В 1976 году произошло событие, тогда совершенно незамеченное, но оказавшееся знаковым для отечественных любителей "тёмной прозы": в СССР стал доступен официальный (с разрешения издательства "Аркам хаус паблишерс") русский перевод рассказа Говарда Филлипса нашего Лавкрафта. Событие по масштабу можно сравнить с туристической поездкой в том же 1976 году Дэвида Боуи и Игги Попа в Москву, такой же незаметной для большинства советских граждан.
Разумеется, рассказ "Зловещий пришелец" (The Evil Clergyman, 1939) опубликовало не советское издательство, он появился в 239 (сентябрьском) номере русскоязычного журнала "Америка", издававшемся Госдепом США и поступавшем в СССР в обмен на такой же пропагандистский советский журнал Soviet Life. "Америка" пыталась развратить советских людей красивыми картинками, скучными статьями об американских ценностях и довольно годными заметками о рок-музыке, современном искусстве, спорте, кино, литературе. Достать "Америку" было не так уж и просто, тем не менее до простых граждан журнал добирался.
Рассказ сопровождала иллюстрация Сузан Фостер, переводчик указан не был. Публикацию предваряла статья Мала Эттингера "Благодарный Уиллис Коновер", не уступающая коротенькому рассказу по объёму. Уиллис Коновер — радиоведущий джазовых передач "Голоса Америки", в юности он интересовался фантастикой и начал переписываться с Лавкрафтом, это было незадолго до смерти последнего. Однажды Коновер прислал в подарок писателю человеческий череп (череп Лавкрафту? Как банально и поверхностно). Когда спустя десятилетия популярность создателя Ктулху стремительно пошла вверх, Коновер достал коробку забытых писем и после трёхлетней работы выпустил на основе переписки книгу "Наконец Лавкрафт" (Willis Clark Conover. Lovecraft at Last; Carrolton-Clark, 1975). Забегая вперёд скажу, что в 2004 книга была переиздана. Коновер сравнивает научную фантастику и джаз: "Оба этих американских вида искусства развились из элементов, пришедших из других стран. Оба обладают особой живостью, оба состоят из определённого утверждения и импровизации. И оба характеризуются большей степенью изобретательности, чем это принято в основном потоке литературы или в основном потоке музыки. Самое сильное влияние оказали на меня два человека — Дюк Эллингтон и Х. Ф. Лавкрафт".
О самом Лавкрафте в статье говорится не так много и в самых общих чертах: "заслуженный мастер американской научной фантастики", "умер в 1937 году", "преемник Эдгара Алана По", "вёл отшельническую жизнь в Провиденсе", "пытался сократить ежедневные расходы до 30 центов, чтобы сэкономить на почтовые марки", "слава пришла посмертно", "испанский критик сравнивал Лавкрафта с Шекспиром и Сервантесом". Хоть бы фото разместили.
В тексте статьи встречаются знакомые имена, порой — непривычно искажённые. Л. Спрейг Де Камп, Юго Гернсбак, Роберт Хайнлайн...
"Зловещий пришелец" — одна из последних работ мэтра, опубликованная уже посмертно, неплохая, но и далеко не лучшая, скорее, набросок; наверняка автор планировал её доработать, но причины, по которым для публикации выбрали именно это произведение, понятны — сюжет пересказан в одном из писем Коноверу. Коновер и стал главным героем публикации, похоже, что её основная цель — возможность лишний раз прорекламировать ведущего "Голоса Америки". А текст Лавкрафта — приятное (или в данном случае — "неприятное" и тревожное) дополнение. И в качестве бонуса — короткое, но интересное письмо Лавкрафта Коноверу, писатель вежливо отказывает юному фанату, решившему издавать фэнзин, в бесплатной публикации своих произведений: "Спасибо за предложение! У меня не осталось ничего из прозы, поскольку некоторые недавние обстоятельства не позволили мне писать, а последняя из моих неопубликованных вещей принята к печати… Я с нетерпением ожидаю вашего первого выпуска и желаю вам всяческого успеха". Но намекает на возможность разместить эссе Э. Хоффмана Прайса о Роберте Говарде: "Э. Гоффман Прайс задумал писать серию воспоминаний о покойном Роберте Э. Хауарде (который застрелился 11 июня, узнав, что его мать умирает. Прайс — единственный из нас, кто лично знал Р. Э. X.) и собирается поместить в «самом лучшем» из всех фантастических журналов. Я не знаю, куда его направить...". Эссе о Роберте Говарде Прайс опубликовал только после Войны.
В примечании поясняется, что рассказ Лавкрафта основан на сновидении (даже во сне чувак не мог расслабиться!).
Вряд ли образец творчества Лавкрафта, совершенно неизвестного в СССР автора, вызвал большой интерес у тех, кому посчастливилось прочитать журнал в то время. Куда более интересной казалась основная тема о фотографии или заметка о свежем голливудском фильме "Как убежать из психушки" (так перевели "Пролетая над гнездом кукушки").
