| |
| Статья написана 19 ноября 2019 г. 23:33 |
https://fantlab.ru/edition137068
] 
*** "Случилось так, что в 1947 году вышла еще одна книга Беляева — роман «Властелин мира», не переиздававшийся с 1929 года. Выпустило книгу издательство «Родина». Вот только, вопреки своему названию, находилось оно не на советской земле, а в немецком городе Мюнхене — в американской оккупационной зоне. Создано издательство было недавними советскими гражданами, не желавшими возвращаться в СССР. И продукцию свою оно адресовало таким же невозвращенцам. Конечно, на первом месте в издательском плане стояла литература антисоветская или запрещенная в СССР… Но эмигрантские издательства и советской литературой не брезговали, тем более развлекательной… Ведь одним Достоевским с Гумилевым сыт не будешь. Да и детям нужно что-то читать на родном языке, а то вовсе забудут! Впрочем, «Властелин мира» мог оказаться полезным и для более старшего возраста. Роман повествует о гениальном немецком авантюристе, внушившем любовь к себе не только молоденькой девушке, но и более широким массам. И сделал он это с помощью радиогипноза, безотказно действовавшего на мозги. Конец же его авантюре положил изобретатель не менее гениальный и, что характерно, — русский. А ведь только что, на Нюрнбергском процессе, Ганс Франк, генерал-губернатор Польши, раскрыл секрет гитлеровской власти: «Нельзя сказать, что Гитлер изнасиловал немецкий народ. Он соблазнил его…» Вот и добежавшие до Мюнхена читатели книжек «Родины» тоже могли сказать, что никакие они не военные преступники, а жертвы! Гитлер их соблазнил, а потом заставил насиловать и убивать! Если очень-очень хочется, можно убедить себя в чем угодно… Но раскроем роман образца 1947 года. Итак, глава первая: «Кандидат в Наполеоны» «— Можно подумать, что штаб банкира Готлиба выехал на разведку, чтобы сделать заключение о возможности направить сокровища реки в сейфы нашего патрона. — Проговорив это с иронией, Штирнер улыбнулся и перестал грести. — Ваш почтенный (так!) слуга — личный секретарь, юрисконсульт, машинистка и стенографистка. Все налицо. Наверное, многим это покажется подозрительным. Что вы скажете, фрейлейн? — обратился Штирнер к Эльзе Глюк. — Я ничего не скажу. Кому какое дело? — О, несомненно! Кто заподозрит такую очаровательную фрейлейн в разбойничьих планах ее патрона. Конечно, никто! — Вы не можете без комплементов (так!)! — Конечно не могу, фрейлейн Эльза. Ваши глаза, волосы, лицо, ваши руки, наконец. Они настолько прекрасны, что кажутся не настоящими (так!). Эльза улыбнулась и не замедлила ответить: — Вы это так часто повторяете, что уже надоели. Но я вам отплачу, несносный, за эти ювелирные комплименты! А ваше длинное лицо, ваш длинный нос, ваши длинные волосы, ваши длинные руки, они, конечно, настоящие?..»[403] И так далее… Но, позвольте, ведь в романе «Властелин мира» первая глава хоть и называется «Кандидат в Наполеоны», однако начинается совсем не так: «— Не брызгайте мне на платье, Штирнер! Вы не умеете грести. — Ну конечно! Женщины, отправляясь кататься на лодке, имеют обыкновение надевать платье из такой материи, на которой брызги воды оставляют неизгладимые пятна. — Эту остроту вы позаимствовали у Джерома Джерома, из его повести „Трое в лодке“? — Вы очень начитаны, фрейлейн. Я не виноват в том, что это наблюдение Джером сделал раньше меня. Истина остается истиной, хотя бы в лодке ехало и не четверо, а пятеро. — Нас только четверо! — отозвалась со своей скамьи Эмма Фит. — Прекрасная, златокудрая кукла, — ответил Штирнер, — четвертым пассажиром в лодке Джерома была собака; первым в нашей лодке является мой Фальк… — Почему первым? — Потому что он гениален. Фальк! Подай носовой платок фрейлейн Фит, — видишь, она уронила его. Фальк, красивый белый сеттер, ловко прыгнул и…»[404] И так далее… В чем причина столь вызывающего разночтения? Думаю, вопрос этот я задал не первый… Роман «Властелин мира» обнаружился в фондах бывшего Спецхрана бывшей «Ленинки» (ныне — Российской государственной библиотеки). Советские библиотеки книгообменом с эмиграцией не занимались и книг у эмигрантских издательств не покупали. Печатная продукция такого рода попадала в Советский Союз по иным каналам… После войны Министерство госбезопасности СССР и спецслужбы советской оккупационной администрации пристально следили за деятельностью вчерашних соотечественников в Западной Германии. К такой деятельности относилось и ведение антисоветской пропаганды, то есть выпуск газет, журналов и книг. И Советский Союз настойчиво требовал от союзных держав Запада эту деятельность пресечь. Союзники поначалу такому давлению поддались: на полгода — с ноября 1946 года по 14 июня 1947-го — русское книгоиздание на всей западной территории Германии полностью прекратилось[405]. Потом возобновилось, и у советских чекистов снова появилась работа: образцы печатной продукции собирались, изучались и, по миновании надобности, передавались в отделы специального хранения библиотек. Потому в высшей степени вероятно, что спецхрановский «Властелин мира» прошел через руки компетентных органов. Какой же вывод могли сделать аналитики МГБ, сравнив два издания романа — советское и антисоветское? Для Беляева самый неблагоприятный: отличие текстов объясняется тем, что автор свой роман переработал. И, значит, Беляев не умер зимой 1941 года в оккупированном Пушкине, а остался жив и ушел с немцами! Одного такого подозрения было достаточно, чтобы ни одной книги означенного автора больше в СССР не вышло. Неужели «литературоведы в штатском» оказались правы и Александр Романович действительно доживал свой век где-то на Западе? Нет, «органы» ошиблись, и мы можем это доказать! Мюнхенский «Властелин мира» отличается от своего советского собрата еще двумя моментами. Во-первых, фраза: «Но так как кругом — о присутствующих, конечно, не говорят — тоже сплошные жулики, то, чтобы овладеть счастьем, — и он многозначительно посмотрел на Эльзу Глюк, — надо, очевидно, стать таким сверхжуликом, по сравнению с которым все остальные жулики казались бы добродетельными людьми» — не сопровождается сноской: «По-немецки „глюк“ — „счастье“». Тут, слава богу, все понятно: читатели, столько лет прожившие бок о бок с немцами, в переводе слова Glück не нуждались, и авторская игра слов была им совершенно понятна. Настоящая загадка в другом — имя автора: «Беляев»… Не «Александр», не «А. Р.» и даже не «А.» — просто «Беляев»! Что это — маскировка? Если маскировка, то на редкость нелепая и беспомощная! 403 Беляев. Властелин мира. Мюнхен: Родина, 1947. С. 4. 404 Беляев А. Властелин мира. Л.: Красная газета, 1929. С. 4. 405 Штейн Э. Русская печать лагерей «Ди-Пи». Orange (Conn.): Antiquary, 1993. С. 8. 87 Но вернемся к началу… Оказывается, мы прервали чтение первой главы мюнхенского «Властелина» на самом интересном месте: «— Вы не можете без комплементов (так!)! — Конечно не могу, фрейлейн Эльза. Ваши глаза, волосы, лицо, ваши руки, наконец. Они настолько прекрасны, что кажутся не настоящими (так!)