бы старая идея благодаря таланту автора заблистала новыми красками. Увы. Сюжет разорван, малоинтересен и в главных чертах предсказуем. А идеи уже высказаны много раз, и изложены при этом намного лучше.

Что касается чисто литературных достоинств, не могу судить. Хочу только высказать уважение переводчику. Он сделал, кажется, всё, чтобы сделать мир автора понятным русскому читателю. И сделал это напрямую с китайского оригинала, минуя англоязычных посредников.

Смягчают негативное впечатление два фактора. Во-первых, это всё-таки не столько фантастика, сколько притча. Это ослабляет ряд претензий. Во-вторых, местами автор доказывает, что умеет мыслить оригинально и даже парадоксально. К сожалению, редко на это решается. Не будь автор так раскручен, можно было бы оценить его книгу выше. А так – увы.

Биография написана французом в чисто английском духе. Очень много цитат из писем и других документов того времени. Эти цитаты занимают, наверное, половину текста, если не больше. Очень подробно говорится о личной жизни Байрона. И совсем мало о его поэзии. А ведь только благодаря ей Байрон и остался в памяти современников и потомков. Почитав Моруа, трудно понять, почему так случилось. Для этого надо прочесть байроновского «Дон Жуана».

Тем не менее, книга у Моруа получилась замечательная. Лучший его биографический роман из тех, что я читал. Во-первых, текст близок к совершенству. Во-вторых, ясно виден Байрон в частной жизни. Не было в детстве ни родительской любви, ни близких друзей, ни здоровья, ни особого богатства (по меркам лордов), ни даже твёрдой уверенности в получении титула. А всего этого хотелось. И, когда вырос, началась обратная реакция. Самоутверждение через полное отрицание всех принятых в тогдашнем обществе норм. Даже его выступления в защиту угнетённых – по сути, форма эпатажа. Да, он выступил в защиту луддитов – один раз. Да, он умер в Греции, не сделав ни единого выстрела, но сотни англичан там погибли ещё до него.

В-третьих, хорошо видна из романа не только жизнь Байрона, но и жизнь Англии в ту эпоху, когда лорды понемногу превращались в джентльменов. Вседозволенность ушедшего века теперь казалась неуместной. И, наконец, ясно, за что Байрона так не любили знавшие его современники. Эксцентричность и эпатаж – это было пока ещё допустимо, хотя и выходило из моды. А вот когда с тобой и тебе подобными явно не хотят считаться, и делают это демонстративно, изо дня в день, вот это достанет любого. Отсюда – осуждение и культ в одном флаконе.

Сказка о тупом ИИ.

Вернее, о тупых создателях ИИ.

Собственно, конструкторы страж-птицы совсем не тупые. Они просто честно выполнили задание заказчиков. Старались побыстрее, пока конкуренты не опередили. Заказчики, как обычно, госструктуры. Как выглядит идеальный исполнитель в глазах чиновника выше среднего ранга? Идеальный исполнитель сам всё сделает, не попросит лишних указаний, сам исправит свои ошибки и сделает из них выводы по своему разумению. Никогда не станет претендовать на повышение зарплаты и, тем более, на кресло начальника. Самое главное, за его действия не надо будет нести ответственность, и сам он ни за что не отвечает. Железо – какой с него спрос?

Сама по себе страж-птица в свете сегодняшних реалий выглядит ещё более зловеще, чем во времена Шекли. Но дело даже не в ней персонально. На неё рано или поздно найдут управу. Дело в самом подходе к проблеме. Как посмотришь вокруг – для чего ни приспособят ИИ, он обязательно обернётся против людей. Сегодня его заставляют принимать заявления и жалобы граждан. С известным каждому результатом. Завтра, а, вероятно, уже сегодня, дадут водить автомобили по забитым людьми улицам. А послезавтра или даже завтра могут передать ядерную кнопку с правом самому определять критерии для её нажатия. За это ведь тоже никому не хочется отвечать лично.

Конец рассказа просто изумителен. Когда читал лет 40-50 назад, даже не верилось, что такое возможно. Не бывает идиотов, способных снова наступить на такие грабли. Теперь ясно видим – есть такие. И немало. Обязательно наступят.

Похоже, первый автор цикла стал к третьей книге утрачивать интерес к нему. Главные герои первой книги практически исчезли со страниц. Третий в их тройке, наш российский попаданец, увяз в никому не нужной и не слишком красивой авантюре. Вся тройка застряла на Сицилии, хотя собиралась в Константинополь. Главное внимание в этом романе ко второй тройке героев, которая так же намертво застряла в Лангедоке. Сначала, как будто, их интересы здесь были связаны с альбигойцами, теперь же на первый план вышла какая-то непонятная книга, которую никто толком не читал, но все её опасаются. Что-то в духе Дэна Брауна. К тому же эти товарищи получились неинтересными. Единственное исключение – Франциск, будущий Ассизский. За него, пожалуй, единственное большое спасибо.

Ещё хуже то, что сюжет третьей книги окончательно забуксовал на месте. Все толкутся в одной, вернее, в двух точках и в один момент времени (что-то около двух суток). В эти двое суток поместилось много приключений, но они ни к чему не ведут. Кажется, всю третью книгу вместе с концом второй можно было спокойно пропустить. Повторюсь – автор, кажется, сам потерял интерес к событиям. От этого и у читателя теряется интерес к продолжению.

Конечно, не всё так плохо. Язык вполне приличный. Есть удачные эпизоды (к сожалению, только эпизоды). Практически нет пошлости и ненависти, что в наше время уже хорошо. Можно найти интересную информацию об эпохе. Правда, к этой информации надо подходить осторожно. (Скажем, откуда в 1189 взялся Андроник Комнин? А он всё время маячит). Но в целом заметно постепенное снижение качества цикла. Последние книги читать уже не хочется.

Книга живёт уже второе столетие. Не только в Польше. Секрет, видимо, в первую очередь, в литературных достоинствах романа. Но здесь речь пойдёт только о его исторической составляющей.

Самое удивительное здесь то, что картина Древнего Египта, нарисованная Болеславом Прусом в 1896, почти не отличается от сегодняшних представлений историков. Ну, конечно, автор кое-что нафантазировал, в том числе заведомо невероятные детали. На то и роман. Но там, где он сознательно придерживается фактов, добавить почти нечего. А ведь за четверть века до рождения Пруса об истории Древнего Египта не знали почти ничего. В основном ориентировались на Геродота, который фантастичнее Толкиена. То есть, за неполное столетие (1822-1895) египтологи сумели воссоздать почти всю картину событий и даже процессов, а последующие их поколения, в основном, уточняли детали.

При достаточно серьёзном погружении в историю в романе точно соблюдена необходимая норма модернизации. Её ровно столько, чтобы читатель понял, о чём идёт речь, и чтобы ему было интересно читать дальше. Но Прус всё-таки реалист. Ему интересна современность. И проблемы, которые обсуждают Рамсес, его сторонники и противники, находят аналогии в головах первых читателей романа. И не только первых. Иначе книга бы не осталась навсегда. Конечно, аналогии только частичные, но так и нужно. Пройти по границе между архаизацией и модернизацией очень трудно, но Прусу удалось.

И немного об альтернативно-историческом характере «Фараона». Да, Рамсеса XIII никогда не было. Последним был Рамсес XI. Но ведь ход истории от этого не изменился. Херихор, придя к власти, проводит именно ту политику, которую собирался проводить его противник. И, несомненно, подобные планы созрели у него уже давно, только не хотел озвучивать их раньше времени. Отказался Херихор только от ненужных авантюр, но от них отказался бы и сам Рамсес, если бы успел повзрослеть. Нет альтернативы.

Весь цикл в целом можно оценить намного выше, чем любую его часть, даже лучшую. Наверное, за тот мир, который он породил.

Первое – два детектива. Один думает, другой бегает. Такие пары встречались и раньше, и позже. Но эта пара уникальна. Ниро Вульф патологически ленив. По-настоящему его интересуют только умные книги, вкусная еда и орхидеи. И ещё справедливость. Арчи Гудвин несколько хамоват и нагловат, но не менее обаятелен. При этом оба совершенно не меняются с двадцатых годов и до семидесятых. В детективах часто так бывает, но в этом цикле не меняются и все окружающие, помощники, враги и друзья. Америка меняется (в одной из последних книг даже Ниро не выдержал, произнёс целую речь о том, до чего мы докатились), а герои неизменны. Вроде, должно надоесть. Но тем не менее эта парочка, лентяй и наглец, так и не теряет своего обаяния. До самого конца.

Второе – тот мир, который создал себе Вульф. Он уютен при всей жестокости окружающего мира. Этот уют совсем не похож на уют Бейкер-стрит, но, пожалуй, по-своему ему не уступает.

Третье – уникальность сюжетов. В детективах трудно найти сюжет, который уже не был бы многократно истоптан. У Стаута каждый сюжет уникален, даже невероятен и при этом вполне реалистичен, если задуматься.