Рассказ впервые был опубликован в апреле 1939 г. в журнале Weird Tales, и начиная с 90-х издавался на русском много раз и под разными названиями: "Сон", "Служитель зла", "Преступный священник", "Священник-злодей", "Протестантский пастырь," "Зловещий пришелец", "Злой священник".
Произведение экранизировано в 1988 в рамках одной из трёх новелл фильма "Пугающие до дрожи" (Pulse Pounders, режиссёр Чарльз Бэнд, снявший до этого фильм "Трансеры", но больше известный, как продюсер фильмов ужасов). Главные роли исполнили самые основные актёры кинолавкрафтианы — Джеффри Комбс и Барбара Крэмптон, вместе они снимались в "Реаниматоре" (Re-Animator, 1985), "Извне" (From Beyond, 1986) и "Уроде в замке" (Castle Freak, 1995). Кроме того Комбс появлялся ещё в ряде фильмов имеющих то или иное отношение к Лавкрафту: "Книга мёртвых" (1993), "Сокрытый ужас" (1994), "Невеста реаниматора" (1989), "Возвращение реаниматора" (2003), "Данвичский ужас" (2009). К сожалению, плёнка была утеряна, лишь в 2011 отыскали VHS-копию и после восстановления получасовая новелла "Зловещий священник" обрела второе рождение на DVD. Чуть позже восстановили и ещё одну часть фильма. История Лавкрафта претерпела на экране серьёзные изменения. Добавлен крысоподобный персонаж, очень сильно напоминающий Бурого Дженкина из другого произведения классика хоррора — "Грёзы в ведьмовском доме". "Камерный" (почти всё действие происходит в одном помещении, в одних декорациях), сумбурный, не лучшим образом срежиссированный фильм, сохраняет всё же некоторое очарование хоррора 80-х. Действующих лиц всего пятеро — в роли крысочеловека — Дэвид Гейл ("Реаниматор"), пару раз на экране появляется Дэвид Уорнер ("Соломенные псы", "Омен").
некоторые из российских изданий, в которых можно прочитать рассказ о злом священнике
Второе появление злого священника на русском произошло в 1989 году во втором номере фэнзина выдающегося библиографа и исследователя фантастики Валерия Окулова "Окула". Окулов перепечатал рассказ из "Америки"с сокращениями, если не ошибаюсь. Отпечатанный на пишущей машинке и ксерокопированный в количестве полутора десятков экземпляров фэнзин вряд ли серьёзно повлиял на повышение интереса к писателю в СССР.
В видеосалонах вовсю уже крутили "Реаниматора", "Извне", "Зомби, повешенного на верёвке колокола" (который пусть и не имеет прямого отношения к Лавкрафту, но действие происходит в Данвиче), а Лавкрафта издавать в Союзе не спешили. Имя автора в СССР ещё не было брендом, вот Кинг был на слуху, в аннотациях к фильмам пытались подчеркнуть его причастность, а о ГФЛ широкая публика узнала в начале 90-х. Но во многом именно фразы "по мотивам рассказа Лавкрафта" в титрах фильмов ускорили путь книг автора к русскому читателю. Конечно, кинематографические и литературные миры писателя находятся в разных плоскостях: классический "лавкрафтианский хоррор" подразумевает неспешное нагнетание атмосферы и плохо согласуется с развлекательным кино; поэтому многие экранизации очень серьёзно разнятся с первоисточником.
Джеффри Комбс в "Реаниматоре""Извне"
Первые массовые публикации Лавкрафта в Советском Союзе состоялись благодаря стараниям писателя, переводчика и литературоведа Алана Кубатиева. Под псевдонимом Александр Воеводин он перевёл ряд неизвестных советскому читателю рассказов американских фантастов и составил из этих произведений антологию "Безумная луна", вышедшую во Владивостоке полумиллионным (!!!) тиражом. Среди других произведений здесь присутствует "Храм (рукопись, найденная на побережье Юкатана)" (The Temple, 1925) Хауарда Лавкрафта. Тот самый рассказ, где немецкая подводная лодка находит на дне океана затонувший город. В следующем году "Безумная луна" в сокращённом виде, но вновь с участием "Храма" переиздана в Ташкенте тиражом 10000 экземпляров. Кроме того, некоторые рассказы сборника в 1990 — 1991 гг. издавались в Алма-Ате в виде книжек-минуток. В шестнадцатистраничной книжечке 1990 года (тираж 100000 экземпляров) "Храм" соседствовал с творением О. Дерлета "Куплю дом с привидениями".
Таким образом "Храм" можно однозначно признать самым известным произведением Лавкрафта в СССР. 610000 за два года — огромный тираж даже для советских времён!
советские издания "Храма"
"Храм" тоже впервые издан в Weird Tales (сентябрь 1925).