! Эльза улыбнулась и не замедлила ответить: — Вы это так часто повторяете, что уже надоели. Но я вам отплачу, несносный, за эти ювелирные комплименты! А ваше длинное лицо, ваш длинный нос, ваши длинные волосы, ваши длинные руки, они, конечно, настоящие?..» Дело в том, что последний абзац распадается на две части: «— Вы это так часто повторяете, что уже надоели. Но я» и: «…вам отплачу, несносный, за эти ювелирные комплименты! А ваше длинное лицо, ваш длинный нос, ваши длинные волосы, ваши длинные руки, они, конечно, настоящие?..» Так вот, начиная со второй части абзаца и до самого конца романа мюнхенская книжка ничем не отличается от ленинградского издания 1929 года! И в этом ленинградском издании словами «вам отплачу…» начинается третья страница! Теперь все ясно: в мюнхенские руки попала книжка 1929 года, но — с оторванной обложкой (работы художника С. Верховского) и вырванными двумя листами. На обложке и первом листе — титульном — помещались имя автора («А. Беляев») и название романа («Властелин мира»). На втором листе уместились две страницы — первая и вторая. И в этом изуродованном мюнхенском экземпляре, на третьей его странице, которая теперь стала первой, красовалась начертанная кем-то, скорее всего, бывшим владельцем, карандашная или чернильная надпись: «Беляев Властелин мира». Больше об авторе и романе издатели ничего не знали. Стоп! — название главы: «Кандидат в Наполеоны»… Оно-то ведь было напечатано на втором листе — на первой странице романа! Никакой тайны нет и здесь — последняя страница книги тоже уцелела: на ней было напечатано «Оглавление»! Но издать роман, который начинается словами: «вам отплачу, несносный…», было, конечно, невозможно. И тогда издатели состряпали имитацию начала. Мастерили ее они так. Из оставшейся части главы узнали, что герои работают у банкира Готлиба, а в данный момент катаются на лодке, — и сварганили первую фразу: «Можно подумать, что штаб банкира Готлиба выехал на разведку…» Еще раз прочли, выяснили, кто именно в лодке сидит, и сочинили продолжение: «— Ваш почтенный (так! Вместо правильного: „покорный“. — З. Б.-С.) слуга — личный секретарь, юрисконсульт, машинистка и стенографистка. Все налицо». Затем вчитались в огрызок фразы на третьей странице: «…вам отплачу, несносный, за эти ювелирные комплименты! А ваше длинное лицо, ваш длинный нос, ваши длинные волосы, ваши длинные руки, они, конечно, настоящие?..» И — перевернули: «— Вы не можете без комплементов (так!)! — Конечно не могу, фрейлейн Эльза. Ваши глаза, волосы, лицо, ваши руки, наконец. Они настолько прекрасны, что кажутся не настоящими (так!)!». Вот и все! Можно нести в типографию… Проделать такой анализ могли бы и сотрудники МГБ. Но им это было ни к чему… Для приговора хватало и подозрения… Тем более приговор заочный. А в 1956 году Беляева реабилитировали — за отсутствием события преступления. Реабилитировали так же тихо и негласно, как посмертно репрессировали… Зеев Бар-Селла https://www.litmir.me/br/?b=196944&p=87 *** ЧАСТЬ ПЕРВАЯ Кандидат в Наполеоны — Можно подумать, что штаб банкира Готлиба, выехал на разведку, чтобы сделать заключение о возможности направить сокровища реки в сейфы нашего патрона. — Проговорив это с иронией Штирнер улыбнулся и перестал грести. — Ваш почтенный слуга — личный секретарь, юрисконсульт, машинистка и стенографистка. Все налицо. Наверное, многим это покажется подозрительным. Что вы скажете, фрейлейн, — обратился Штирнер к Эльзе Глюк. — Я ничего не скажу. Кому какое дело? — О, несомненно! Кто заподозрит такую очеровательную фрейлейн в разбойничьих планах её патрона. Конечно, никто! — Вы не можете без комплементов? — Конечно не могу .фрейлейн Эльза. Ваши глаза, волосы, лицо, ваши руки, наконец. Они настолько прекрасны,что кажутся ненастоящими. Эльза улыбнулась и не замедлила ответить: — Вы это так часто повторяете, что уже надоели. Но я вам отплачу, несносный, за эти ювелирные комплименты! А ваше длинное лицо, ваш длинный нос, ваши длинные волосы, ваши длинные руки, они, конечно, настоящие?.. — А вам больше по душе все круглое? .. Вот этакое круглое лицо, как у Отто Зауера. Круглые глаза и быть может круглый капиталец через десяток лет.. . — Вы договорились до пошлости, — с недовольством в голосе произнесла Эльза Глюк. — Пожалуйста, не считайте капиталы в чужих карманах, — отозвался Зауер, юрисконсульт банкира Готлиба. Зауер был не в духе во время разговора Штирнера с Эльзой, и молча рассекал длинными веслами воду, розовевшую в закатных лучах солнца. 3 Штирнер почувствовал, что он действительно зашел далеко в своих остротах и стал говорить более серьезно. —• Простите, я никого не хотел обидеть. Я только хотел сказать, что в любви, как и во всем существует тот же закон борьбы за существование: побеждает сильнейший. Самцы-олени быотсг смертным боем, и робея, четвероногая самка достается победителю. А кто сильнейший в нашем обществе? Тот, кто владеет капиталом. — Представьте себе, фрейлейн, — обратился Штирнер к Эльзе, — что я стал вдруг богат, как Крез, нет, еще богаче, — как уважаемый патрон Карл Готлиб — тогда мое лицо в глазах женщины наверно показалось бы уж не таким длинным? -• Еще длиннее! — смеясь ответила Эльза. — Э! — недовольно произнес Штирнер, — это от того, что с вашим капиталом красоты вы и среди Готлибов вольны выбирать себе по вкусу. А что остается сделать нам — мелкой сошке, всяким секретарям и секретаршам, которые близко стоят у стола пиршества, но принуждены только подбирать падающие крохи, глотать слюну, видя, как другие упиваются всеми благами жизни? — Какие у вас некрасивые слова, Штирнер, — сказала Фит. — Простите, я обращу серьезнейшее внимание на свой лексикон. .. Честность!.. — продолжал Штирнер, — вот наш порок, которым пользуются стоящие над нами. Гейне как-то сказал: «Честность — прекрасная вещь, если кругом все честные, а я один среди них жулик. Но так как кругом, —< о присутствующих, / конечно, не говорят —• тоже сплошные жулики, то, чтобы овладеть счастьем, — и он многозначительно посмотрел на Эльзу Глюк, — надо очевидно стать таким сверхжуликом по сравнению с которым все остальные жулики казались бы добродетельными людьми. — Что-то вы, Штирнер, сегодня неудачно развлекаете дам, — опять вмешался в разговор Отто Зауер. Теперь ваши шутки приобретают слишком мрачный оттенок... — А? — машинально спросил Штирнер, вдруг понурил голову и замолчал. Лицо его стало старческое. Глубокая складка легла меж бровей. Он казался погруженным в глубокую думу, как-будто разрешал какой-то трудный вопрос. Фальк положил одну лапу ему на колено и внимательно смотрел в лицо. Весла неподвижно лежали в руках Штирнера, с них беспрерывно стекали капли воды, красные, как кровь, в лучах заходящего солнца... Эльза Глюк, глядя на сразу постаревшее лицо Штирнера, 4 вдруг вздрогнула и, как бы ища помощи, обратила свой взор на Зауера. Вдруг Штирнер сильно ударил веслами о воду, бросил их и расхохотался. — Послушайте, фрейлейн Эльза, — а что если бы я стал могущественнейшим человеком на земле? Если бы одному моему слову, одному жесту повиновались все, как повинуется Фальк?.. — Фальк! Пиль! — крикнул Штирнер, бросая в воду стэк. И Фальк стрелой кинулся за борт лодки. — Вот так? Если бы я стал властелином мира? — Знаете, Штирнер, — сказала Эльза, — у вас молодое, но ужасно старомодное лицо. Такие лица встречаются