Четвёртое – вечная война парочки с полицией. Такое впечатление, что она для Ниро и Арчи даже важнее, чем поиск преступников. Американские полицейские – это далеко не английские с их уважением к незыблемым правам англичанина, но Вульф не по зубам даже американской полиции. Возможно, в этой войне нашли выход леволиберальные убеждения Стаута, которые он, надо отдать ему должное, избегает транслировать напрямую.

Пятое – юмор. Юмор Арчи, основного рассказчика, довольно примитивен, но ирония от лица автора великолепна. Не всегда, но очень часто.

Отдельная тема – обеды Вульфа. У нас книги Стаута вышли в массы как раз в голодном 1991, но и тогда описание этих обедов вызывало не раздражение и даже не зависть, а, скорее, чувство глубокого удовлетворения.

Минусы, конечно, есть. Я бы прежде всего назвал суховатый стиль и претензии на крутость. Но это больше портит каждый роман в отдельности и не разрушает созданный Стаутом мир.

«Гремят барабаны в Карпатах,

И горны над Бугом поют,

Сибирские мёртвые роты

У стен Перемышля встают».

Очень сильная и очень страшная вещь. И по форме, и по сути, и по цели. Недаром сам Симонов два года не решался отдавать её в печать. Да на фронте и без всяких призывов стояли насмерть. Наверное, человек, который всю войну провёл в тылу, вообще не имел бы права публиковать такие стихи. Но Константин Михайлович сам был на переднем крае, в самых опасных местах, и остался жив только чудом. Он мог призывать к подвигу.

Рассказ считается фантастическим благодаря теме раздвоения личности. На мой взгляд, фантастика здесь немного в другом. Дж.Дж. Уорду, миллионеру, силачу и вообще крутому мужику, кажется, что в него вселяется личность необузданного предка из каменного века. Специалисты уже в то время знали, что люди каменного века вели себя иначе. Их жизнь была окружена таким количеством табу, которое и не снилось людям XX века. А вот среднеобразованный человек вроде Уорда видел своим предком лихого дикаря.

Как могло быть в этой истории на самом деле? Человеку тесноваты те рамки, в которых он живёт. Не получается делать всё, что хочется. Даже в Америке, и даже с таким счётом в банке. И вот по ночам прорывается всё то, что подавлялось днём. Уорд пытается объяснить и оправдать это тем, что в нём просыпается предок-тевтон, которому дозволялось всё. Ну, тевтону можно, что с ним поделаешь. Двойной образ жизни входит в привычку. Избавиться от него уже не получается. Правда, когда возникает настоящая необходимость, Уорду удаётся задавить того, кого он в себе воспитал. Всё-таки он действительно сильный человек.

А качество рассказа, к сожалению, среднее. Такой рассказ другого, менее талантливого писателя, можно было бы оценить выше. Но Джек Лондон умел писать на порядок лучше. Когда хотел.

Начну со слабой стороны книги. Персонажи чётко делятся на две категории. Все без исключения солдаты, часть офицеров и отдельные генералы относятся к положительным героям, и им автор старается простить некоторые недостатки. Другая половина офицеров и почти все генералы и адмиралы несут зло. Они бездарны, хамоваты, многие вороваты, а некоторые и вовсе склонны к предательству. К сожалению, здесь автор сбивается на карикатуру. Хотя, конечно, имели место и бездарность, и воровство, и, не исключено, прямое предательство. Но осуждать автора за перебор с критикой нельзя — для конца тридцатых и начала сороковых годов такой уровень критики считался минимально допустимым. Без этого бы не напечатали, в лучшем случае.

К сожалению, в море критики конкретных генералов тонут более важные причины поражения России. С одной стороны, доблесть противника. Японцы прекрасно подготовились к войне и воевали с полной отдачей, все, от рядовых до командующих. С другой стороны, системные слабости дореволюционной России. Разрыв между верхами и низами. Невиданный размах классовой, сословной и политической розни. Отсутствие обратной связи в обществе. Массовая неграмотность со всеми её последствиями. Слабое развитие инфраструктуры. Транссиб ведь оказался непригоден к массовым перевозкам. А балтийская эскадра собиралась в поход восемь месяцев и шла ещё семь месяцев, хотя торговые суда проходили этот путь втрое быстрее. И, главное, в угоду союзной Франции постарались не трогать войска из западных округов, а взамен не получили от союзника никакой помощи и только депеши с требованием поскорее заключить мир. На этом фоне меркнет бездарность Стесселя.

Но в целом книга удалась. Герои получились достаточно живыми. Запоминаются не единицы, а десятки персонажей. Впечатляющие картины героизма всего гарнизона, независимо от чинов. И ведь всё это правда. Держались дольше, чем кто-либо мог ожидать.

Колоссальный, на полторы тысячи страниц (даже, наверное, побольше) роман читается на одном дыхании. С первой до последней страницы следишь за подробной, с изложением всех боевых эпизодов, хроникой обороны. И, хотя знаешь итог, всё равно кажется, что нашим удастся удержаться. А потом ловишь себя на том, что этот огромный и несколько громоздкий роман хочется перечитать.

Вещь исключительно сильная и абсолютно бесчеловечная. Производит жуткое и при этом завораживающее впечатление даже при повторном прочтении. Люди здесь превращаются даже не в рабов, а в песчинки. Или, если отвлечься от постоянных рассуждений о песке, то в винтики устаревшего механизма. Этот механизм крайне неэффективен, но обходится почти даром. Поэтому пусть работает. А что люди превращаются в ничто, это не страшно. Человек ничего не стоит, ни свой, ни чужой. В первую очередь в яму бросают, конечно, своих. Тех, кто послабее и вообще не очень нужен общине. Но если попадётся чужой, ещё лучше.

По логике, рабовладельческое предприятие должны были накрыть в первые же месяцы его существования. Скрыть его невозможно. Да как-то и не особо скрывают. А японская полиция всегда работала хорошо, когда дело касалось государственных интересов. Зато данным вопросом, судя по всему, никто не интересуется. Ну, решают свои проблемы, и пусть решают. Пропавших людей тоже никто толком не ищет. Пропал и пропал, его дело. В какой-то мере такой подход ещё страшнее ям с песком.

А попавший в яму человек борется, как только может. Неумело и бестолково, но на пределе сил. Пожалуй, борется дольше, чем кто-нибудь другой на его месте. И в итоге сдаётся. Находит утешение в рассуждениях о свободе как осознанной необходимости превратиться в винтик. Или осознать себя песчинкой. Очень по-японски.

Девичье фэнтези. Вернее, так: подростковое фэнтези с ориентацией на девичью половину аудитории. Этим определяются главные особенности повести — построение сюжета, положительность почти всех персонажей, кроме заведомых злодеев, однозначная мораль, чистота любовной линии. А разве всё это плохо? И ведь всё удалось. Не на десятку, но на очень хорошем уровне (семёрка — это очень хороший уровень). Герои, несмотря на свою очевидную заданность, всё время умудряются повернуться какой-то новой стороной. И, при всей своей упёртости, не раздражают даже взрослого человека. Сюжет предсказуем только в самых общих чертах и тоже может удивить. Финал слегка обрублен, но это, может быть, даже к лучшему. Оставляет поле возможностей. Шаблонов почти нет. Главное, не слышно никакой назидательности, никакой попытки представить правильную позицию как единственно правильную. Это ведь не так просто — говорить нужные слова без тени назидательности. И, что существенно, повесть может поднять настроение, хотя такой цели вроде бы не ставит.

Итог — всем подряд читать не обязательно. Но для целевой аудитории или под настроение книга очень подходящая.

В тетралогии Катаева эта часть самая слабая. Вряд ли найдутся другие мнения. Главная слабость, видимо, в подчинении логики характеров, сильной стороны творчества Катаева, логике истории. Надо, чтобы все правильные герои обязательно вошли в революцию, независимо от жизненных обстоятельств. Они, собственно, и говорят здесь только о революции. Революцию тоже надо изобразить так, как полагалось в 1960, то есть в смягчённом идеализированном виде. Сам автор, кстати, помнил гражданскую войну совсем другой, относился к ней иначе и писал для себя, в стол, по-настоящему страшные вещи о той же эпохе. В результате «Зимний ветер», в отличие от остальных трёх книг цикла, отдаёт некоторой фальшью. В главе о Смольном становится даже неудобно за автора.

Смягчает негатив то, что главными врагами в романе предстают не столько белогвардейцы, сколько петлюровцы. Белая гвардия к моменту выхода романа уже начала тихо реабилитировать себя в глазах новых поколений советских граждан, а вот петлюровцы — это понятие для всех и навсегда сохранило число негативный характер. И по заслугам.

Вытягивает роман, в первую очередь, бесспорный литературный талант автора. Сам по себе текст по-прежнему блестящий, а когда автор местами уклоняется от магистральной задачи, книга становится вровень с лучшими его вещами.

И есть одна особенность у романа, которую редакторы в своё время постарались не заметить. На период революционных перемен все герои тетралогии поглупели. Не навсегда, зато очень заметно. А так всегда и бывает. В революционные годы или месяцы теряют способность соображать почти все, сверху донизу, сторонники и противники перемен. Потом мозги станут на место, но мир уже успеет измениться капитально.