Также в 1991 году опубликованы Ex Oblivione (1921) в антологии фантастики "Чужая агония" и "Речь Рэндальфа Картера" (The Statement of Randolph Carter, 1920) — как дополнение к омнибусу В. Дж. Бэниса. "Зловещий пришелец" в новом переводе Е. Дрозда — как "Сон" — размещён в книге "Человек в лабиринте" ("молодогвардейская" серия "Румбы фантастики"), фантастической антологии с существенной долей ужасов — здесь представлены "Птицы" Дафны дю Морье, первые русские публикации "Ужасов Йондо" КЭС и "Кукловодов" Баундса. Кроме того в минском сборнике Роберта Говарда "Час дракона" (1990) разместили статью Г. Ф. Лавкрафта «Памяти Роберта Говарда».
Ex Oblivione — не так хорошо известный, как многие другие произведения автора, примыкающий к сновидческому циклу поэтичный микрорассказ, стихотворение в прозе — по определению на Фантлабе. "Речь/Показания Рэндольфа Картера" — начало знаменитого цикла о исследователе сверхъестественного и путешественнике по сновидениям.
"Показания Рэндольфа Картера" можно прочитать, например, в этих российских изданиях
Наконец в 1991 году издан первый сборник произведений Лавкрафта на русском — "По ту сторону сна", открывший серию "Коллекция Гарфанг". Инициатором создания серии был литературовед и философ Евгений Головин, по сути это первая в Союзе попытка выпуска серьёзной серии "чёрной фантастики". В сборник вошли 12 рассказов и повестей, в том числе такие ключевые, как "Тень над Инсмутом", "Затаившийся страх" и "Герберт Уэст, реаниматор". Статья-послесловие Евгения Головина "Лавкрафт — исследователь аутсайда" доводит число произведений в книге до чёртовой дюжины.
Все произведения переведены на русский впервые, переводчица — В. Бернацкая. В то же время многие канонические вещи — "Зов Ктулху", "Цвет из иных миров", "Данвичский кошмар", "Шепчущий во тьме", "Сомнамбулический поиск неведомого Кадата" — в советский период так и не дождались перевода.
Книга вышла в то время, когда Ленинград менял название на Санкт-Петербург и в выходных данных написали просто Петербург.
Сейчас у многих Лавкрафт ассоциируется только с мифологией Ктулху, темой земноводных и даже обычно изображается в этих ваших интернетах в окружении клубка щупалец. Но советский читатель вряд ли представлял себе Лавкрафта таким. Из Мифов Ктулху до 1991 года включительно были доступны только "Тень над Инсмутом", дописанный Дерлетом "Наследство Пибоди" и пара опосредованно относящихся к циклу рассказов ("Собака", где впервые упоминается Некрономикон, и "Храм"). О пантеоне Древних читатели в СССР имели слабое представление. Зато очень разнообразна была тематика других вещей автора, публиковавшихся в Союзе: здесь и мистико-эзотерическая "По ту сторону сна", и философская мистика с настроением Дансени Ex Oblivione, и реверанс в сторону античной мифологии ("Болото луны"), и мистическая притча "Кошки Ульсара", зомби-хоррор "Герберт Уэст — воскреситель мёртвых", и жестокая ghost story" Заброшенный дом" (чувствуется влияние Эдгара По), и чёрный юмор ("В склепе"), и даже научная фантастика "В стенах Эрикса". Очень разносторонне постарались представить творчество писателя в "Коллекции Гарфанг". Благодаря ей в СССР впервые познакомились с книжным Гербертом Уэстом, который от киношного заметно отличается. Хотя этот рассказ — один из самых динамичных у автора и несмотря на кровавость отличается иронией, концовка и вовсе — мрачный гротеск. Снимая "Извне", к рассказу "Из потустороннего мира" та же по сути съёмочная группа подошла с ещё меньшим пиететом.
после успеха фильмов "сумасшедший учёный" Герберт Уэст стал важным персонажем поп-культуры и появился в ряде комиксов
Подведём итоги. Советская библиография Х.Ф. Л. с учётом журнала "Америка".
"Зловещий пришелец" ("Сон") — 3 публикации, 1976-1991, (1 журнальная, 1 фэнзин, 1 в составе антологии), 2 варианта перевода — неизвестный переводчик, Е. Дрозд. Общий тираж примерно 250 000 экз.
"Храм" — 3 публикации, 1990-1991, (2 в составе антологий, 1 книжка-минутка на 2 рассказа), 1 вариант перевода — А. Воеводин/ А. Кубатиев. Общий тираж 610 000
По 1 публикации в сборниках и антологиях: Ex Oblivione (перевод А. Елькова, Ю. Копцова, тираж 200 000 ), "Речь Рэндальфа Картера" (перевод Г. А. Прозорова, С. Л. Степанова- ?, тираж 100 000), статья "Памяти Роберта Говарда" (перевод Е. Дрозда, тираж 250 000), "По ту сторону сна", "Затаившийся страх", "Герберт Уэст — воскреситель мертвых", "Артур Джермин", "Кошки Ултара", "Болото луны", "В склепе", "В стенах Эрикса", "Собака", "Заброшенный дом", "Тень над Инсмутом", "Наследство Пибоди" (все — перевод В. Бернацкой, тираж 100 000).