среди фотографий в семейных альбомах. И о них обыкновенно говорят так: , «А вот это — дедушка в молодости». Вы вот точь в точь такой же «дедушка в молодости». Нет, в Наполеоны вы решительно не годитесь! Разве биржевой наполеончик из вас выйдет? — Ах, вот как? В таком случае я лишаю вас короны, дворца, золотой кареты, бриллиантового ожерелья и всех ваших придворных пажей и статс-дам. Я лишаю вас моей милости. И знайте, что я вас совсем не люблю. Не подумайте, что я собирался совершать подвиги, как средневековый рыцарь только для того, чтобы удостоиться получить вашу руку и сердце. Совсем нет) Вы для меня лишь мерило моих достижений. Первая ставка — не больше, вот вам! •— Ну что же! А пока неугодно ли вам приналечь на весла. Пора домой! *** Начало оригинального издания: Глава 1. КАНДИДАТ В НАПОЛЕОНЫ — Не брызгайте мне на платье, Штирнер! Вы не умеете грести. — Ну конечно! Женщины, отправляясь кататься на лодке, имеют обыкновение надевать платье из такой материи, на которой брызги воды оставляют неизгладимые пятна. — Эту остроту вы позаимствовали у Джерома Джерома, из его повести «Трое в лодке»? — Вы очень начитанны, фрейлейн. Я не виноват в том, что это наблюдение Джером сделал раньше меня. Истина остается истиной, хотя бы в лодке ехало и не четверо, а пятеро. — Нас только четверо! — отозвалась со своей скамьи Эмма Фит. — Прекрасная, златокудрая кукла, — ответил Штирнер, — четвертым пассажиром в лодке Джерома была собака; первым в нашей лодке является мой Фальк… — Почему первым? — Потому что он гениален. Фальк! Подай носовой платок фрейлейн Фит, — видишь, она уронила его. Фальк, красивый белый сеттер, ловко прыгнул и подал платок. Все засмеялись. — Вот видите! — самодовольно сказал Штирнер — Фрейлейн Глюк, выходите за меня замуж! Мы откроем с вами бродячий собачий цирк. Я в рыжем парике клоуна стану показывать чудеса дрессировки, а вы будете сидеть у кассы. Только представьте себе эту идиллию: публика валит к нам валом, собаки танцуют, в кассе шелестят деньги… А после сеанса мы пируем за столом в обществе прелестнейших преданнейших четвероногих друзей. Великолепно! Это гораздо веселее, чем работать у Карла Готлиба. — Благодарю вас, но я не люблю бродячей жизни. — Гм… При вашем капитале, для вас я слишком ничтожная партия? — При моем капитале?.. — с недоумением спросила Эльза Глюк. — Почему же вы удивляетесь? Вы притворяетесь, будто не знаете своего капитала. Ваши чудесные волосы тициановской Венеры… Ведь это натуральный цвет? Не делайте возмущенное лицо, я знаю, что натуральный. А тициановские женщины, было бы вам известно, красили волосы особым составом, — где-то даже сохранился рецепт этого состава. Ну вот, видите. Мировые красавицы, вдохновлявшие кисть Тициана, искусственно создавали то, что щедрая природа отпустила вам без предъявления рецепта… А ваши синие, как небесная бездна, глаза! Уж они, конечно, не искусственно окрашены… — Перестаньте… — Ваши зубки — жемчужное ожерелье… — Потом следует описание коралловых губок, не так ли? Можно подумать, что вы не секретарь скучного банкира, а коммивояжер ювелирной фирмы. Так я же вам отплачу, несносный, за эти ювелирные комплименты! А ваше длинное лицо, ваш длинный нос, ваши длинные волосы, ваши длинные руки, они, конечно, настоящие?.. — А вам больше по душе все круглое? Вот этакое круглое лицо, как у Отто Зауера. Круглые глаза и, быть может, круглый капиталец через десяток лет… — Вы договорились до пошлости, — с недовольством в голосе произнесла Эльза Глюк. — Пожалуйста, не считайте капиталы в чужих карманах, — отозвался Зауер, юрисконсульт банкира Готлиба. Зауер был не в духе во время разговора Штирнера с Эльзой и молча рассекал длинными веслами воду, розовевшую в закатных лучах солнца. Штирнер почувствовал, что он действительно зашел далеко в своих остротах, и стал говорить более серьезно. — Простите, я никого не хотел обидеть. Я только хотел сказать, что в любви, как и во всем, существует тот же закон борьбы за существование: побеждает сильнейший. Самцы-олени бьются смертным боем, и рогатая, четвероногая самка достается победителю. А кто сильнейший в нашем обществе? Тот, кто владеет капиталом. — Представьте себе, фрейлейн, — обратился Штирнер к Эльзе, — что я стал бы вдруг богат, как Крез, нет, еще богаче, — как уважаемый патрон Карл Готлиб, — тогда мое лицо в глазах женщины, наверно, показалось бы уж не таким длинным? — Еще длиннее! — смеясь, ответила Эльза. — Э! — недовольно произнес Штирнер. — Это оттого, что с вашим капиталом красоты вы и среди Готлибов вольны выбирать себе по вкусу. А что остается делать нам — мелкой сошке, всяким секретарям и секретаришкам, которые близко стоят у стола пиршества, но принуждены только подбирать падающие крохи, глотать слюну, видя, как другие упиваются всеми благами жизни? — Какие у вас некрасивые слова, Штирнер! — сказала Фит. — Простите, я обращу серьезнейшее внимание на свой лексикон… Честность, — продолжал Штирнер, — вот наш порок, которым пользуются стоящие над нами. Гейне как-то сказал: «Честность — прекрасная вещь, если кругом все честные, а я один среди них жулик». Но так как кругом — о присутствующих, конечно, не говорят — тоже сплошные жулики, то, чтобы овладеть счастьем, — и он многозначительно посмотрел на Эльзу Глюк,[1] — надо, очевидно, стать таким сверхжуликом, по сравнению с которым все остальные жулики казались бы добродетельными людьми. — Что-то вы, Штирнер, сегодня неудачно развлекаете дам, — опять вмешался в разговор Отто Зауер. — Теперь ваши шутки приобретают слишком мрачный оттенок… — А? — машинально спросил Штирнер, вдруг понурил голову и замолчал. Лицо его стало старческим. Глубокая складка легла меж бровей. Он казался погруженным в глубокую думу, как будто разрешал какой-то трудный вопрос. Фальк положил одну лапу ему на колено и внимательно смотрел в лицо. Весла неподвижно лежали в руках Штирнера, с них беспрерывно стекали капли воды, красные, как кровь, в лучах заходящего солнца. Эльза Глюк, глядя на сразу постаревшее лицо Штирнера, вдруг вздрогнула и, как бы ища помощи, обратила свой взор на Зауера. Вдруг Штирнер сильно ударил веслами о воду, бросил их и расхохотался. — Послушайте, фрейлейн Эльза, а что, если бы я стал могущественнейшим человеком на земле? Если бы одному моему слову, одному жесту повиновались все, как повинуется Фальк?.. Фальк! Пиль! — крикнул Штирнер, бросая в воду стек. И Фальк стрелой кинулся за борт лодки. — Вот так! Если бы я стал властелином мира? — Знаете, Штирнер, — сказала Эльза, — у вас молодое, но ужасно старомодное лицо. Такие лица встречаются среди фотографий в семейных альбомах. И о них обыкновенно говорят так: «А вот это дедушка в молодости». Вы вот точь-в-точь такой же «дедушка в молодости». Нет, в Наполеоны вы решительно не годитесь! Разве биржевой наполеончик из вас выйдет. — Ах, вот как? В таком случае я лишаю вас короны, дворца, золотой кареты, бриллиантового ожерелья и всех ваших придворных пажей и статс-дам. Я лишаю вас моей милости. И знайте, что я вас совсем не люблю. Не подумайте, что я собирался совершать подвиги, как средневековый рыцарь, только для того, чтобы удостоиться получить вашу руку и сердце. Совсем