По сути, это слегка беллетризованный трактат в защиту спиритизма. Все нехорошие люди на страницах трактата активно борются со спиритизмом или же стараются использовать его в своих личных целях. Что ещё хуже. А все сколько-нибудь порядочные персонажи или уже являются спиритуалистами, или же постепенно приходят к признанию этой идеи. Все, от неуверенного католика Мелоуна до уверенного атеиста Челленджера. Впрочем, в персонажах «Страны туманов» трудно опознать ярких и симпатичных когда-то героев «Затерянного мира». Никаких фактов в поддержку своих теорий автор не приводит. (Да и существуют ли вообще какие-нибудь серьёзные факты?) Только общие рассуждения и вера в то, что именно спиритизм, правильно понятый спиритизм спасёт мир. В целом вещь очень слабая, наверное, самая слабая у Конан Дойла.

Вообще-то, доктор Дойл и в молодости писал рассказы о привидениях. Тогда он явно ни во что такое не верил, и рассказы получались замечательные. А в последние 10 лет его жизни что-то изменилось. Скорее всего, гибель сына на Первой мировой заставила вдруг ощутить пустоту. Вот он и поспешил заполнить её вот такой вот теорией. Причём ощущается, что Дойл сам верит в свои новые идеи и несчастлив оттого, что не все ещё верят в них. Поэтому, несмотря на явную слабость и пустоту книги, ощущаешь к автору жалость и симпатию. Особенно на фоне того множества экстрасенсов, магов, колдуний и пророчиц, что обрушились на нас за последние десятилетия.

В этом выступлении речь пойдёт об уязвимых местах романа. Поэтому заранее хочу сказать, что в целом вещь сильная. Не дотягивает до лучших книг автора, но читать рекомендую. Однозначно. Но сейчас об уязвимостях.

Первая уязвимость. Многие из читателей романа должны увидеть в нём клевету. Кто клевету на красных, кто на белых, кто на людей бизнеса, а кто-то и клевету на Россию. А на самом деле всё было ещё страшнее. Общее число жертв гражданской войны так и не сосчитано, но ориентировочная цифра – 15 миллионов. Из них в боях погибло не более двух миллионов. Остальные, по сути, люди, не виновные ни в чём. И свой вклад в обстановку террора, разрухи и голода, пусть даже не желая этого, внесли все участники конфликта – красные, белые, розовые, зелёные, чёрные, жовто-блакитные и все прочие. Всё здесь правда, а не клевета.

Вторая уязвимость. Действие романа разворачивается в 1918-1919 на пространстве от Нижнего до Омска и от Перми до Саратова. Здесь за этот год с небольшим произошло множество по-настоящему эпохальных событий. В книге их нет, а часто даже нет упоминаний. Только мелкие стычки. Дело в том, что гражданская война и состояла по большей части из таких вот столкновений, и большая часть боевых потерь пришлась именно на них. Возможно, они в совокупности оказали даже большее влияние на ход войны, чем масштабные сражения.

Третья уязвимость. Бессмысленные смерти и чудесные спасения. Герои гибнут массой без всякой надобности для врагов и для сюжета, а в безвыходной ситуации, наоборот, спасаются. Но ведь 80-90% смертей в гражданскую войну имело такой вот бессмысленный и неспровоцированный характер. И чудесные спасения имели место, если покопаться. Кажется, человек должен стать первой жертвой при очередной смене власти, а его не трогают и даже помогают убраться в безопасное место. Зато убьют сотню-другую невиновных. Так что и это реально. Правда, когда в романе почти смертельно раненый персонаж вскоре уже совершенно здоров, и даже следов ран на нём обнаружить никто не может, это уже перебор.

Четвёртая уязвимость. Нет единства сюжета. Это действительно так. Даже в громадном двухтомном «Тоболе» с его массой сюжетных линий единство хорошо ощущалось, а здесь оно теряется.

Пятая уязвимость. Герои. Они получились в большинстве своём неубедительными, особенно женские персонажи. Здесь особенно заметен разрыв с лучшими книгами Иванова. Даже когда давно знакомые герои гибнут, в «Бронепароходах» это воспринимается как-то спокойно. Впрочем, у немногих выживших шансов тоже мало. Война ещё далеко не кончилась.

Но в целом вещь удалась. Производит впечатление, с этим трудно спорить. И главную, в моём понимании, мысль автор сумел донести до читателя. В любой ситуации надо оставаться человеком. Или хотя бы пытаться.

Итак, очередной попаданец в очередной раз переигрывает войну Севера и Юга. Разумеется, в пользу Юга. Зачем? Во-первых, автор люто ненавидит негров и либералов. Трудно сказать, кого сильнее. Во-вторых, недолюбливает Америку вообще. Если уж не получится её закрыть, даже в мечтах, надо хотя бы сделать послабее. В-третьих, он убеждён, что наилучшая форма правления для всех наций во все времена – сильная неограниченная монархия, всегда готовая убивать и нарушать свои же законы. Хотя, чтобы вообразить, что американцы, северные или южные, станут терпеть у себя монархию, надо иметь очень уж неадекватное представление об окружающем мире.

В плюс можно поставить хорошее знакомство с материалом и относительный реализм военной альтернативы. Ход сражения можно изменить, ход войны от этого меняется умеренно. Этот реализм компенсируется какими-то странными поворотами в плане геополитики. Россия здесь на стороне Юга, а Франция и особенно Англия активно помогают Северу. Хотя в реальной истории было всё наоборот, и для этого имелись серьёзные основания. Именно этим поворотом автор отнимает у Юга его единственный шанс. Как он вытянет победу Юга (а что вытянет, в этом нет сомнений), понять теперь трудно.

Собственно, у Юга было два шанса победить в войне (не захватить Север, а добиться независимости). Первый – нанести быстрый удар в самом начале войны, взять Вашингтон и продиктовать свои условия мира. Этот шанс был упущен и в реальности, и в альтернативке. Второй – добиться превосходства на море (или вовлечь в войну Англию), прорвать блокаду и получить из Европы оружие, сталь, машины, пароходы в обмен на хлопок. Здесь это вроде получается, только индустриальную Европу автор заставил повернуться лицом к Северу. Значит, и второго шанса не будет. А своей индустрии у Юга практически нет, и создать её за два-три года невозможно.

Что касается попаданца, то он явно лезет в императоры КША. Нет сомнения, что автор даст ему эту должность. Такое невозможно, но допустим. Что дальше? Ведь рабство всё равно придётся отменять. Ежу понятно. Это надо было сделать 60, а лучше 90 лет назад. Но солдаты победоносной армии Юга не знают законов истории, хотя вынуждены им подчиняться. И, вернувшись с войны, обязательно зададут самозваному императору два вопроса: «За что боролись?» и «А ты кто такой?». И придётся ему возвращаться назад в будущее. Или ещё дальше в прошлое, закрывать Америку.

Блестящая пародия, которая притворилась приключенческим романом. Настолько удачная, что многие современники приняли её за настоящий боевик. Пародия, прежде всего, на кровавые детективы и боевики начала XX века. А ещё на фантастику того же времени, нашу и не нашу. И ещё на романы о мировой революции. На всё сразу.

Пародия местами до сих пор вызывает смех. Правда, смеёшься теперь не всегда там, где было смешно автору и её современникам. Сюжет невероятный до полной потери смысла, но в этом и смысл пародии. В героях путаешься, ну и ладно. Всё равно они все притворяются кем-нибудь, и их без конца убивают. Правда, убивают, как выясняется, не тех, не те, не так, не там и не тогда.

Главное, язык очень хорош. На уровне дореволюционных писателей, а не довольно корявой прозы двадцатых. Настолько хорош, что ответственные товарищи, пропускающие книги в печать, решили не заметить многие, очень уж сомнительные с точки зрения идеологии детали сюжета.

Впечатление от пародии оказалось сильно подпорчено двумя её особенностями. Во-первых, представления Шагинян об Америке слишком уж дикие, на уровне представлений англоязычных товарищей о России. Ладно, спишем на пародию. А во-вторых, что значительно хуже, нескончаемый поток крови. Если бы кровь лилась без сопровождающих шуток, ещё туда-сюда, но этот поток пропитан чёрным юмором. Видимо, современников Шагинян это не задевало. Всё это поколение, и не только в России, прошло через жуткую войну, а у нас ещё и через резню Гражданской, и кровь для них была делом обыденным. Но сто лет спустя это выглядит не слишком уместно.

Наверное, не самая лучшая книга Кира Булычёва, но самая известная. А в цикле про Алису она, наверное, стержневая. Есть там повести очень удачные («Заповедник сказок», «Козлик Иван Иванович», «Город без памяти»), есть среднеудачные, есть неудачные, как почти вся поздняя Алиса. А здесь та книга, без которой, наверное, цикл бы не состоялся или оказался полузабыт.