Имя автора с непривычки печатали по-разному : Хауард Лавкрафт, Хауэрд Ф. Лавкрафт, Х. П. Лавкрафт
немного Лавкрафта советского времени из моей коллекции
Я не шучу. Утрирую немного. Но факт остаётся фактом: большая часть 12-го номера "Мурзилки" за 1990 год рассказывает о чертях и прочей нечистой силе.
В разгар перестройки прессе требовались новые формы общения с читателями, уставшими от постоянных разоблачений, читателями разочарованными в старых методах. Перемены добрались и до детских периодических изданий. Одним из главных нововведений стало появление религиозной тематики. Вот и редакция "Мурзилки" в 1990 последний номер года, традиционно посвящавшийся новогодним праздникам, в этот раз посвятила (уж извините за каламбур) Святкам. А Святки в народной традиции неразрывно связаны с гаданием, а где гадание, там и черти.
Уже на второй странице мы читаем стихотворение "Гадание" гениального Фёдора Сологуба (1863-1927), символиста и декадента "Серебряного века". Обычно мрачный Сологуб в этот раз предельно оптимистичен:
цитата
Лишь только сердце бьётся верно,
А все земные бури — дым;
Всё будет так, как мы хотим,
Лишь стоит захотеть безмерно
Надо отдать должное редакторам журнала — к работе над святочным номером они подошли с выдумкой и отличным чувством юмора. Журнал в журнале — "13-й номер за 1990 год" отделил "страшную" святочную часть от страниц, где печаталась сказка Энде "Театр теней Офелии".
"обложка" тринадцатого номера
Логично, что открывается "тринадцатый номер" прекрасным фрагментом "Ночи перед Рождеством" Гоголя — это самое начало повести, здесь появляется ведьма на метле, а чёрт крадёт месяц.
цитата
Между тем чёрт крался потихоньку к месяцу, и уже протянул было руку, схватить его; но вдруг отдёрнул её назад, как бы обжёгшись, пососал пальцы, заболтал ногою и забежал с другой стороны, и снова отскочил и отдёрнул руку. Однако ж, несмотря на все неудачи, хитрый чёрт не оставил своих проказ. Подбежавши, вдруг схватил он обеими руками месяц, кривляясь и дуя перекидывал его из одной руки в другую, как мужик, доставший голыми руками огонь для своей люльки; наконец, поспешно спрятал в карман и, как будто ни в чём ни бывал, побежал далее.
Затем юные читателям предлагалось познакомиться с болезненным стихотворением "Чёртовы качели" Фёдора Сологуба, ошибочно приписанным в журнале Константину Бальмонту (1867-1942),
цитата
В тени косматой ели,
Над шумною рекой
Качает черт качели
Мохнатою рукой...
и двумя настоящими стихотворениями Бальмонта — "Камыши" (1895) и "Чары феи" (1905). Бальмонт тоже "наш человек" — поэт-символист, переводчик прозы и поэзии Эдгара По. Но если мрачность "Камышей" не вызывает сомнения, то позитивные и даже "мимимишные" "Чары феи" смотрятся тут чужеродно. Но, редакторы, видно, решили не вгонять детей в депрессию и разбавлять тревожные вещи юмористическими. Так чуть позже мы натыкаемся на поэтическое произведение Елены Липатовой "О чём поёт Баба Яга, когда у неё плохое настроение". Баба Яга тоже ведь имеет прямое отношение к тёмным силам!
А сразу за поэзией Бальмонта следует большое эссе "Чёртово племя" о нечистой силе, в основном — о домовых, самых добрых её представителях, оформленное в виде остроумной беседы Мурзилки и русского фольклориста начала 20 века Сергея Васильевича Максимова.
цитата
Впервые увидав Мурзилку, господин Максимов насторожился:
— Позвольте, сударь, кого-то вы мне напоминаете! Уж не приходится ли вам роднёй чёртова бабушка?!
Никогда ещё Мурзилка не был так близок к провалу.
Оформлявший статью художник Олег Эстис хорошо оттянулся в монстрографии, то есть нарисовал множество разных монстров. Люди хоть немного знакомые с русским лубком сразу поймут, что послужило вдохновением для художника.