нет! Вы для меня лишь мерило моих достижений. Первая ставка — не больше, вот вам! — Ну что же! А пока не угодно ли вам приналечь на весла? Пора домой. Штирнер втащил в лодку мокрого Фалька, который, встряхнувшись, окатил всех брызгами. Глюк и Фит вскрикнули. — Пропали ваши водобоязненные платья, — сострил Штирнер, сильно налегая на весла. Лодка быстро поплыла вниз по течению. Солнце скрылось за лесом. Вверху река сверкала, как расплавленное золото, вокруг лодки легли уже синие тени. Потянуло сыростью. Эмма накинула на плечи пушистый платок. Все замолчали. Зеркальная поверхность реки была неподвижна. Изредка мелкая рыбка прорывала спокойную гладь, сверкнув по поверхности чешуей. — Я не знал, что вы так честолюбивы, Штирнер, — прервал молчание Зауер. — Скажите, что же тогда заставило вас бросить ученую карьеру и перейти к нам в число скромных служащих Готлиба? Ведь, если не ошибаюсь, вы довольно успешно работали в области изучения мозга, и я даже встречал в газетах несколько заметок о ваших удачных опытах… Как называется эта молодая наука, которой вы тогда увлекались? Рефлексология? — Я очень смутно представляю, что это за наука, — сказала Эльза. — Милостивые государыни и милостивые государи! — начал Штирнер таким тоном, будто он читал лекцию в избранном обществе. — Рефлексология есть наука, изучающая ответные реакции человека и вообще всякого живого существа, возникающие в связи с воздействием внешнего мира и характеризующие собою вообще все отношения живого существа к окружающей среде. Понятно? — Совершенно непонятно, — ответила Эмма. — Постараюсь выразиться проще. Рефлекс есть передача нерву возбуждения с одной точки тела на другую через посредство центра, то есть мозга. Каждое воздействие извне через органы чувств, путем рефлекса через центр, вызывает к деятельности те или иные органы тела, иначе говоря, вызывает реакцию. Ребенок протягивает руку к огню. Огонь жжет. Это воздействие огня на кожу передается нервами в мозг, а от мозга идет к руке ответная реакция: ребенок отдергивает руку. Представление огня связывается у ребенка с представлением боли. И всякий раз, когда ребенок видит огонь, он начинает боязливо отдергивать руку. Получилось то, что мы называем, по-ученому, условным рефлексом… Приведу более сложный пример. Вы даете собаке есть и одновременно, каждый раз, когда она ест, играете на флейте. Обед с музыкой. Во время еды у собаки обильно отделяется слюна. Через некоторое время, когда игра на флейте тесно свяжется в сознании собаки со вкусовыми ощущениями, вам довольно будет заиграть на флейте, как у собаки начнет усиленно выделяться слюна. Условный рефлекс!.. И подумать только, что самые «святые» чувства человека, как долг, верность, обязанность, честность и даже знаменитый кантовский «категорический императив», являются условными рефлексами совершенно такого же порядка, как и выделение собачьей слюны! Процесс создания таких рефлексов сложнее, но существо то же. При таком научном освещении, признаюсь, все эти высокие добродетели не возбуждают во мне особого почтения… Вот поэтому-то мне подчас и кажется, что кому-то выгодно это слюнотечение добродетели, кто-то играет на флейте религии, морали, долга, честности, а мы, глупые, распускаем слюни. Не пора ли бросить весь этот старый хлам и перестать плясать под дудку старой морали?.. Зауер решил изменить разговор и вновь задал Штирнеру вопрос, почему он оставил ученую карьеру. — Вы так много знаете, Штирнер, — сказал он. — Быть может, на ученом поприще вы скорее достигли бы известности и всяческих успехов. — А вот почему оставил я ученую карьеру, уважаемый Зауер, — ответил Штирнер с лукавой искоркой в глазах. — Я анатомировал около тысячи человеческих мозгов и, представьте, нигде не нашел ума. И я решил, что с мозгами гораздо приятнее иметь дело, когда они лежат, хорошо зажаренные, на обеденном столе нашего добрейшего патрона. — Какие гадости вы опять говорите! — услышал Штирнер за собой голос Фит. — Тысячу извинений! Но уверяю вас, что наш Готлиб не питается человечиной. Разве только иносказательно, ха-ха! Я чувствую, например, что завтра утром он скушает банкирский дом «Тепфер и K°»… Я же хотел только сказать, что средневековым властителям хорошо было заниматься наукой, когда у них под руками были горы всякой снеди и бочки вина. А теперь… вот я и Зауер всего только скромные служащие банкира, и даже вы, прекраснейшие фрейлейн, его машинистка и стенографистка, получаете больше, чем молодой доктор великолепнейших наук. Как видите, я откровенен. Не я первый и не я последний предпочел чечевичную похлебку будущим благам первородства. Впрочем, как знать? В школе нас учили, что прямая линия — кратчайшее расстояние между двумя точками. Но ведь вся эта математика — сущая абстракция. В реальном мире нет прямых линий… Стоп! Вот мы и приехали. Ну а теперь, — обратился он к Эмме Фит, — дайте мне вашу руку и позвольте проводить до станции. Штирнер и Фит ушли вперед. Зауер расплатился за прокат лодки и под руку с Эльзой медленно направился к железнодорожной станции. *** С огромной благодарностью сотрудникам Российской Государственной Библиотеки, оцифровавшим книгу! Текст книги в обработке Виктора Афонькина (он же — Эфер, Росинский, Иво Има)
|
| | |
| Статья написана 19 ноября 2019 г. 20:50 |
Газета для всех Рус. воскресная ил. газ. Рига, 1936–1940.Источник: theeuropeanlibrary.org (комплект); booktracker.org(в наличии: 1939. № 37). http: // www.theeuropeanlibrary.org / tel4 / newspapers / title / 3000059952061http: // booktracker.org / viewtopic.php?t=62688 *** «ГАЗЕТА ДЛЯ ВСЪХЪ». Гaзета Для Всехъ №44 //15 November 1936 с.12-13 А. БЪЛЯЕВЪ. Пзгтешеств1е на Луну (ОТРЫВОКЪ ИЗЪ РОМАНА «ЗВЪЗДА КЭЦЪ» А. БЫ1ЯЕВА). Молодой бюлогъ Артемьевъ, пилотъ ракеты между планетнаго сообщения Соко ловсшй и профессоръ Тюринъ, летятъ въ ракетЬ на Луну для изслЪдоваИя спутни ка Земли, Вотъ какъ рисуетъ въ фантастическомъ романЪ «Звезда Кэцъ» авторъ ро мана А. БЬляевъ это путешеств!е. Къ лунной орбятЪ. Под названием «Путешествие на Луну»: Отрывок из романа «Звезда КЭЦ» А. Беляева // Газета для всех: Воскресная газета для города и деревни (Рига), 1936, №44 – с. 12-13 , №45 (22 ноября) – с.6-8, №46 (29 ноября) — с. 6-8, 14 *** Воскресенье, 10 октября 1937 г. «ГАЗЕТА ДЛЯ ВСЪХЪ» № 41. 11 А. Б-ЬЛЯЕВЪ КОГДА МЕРТВЫЕ ОЖИВУТЪ ФАНТАСТИЧЕСКИ РОМАНЪ НЕОБЫЧАЙНЫХЪ ПРИКЛЮЧЕН1Й. (5) И Лоранъ сделала «ширму» изъ большой раскрытой книги, установивъ ее на стек лянной доске у головы Брикет Не меньше хлопотъ доставлять и Тома. Однажды онъ потребовалъ вина. И про фессоръ Кернъ вынужденъ былъ доставить ему удовольств1е опьянешя, вводя въ пи- таюпце растворы неболышя дозы опьяняю- щихъ веществъ. http://www.theeuropeanlibrary.org/tel4/ne... Когда мёртвые оживут (Голова профессора Доуэля) https://fantlab.ru/blogarticle63187 *** Остров погибших кораблей: Фантастический кино-рассказ. газета Слово (Рига), 1928, 3 марта – 23 апреля (№№791-839) *** «Затонувшая тайна» (1942) Н. Тарапанова: ассоциации с произведениями А. Беляева 
Одессит Н. Тарапанов явно был знаком с творчеством А. Беляева. В частности, с единственным довоенным изданием "Чудесного ока", прочитанным им на украинском. 