Главная черта большинства книг цикла про Алису – программная наивность. Здесь её тоже много, особенно в первой половине повести, в будущем. В такой мир XXI века можно было бы поверить где-то в начале шестидесятых, но в 1978 в него не верили уже и дети. Вообще, эта часть выглядит менее удачной. Не только из нынешнего дня, но и из далёких советских времён.

Во второй половине наивность тоже присутствует. Но здешние персонажи, и дети, и не совсем дети, вполне реальны, только чуть-чуть упрощены. Сцены в школе и после школы – иногда кажется, что снова попал в то время. Получилась великолепная приключенческая повесть для детей. Одна из лучших в нашей литературе. И даже где-то детектив. Очень редкий в советской литературе детский детектив. Он вышел даже лучше, чем поздние взрослые детективы самого Булычёва. И, главное, теперь становится ясно, что суть будущего – не машины времени, не нуль-транспортировка вместо автобусов, не однодневные экскурсии на Марс и не роботы на каждом углу. Этого, наверное, не будет и через 500 лет. Главное, всё-таки, правильное и гармоничное воспитание человеков.

А что касается наивности, дело именно в том, что она программная. Мир будущего здесь такой, каким мы его хотели бы увидеть. А мир настоящего – почти такой, каким он мог бы быть уже тогда. Но вот мы сами его поломали.

«То, что Артур Конан Дойл сделал для Викторианского Лондона, Дж. Сидни Джонс делает для Золотой Вены».

Так вот, это не так.

Прежде всего, неправомерно сравнение с Конан Дойлом. Здесь нет ни блеска, ни иронии, ни компактности, ни логики рассказов о Холмсе. Перед нами типичный детектив современной эпохи. Тягучий, разбросанный, довольно натуралистичный, весьма идеологизированный. Надо отдать должное автору, в целом преобладает не современная повесточка, а те проблемы, которые были актуальны в 1898. Социальное неравенство, противоречия между модерном и традицией, напряжённость между немцами и евреями (пока ещё незначительная), первые шаги феминизма (пока ещё разумные).

Далее. Автор знает и любит Вену, но передать её атмосферу не смог. Вена — удивительный город. Красивый, лёгкий, помпезный, свободный, комфортный, уютный, доброжелательный, всё сразу. Как такое возможно, для меня загадка. При этом город сохранил облик конца XIX века и, как утверждают, во многом и дух той Вены. Так вот, этой атмосферы в книге нет. Есть описания, информация, рассуждения. Герои рассуждают, что город отстал от эпохи — мало автомобилей, а наряду с трамваями встречается конка. Насколько я знаю, в Лондоне тех лет трамвая вообще не было, а конные экипажи попадались на два порядка чаще, чем бензиновые.

Что касается детективного сюжета, он основан на сплетнях. Сплетни додуманы, приведены в системы и переработаны в теорию заговора. Поверить в неё можно только при самом поверхностном знакомстве с историей.

Получается, книга плохая. Нет, вполне приличная. Неглупая, спокойная, беззлобная, в меру интересная. Преисполненная уважения к людям XIX века. Их теперь как-то не принято уважать. Читается без напряга. Но возвращаться не захочется.

Итак, Российская империя уцелела, несмотря на гражданскую войну и две мировых. В семидесятых годах XX века в ней правит третье поколение Колчаков. Однако развилка случилась не в 1920, а на заре времён. В этом мире существует официально признанная магия, а из некоего пространства, именуемого Пустошью, в мир людей попадают людоеды-дивы. Впрочем, люди научились извлекать из них пользу. Итог – смесь мистики, детектива и альтернативной истории. Вот с ней хуже всего.

В существование Российской империи где-то в конце 1970х поверить ещё можно. В официальное сохранение дворянства тоже можно, хотя труднее. Но вот в сохранение дворянских привилегий – это уже никак. Колчаку бы такое в голову не пришло. Да и не стал бы он, вероятно, короноваться. Скорее всего, принял бы титул регента при несуществующем монархе, как адмирал Хорти в Венгрии. А в романе дворяне не просто пользуются привилегиями, но и относятся к недворянам примерно так, как это было в XIX веке. Несерьёзно. Не говоря уже о том, что наличие дивов и вообще магии изменило бы мировую историю гораздо сильнее и гораздо раньше.

Теперь о дивах, вернее, об их использовании. Тут может быть два разумных варианта решения проблемы. Первый – истребить их начисто или перекрыть все пути проникновения. Но тогда можно в чём-то проиграть менее осторожным соседям. Тогда второй вариант, единственно реальный для любого государства, демократического или авторитарного, без разницы. Использовать дивов только в интересах государства и под строгим государственным контролем. Госструктуры не по зубам никакому диву. Нет, их раздают в рабство частным лицам. Причём, как я понял, только дворянам. То ли дворянство здесь формируется по принципу магических способностей, то ли только дворянам позволено учиться магии. И никому не приходит в голову хорошо известный закон истории: длительное сосуществование рабов и рабовладельцев влечёт за собой тяжёлые последствия для потомков и тех, и других.

В целом минусы преобладают, помимо уже перечисленных. Особых литературных достоинств не заметил. Интересных мыслей тоже. Герои в лучшем случае малоприятны. Сюжет развивается поначалу вяло, оживляется во второй части, к концу её достигает своего пика и потом снова угасает. Но есть всё же особенности, позволяющие дочитать до конца без всякого напряга. Прежде всего, оригинальная концепция мира с дивами, в общем непротиворечивая по своей конструкции. Детективная история из второй части, наиболее удачной. И отдельные детали, которые во многом вытягивают книгу.

Вот как можно опустить человека, включив в школьную программу самое неудачное его произведение. После обязательного прочтения у большинства подростков складывалось стойкое убеждение, что Алексей Максимович сочинял только агитки, и агитки эти были очень слабенькие. У многих этот осадок сохранился на всю жизнь. На самом деле, Горький однозначно попадал в десятку, если не в пятёрку, лучших писателей своего времени. И далеко не всегда слушался партийное начальство, разве что в последние годы жизни. Вообще, три четверти его книг казались этому самому начальству сомнительными. Но вот попал в учебники, и конец репутации. Наверное, это не столько вина Горького, сколько беда.

По сути – да, чистая агитка. Жизнь рабочих показана самыми тёмными красками. Нельзя сказать, что всё неправда, но получается перебор. Хотя, если вчитаться, проблемы здесь идут не столько от эксплуатации, сколько от неумеренного пьянства, но вчитываться уже не получается. Единственное спасение – уход в революцию. Революционеры же в массе своей показаны не просто идеальными личностями, а какими-то ангелами. Обилие розовых красок вызывает ещё большее отторжение. Опять же, если вчитаться, кое-кто из этих ангелов готов для пользы дела истреблять и врагов, и инакомыслящих, и сочувствующих, и своих же товарищей. Но и это пролетает мимо читателя и тонет в розовом море.

Дело даже не в том, что «Мать» – агитка. Агитка сама по себе имеет право на существование. Горький был убеждённым социалистом, несмотря на разногласия с товарищами, и хотел сделать что-то полезное ради общей цели. В своё время роман, несомненно, оказывал какое-то воздействие на читателей. Не на всех, но оказывал. Если бы не имя, через год-другой был бы забыт, как любая агитка, сделавшая своё дело. Но вот о нём вспомнили и включили в школьную программу. Понятно, большинство книг Горького заставляют думать. Ещё додумаются до чего-нибудь не того. Лучше пусть проходят «Мать».

По сути, два романа в одном. История талантливого актёра, вынужденного всю жизнь кривляться. Это шоу-бизнес. Голливуд. И зрителям, и продюсерам нужен не столько талант, сколько уникальный образ. Когда такая жизнь становится невыносимой, человек меняет внешность с помощью гормонов. И сразу звезда становится ненужной. Ведь даже Чарли Чаплин имел настоящий успех только в своём привычном образе. Обозлившись, Престо пытается отомстить всем и сразу. После этого возникает развилка. Первая версия романа, 1929 («Человек, потерявший лицо»), и версия 1940.

К Престо первой половины романа много вопросов. Чего он, собственно, ожидал? Слуги, разумеется, не могли его опознать и были правы. Продюсер опознал, но новый Престо ему не нужен. Красавцев у нас много, в том числе и талантливых, а такой уродец один. Был. А сколько денег в него вложили. Тоже по-своему прав. Девушка, за которой Престо ухаживал, никогда не давала ему никаких надежд, ни в старом, ни в новом образе. К ней-то какие претензии? А когда Престо начинает мстить, то сразу опускается ниже всех своих оппонентов. Мстить-то, в общем, не за что, тем более так мстить. Гормонотерапия никогда не остаётся без последствий для организма. Во второй версии романа этот эпизод вообще оказывается лишним, но автор, видимо, не нашёл сил от него отказаться. Хотя и понял (думаю, сам понял), что так заканчивать нельзя.

Вторая часть абсолютно реалистична, вернее, лишена фантастики. Но она мне нравится больше, несмотря на явное присутствие идеологии, довольно вялое развитие сюжета и не совсем правдоподобную мелодраму в финале. Беляев вообще-то любил вставлять в финал элемент мелодрамы, и не всегда удачно.