Знаменитое стихотворение "Бесы" (1831) Пушкина. То самое: "Домового ли хоронят, ведьму ль замуж выдают?". Пушкин наше всё, конечно, но мне не очень нравится, когда его называют " отцом русского хоррора", был хоррор на Руси и до Пушкина, но в то же время, не могу не признать, что для русской " тёмной литературы" он сделал колоссально много. Вся эта мрачная атмосфера петербургских повестей была подхвачена писателями "Серебряного века" и породила множество "сумеречных шедевров" — от "Стереоскопа" Иванова до гриновского "Крысолова" и "Старухи" Хармса. И "тёмная" поэзия Пушкина прекрасна, хотя и не всегда серьёзна. Но финал "Бесов" страшен и тревожен:
"Бесы" и "Чёртовы качели" вошли в антологию страшной поэзии "Стихи о вампирах" (2011).
Далее следует страшная сказка Алексея Ремизова (1877-1957) "Чёрт".
Произведение входит в цикл переработанных народных сказок о нечистой силе "Хозяева". Это, конечно, не самая страшная сказка Ремизова, который был мастером на такие штуки — тут обходится без оживших мертвецов. Вообще, Ремизов одна из важнейших фигур в русском хорроре "серебряного века", со своим самобытным языком и редким умением напугать до ужаса, рассказывая о каких-то обыденных вещах, чего стоит только его жуткий шедевр "Жертва", безусловно, выдающее произведение "тёмной стороны" русской литературы.
цитата
И когда в третий раз застучало под окном, Никанор открыл окно и выстрелил. Выстрелил и похолодел весь: там, под окном, лохматая рука с птичьими когтями сжала ставень.
Никанор за нож, отрезать хотел руку чёртову, а нож выпал из рук – прямо из ночи глядели на него огромные оловянные глаза и щерилось изрытое темное лицо.
Даже традиционный семёновский комикс о приключениях Мурзилки и птички Чирик в этот раз связан с мистикой, с модным "полтергейстом", о котором в то время постоянно распевала резко пожелтевшая пресса. Сёмёнов высмеивает охватившее страну увлечение барабашками и мракобесием. Мурзилка подвергается нападению летающей табуретки, но потом сам пытается эту табуретку изловить, понимая, что такой силе вполне можно найти применение в народном хозяйстве. В конце концов выясняется, что над Мурзилкой просто подшутила птичка Чирик.
Антология зарубежной фантастики "Обнажённое солнце", издательство "Университетское", Минск, 1990 (подготовлено ещё в 1989).
Одна из первых советских антологий зарубежной фантастики (речь идёт о послевоенном СССР), где хоррор-рассказы играют ключевую роль и фактически отдельно выделены составителями. Официально книга посвящена фантастическому детективу: за пару лет до появления антологии, в 1988 году вышел успешный "мировский" сборник "Ночь, которая умирает", объединивший два самых популярных в Союзе жанра — детектив и фантастику — и в белорусском издательстве "Университетское" загорелись идеей повторить успех московских коллег. Книга стала третьей в серии "Галактика", ранее порадовавшей ценителей зарубежной фантастики двумя отличными антологиями "Продаётся планета" и "Крылья ночи". Составители первой книги серии — Геннадий Ануфриев и Владимир Цветков, последующие тома, в том числе и "Обнажённое солнце" Ануфриев готовил вместе со Станиславом Солодовниковым. Заявленная тема позволила составителям включить в книгу несколько "тёмных" историй с детективной интригой. Сборник открывается сразу тремя суперклассическими хоррор-произведениями, задающими настроение, — "Проклятая тварь" (The Damned Thing) Амброза Бирса (1842-1913), "Муха" (The Fly) Джорджа Ланжелена (1908-1972) и "Кто ты?" (Who Goes There?) Джона Кэмпбелла (1910-1971). Возможно, выбор рассказов не случаен, хоррор в конце 80-х существовал в СССР преимущественно в виде видеосалонных фильмов, а эти рассказы связаны со знаменитыми хоррор-фильмами десятилетия. Самый солидный по возрасту рассказ издания, опубликованный ещё в конце 19 века, точнее — в 1893 году, слегка ироничный ужастик Бирса о преследуемом невидимым монстром охотнике скорее всего косвенно повлиял на знаменитую франшизу "Хищник".
обложки некоторых зарубежных антологий с участием рассказа Бирса
сюжет крайне популярного в СССР конца 80-х фильма "Хищник" имеет небольшое сходство с сюжетом рассказа Бирса
фрагмент комикса "Проклятая тварь" по рассказу Бирса, 1965, Грей Морроу и Арчи Гудвин (сценарий)
.
