В понедельник выступал за городом во Дворце культуры при одном предприятии, где одни научники и инженеры. Выступало нас там четверо: один антарктидист, потом я, потом Андрей Соколов (это он <...> меня и втравил) и народный акын Визбор. Отличные песни он пел, его здорово приняли. Впрочем, всех здорово приняли. Записок наслали всяких лестных. Но я ещё раз зарёкся таскаться на выступления.

АНС. Письмо брату

1) «ЗЗН» [Загадка задней ноги — новелла из повести «Полдень, XXII век»] определённо не везёт. Несмотря на яростные старания Варшавского, начальство в «З–С» взять рассказ отказалось. Причина — непонятность. В общем, в конечном счёте пришлось мне утешать бедного Варшавского и обещать, что когда-нибудь мы ещё напишем что-нибудь понятное и принесём ему.

Почти аналогичное положение сложилось и в молодогвардейском сборнике. Там начальство тоже воспротивилось рассказу, рассыпало по полям резкие язвительные и саркастические замечания и иронично пожимало плечами. Узнав об этом, я взбеленился и потребовал, чтобы рассказ немедленно вернули. Боюсь, я даже был груб и хамовит с бедной Белой Григорьевной Клюевой, уж она-то совсем ни при чём, потому что вместе с заведующим редакции Жемайтисом изо всех сил рассказ отстаивала. Но она меня уговорила повременить. Я повременил. Что там в недрах молодогвардии происходило, я не знаю. Сборник из-за нашего рассказа задерживался уже вторую неделю. За это время из него успели удалить рассказ Днепрова. Затем мне опять позвонили — Клюева совместно с Варшавским (он ведь составитель) — и стали меня уговаривать со слезами внести кое-какие пояснения. Ты знаешь, Боб, я ужасно устал, и мною овладело отчаяние, и мне было жалко их и себя, и я того, внёс. Рассказ, естественно, изуродован. Между прочим, это первый вариант, который мы ещё в Ленинграде писали. Я виноват, но прошу снисхождения. И теперь молодогвардейский сборник пошёл в набор.

2) Приезжал на два дня редактор «Урала» Румянцев. Привёз готовую рукопись. Уже, так сказать, отредактированную. Я её стал читать и править. Скажем, справедливости ради, они совершенно ничего нигде не меняли. Попытки изменить есть только в тех местах, которые оказались трудны для перепечатки — ведь я посылал им свой черновой экземпляр. Но уж в области слов, долженствующих заменять сакраментальное «сказал», Румянцев порезвился. На нашу беду, он оказался нилинцем. Он считает, что экономии ради не надо вообще употреблять слово «сказал». Надо заменять его выражением действия. Знаешь, типа: «— Да, — поставил он на стол чайник». Или: «— А вы как думаете? — поковырял он в заднице». Я его долго уговаривал не восстанавливать то, что я исправил. Кажется, он согласился, но не знаю, не знаю. Нужно быть готовым ко всяким неожиданностям. 15-го рукопись пойдёт в набор, так мне было сказано.

АНС. Письмо брату

Братия по Разуму

Оказывается, Ленке уже вот-вот удалось закрепиться в «Мол<одой> гв<ардии>», но тут произошло непредвиденное обстоятельство. Триумвират подонков — Котляр, Колпаков и Чижевский — написали в ЦК ВЛКСМ донос, содержание коего составляло возмущение работой Московского общества фантастов, где Нудельманы и Громовы при поддержке Стругацких занимаются антикоммунистической пропагандой, а редакция им потакает, что естественно, поскольку в редакции работает жена упомянутого Стругацкого. Подробности неизвестны. Стало известно только, что из ЦК ВЛКСМ спросили: правда ли, что в редакции работает жена Стругацкого, и Мелентьев, который только <за> день до того якобы заявил своему заместителю, что Ленка — ценный работник и выпускать её из издательства нельзя, жалобно возопил: «Так она же у нас временно!» и тут же подписал приказ об увольнении. Ленка страшно, сам понимаешь, расстроилась.

/…/

В Детгизе показали мне эскизы иллюстраций к «ПНвС». Художник Мигунов Евгений Тихонович. Тот же самый, который полтора месяца назад заявил, что не может найти ключ к этой вещи, и склонил меня к ограничению иллюстраций до трёх заставок по числу частей. Что-то с ним за это время произошло, и он сделал иллюстраций двадцать и просит ещё шесть страничных иллюстраций. Эскизы мне очень понравились, хохотал я много. Особенно удались образы самого Привалова, Витьки, Хунты и Наины Киевны. Если помнишь, стиль иллюстраций — среднее между Гальбом и Ротовым. Смачно. Из серии «Приключения и фантастика» книгу мы выводим, совершенно не подходит к этой торжественной серии сплошная хохма содержания и иллюстраций. В понедельник встречусь с Мигуновым и обговорю (он очень просил о встрече) образы Выбегаллы и Киврина, а также, пожалуй, Януса. Они не совпадают с нашими представлениями. И Модест отличный. И ифриты у его дверей — колоссальные дядьки, похожие на анархистов гражданской войны, обмотанные пулемётными лентами — отличная находка, на мой взгляд.

АНС. Письмо брату

Сегодня был у меня очень интересный день. Пришел это я в Детгиз, сдал последнюю вёрстку «Пепла», а мне и говорят: «Переходите работать к нам. Сначала для вида поработаете с научно-популярной литературой, а затем с богом и за научную фантастику». Я, конечно, перепугался и пока ничего определённого не ответил. Там видно будет. Виделся с Касселем. Уверяет, что всё на мази. Говорит, что все читали и всем страшно нравится. Так что вопрос с изданием решён, как я и ожидал. Он говорит, что сейчас заканчивает работу с повестью Полещука «Звёздный человек», а затем возьмётся за нашу.

АНС. Письмо брату