Итак, Престо разруливает свои проблемы (оказывается, это не так и сложно), превращается из капризной звезды в человека и начинает новую жизнь, действительно достойную человека. А это трудно. Но всё-таки можно, даже в мире бизнеса. Теперь ему симпатизируешь. А мелодрама в конце, она для того, чтобы лишить роман хэппи-энда. Ну какой может быть хэппи-энд в мире капитализма? Но вот эта некоторая искусственность финала и создаёт впечатление, что конец ещё не наступил. Ещё будут шансы разрулить и эту ситуацию.

Обычно при этих словах вспоминают фильм. Фильм действительно получился. В основном, благодаря тому, что Спилберг оставил от него только приключенческую составляющую. И ту сократил, чтобы добиться цельности и динамизма. Но книга всё-таки лучше.

Большую часть романа на 600 страниц занимают рассуждения и информация. Действие как таковое начинается только на четвёртой сотне страниц. Этот чересчур длинный пролог несколько охлаждает интерес к сюжету. Вторая претензия — герои трудноразличимы, кроме детей. Разобрать их можно только по принципу: вот эти вроде должны быть хорошими, а эти так себе. Умирают, как правило, те, которых не очень жалко. И умирают, в основном, уже тогда, когда дело идёт к концу, и можно было бы их спасти. Но триллер требует положенного числа жертв. Словом, с точки зрения приключенческой роман средний.

А вот информация действительно интересна. По крайней мере, с точки зрения дилетанта. Специалисты, конечно, найдут ошибки, и правильно сделают, но романов без ошибок не бывает. И ещё интереснее рассуждения, не потерявшие актуальности и сегодня. Меня они увлекали даже больше, чем приключения.

И ещё об одном выскажусь. В аннотации к бумажному изданию я прочитал, что именно Крайтон и Спилберг породили динозавровый бум. Это не так. Динозавромания бурно развивалась ещё в семидесятые годы и достигла исключительного размаха в восьмидесятые. Динозавры мелькали везде. Книги, и научно-популярные, и художественные, газеты, передачи, фильмы, мультики, игрушки, маски, парковая скульптура... А книга (1990) и фильм (1993) появились как раз вовремя и подстегнули всеобщее увлечение. Но достоинств романа это не умаляет.

Роман о мексиканской революции 1910. Показана она глазами молодого испанского инженера, попавшего в гущу событий. Многие важные события революции остаются за кадром, или только упоминаются, или видны глазами случайного свидетеля, то есть кусочком. Но вся картина производит сильное впечатление. Пожалуй, из поздних книг автора эта лучшая.

Главный герой, на мой взгляд, не слишком удался. Он долго колеблется там, где колебаться уже поздно, и принимает решения, исходя из неясных соображений. И вообще особых симпатий не вызывает. Но почти все, с кем он сталкивается, получились по-настоящему. Люди разных национальностей и рас, люди разных убеждений, состояний, биографий и склада характера, симпатичные и неприятные, известные личности и придуманные автором. Недаром на самой последней странице Гаррет ощущает благодарность ко всем поимённо, друзьям и врагам, за то, что они сделали его таким, каким он стал.

Но вообще герой романа не Гаррет, хотя он не сходит со страниц ни на секунду, а революция. Картина революции жутковатая, хотя видны только эпизоды. Автор пытается отчасти оправдать её картиной социального неравенства в Мексике. Но всё равно геноцид и абсолютное пренебрежение к человеческой жизни впечатляют даже на фоне революций в России и в самой Испании. За годы революции численность населения Мексики сократилась на миллион с лишним. С учётом рождаемости жертв получается около двух миллионов. Каждый восьмой, если считать детей и женщин. Еще не менее миллиона поубивали в последующие 20 лет. Каждый раз звучит рефрен: «Это революция». Или, чаще всего: «Это Мексика».

Место действия – подчёркнуто глухая российская провинция. Время действия – с конца семидесятых по конец девяностых. История жизни нормального человека. Ничем не выдающегося, не слишком успешного, вполне порядочного. Иллюзий он никаких не строит, с самого начала обладает некоторым запасом цинизма, но пытается всеми силами сохранить порядочность. А с этим, чем дальше, тем труднее. Выхода нет. То, что случилось в итоге – это наихудший из выходов. Хотя понять можно.

У меня сложилось впечатление, что корень зла автор видит не столько в системе (она, чем дальше, тем хуже), и не столько в хозяевах местной жизни (они тоже, чем дальше, тем хуже), сколько в удушающей атмосфере провинции. Вот не согласен. Мегаполисы тоже хорошо умеют и душить, и отуплять. И в столице ГГ погиб бы ещё раньше. И ещё глупее.

Собственно, «Глухомань» — история не столько человека, сколько эпохи. И вот тут главная неудача. Каждый эпизод по отдельности – в них, когда верится, когда не очень, но можно всё-таки представить себе такие ситуации. Каждую по отдельности. Как только они выстраиваются в цепочку – ясно видно, что построение чисто искусственное. Всё подчинено изначально заданной концепции. И от недоверия к сюжету в целом исчезает доверие ко всему. К сожалению.

Жутко подумать, до чего дошли книгоиздательства в начале 90х, если книги наших авторов печатались под непроизносимыми англоязычными псевдонимами. Иначе никак нельзя. На самом деле с первых страниц ясно, что на Западе такую книгу написать просто не смогли бы. Могли лучше, могли хуже, но такую не могли. Другой тип мышления. А наше фэнтези ещё только зарождалось. Отсутствие штампов – это уже хороший плюс. Второй плюс за то, что герои не всегда слушаются автора. И лучше всего они получаются тогда, когда не слушаются. И, наверное, главный плюс за мягкое отношение автора к своим героям. Даже к тем, которые раздражают до предела.

Ну а в целом вещь всё-таки сырая. Сюжет раздёрган на эпизоды, далеко не всегда интересные. Сюжетные линии возникают ниоткуда, а потом обрываются в никуда. Пока действие происходит в нашем мире, интерес, несмотря ни на что, сохраняется. А искусственный мир последней части романа, тот мир, который возник из ничего, нелеп и скучен.

В поступках и характерах героев логика тоже отсутствует. Иногда это и к лучшему, но не всегда же.

И всё-таки, насколько я понимаю, это был дебютный роман хорошего автора. А в том далёком году ещё и списать было не у кого. Для дебюта действительно хорошо.

Из всех героев трагедии (а отрицательные герои здесь явно преобладают) едва ли не главную антипатию у меня лично вызывает король Лир. Как человек и как правитель. Как человек – лютый эгоист. Ладно, ошибся в дочерях, во всех троих, ошибся в Кенте, ошибся в самой идее ухода с престола. Но что с ним происходит после отставки? Сначала развлечения, которые его подданные, теперь уже бывшие, просто не могут ему оплатить. Потом разочарование в близких людях Лир переносит на всё человечество и даже на природу. Желает немедленного Апокалипсиса. Как может дальше существовать мир, если его, Лира, обидели? Потом смиряется. Да, передана эта эволюция пером гения. Лиру веришь. Лира жалко. Но ведь он даже теперь не простил. И если бы удалось вернуть престол, повёл бы себя, как все потерявшие и вернувшие власть правители всех времён и народов. Начал бы с утроенной энергией вычислять и истреблять всех потенциальных обидчиков нашей персоны. А смирение – оно пройдёт. Яд самовластия неустраним.

А как правитель? То, что Лир разделил королевство от сей реки до сей – это ещё можно понять. Хотя к временам Шекспира эта практика уже давно устарела, а все герои драматурга были на самом деле его современниками. Но как Лир мог царствовать до преклонных лет с таким умением разбираться в людях? И до какого состояния он довёл все государственные структуры? Нет королевской армии, нет кораблей, нет почты, нет разведки. Хотя французская разведка в Британии знает о каждом шаге каждого важного лица, а французские войска незаметно (!!!) высаживаются в британских портах. В итоге – вражеское вторжение. Понятно, как вели себя наёмные солдаты тех лет на чужой территории и даже на своей. В перспективе – или утрата Британией независимости, или правление постельных фаворитов двух враждующих королев. Даже неизвестно, что хуже.

В итоге Британия отделалась всё-таки малой кровью. Трон достался сравнительно достойному. Он умеет быть мягким и умеет быть жёстким, может выиграть сражение и может сам выйти на поединок. А главное, понимает, что власть ему досталась случайно, после гибели всех других претендентов. Значит, надо править адекватно (а это он умеет), завоёвывать любовь и уважение подданных. Хоть островок надежды среди моря крови.

Цикл рассказов о Колоколамске вышел между двумя великими романами. Видимо, «Золотого телёнка» тогда в планах не было, но копились уже идеи для его создания. А пока выходят рассказы.