Самый известный рассказ Джорджа Ланжелена "Муха" (1957), английского писателя франко-голландского происхождения, проживавшего в основном в Париже, экранизирован дважды, но если первый фильм, вышедший через год после публикации рассказа, в Союзе мало кто видел, то экранизация уже признанного мастера кинофантастики и ужасов Дэвида Кроненберга 1986 года с Джеффом Голдблюмом и Джиной Дэвис в главных ролях считалась одним из лучших образцов "крутых ужасов". Надо сказать, что фильм и в самом деле стал классикой жанра. Рассказ-оригинал в большей степени философская научно-фантастическая драма с детективным вопросом: почему это преуспевающего учёного жестоко убила любящая жена? Фильм серьёзно отошёл от рассказа в сторону ужасного, сделав из мухи в слона взяв лишь основную идею Ланжелена о безобидной мухе попадающей при эксперименте в камеру для телепортации, что приводит к ужасающим последствиям. Акцент был сделан именно на трансформацию — физическую и духовную. Тем не менее произведение регулярно появляется в сборниках хоррора и считается одним из лучших в истории литературных первоисточников для фильмов ужасов. Процесс смешивания генов человека с животным при неудачной телепортации миллион раз спародирован в кино, мультиках, литературе, стал важной вехой боди-хоррора и таким же нф-мемом, как меняющая будущее раздавленная в далёком прошлом бабочка. Бабочка Брэдбери и Муха Лангелана, на мой взгляд, судьбоносные двойники научно-фантастической вселенной — смерть светлого двойника — Бабочки — приводит к таким же разрушительным последствиям, как и появление тёмного вестника рока — Мухи.
обложки некоторых зарубежных антологий с участием рассказа Ланжелена
Повесть "Кто ты?" (1938) Джона Кэмпбелла на многие десятилетия проложила магистральные направления для хоррора и научной фантастики. В 2014 году повесть получила ретроспективную (по итогам 1938 года) премию "Хьюго". Так же, как и "Муха", произведение было сначала экранизировано в 50-х — по названием "Нечто из Другого мира" (The Thing from Another World), а 1982 году вышел знаменитый ремейк Джона Карпентера — "Нечто" (The Thing). Шествие этого фильма по советским видеосалонам тоже было весьма успешным. Курт Рассел лихо расправлялся с чудовищами из космоса, способными принимать любой облик, но фильм не был бездумным боевиком и главный вопрос, на который искали ответ герои — как отличить человека от его точной копии, насколько можно доверять своему другу? "Ищу человека" — диогеновский по сути вопрос, но в условиях антарктического холода и космических чудовищ он не терпел отлагательства. Поэтому герои искали человека не с диогеновым фонарём, а с огнемётом.
обложки зарубежных изданий
Разумеется, все три рассказа советскому читателю были уже знакомы. С "Проклятой тварью" читатели познакомились благодаря авторскому сборнику Бирса от "Художественной литературы" (1966). Произведение Кэмпбелла выходило в дополнительном томе молодогвардейской "Библиотеки современной зарубежной фантастики" — антологии американского фантастического рассказа "И грянул гром…" (1967), а в 1989 году — в антологиях "Пасынки вселенной" (молдавской серии "Икар") и "Американская фантастика". "Муху" под названием "Муха с белой головой" через десять лет после английской публикации напечатал еженедельник «Неделя» № 36 (1967). В "Обнажённом солнце" "Муха" вышла в новом переводе Т. Теховой. Впервые эти вещи были собраны в одной книге на русском.
Я сразу же узнал "Нечто" и "Муху", хотя фильмы на момент прочтения сборника (1990) ещё не смотрел, но школьный приятель подробно пересказал мне сюжеты. Почти как в анекдоте: "мне "Битлз" товарищ напел". "Нечто" вообще у него входил в тройку любимых вместе с "Терминатором" и "Извне", опережая "Зомби, повешенного на колокольной верёвке". "Ух ты, у нас уже ужасы издают", — подумал я, не догадываясь, что произведения давно изданы на русском.
Большинство произведений сборника к хоррору не имеют никакого отношения, в предисловии термины "хоррор", "ужасы" даже не упоминаются. Лишь в биографической справке о Бирсе отмечено, что он "развивал вслед за Эдгаром По жанр "страшного рассказа". Но последние произведения сборника вновь "темнеют" и, думаю, что не просто так.
Третий с конца рассказ "Общественное порицание" (The Public Hating, 1955) шоумена, актёра и писателя Стиви Аллена (1921-2000) — очень жестокая сатира, показывающая Америку будущего, где казни преступников совершаются на стадионах, причём в роли палачей выступают разогретые дикторами-обвинителями многочисленные зрители, в буквальном смысле сжигающие несчастного силой своей ненависти. "Общественное порицание" для книги перевёл Евгений Дрозд, который примерно в это же время написал собственный рассказ "Стоять, бараны!" — социальную сатиру на похожую тему — о приборе, позволяющем воздействовать на толпу и о коллективных эмоциях толпы.
Заключительная история — "Акулы" немца Вальтера Шерфа (Walter Scherf, 1920-2010) — закольцовывает подборку тьмой. Это даже не научная фантастика, а мистический сюрреалистичный хоррор, к детективу его трудно отнести. Молодой художник приезжает в гости к тётушке с юга Франции, здесь он рисует портрет её мужа. Старик держит в домашних аквариумах крохотных акул, скоро выясняется, что акул он кормит живыми людьми, которых уменьшает взглядом до трёхсантиметрового состояния и складывает в серебряную коробку. Русский перевод сначала появился в альманахе «На суше и на море, 1979».