Впервые роман был опубликован на украинском языке: БЄЛЯЄВ Олександр Романович. Чудесне око. (Науково-фантастичний роман). — Київ: Мол. більшовик, 1935. — 222 с.: іл. 15 000 прим. http://argo-unf.at.ua/load/nf_v_vo_quot_m... https://fantlab.ru/edition159428 Первое издание на русском языке было выпущено в обратном переводе с украинского на русский. При этом в русском переводе было воспроизведено украинское название «Чудесне око», хотя в оригинале роман назывался «Чудесный глаз» и именно так переводится его название с украинского. *** Жанрово-тематический классификатор: Жанры/поджанры: Фантастика («Твёрдая» научная фантастика ) Общие характеристики: Приключенческое | Производственное Место действия: Наш мир (Земля) (Мировой океан, моря (Подводный мир )) Время действия: 20 век Сюжетные ходы: Путешествие к особой цели *** Океанский пароход "Левиафан" у Беляева и подводный корабль "Левиафан" у Тарапанова. Рассказ "Ни жизнь, ни смерть" у Беляева и глава "Между жизнью и смертью" у Тарапанова. *** "Вспомните трагическую судьбу «Титаника», — продолжал после паузы худощавый. — «Титаник» мало чем уступал «Левиафану». А «Пасифик»? А «Лузитания»? Да разве мало можно привести подобных примеров. На море ни за что нельзя поручиться. — «Лузитания» была потоплена миной во время войны. «Титаник» погиб, наскочив на подводный айсберг, — возразил толстяк, заметно волнуясь. — На «Левиафане» есть специальный прибор, какой-то радиоинструмент, который сигнализирует о приближении подводной лодки. На случай пожара также установлена автоматическая сигнализация…(Чудесное око) Более близкое положение к полюсу мыса Колумбия (в Гренландии) — опорного пункта полюсного марша Роберта Пири в 1909 году, и острова Рудольфа (в архипелаге Франца-Иосифа) — экспедиционной базы советского перелета 1937 г., не имело никакого практического значения при современных успехах авиации и совершенно бледнело перед преимуществами, которые давал Шпицберген, место старта целого ряда замечательных экспедиций (дирижаблей «Норвегия» и «Италия», самолетов Амундсена, Бэрда и проч.)...«Левиафан» значительно отличается и от фантастического «Наутилуса» капитана Немо, и от реального «Наутилуса» Уилкинса ..(Затонувшая тайна) Подводные работы и там, и там. Словосочетание "Воздушный корабль" и там, и там. журнал "Советская Арктика" №1/1938 г. Библиография. Инж. Н. В. ТАРАПАНОВ. ВОЗДУШНЫЙ КОРАБЛЬ В АРКТИКЕ (К р ат к и й обзор л и тер ату р ы ) *** Шпицберген у Тарапанова, и Шпицберген в "Чудесном оке", "Под небом Арктики", "Острове затонувших кораблей"... Беляевские "Изобретения профессора Вагнера": советский профессор Иван Вагнер; немецкий (однако, кстати) профессор Иоганн Вагнер у Тарапанова. Отсюда начинается, в некотором смысле, небольшая дьяволиада. В стиле http://fantlab.ru/edition102854 и с некоторыми цитатами. В имени беляевского персонажа Ивана Степановича Вагнера проглядывает отсылка к купринскому рассказу «Каждое желание» (1917) http://fantlab.ru/work103946, в этом издании (1920) — рассказ переработан в повесть «Звезда Соломона» http://fantlab.ru/edition31918 К племяннику алхимика-масона ( Беляев написал не разысканную пока ещё пьесу «Алхимики» (1933)) Ивану Степановичу Цвету приходит таинственный человек, принесший весть о наследстве и билеты на поезд в дядино именье. И просил этот М.И. Тоффель только об одной ответной услуге — сжечь, не читая, оккультные рукописи почившего дядюшки-масона... В сокращении полного имени «Мефодий Исаевич Тоффель» виден Мефистофель. Т.е., Иван Степанович Вагнер ( сын Фауста ) и Мефистофель. Кроме того, «тойфель» на немецком — «чёрт». Само собой, А. Беляев и тут не прошёл мимо — академик Тоффель в «Чудесном оке»: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A7%D1%83...... Там же: пассажирский лайнер «Левиафан» http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9B%D0%B5...... Левиафа́н (др.-евр. לִוְיָתָן, совр. ивр. לִװײָתָן, ливъята́н — «скрученный, свитый»; совр. значение — «кит») — морское чудовище, упоминаемое в Танахе (Ветхом Завете) (Пс. 73:14, Ис. 27:1 и др.) А сам Беляев в рассказе «Хойти-Тойти» (1930 ) из цикла «Изобретения профессора Вагнера», в 5-м отрывке с подзаголовком «Человеком Рингу не быть...» пишет: «27 марта. Мне кажется, что я попал в кабинет Фауста. Лаборатория профессора Вагнера удивительна. Чего только здесь нет ! Физика, химия, биология, электротехника, микробиология, анатомия, физиология... Кажется, нет области знания, которой не интересовался бы Вагнер, или Ваг, как он просит себя называть. Микроскопы, спектроскопы, электроскопы... всяческие «скопы», которые позволяют видеть то, что недоступно невооруженному глазу. Потом идут такие же «вооружения» для уха: ушные «микроскопы», при по мощи которых Вагнер слышит тысячи новых звуков: «и гад морских подводный ход и дольней лозы прозябанье». Стекло, медь, алюминий, каучук, фарфор, эбонит, платина, золото, сталь — в самых различных формах и сочетаниях. Реторты, колбы, змеевики, пробирки, лампы, катушки, спирали, шнуры, выключатели, рубильники, кнопки... Не отражает ли все это сложность мозга самого Вагнера? « В романе «Властелин мира» (1929) http://fantlab.ru/work3062 «по наведенным нами справкам, та же навязчивая мелодия охватила почти всех живущих вокруг Биржевой площади и Банковской улицы. Многие напевали мелодию вслух, в ужасе глядя друг на друга. Бывшие в опере рассказывают, что Фауст и Маргарита вместо дуэта «О, ночь любви» запели вдруг под аккомпанемент оркестра «Мой милый Августин». Несколько человек на этой почве сошли с ума и отвезены в психиатрическую лечебницу» http://www.kredo-library.com/021/00185/re...... Кроме того, композитор Рихард Вагнер написал увертюру «Фауст» http://www.wagner.su/node/833 ( 1839-1840 ) Просуммировав всех персонажей ( Вагнер, Фауст, Маргарита ), выходим на источник цикла «Изобретения профессора Вагнера» http://fantlab.ru/edition86018 ( 1931 ) http://www.fandom.ru/about_fan/kuzyakina_... https://fantlab.ru/blogarticle58550 *** 
