Имею печальную привилегию первым сообщить тебе, что битву Казанцев выиграл. Ситуация такова. Существует некое закрытое постановление ЦК КПСС о фантастике, где мы осуждаемся, впрочем, без оргвыводов и с дальнейшим разрешением печататься. Подробностей ещё не знаю. Дима Биленкин за опубликование письма бакинцев получил на вид. Верченко, в ответ на моё письмо с требованием принять меня для разговора, передал через Белу, что наш том вынужден отложить на потом, ибо сейчас не время «дразнить гусей», а примет меня после праздников. Впрочем, обещает всё-таки том издать в этом году. Запасись, дорогая, терпением. Мелентьев дважды откладывал встречу с нами, а сейчас, думаю, встречаться с ним уже не имеет смысла.

Что, собственно, надобно? Надобно прежде всего не терять присутствия духа. Можно перекладывать марки из одного альбома в другой, можно слегка выпить унд закусить, но совершенно необходимо придержать матку и прямую кишку на предмет невыпадения. Нас ещё не расстреляли и вряд ли расстреляют. Самое страшное случилось, теперь всё позади. Впереди же банальные неприятности и большие надежды.

АНС. Письмо брату

— Я почувствовал симпатию к «Уральскому следопыту», ещё когда впервые услышал о его существовании и не прочитал ещё ни одного номера. Объясняется это просто: для человека моего возраста название журнала слишком отчётливо ассоциировалось с легендарным ныне «Всемирным следопытом», этой колыбелью советской фантастики. Честно говоря, попервоначалу эта моя симпатия не оправдалась и даже сменилась некоторым разочарованием. Но вот уже десяток лет прошло с тех пор, как журнал «Уральский следопыт» стал тем, что он есть сейчас, — образцовым и единственным в стране журналом фантастики и приключений для юношества.

[В черновике было добавлено: «(Ведь не ставить же с ним рядом убогие, бесхребётные, литературно аморфные выпуски молодогвардейского «Искателя»!)»]

Аркадий Стругацкий, писатель-фантаст, лауреат премии «Аэлита-81»: [О 25-летии журнала «Уральский следопыт»] // На смену! (Свердловск). — 1983. — 21 апр. — С. 4.

В понедельник выступал за городом во Дворце культуры при одном предприятии, где одни научники и инженеры. Выступало нас там четверо: один антарктидист, потом я, потом Андрей Соколов (это он <...> меня и втравил) и народный акын Визбор. Отличные песни он пел, его здорово приняли. Впрочем, всех здорово приняли. Записок наслали всяких лестных. Но я ещё раз зарёкся таскаться на выступления.

АНС. Письмо брату

1) «ЗЗН» [Загадка задней ноги — новелла из повести «Полдень, XXII век»] определённо не везёт. Несмотря на яростные старания Варшавского, начальство в «З–С» взять рассказ отказалось. Причина — непонятность. В общем, в конечном счёте пришлось мне утешать бедного Варшавского и обещать, что когда-нибудь мы ещё напишем что-нибудь понятное и принесём ему.

Почти аналогичное положение сложилось и в молодогвардейском сборнике. Там начальство тоже воспротивилось рассказу, рассыпало по полям резкие язвительные и саркастические замечания и иронично пожимало плечами. Узнав об этом, я взбеленился и потребовал, чтобы рассказ немедленно вернули. Боюсь, я даже был груб и хамовит с бедной Белой Григорьевной Клюевой, уж она-то совсем ни при чём, потому что вместе с заведующим редакции Жемайтисом изо всех сил рассказ отстаивала. Но она меня уговорила повременить. Я повременил. Что там в недрах молодогвардии происходило, я не знаю. Сборник из-за нашего рассказа задерживался уже вторую неделю. За это время из него успели удалить рассказ Днепрова. Затем мне опять позвонили — Клюева совместно с Варшавским (он ведь составитель) — и стали меня уговаривать со слезами внести кое-какие пояснения. Ты знаешь, Боб, я ужасно устал, и мною овладело отчаяние, и мне было жалко их и себя, и я того, внёс. Рассказ, естественно, изуродован. Между прочим, это первый вариант, который мы ещё в Ленинграде писали. Я виноват, но прошу снисхождения. И теперь молодогвардейский сборник пошёл в набор.

2) Приезжал на два дня редактор «Урала» Румянцев. Привёз готовую рукопись. Уже, так сказать, отредактированную. Я её стал читать и править. Скажем, справедливости ради, они совершенно ничего нигде не меняли. Попытки изменить есть только в тех местах, которые оказались трудны для перепечатки — ведь я посылал им свой черновой экземпляр. Но уж в области слов, долженствующих заменять сакраментальное «сказал», Румянцев порезвился. На нашу беду, он оказался нилинцем. Он считает, что экономии ради не надо вообще употреблять слово «сказал». Надо заменять его выражением действия. Знаешь, типа: «— Да, — поставил он на стол чайник». Или: «— А вы как думаете? — поковырял он в заднице». Я его долго уговаривал не восстанавливать то, что я исправил. Кажется, он согласился, но не знаю, не знаю. Нужно быть готовым ко всяким неожиданностям. 15-го рукопись пойдёт в набор, так мне было сказано.

АНС. Письмо брату

Братия по Разуму