форзацы книгитьма и свет
Оформление книги выполнено художником В. Мищенко, позже, в начале 90-х оформлявшим белорусскую серии "Магия ужасы" и "Гангстерский детектив". Мне запомнилась обложка сборника Хэммета, на которой в качестве гангстера "не мудрствуя лукаво" изобразили Арнольда с плаката первого "Терминатора".
Тиража в 160000 экземпляров оказалось недостаточно, несмотря на цену — 4,50, в 1991 году вышло 2-е издание тиражом 50000 экз.и доптираж 1991 года — 120000 экз.
Высокую цену издательство объяснило тем, что разница будет перечислена в фонд "Дети Чернобыля".
Хотя сборник лишь частично относится к тёмной литературе, но занимает в моей коллекции хоррора заметное место — детские впечатления всё же.
Интересный эффект даёт использование в тёмной литературе приёмов литературы абсурда. Дьявольское сочетание страшного и смешного, ужаса и гротеска. К сожалению, русская читающая публика в целом плохо знакома с истоками русского же абсурдизма.
Да, конечно, на слуху Хармс с обэриутами, но из их предшественников большинство назовёт лишь Гоголя и Салтыкова-Щедрина.
Хотя у Алексея Константиновича Толстого, к примеру, есть совершенно безумные, "хармсовские" по сути, микрорассказы "Басня о том, что, дискать, как один философ остался без огурцов" и "О том, как юный президент Вашингтон в скором времени сделался человеком".
Или вот любопытный пример русского абсурдизма 19 века — небольшой рассказ о чертях "Похождения подпоручика Бубнова" Ивана Тургенева (1818-1883). Написан (с подзаголовком "роман") 25 июня 1842 года за три часа. Впервые опубликован в 1916 году. Но и упомянутые рассказы А. К. Толстого опубликованы были спустя много лет после его смерти. Одна из причин — традиционно пренебрежительное отношение к нереалистической литературе в русском литературном пространстве — вспомним хотя бы отзывы Белинского. В советское время нелюбовь к мистике по понятным причинам только усилилась. Даже "Семья вурдалака" и "Встреча через 300 лет" в "правдинский" четырёхтомник Толстого 1980 г. не были включены. С рассказом Тургенева сложилась парадоксальная ситуация, когда любителям хоррора за рубежом он известен едва ли не лучше отечественных ценителей.
— Хорошо,- сказал чёрт,- пока довольно. Впрочем, за мной дело не станет.- И тут он сразу выкинул несколько удивительных штук: положил себе обе ноги в рот и протащил их сквозь затылок; взял свои собственные глаза в обе руки и с приятностью бросал их на воздух; наконец, подарил свой нос Ивану Андреевичу на память. Подпоручик Бубнов расстегнул свой сертук и положил нос чёрта в боковой карман.
— Теперь вы верите, что я чёрт?
— Верю. Чего же вам от меня хочется?
— Ничего, Иван Андреевич, ничего особенного. Со скуки, знаете, пришел поболтать с вами. А не угодно ли вам погулять со мной немного?
— С моим удовольствием.
И пошли они рядышком, как добрые приятели. "Однако,- подумал Иван Андреевич,- какое странное происшествие! Мне кажется, я в белой горячке".
Он схватил себя за ус и дернул что было силы... Голова у него заскрыпела, как деревянная.
— Напрасно изволите беспокоиться, Иван Андреевич. Пожалуй, голову с плеч долой стащите... а без головы — вы сами знаете — нехорошо. Да вот позвольте испытайте сами.
Чёрт схватил подпоручика Бубнова за хохол и снял с него голову. Подпоручик Бубнов хотел было удивиться — да без головы удивляться невозможно. Чёрт повертел головой Ивана Андреевича, поднес ее к носу и чихнул в нее. Потом поставил ее опять на туловище подпоручика. Бубнов тотчас разинул рот и проговорил:
Несомненно, что этот шуточный рассказ — своеобразный реверанс в сторону Гоголя. Чувствуется влияние "Записок сумасшедшего" и других произведений. Чёрт дарит поручику нос... да и сами черти пришли, наверное, из гоголевских "Вечеров...".
От звезды современного хоррора перейдём к хоррору раритетному:
Дореволюционный русский писатель еврейского происхождения с ярким именем Максим Асс (1874-1941) писал в основном под не менее ярким псевдонимом Михаил Раскатов и прославился многочисленными приключенческими романами. После революции он иммигрировал в Латвию, где в 1941 году погиб в рижском гетто.