Рассказы замечательные. Не все, цикл несколько неровный, но большинство. Многие и теперь актуальны, хотя бы рассказы о заселении небоскрёба или об открытии источника. А история о покупке пролетарского происхождения (с возможным обменом на партбилет, и только на партбилет) это просто шедевр, на уровне самых замечательных страниц дилогии. И, думаю, именно из-за него публикацию рассказов остановили. Не сразу, так потому что сигнал не сразу дошёл куда следует.

Многие персонажи и своими именами, и характерами напоминают будущих героев «Золотого телёнка». Но тут они как-то помягче. Да, они глупые, жадные, ленивые, проходимистые, и никто не занят никаким полезным делом. Но злости к ним нет. Скорее жалость. А в «Телёнке» злость заметнее. После прочтения «Колоколамска» впервые посмотрел с этой точки зрения на великую дилогию. Ведь и в «12 стульях» отношение к персонажам, особенно противостоящим Бендеру, как-то мягче, чем в «Золотом телёнке». Хотя чем они лучше? Что это — менялись авторы или менялся окружающий мир?

Ещё раз повторюсь – одиночные вещи Веры Камши, на мой взгляд, получаются сильнее многотомных. В данном случае вещь одиночная. Дело происходит в империи Миттельрайх, уже попадавшейся в романе «К вящей славе человеческой». На этот раз дело происходит, судя по всему, спустя век-полтора после событий, описанных в романе. Династия Ротбартов когда-то, не меньше тысячи лет назад, продала душу древним богам в обмен на вечное существование династии и империи и их нескончаемые удачи. Теперь живым и мёртвым приходится расплачиваться за это.

Повесть действительно сильная. Прежде всего, своей атмосферой. Атмосферой чисто готической, хотя времена готики в этом мире уже прошли. Сюжетом, который держит в напряжении буквально до последней строчки. И тем выбором, который стоит перед каждым из персонажей. И ведь каждый, ну, почти каждый, старается проявить благородство. В меру своих сил и возможностей и даже выше. Даже покойная императрица, редкая сволочь и при жизни, и после смерти, всё-таки действует в интересах империи, а не тех, кого бы ей хотелось спасти.

В самом конце находится, кажется, хитрое решение, которое позволит сохранить империю и спасти тех, кто совсем уж ни в чём не виноват. А империя при этом получит достойного правителя. Но вот сработает ли этот план, до конца так и не известно. Слишком он хитрый, чтобы не помешала никакая случайность.

Первая книга в подцикле в составе «Боярской сотни». Трое студентов-ролевиков попадают в эпоху Ивана Грозного (реальное прошлое или альтернативное, так до конца и не понятно) и начинают там выживать. Выжить им удалось и даже неплохо адаптироваться к прошлому. На самом деле им, разумеется, повезло. Повезло почти невероятно. Ну, без этого книгу пришлось бы закончить на первой сотне страниц.

В целом этот подцикл мне понравился больше, чем исходные книги, написанные Прозоровым. Такое редко случается. Романы Хаецкой мягче, добрее, герои здесь убедительнее. Они по-своему логичны. Присутствует уважение к противнику и инакомыслящему. История больше соответствует своим реалиям. Даже фэнтезийные или мистические элементы выглядят как-то реалистичнее. Но вот первая книга показалась слабее большинства последующих. Опять же чаще бывает наоборот. Здесь, в первом романе слишком много неожиданного везения. Присутствуют явные неувязки в сюжете, которых в последующих книгах я вроде не заметил. Например, в биографии близнецов и их родителей не сходятся даты. Главные герои пока только намечены. Даже непонятно, за что им такое везение. Позже станет понятно, но это позже. Да и сами они изменятся под воздействием окружающих. Но изменятся естественно, сохранив себя. Словом, первая книга — только разгон цикла. На пятёрку, хотя за подцикл в целом поставил бы на один-два балла выше.

Три очерка из тридцатых годов. «Как ставится пьеса» (вышел первым, хотя стоит в сборнике вторым), «Как делается газета» и «Как делается фильм». О закулисной стороне этих процессов. Все замечательны, но лучше всего про театр.

Ни в коем случае не надо искать здесь глубокий смысл или социальную критику. Очерки написаны для удовольствия. Авторского (писал он с явным наслаждением), читательского, и даже тех, кто присутствует на этих страницах. Поразительно лёгкие, весёлые, добрые, абсолютно безобидные рассказы, от которых трудно оторваться. И перечитывать можно сколько угодно, благо объём небольшой. Небольшая долька яда присутствует только в очерке о кинобизнесе. Это понятно. Театр – это всё-таки искусство, газета в те времена старалась донести до читателей информацию, а кинематограф с самого начала был бизнес-проектом. С малюсеньким уклоном в культуру.

Теперь, конечно, всё по-другому. Газеты, несомненно, делаются совсем иначе, да и вообще доживают свой век. Про кино – некоторые сцены актуальны, но, в общем, и здесь теперь явно всё по-другому. А вот театр (там, за кулисами) вряд ли сильно изменился.

Конечно, первое же сравнение с «Днём триффидов». И, конечно, по силе воздействия «Кракен» проигрывает. Превосходство только в одном факторе, но весьма существенном. «День триффидов» основан сразу на двух допущениях. Они невероятны каждое само по себе, а вместе разрушают даже намёк на возможность чего-то подобного. В «Кракене» только одно допущение, зато оно раскручено по полной.

Итак, Земля подверглась очередной агрессии из космоса. Война идёт насмерть, до полного уничтожения противника. Пришельцы превосходят землян и по количеству, и по качеству ударов. Собственно, с самого начала приходит в голову, что решение надо искать в том направлении, в котором его в итоге и нашли. Вместо этого все кидают в океан атомные бомбы. Наугад, вдруг попадём во врага? А вдруг попадём? Как будем жить после бомбардировок, никто не думает. В итоге пришельцы и сами люди довели дело до апокалипсиса. Правда, настоящий апокалипсис в романе, вроде бы, накрыл только Англию. Остальные отделались легче. Ну, в данном случае так и должно было случиться.

Хуже всего – герои, главные и второстепенные. Они все бумажны, и их судьба даже не может особенно заинтересовать. Лучше всего – сценарий поведения человечества в случае угрозы. Реакция общества в целом, правительств, международных организаций, армии, бизнеса, СМИ. Особенно интересна возможная позиция СМИ, в которой автор явно хорошо разбирался. Промолчать, потом кинуть ложную версию, потом раскрутить тему, потом снова замолчать и не нагнетать, потом снова кинуть ложную версию, уже другую, потом посеять панику, потом уговаривать не поддаваться панике. И всё строго по команде. И это во времена, когда, конечно, тоже врали вовсю, но сами понимали, что занимаются чем-то неприличным. Теперь этим только гордятся.

А вот интересно, как бы всё это прошло сегодня? Вроде бы в нашем мире побеждающей тоталитарности смогли бы отреагировать более оперативно, и вовремя всех построить, и раньше найти правильное решение. Это в теории. А на практике? Вспомним пандемию. Мне даже страшно посмотреть глазами людей 1953 на нашу бестолковую и бессмысленную реакцию на коронавирус. Они-то реагировали на такие угрозы адекватно и справлялись достаточно быстро, с минимальными потерями. Что же с нами будет, если появится настоящая угроза?

Этот роман представляет собой цикл произведений с почти самостоятельными сюжетами. Объединяют их сквозные фантдопущения.

Основных допущений четыре. 1. Планета Фаэтон существовала и была обитаема. 2. Люди произошли от инопланетян. 3. Инопланетяне посещали Землю неоднократно и оставили следы своих посещений. 4. Они же сыграли роль древних богов и культурных героев для обитателей Земли. Нет только любимого автором Тунгусского метеорита. Два допущения не имеют отношения к науке. Аргументов приводить не буду, каждый сам может их подобрать. Два других допущения могут рассматриваться на уровне гипотез. Но Александр Петрович считал, что это не гипотезы, а неопровержимые факты. Ладно, фантастика может быть и ненаучной.

Первая часть, вернее, первая её половина — самая сильная часть книги. Сползание к катастрофе на этих страницах просто физически ощутимо. К 1971-1973 ядерная угроза уже отступила, но страх перед бомбой ещё оставался. Во всём мире. Теперь мы немного расслабились, и, судя по комментариям в Сети, некоторым кажется даже, что ядерная война — благо. Не ядерная угроза даже, а ядерная война. Опять же это мнение расползается по всему миру. Наверное, «Фаэты», по крайней мере, первая их часть, снова актуальны.

Вторая часть вместе с завершением первой (события на Земле) — хорошая приключенческая повесть для подростков. Не больше и не меньше. Вернее, две, три или даже четыре повести. Именно в таком качестве они имеют право на существование. Проводимые здесь идеи — это скорее квазинаучные рассуждения.

Третья часть явно не удалась. Скучно. Она необходима только для логического завершения романа.

«Анна Каренина» 20 лет спустя.

Ещё раз вынужден повториться — нельзя продолжать чужие книги. Тем более, классиков. Уровень таланта несопоставим. Отсюда результат, даже при самых благих намерениях.