цитата ameshavkin Один из псевдонимов известного плагиатора Афонькина. Коллега witkowsky: Книга вышла в американской зоне оккупации Германии. В переписывании романа Беляева "сознавался (не раз) дипийский писатель Виктор Афонькин (писавший фантастические романы под псевдонимами Виктор Эфер (Ефер) и Иво Ама), о чем см. в переписке Д. Кленовского. *** "Случилось так, что в 1947 году вышла еще одна книга Беляева — роман «Властелин мира», не переиздававшийся с 1929 года. Выпустило книгу издательство «Родина». Вот только, вопреки своему названию, находилось оно не на советской земле, а в немецком городе Мюнхене — в американской оккупационной зоне. Создано издательство было недавними советскими гражданами, не желавшими возвращаться в СССР. И продукцию свою оно адресовало таким же невозвращенцам. Конечно, на первом месте в издательском плане стояла литература антисоветская или запрещенная в СССР… Но эмигрантские издательства и советской литературой не брезговали, тем более развлекательной… Ведь одним Достоевским с Гумилевым сыт не будешь. Да и детям нужно что-то читать на родном языке, а то вовсе забудут! Впрочем, «Властелин мира» мог оказаться полезным и для более старшего возраста. Роман повествует о гениальном немецком авантюристе, внушившем любовь к себе не только молоденькой девушке, но и более широким массам. И сделал он это с помощью радиогипноза, безотказно действовавшего на мозги. Конец же его авантюре положил изобретатель не менее гениальный и, что характерно, — русский. А ведь только что, на Нюрнбергском процессе, Ганс Франк, генерал-губернатор Польши, раскрыл секрет гитлеровской власти: «Нельзя сказать, что Гитлер изнасиловал немецкий народ. Он соблазнил его…» Вот и добежавшие до Мюнхена читатели книжек «Родины» тоже могли сказать, что никакие они не военные преступники, а жертвы! Гитлер их соблазнил, а потом заставил насиловать и убивать! Если очень-очень хочется, можно убедить себя в чем угодно… Но раскроем роман образца 1947 года. Итак, глава первая: «Кандидат в Наполеоны» «— Можно подумать, что штаб банкира Готлиба выехал на разведку, чтобы сделать заключение о возможности направить сокровища реки в сейфы нашего патрона. — Проговорив это с иронией, Штирнер улыбнулся и перестал грести. — Ваш почтенный (так!) слуга — личный секретарь, юрисконсульт, машинистка и стенографистка. Все налицо. Наверное, многим это покажется подозрительным. Что вы скажете, фрейлейн? — обратился Штирнер к Эльзе Глюк. — Я ничего не скажу. Кому какое дело? — О, несомненно! Кто заподозрит такую очаровательную фрейлейн в разбойничьих планах ее патрона. Конечно, никто! — Вы не можете без комплементов (так!)! — Конечно не могу, фрейлейн Эльза. Ваши глаза, волосы, лицо, ваши руки, наконец. Они настолько прекрасны, что кажутся не настоящими (так!). Эльза улыбнулась и не замедлила ответить: — Вы это так часто повторяете, что уже надоели. Но я вам отплачу, несносный, за эти ювелирные комплименты! А ваше длинное лицо, ваш длинный нос, ваши длинные волосы, ваши длинные руки, они, конечно, настоящие?..»[403] И так далее… Но, позвольте, ведь в романе «Властелин мира» первая глава хоть и называется «Кандидат в Наполеоны», однако начинается совсем не так: «— Не брызгайте мне на платье, Штирнер! Вы не умеете грести. — Ну конечно! Женщины, отправляясь кататься на лодке, имеют обыкновение надевать платье из такой материи, на которой брызги воды оставляют неизгладимые пятна. — Эту остроту вы позаимствовали у Джерома Джерома, из его повести „Трое в лодке“? — Вы очень начитаны, фрейлейн. Я не виноват в том, что это наблюдение Джером сделал раньше меня. Истина остается истиной, хотя бы в лодке ехало и не четверо, а пятеро. — Нас только четверо! — отозвалась со своей скамьи Эмма Фит. — Прекрасная, златокудрая кукла, — ответил Штирнер, — четвертым пассажиром в лодке Джерома была собака; первым в нашей лодке является мой Фальк… — Почему первым? — Потому что он гениален. Фальк! Подай носовой платок фрейлейн Фит, — видишь, она уронила его. Фальк, красивый белый сеттер, ловко прыгнул и…»[404] И так далее… В чем причина столь вызывающего разночтения? Думаю, вопрос этот я задал не первый… Роман «Властелин мира» обнаружился в фондах бывшего Спецхрана бывшей «Ленинки» (ныне — Российской государственной библиотеки). Советские библиотеки книгообменом с эмиграцией не занимались и книг у эмигрантских издательств не покупали. Печатная продукция такого рода попадала в Советский Союз по иным каналам… После войны Министерство госбезопасности СССР и спецслужбы советской оккупационной администрации пристально следили за деятельностью вчерашних соотечественников в Западной Германии. К такой деятельности относилось и ведение антисоветской пропаганды, то есть выпуск газет, журналов и книг. И Советский Союз настойчиво требовал от союзных держав Запада эту деятельность пресечь. Союзники поначалу такому давлению поддались: на полгода — с ноября 1946 года по 14 июня 1947-го — русское книгоиздание на всей западной территории Германии полностью прекратилось[405]. Потом возобновилось, и у советских чекистов снова появилась работа: образцы печатной продукции собирались, изучались и, по миновании надобности, передавались в отделы специального хранения библиотек. Потому в высшей степени вероятно, что спецхрановский «Властелин мира» прошел через руки компетентных органов. Какой же вывод могли сделать аналитики МГБ, сравнив два издания романа — советское и антисоветское? Для Беляева самый неблагоприятный: отличие текстов объясняется тем, что автор свой роман переработал. И, значит, Беляев не умер зимой 1941 года в оккупированном Пушкине, а остался жив и ушел с немцами! Одного такого подозрения было достаточно, чтобы ни одной книги означенного автора больше в СССР не вышло. Неужели «литературоведы в штатском» оказались правы и Александр Романович действительно доживал свой век где-то на Западе? Нет, «органы» ошиблись, и мы можем это доказать! Мюнхенский «Властелин мира» отличается от своего советского собрата еще двумя моментами. Во-первых, фраза: «Но так как кругом — о присутствующих, конечно, не говорят — тоже сплошные жулики, то, чтобы овладеть счастьем, — и он многозначительно посмотрел на Эльзу Глюк, — надо, очевидно, стать таким сверхжуликом, по сравнению с которым все остальные жулики казались бы добродетельными людьми» — не сопровождается сноской: «По-немецки „глюк“ — „счастье“». Тут, слава богу, все понятно: читатели, столько лет прожившие бок о бок с немцами, в переводе слова Glück не нуждались, и авторская игра слов была им совершенно понятна. Настоящая загадка в другом — имя автора: «Беляев»… Не «Александр», не «А. Р.» и даже не «А.» — просто «Беляев»! Что это — маскировка? Если маскировка, то на редкость нелепая и беспомощная! 