В 1917 году Раскатов опубликовал сборник рассказов "Кошмары", переизданный издательством Salamandra P.V.V. в 2016 году в расширенном виде как электронное издание. Название немного вводит в заблуждение, большинство произведений сборника не относятся к хоррору, в книге представлен и детектив, и "жестокий рассказ". Наибольшее впечатление произвёл рассказ "Девять пальцев". Это и в самом деле "хоррор". Причём хоррор сюжетно очень сильный. С атмосферой неотвратимости рока в духе "Янычаров из Эмиллиона" Коппера или "Двойной тени" Смита (хотя и не столь высокого уровня, как перечисленные рассказы). И с шокирующим финалом.
Действие происходит в Скандинавии. Павел Иост, узнав, что жена изменяла ему направо и налево и вряд ли он является отцом хотя бы одной из трёх их девочек, отравился на глазах у супруги, пообещав перед смертью вернуться с того света и удушить всех неродных дочерей.
цитата
Анна в первый раз видела Иоста таким и поняла, сколько злобы и ненависти было в нем в эту пору.
— Видишь ли ты, Анна, эти пальцы? — тихо, но отчетливо спросил он, не сводя с нее пристального и тяжелого взгляда. — Посмотри на них, Анна!.. Вот этими пальцами, мертвый, я передушу всех, кроме моей, ибо мертвый я буду уже знать, какая моя. А если нет моей ни одной, то ни одна у тебя, Анна, не останется... Помни, вот этими пальцами.
И он поднес к самому носу Анны свои девять пальцев (один у него отрезало машиной по первый сустав), узловатых, красных, костистых пальцев с уродливо выступавшими косточками суставов, скрюченных, как когти хищной птицы, поднес к самому носу, словно бы для того, чтобы Анна точно запомнила, о каких пальцах он говорит, и как-нибудь не ошиблась впоследствии, приняв за его пальцы чужие.
— Вот этими, Анна... Смотри хорошенько!
Русский писатель и археолог Сергей Минцлов (1870-1933) написал рассказ "Нежить" уже в эмиграции, в Париже. А опубликован рассказ — в авторском сборнике "Чернокнижник" в Риге в 1928 г.
Произведение написано под впечатлением от жизни в Королевстве Сербов, Хорватов и Словенцев, а точнее — в Сербии, где писатель провёл три года в 20-х гг., заведуя русской гимназией в городе Нови Сад, и слышал легенды об оживших кровососущих мертвецах. Описанная в рассказе Македония входила тогда в состав Сербии. Балканский колорит, своеобразная атмосфера — главные достоинства рассказа. Сочетание балканской и вампирической тем сразу заставляет вспомнить о ключевом для русского хоррора рассказе — "Семье вурдалака" А. К. Толстого. Хотя эти два произведения имеют не так много общего.
цитата
…Возвращался из Струмицы Душан Проданович в село под Джевджелией, да засиделся по дороге со знакомым в свратиште (постоялый двор) за фляшицей ракии и собрался уходить уже под вечер.
Уговаривали его заночевать, напоминали, что коль ночь захватит в лесу, будет худо: зверя встретит — это еще полбеды, а ведь по дорогам мертвецы — упыри — бродят, прохожих ждут, чтобы кровь у них высосать: от этих спастись можно разве чудом!
В 2018 г. рассказ включён в электронное издание антологии русской вампирической прозы "Красногубая гостья".
цитата
Стал всходить месяц; пепельно-синий свет залил вершины гор и все ущелье. Речка начала дымиться; среди деревьев расползался туман — будто мертвецы в саванах перебегали от ствола к стволу, от черной глыбы к другой… в ветвях над головой сверкали огненные глаза, тянулись посыпанные сине-зеленой чешуей длинные руки.
Спотыкаясь о камни, торопливо шел Душан дальше. Лес, наконец, как отсекло — впереди раскинулось темное поле; тропка сделалась шире, стала полого забирать в гору — значит, близко находилось селение.
Долго ли, коротко ли — завиделось впереди что-то обширное, белое; всмотрелся Душан — хаты рассыпались по скату горы. Позднее время стояло — ни огоньков не видать было, ни лаю собачьего не слышалось. Из последних сил прибавил хода Душан, почти побежал к селению...
облако тэгов
Написан (с подзаголовком "роман") 25 июня 1842 года за три часа. Впервые опубликован в 1916 году. Но и упомянутые рассказы А. К. Толстого опубликованы были спустя много лет после его смерти. Одна из причин — традиционно пренебрежительное отношение к нереалистической литературе в русском литературном пространстве — вспомним хотя бы отзывы Белинского. В советское время нелюбовь к мистике по понятным причинам только усилилась. Даже "Семья вурдалака" и "Встреча через 300 лет" в "правдинский" четырёхтомник Толстого 1980 г. не были включены. С рассказом Тургенева сложилась парадоксальная ситуация, когда любителям хоррора за рубежом он известен едва ли не лучше отечественных ценителей. 