Здесь уже прозвучало сравнение «Опасной фамилии» с аналогичными опытами Акунина, притом в пользу Акунина. Не согласен. У Акунина хуже. Он пытался сохранить основную линию сюжета и при этом переделать героев по своему усмотрению. Результат соответствующий. Чиж, наоборот, сочиняет независимый сюжет при бережном отношении к героям. Таким, какие они есть у Толстого, и какими они могли бы стать через 20 лет. Это уважение к первоисточнику, пожалуй, лучшая сторона романа. Конечно, таланта не хватает, чтобы удержаться на должном уровне, но тут у любого бы не хватило. Потому не надо и продолжать. Отрывается автор на молодом поколении, которое 20 лет назад лежало в пелёнках или ходило за ручку с гувернанткой. Вот эти на редкость неприятны.

Что касается чисто детективной стороны, скажу одно. Холмс находил преступника после первого преступления, иногда даже раньше. Пуаро — максимум после третьего убийства, но никак не позже. Великий сыщик Ванзаров пропустил шесть убийств. Многовато даже по меркам Фандорина.

Удивительная вещь. По-настоящему осознаёшь её уже во взрослом состоянии. Во времена Джанни Родари тоже было немало официальной лжи, и он имел в виду именно её, тогдашнюю. Но, глядя из сегодняшнего дня, можно только поражаться белизне и пушистости брехунов из пятидесятых. Сегодняшняя ложь тотальна, вездесуща и глобальна. Только немного различается по странам, и то не слишком сильно. Предвидел это автор или случайно попал в точку? Всё равно жутковато.

Конечно, сказка была предназначена в первую очередь для детей. Поэтому ложь здесь больше семантическая, понятная детям. Но и ведь и в нашем мире требуют, самое главное, употреблять официально одобренные слова, не имеющие ничего общего с реальностью. Проступок в делах простить ещё могут. Не каждому и не всегда, но могут. Ошибку в словах – никогда. Опять предвидение?

А главная неудача – главный герой. Он, в общем-то, никакой, в отличие, скажем, от Чиполлино или пассажиров «Голубой стрелы». Джельсомино умеет только разрушать. Хорошо ещё, что в сказке рядом с ним маячит созидатель Бананито.

«Час Презрения», середина цикла о Геральте и Цири, представляет собой мозаику отдельных эпизодов, как обычно у Сапковского. Качество их разное, в основном очень высокое. Одна только история с прогулкой Цири и Фабио по рынку уже тянет на десятку. Пожалуй, впервые в цикле эти разрозненные сцены складываются в общую линию («Кровь эльфов» отличает всё-таки некоторая рыхлость). А в этой книге, даже там, где сюжет выглядит хаотичным, как во время саммита чародеев, он следует единой логике. И эта логика не радует.

Первая половина книги пока ещё озарена светом. В мире много пакостей, больших и малых, но света всё-таки больше. К середине романа на мир чародеев, ведьмаков, королей и нормальных трудяг всё-таки рушится война, которая назревала ещё с конца второй книги. Начинают смуту чародеи, которые войны как бы и не хотят. Тут же вступают короли. Они-то войны желают, почти все. Не хотят только подставляться, а тем более расплачиваться. Лучше подставить других. Но рано или поздно одна из провокаций сработает, даже если её в последний момент попытаются остановить.

Начиная с середины книги, с побоища на чародейском саммите и налёта на контору расследователей, сюжет становится всё более жёстким. Сапковский вообще никогда не стеснялся жёстких сцен, но тут получился перебор. Перебор – это когда Цири попадает к Крысам и сама становится Крысой. Назад ей дороги уже не будет. А ведь это всё-таки ребёнок. Да, логика сюжета ведёт к такому повороту. Но принять это невозможно. Чересчур. Вот, наверное, единственная претензия к роману.

Из четырёх прочитанных мною романов римской серии Маккалоу этот оказался лучшим. Возможно, потому что главный герой цикла, Юлий Цезарь, здесь ещё ребёнок. Его идеализация в более поздних книгах приводит к оглуплению остальных персонажей. Здесь этого пока нет. Вообще, действующие лица (а их очень много, и практически все они — реально существовавшие личности) не выглядят масками. Некоторые, как Сулла и Марий, даже показаны в развитии. Правда, психологически обосновать эту их динамику автору не вполне удалось.

Абсолютных, прирождённых негодяев в романе очень мало, как и должно быть. Идеальных личностей ещё меньше. Таковой выглядит, пожалуй, только Ливий Друз. Но ведь он и в реальности вёл себя, как исключительно порядочный человек. И подтвердил своей жизнью известную истину — порядочному политику трудно выживать.

А самое главное достоинство романа заключается в соответствии его сюжета реальным фактам истории. Римские историки изложили ход событий в эти годы очень подробно и достоверно, и переосмысливание могло в данном случае только всё испортить. Автор добавляет от себя небольшие детали. Ну и дописывает за своих героев речи, которые они могли произнести в реальности. Возможно, что именно так они и высказывались.

В общем, «Битва за Рим» — очень добротный и при этом увлекательный исторический роман. Увлекательный, думаю, для всех, у кого есть к этой теме хоть какой-то интерес. И для тех, кто уже знаком с ходом событий, и для тех, кто знакомится с ним по мере чтения романа.

Один из первых в России боевиков о китайской мафии. Эта тема быстро вошла в моду и быстро сошла на нет. Автор, конечно, выполнял определённое задание и выполнил его хорошо. Какое, понятно. В то время отношения СССР с Китаем находились на нижней точке. Автор использовал, судя по всему, не столько проверенные документы, сколько публикации журналистов из стран, заведомо враждебных Пекину. Поэтому полностью доверять сведениям о наркоторговле, приведённым в этой книге, не стоит. Не доказано и не опровергнуто, но источники ненадёжны. Скорее всего, государственная наркоторговля имела место в первые годы правления Мао, а к семидесятым годам уже сошла на нет. Хотя специалисты, конечно, знают лучше.

И вот на эту ненадёжную тему Андрею Марковичу Левину удалось создать по-настоящему классный детектив. Он производит впечатление даже теперь, когда боевики разного качества выходят тысячами. А в 1976, когда боевиками нас вообще не баловали, «Жёлтый Дракон» стал настоящим бестселлером. Сюжет вертится, как заводной, и при этом не переходит границы реального. Герои понятны и при этом заметно отличаются от европейцев. Отдельный и очень большой плюс за картины жизни с Сингапуре и Таиланде в семидесятых. В этом автор хорошо разбирался и под идеологически правильную тему сумел протащить массу таких деталей, какие в другом случае ему бы не одобрили.

Теперь, конечно, в регион успели съездить миллионы. Десятки, если не сотни тысяч, успели там даже пожить. Получили впечатление, и это впечатление должно быть совсем другим. Но ведь прошло целых полвека в самом быстро развивающемся регионе Земли. А посмотреть на то, каким был Сингапур в семидесятых, это и сегодня интересно.

Стихотворение, настроение в котором меняется. И меняется не у вчерашних юнкеров, а у автора. Они-то сами ничего ещё не знают. Им кажется, что война продлится три-четыре месяца. Больше не выдержать ни одной державе в мире. С этим согласны все политики, экономисты и даже генералы. И, вероятно, война эта будет последней перед всеобщим миром. Впереди подвиги, слава, возвращение к любимым. Конечно, кто-то погибнет, но не все же.

А автор видит немного дальше. Во-первых, сам прошёл через войну, во-вторых, знает о событиях наперёд. Знает, что война, которую назовут Великой, окажется не самой великой и далеко не последней. Что проиграют все до единого её участники (даже Америка, если разобраться). А из выпускников юнкерского 1914 уцелеют единицы, в лучшем случае. Половина погибнет в первый год Великой войны, остальные – в первый же год после её завершения.

Первая четверть этой книги продвигалась с трудом. Сюжет казался разорванным и довольно вялым. Логику поведения героев никак не удавалось понять. Фантастические допущения поначалу очень примитивны, вроде теории 25 кадра. И очень много крайне неприятных сцен. Вроде бы Хичкок говорил примерно так: в хорошем триллере на ваших глазах отрубают голову, в плохом из неё долго течёт кровь и заливает всё вокруг. В этом смысле «Монреальский синдром» — плохой триллер.

Постепенно впечатление меняется к лучшему. Окончательный перелом наступает с началом египетской командировки комиссара. Вообще, линия Шарко получилась намного лучше линии Люси. На второй сотне страниц и поведение героев, и сюжет обретают свою логику, а сюжет ещё и цельность. За действием уже хочется следить дальше. Новые допущения интересны и нестандартны. В принципе, элементы фантастики, непосредственно связанные с преступлением, способны испортить любой детектив, но здесь этого не происходит. Как так получилось, я так и не понял, но в этом явно проявляется талант автора.

Отдельный плюс за его способность говорить на нежелательные темы. В романе наш современный мир, благоустроенный, толерантный, идущий в единственно верном направлении, показан с другой стороны. И поднимаются здесь не только разрешённые и рекомендованные к обсуждению темы, но и весьма не рекомендованные.