403 Беляев. Властелин мира. Мюнхен: Родина, 1947. С. 4. 404 Беляев А. Властелин мира. Л.: Красная газета, 1929. С. 4. 405 Штейн Э. Русская печать лагерей «Ди-Пи». Orange (Conn.): Antiquary, 1993. С. 8. 87 Но вернемся к началу… Оказывается, мы прервали чтение первой главы мюнхенского «Властелина» на самом интересном месте: «— Вы не можете без комплементов (так!)! — Конечно не могу, фрейлейн Эльза. Ваши глаза, волосы, лицо, ваши руки, наконец. Они настолько прекрасны, что кажутся не настоящими (так!)! Эльза улыбнулась и не замедлила ответить: — Вы это так часто повторяете, что уже надоели. Но я вам отплачу, несносный, за эти ювелирные комплименты! А ваше длинное лицо, ваш длинный нос, ваши длинные волосы, ваши длинные руки, они, конечно, настоящие?..» Дело в том, что последний абзац распадается на две части: «— Вы это так часто повторяете, что уже надоели. Но я» и: «…вам отплачу, несносный, за эти ювелирные комплименты! А ваше длинное лицо, ваш длинный нос, ваши длинные волосы, ваши длинные руки, они, конечно, настоящие?..» Так вот, начиная со второй части абзаца и до самого конца романа мюнхенская книжка ничем не отличается от ленинградского издания 1929 года! И в этом ленинградском издании словами «вам отплачу…» начинается третья страница! Теперь все ясно: в мюнхенские руки попала книжка 1929 года, но — с оторванной обложкой (работы художника С. Верховского) и вырванными двумя листами. На обложке и первом листе — титульном — помещались имя автора («А. Беляев») и название романа («Властелин мира»). На втором листе уместились две страницы — первая и вторая. И в этом изуродованном мюнхенском экземпляре, на третьей его странице, которая теперь стала первой, красовалась начертанная кем-то, скорее всего, бывшим владельцем, карандашная или чернильная надпись: «Беляев Властелин мира». Больше об авторе и романе издатели ничего не знали. Стоп! — название главы: «Кандидат в Наполеоны»… Оно-то ведь было напечатано на втором листе — на первой странице романа! Никакой тайны нет и здесь — последняя страница книги тоже уцелела: на ней было напечатано «Оглавление»! Но издать роман, который начинается словами: «вам отплачу, несносный…», было, конечно, невозможно. И тогда издатели состряпали имитацию начала. Мастерили ее они так. Из оставшейся части главы узнали, что герои работают у банкира Готлиба, а в данный момент катаются на лодке, — и сварганили первую фразу: «Можно подумать, что штаб банкира Готлиба выехал на разведку…» Еще раз прочли, выяснили, кто именно в лодке сидит, и сочинили продолжение: «— Ваш почтенный (так! Вместо правильного: „покорный“. — З. Б.-С.) слуга — личный секретарь, юрисконсульт, машинистка и стенографистка. Все налицо». Затем вчитались в огрызок фразы на третьей странице: «…вам отплачу, несносный, за эти ювелирные комплименты! А ваше длинное лицо, ваш длинный нос, ваши длинные волосы, ваши длинные руки, они, конечно, настоящие?..» И — перевернули: «— Вы не можете без комплементов (так!)! — Конечно не могу, фрейлейн Эльза. Ваши глаза, волосы, лицо, ваши руки, наконец. Они настолько прекрасны, что кажутся не настоящими (так!)!». Вот и все! Можно нести в типографию… Проделать такой анализ могли бы и сотрудники МГБ. Но им это было ни к чему… Для приговора хватало и подозрения… Тем более приговор заочный. А в 1956 году Беляева реабилитировали — за отсутствием события преступления. Реабилитировали так же тихо и негласно, как посмертно репрессировали… Зеев Бар-Селла https://www.litmir.me/br/?b=196944&p=87 Властелин мира Мюнхен: Родина, 1947 г. Тип обложки: мягкая Страниц: 174 Очень редкое издание романа Александра Беляева. Обычно это издание связывается с личностью жены писателя, увезенной в Германию во время оккупации и прошедшей лагеря ДиПи, однако автор биографии А. Беляева, опубликованной в серии ЖЗЛ в 2013 г., эту версию не поддерживает. Издание русского зарубежья. https://fantlab.ru/edition137068 Беляев, А. Р. Властелин мира / А. Р. Беляев. — Мюнхен : Родина, 1947. — 174 с. — 21 см Approved by UNNRA Team 108 РГБ РЗ, БФРЗ https://cyberleninka.ru/article/n/izdatel... Беляев, Александр Романович — Властелин мира / Беляев, Александр Романович, . — Мюнхен : Родина (М.), 1947. — 174 с. : мягк. пер. https://fantlab.ru/blogarticle53731 *** Ал. Беляевъ. Морският дявол. Човекът-риба (Человек-амфибия): Научно-фантастичен роман. – изд. «Ив.Кюмджиев», 1939 – 132 с. (п) – [На болгарском языке] описание "Морският дявол. Човекът-риба" — Ал.Беляев, изд."Ив.Кюмджиев" Книгата е научно-фантастичен роман, съдържа черно-бели илюстрации. Корицата е подлепвана, страниците са захабени по краищата. Има 132 стр. тегло 110гр размер 21/15см корица мека Автор: Ал. Беляевъ Година: -1939 Издател: Ив. Куюмджиевъ, София Описание: Ал. Беляев — Морският дявол. Човекът-риба. Книгата е подвързана в твърда тъмно-синя корица. 
А. Бельаjев. Амфибиja: Научно-фантастични роман (Человек-амфибия). – изд. «Геца кон» (Белград), 1940. – 310 с. – (Plava ptica, 29) Београд. (с.о.) – [На сербском языке] Jezik: Srpski A. Beljajev — Amfibija, Geca Kon A. D., Beograd 1940 godine 309 strana 
http://archivsf.narod.ru/1884/aleksander_...
|
| | |
| Статья написана 17 ноября 2019 г. 00:49 |
Из журнала "Всемирный следопыт". 1929. № 3 На второй литконкурс «Всемирного Следопыта» (1928 г.) был прислан между прочими рукописями фантастический рассказ «Предки», который членами жюри был признан заслуживающим премирования. Ему была присуждена 8-я премия в размере 150 рублей. По вскрытии конверта, приложенного к рукописи, оказалось, что автором рассказа является Леонид Андреевич Черняк, живущий в г. Киеве, на Пироговской улице, в д. № 12, кв. 4 (теперь — ул. Пирогова). https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A3%D0%B... Рассказ был напечатан в № 1 «Следопыта». Как только номера с этим рассказом были разосланы подписчикам, редакция получила от своих друзей-читателей несколько писем, в которых с возмущением рассказывалось о том, что редакция «Следопыта» введена в заблуждение гр. Черняком, целиком переписавшим этот рассказ со страниц журнала «Аргус» за 1913 год, где он был напечатан под тем же заголовком, и принадлежал перу покойного ленинградского писателя Сергея Соломина. Скоро в редакцию поступили и экземпляры этого номера «Аргуса», и редакция могла воочию убедиться в том, что она стала жертвой плагиата.
