Братия по Разуму

В Детгизе работы много, устаю, но зато страшно интересно. Работа с живыми и не очень почтенными авторами — это хорошая школа жизни. Сдал в производство книжку Гребнева — туда вошла повесть «Пропавшее сокровище» — про библиотеку Ивана Грозного и «Мир иной» — научная фантастика. Получилась хохма. Гребнев заключил договор и получил большой аванс под черновики этой повести. Дописывать её пришлось мне. Говорят, получилось. И смеются.

АНС. Письмо брату

Теперь о деле. Утверждены результаты конкурса Министерства просвещения РСФСР на лучшую книгу по науке и технике для детей м<ладшего>, ср<еднего> и ст<аршего> возраста. По научной фантастике первую премию получил Ефремов, вторую — Долгушин, третью — мы с тобой. Все остальные остались позади. Так что теперь мы с тобой лауреаты, и нам должны дать по две с половиной косых на рыло. Сегодня Кассель звонил и поздравлял.

Теперь о «ЧП». Я и без тебя, брат мой, знаю, что рассказ подсушен. А что я мог сделать? Это журнал, друг мой, а не книжка. Приказано срочно сократить на столько-то строк, вот и пришлось — как из своего тела мясо вырезать. Попробуй-ка. Кровавыми слезами плачешь, а режешь. Но своё мы наверстаем в сборнике. Там мы восстановим всё и кое-что ещё добавим. И эпиграф там вставим. И название сборника хотелось бы «Частные предположения», только не знаю, пойдут ли на это детгизовцы. И стишки восстановим, но снабдим необходимой ссылкой, что это написал Маршак в 1940 году. А что касается Териок — то мало ли что перестало существовать? А потом опять будет. Кстати о сцене в III рассказе. Психологически невозможно, чтобы эти люди, которые хорошо знают командира и знают, очевидно, как он рвался в экспедицию, решили бы, что он струсил. Разумеется, они примут его слова за хохму, только и всего. Поставь себя на их место, и ты поймёшь. Так что, возможно, только развить линию хохмы, но никак не подозрения в трусости. Ясно даже и.

АНС. Письмо брату

2 июля 1942 г. получила от Аркаши первое письмо. Жив — радость захлестнула меня, но смерть Н.З. убила.

А.И.Стругацкая. Семейная хроника

Манин выдал два стиха. Вот они:

Слетает лист, проколотый звездой,

поколебав, как воду, темь густую.

Я дом. Я сдан эпохе на постой.

Я не пустую.

Жильцы, спеша, глотают горький сок.

Калеки исцеляются, увечась.

И, дверь рванув, как спусковой крючок,

выходят в вечность.

Войди в меня, и окна притвори

и мир закрой, как закрывают ставни,

всё забери и лишь следы свои

ещё оставь мне.

Я буду пуст, просторен и высок.

Последний час мне чистоту подарит.

Потом чугунный тяжкий шар в висок

меня ударит.

.................

Лес за спиной

странно живёт,

но глубиной

небо зовёт.

Белое, белое, белое море,

серое, серое, серое небо,

до горизонта уходит, узка,

полоска песка.

Крик над водой,

О перестань!

Мне немотой

сводит гортань.

Медленным, медленным, медленным шагом

в серое, серое, серое небо

я ухожу по полоске песка

через века.

Где я рождён?

Как я умру?

Пусть под дождём

и на ветру.

Между прошедшим и между небывшим,

между забытым и между забывшим

эта коса проложила межу.

Я ухожу.

АНС. Письмо брату