В целом вещь удалась. Не настолько, чтобы захотелось купить и перечитывать, но настолько, чтобы произвести впечатление. Причём как детектив и как социальный роман она получилась лучше, чем как триллер.

Создаётся впечатление, что это пародия. Нет, всё-таки не пародия. По крайней мере, один из соавторов подошёл к делу серьёзно. К сожалению.

В целом всё плохо, даже для девяностых. Персонажи, люди и не люди, никакие. Сюжетом назвать эту цепочку эпизодов довольно трудно. Супермены борются со всевозможными суперзлодеями и, конечно, побеждают. На каждом шагу рептилоиды, криптонацисты, масоны, банкиры-садисты, говорящие хамелеоны и тому подобная публика. Все варианты теории заговора, от вполне разумных до совершенно безумных. И так от первой до последней страницы. Тяжко.

Отдельный и самый неприятный вопрос о спасённом авторами Николае Гумилёве. Невозможно сопоставить неумирающую личность из романа с реальным поэтом. А стихи, написанные от имени Гумилёва — нет, не бездарность, но сравнивать с оригиналом даже как-то неудобно.

А почему четвёрка, а не двойка? Во-первых, хороший язык. Именно он позволяет дочитать до конца. Во-вторых, проскальзывающее в некоторых эпизодах чувство юмора. Думаю, скорее всего, эти эпизоды принадлежат Успенскому. Вся квазифилософия — явно от Лазарчука.

Конечно, вряд ли сейчас эта книга пользуется массовым спросом. И всё-таки для тех, кто одолел первый роман и решил дать соавторам второй шанс — лучше не читайте. Продолжения ещё хуже.

Дело происходит в самом конце девяностых. Вообще, в любом романе Абдуллаева обстановка позволяет определить время действия с точностью до одно-двух лет, не более. На престижном пока что турецком курорте отдыхает группа русских олигархов. Отдых осложняется серией преступлений.

Вещь удалась именно как классический детектив. В преступлениях можно заподозрить половину Турции, но ни у кого нет сомнений, что убийцу надо искать в очень узком кругу присутствующих. Получается почти герметический детектив. Несмотря на малое число подозреваемых и отсутствие скрытых улик, интрига сохраняется до последних глав. Убийцу находят после третьего убийства. Как принято у Пуаро. Сыщик до последних страниц сомневается, стоит ли выдавать преступника полиции . Как принято у Холмса. Небольшая доля назидательности книгу практически не портит.

Слабая сторона — недостаток реализма. В наше время неприкасаемый для полиции частный сыщик стал уже архаизмом. Даже в 1998. И слишком уж карикатурно выглядят здесь «новые русские», как бы к этой публике не относиться. Правда, и время такое, что среди них не завершился ещё естественный отбор. Отсев тех, кто умеет только воровать и проживать наворованное, от тех, кто способен ещё и что-то создавать. Собственно, это процесс и сегодня далёк о завершения.

На мой взгляд, самое интересное в романе — персонажи. Нет, о таких, как ведьма или проповедник, не стоит даже вспоминать. А вот магистрат с помощником, сам Бидвел и все те, кто собрался на первую встречу с приезжими в его доме, по-настоящему интересны. Не столько своим прошлым, которое постоянно меняется, сколько поведением в настоящее время. На его основе можно реконструировать разные варианты их биографий, и все они будут логичны. Каждый время от времени открывается как-то по-другому. В общем, это настоящая удача.

С сюжетом хуже. Написать увлекательный детектив объёмом около тысячи страниц очень трудно. Интерес к собственно детективной составляющей быстро угасает. Детектив превращается в книгу об эпохе. Но она тоже получилась не такой уж интересной. Слишком одномерной.

Атмосфера романа — то, за что его чаще всего хвалят. Мне эта сторона показалась самой слабой. Взгляд на жизнь своих героев у Маккамона — взгляд постороннего. Вот, опустим, кто-нибудь лет через 400 захочет написать атмосферную книгу о нашем времени (если ещё будут о чём-нибудь писать) и заполнит сотни страниц описаниями разных ужасов. Ужасов нашей торговли, водоснабжения и мобильной связи, ужасов питания и гигиены, безобразного поведения и неправильного мышления далёких предков и многого другого, о чём мы сами даже не догадываемся. А мы ведь этих ужасов почти не замечаем. Нас волнует совсем другое. Какая же тут атмосферность?

Общее впечатление — книга, безусловно достойная прочтения. Но перечитывать бы не стал.

Собственно, этот роман, опубликованный ещё при Сталине, и открывает многотомную эпопею Николая Задорнова о Дальнем Востоке в середине XIX века. Первая книга, «Далёкий край», только предисловие к ней.

Сначала минусы. Суховатый стиль. Временами кажется, что идёт просто перечисление событий, хотя это не совсем так. Обилие подробностей, в которых иногда тонут по-настоящему важные события. Заданный подход к теме. Надо доказать, что Сахалин всегда был нашим. Для этого даже приводится легенда о забытых на берегу и продержавшихся полвека русских матросах. Но дело в том, что роман написан и издан сразу после войны. Тогда другого подхода просто не могло быть.

Плюсы перевешивают. Огромный объём достоверной информации, которой не найдёшь больше нигде. По крайней мере, собранной вместе. Роман получился увлекательным, несмотря на разбросанность и суховатость. Тема интересная — ведь это, действительно, последнее крупное открытие на море в истории Земли, если не считать полярных экспедиций. Герои получились разнообразными и многосторонними, без идеализации и без очернения. Объективность подхода, редкая для сталинской эпохи. Ну, конечно, англо-американские империалисты показаны не с лучшей стороны, всё-таки 1950, но и здесь соблюдается предельно возможная для эпохи объективность. И потом, они так себя и вели, и в 1848, и позже. Ничего не приписано. А в отношении наших политиков из царского окружения и самого Николая I мера объективности, пожалуй, даже превышает официально дозволенную. Все эти министры, адмиралы, олигархи, очень разные по характеру и привычкам люди, конечно, защищают свои личные и групповые интересы (а когда-нибудь бывает иначе?), но и о государственных интересах никто из них не забывает. Даже слегка карикатурный Нессельроде.

Интересна позиция в романе самого Николая I. Легче всего его осудить. Но ведь у истории с экспедицией Невельского много граней. С одной стороны, сейчас не до Амура, слишком много проблем в Европе и на Ближнем Востоке. С другой стороны, и эту проблему надо как-то решать, иначе можно потерять весь Дальний Восток. Правда, экспедиция — это прямое нарушение договора с Китаем, но в Китай и так все державы лезут уже напролом, не спрашиваясь китайцев. С третьей стороны, уже пять экспедиций показали, что устье Амура закрыто, а Сахалин — полуостров, так зачем посылать шестую? И император поступает так, как поступило бы на его месте большинство реальных политиков. Не даёт официального приказа и не запрещает напрямую. Поворачивается спиной и ждёт доклада о результатах.

Здесь уже представлен очень хороший отзыв на цикл. Добавить можно немного. Только несколько штрихов к портрету ГГ.

Итак, комиссар Ле Флок. Внебрачный сын аристократа, унаследовавший титул и состояние отца. Пожить любит, особенно покушать, но на первом месте для него дело. Полицейский аппарат во Франции XVIII века не шёл ни в какое сравнение с аппаратом последующих эпох, так что приходится действовать самому. Комиссар умеет работать головой, умеет работать шпагой и пистолетом, умеет быть жёстким и при этом не безумным в защите закона, никогда не прячется за спины подчинённых. Почти идеальный полицейский, но с учётом слабости аппарата больше похож на частного детектива. Негатива не вызывает, но и больших симпатий тоже. Возможно потому, что автор не смог его по-настоящему оживить. Хотя в целом цикл сделан на хорошем уровне.

Главное препятствие в ходе расследований – привилегии вышестоящих. Комиссар сам из привилегированных, но на каждом шагу встречает ограничения. Принимает их к сведению и работает дальше. А между тем ситуация в стране ухудшается. Верхи общества с удовольствием разрушают всё, что могут, кроме собственных привилегий, не создавая ничего взамен, и при этом наивно рассчитывают на сохранение этих самых привилегий. Власть медленно, но верно теряет опору во всех слоях общества. Каждое её действие и каждое бездействие только ухудшают ситуацию. Для человека, которому не всё равно, есть три выхода. Первый – попробовать осторожно воздействовать на правителей, благо есть доступ ко двору. Но правители слишком безвольны, инертны и упрямы. Второй – уйти в оппозицию, проживём и без жалования. Но там, в оппозиции, всё ещё хуже. Третий – по возможности не замечать назревающей катастрофы и делать то, что положено. Вариант Ле Флока.

Автор не успел завершить цикл, не довёл его до революции. Думаю, комиссар, несмотря на титул и должность, всё же не сгинет во времена гильотины. Новая власть уже в первые годы начнёт создавать новый, гораздо более эффективный полицейский аппарат, и прежние охранители порядка ей очень пригодятся.