Конечно, члены редакции и жюри не могут знать содержание всех прежних журналов, и только у некоторых из наших многочисленных друзей-читателей могли случайно сохраниться номера «Аргуса». Поступок гр. Черняка с рассказом «Предки» относится к категории литературного мошенничества. Хорошо что, он не успел еще получить премии в 150 руб. и, конечно, получит не ее, а нечто совсем другое: редакция подала на него жалобу киевскому прокурору, обвиняя его по ст. 169 Уголовного кодекса, ч. 1, в заведомом мошенничестве. Да будет неповадно другим непорядочным личностям совершать подобные проделки и тем самым вселять у редакции недоверие к рукописям неизвестных ей авторов, присылаемым нам с периферии, — недоверие тем более неприятное, что «Следопыт» не делает ставки на известные литературные имена, а старается находить и выдвигать даровитых молодых писателей из гущи жизни. Самым веселым во всей этой невеселой истории является «поэтический» девиз, под которым Черняк прислал украденный им рассказ, а именно: «И если б даже в самом деле На ложном я стоял пути, — Но этот путь, однако ж, с честью Я до конца хочу пройти...» Счастливого пути, гр. Черняк! Его вам укажет киевский прокурор... РЕДАКЦИЯ «От редакции» (Всемирный следопыт. 1929. № 10) В № 3 «Всемирного Следопыта» нашим читателям сообщалось о факте литературного воровства гр. Черняка, приславшего на литературный конкурс «Следопыта» в 1928 году рассказ «Предки», списанный полностью с журнала «Аргус» за 1913 год и принадлежавший перу покойного писателя Сергея Соломина. Рассказ этот был напечатан у нас. Как уже сообщалось раньше, дело для расследования было передано киевскому прокурору. На днях от народного судьи г. Киева получено сообщение о том, что обвиняемого гр. Черняка народный суд приговорил к лишению свободы сроком на 6 месяцев без строгой изоляции. Но принимая во внимание, что степень социальной опасности осужденного не требует изоляции от общественности, суд считает этот приговор условным на испытательный срок три года. Гонорар в размере 150 рублей, причитающийся автору рассказа «Предки» своевременно задержанный выдачей гр. Черняку, передан редакцией в фонд самолета «ЗИФ». Антон Первушин. 12 мифов о советской фантастике *** "В июле 1929 года у Александра Романовича родилась вторая дочь – Светлана[33], а в сентябре Беляевы уезжают в Киев, к теплу и более сухому климату. О.Орлов: А.Р.Беляев (биографический очерк) "Не успев познакомиться с родным городом, я, в месячном возрасте, вместе с родителями переехала в Киев на улицу Нестеровскую, дом 25/17 (теперь — ул. Ивана Франко). https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A3%D0%B... 
Это крайний справа дом Поторопись отец с переездом, я стала бы уже не ленинградкой, а киевлянкой. Но, по воле обстоятельств или судьбы, место моего рождения было предопределено (если бы 19 июля, а не 19 сентября). Уехать из Ленинграда вынудила болезнь отца. Он заболел воспалением легких в тяжелой форме, и врачи рекомендовали ему немедленно сменить гнилой ленинградский климат на более сухой и мягкий. А Киев был выбран по той причине, что там жил друг его детства и юности Николай Павлович Высоцкий. Он давно уговаривал отца перебраться в теплые края. Климат и на самом деле оказал благотворное влияние на отца, и он очень скоро поправился. Да и вся наша семья словно ожила. Кроме того, жить в Киеве было намного дешевле. 
Николай Павлович справа Из маминых воспоминаний: «Николай Павлович познакомил нас со своими друзьями и знакомыми. И в первую очередь, конечно, со своей женой Натальей Вениаминовной. Это была очень милая и женственная блондинка с пышными вьющимися волосами. Очень живая и веселая. Рядом с огромным мужем она казалась совсем миниатюрной. Самыми близкими друзьями у Высоцких были Карчевские: Вячеслав Аполлонович и Мария Николаевна. Муж был инженером, а жена певицей Киевского оперного театра. С этой семьей Александр Романович переписывался впоследствии много лет, а после его смерти — моя мама и я. Была еще одна супружеская пара — композитор Надененко с женой, тоже певицей. И четвертая, совсем молодая пара. О них говорили, что он сделал себя руками, а она ногами. Муж был пианистом, а жена балериной. Композитор Надененко написал музыку к романсу А. Белева "Звезда мерцает за окном". А вот слова: Звезда мерцает за окном. Тоскливо, холодно, темно. И дремлет тишина кругом… Не жить иль жить — мне все равно… Устал от муки ожиданья, Устал гоняться за мечтой, Устал от счастья и страданья, Устал я быть самим собой. Уснуть и спать, не пробуждаясь, Чтоб о себе самом забыть, И, в сон последний погружаясь, Не знать, не чувствовать, не быть… Две последние строфы, приписав их французскому поэту-неудачнику Мерэ, Беляев вставил в свой рассказ «Ни жизнь, ни смерть» (1926 года). https://fantlab.ru/edition102854 
Одна из знакомых Николая Павловича очень хотела знать от самого автора о дальнейшей судьбе Ихтиандра, героя романа «Человек-амфибия». Александр Романович придумал, специально для нее, такой конец: Ихтиандр добрался до старого друга профессора Сальватора. Там Ихтиандр встретил такую же девушку. Они поженились, и у них родились дети-амфибии. Светлана Беляева. ВОСПОМИНАНИЯ ОБ ОТЦЕ. http://eva-sova07.narod.ru/p0151.htm 
В здании на ул. Ивана Франко, 20 (бывшая Нестеровская), неоднократно бывал легендарный певец и актер Владимир Высоцкий. Причина частых визитов — весьма весома: на втором этаже, в одной из коммунальных квартир, проживала его бабушка Дора. Именно она поспособствовала брачным узам внука с первой супругой — актрисой Изольдой Жуковой. Дора Алексеевна по образованию была медиком и освоила профессию косметолога, а за ее кремами киевские модницы выстраивалась очередь. Умерла Дора Алексеевна у внука на руках, похоронена на Байковом кладбище. https://www.segodnya.ua/kiev/kwheretogo/u... 
https://fantlab.ru/blogarticle38788
|
| | |
| Статья написана 16 ноября 2019 г. 23:51 |
|
| | |
| Статья написана 16 ноября 2019 г. 22:58 |
1968 І. А. Єфремов. Космос і палеонтологія: [Стаття] // Знання та праця, 1968, №4 – с.4-7 Іван Єфремов. Чому я пишу наукову фантастику?: [Стаття].// Знання та праця, 1968, №6 – с22 Іван Єфремов. П'ять картин: Фантастичне оповідання / Мал. Г. Яремчук // Знання та праця, 1968, №6 – с.23-25 http://archivsf.narod.ru/1929/znannya_ta_...
|
|
|
облако тэгов
