Люблю порой идти путём совпадений и случайных открытий.
Эта неделя абсолютно не запланировано прошла под знаком короткой формы, номинированной на крупные западные премии, и классики жанра в лице Ле Гуин и её знаменитого рассказа. Связующим звеном выступил один из рассказов-номинантов, вступающий в заочную полемику с Ле Гуин. А отправной точкой — наличие любительских переводов.
***
Исходя из итогового впечатления, не могу не начать с Ле Гуин.
Рассказ-размышление на тему цены, которую люди готовы платить за собственное благополучие.
У меня есть небольшое искушение, рассуждая об этом рассказе, говорить цитатами. Благо в самом тексте хватает мыслей, которые хочется цитировать.
Например, о счастье и несчастье.
цитата
«К сожалению, мы привыкли считать (и в мысли этой нас старательно укрепляют педанты и лжемудрецы), что быть счастливым — значит обязательно быть дураком. Только боль, пытаются они внушить, интеллектуальна, только зло интересно. Чисто художническое предательство — отказ признать, что зло банально, а боль ужасающе скучна.
цитата
Но ведь воспевая отчаянье, ты чернишь радость; принимая насилие в свои объятья, выпускаешь из рук все остальное. Мы выпустили уже почти всё — мы не в состоянии больше описать счастливого человека, не в состоянии даже отличить праздник от будней.
цитата
В основе счастья лежит умение различать необходимое, не необходимое, но и не пагубное, и пагубное.»
Еще можно отметить, что вопреки усредненным, обезличенным представлениям о столпах фантастики прошлого века (говорю разумеется о своих усредненных представлениях), Ле Гуин оказалась неожиданно современной. Будь то слом четвертой стены и прямое обращение к читателю — или же внезапные абзацы про оргии и наркотики.
Наконец, нельзя обойти вниманием главную дилемму этого рассказа/притчи. Дилемму о слезинке ребенка, которая давно ушла в массы, стала частью культурного кода и чем-то, что живет и сохраняется в отрыве от самого автора.
Подобно многим притчам, в этом рассказе ситуация возведена в абсолют, выстаивая повествование по законам сказки, а не реальности. Именно поэтому, как мне кажется, автор ломает четвертную стену и очень вольно обращается с описаниями самого города. Декорации, кроме самой главной дилеммы, «не имеют значения», всё может быть так, «как вам больше нравится».
Возвращаясь к страданиям ребенка, на которых строится счастье всего города. Автор не стремится дать однозначный ответ на вопрос «а стоит ли одно другого». Вместо этого она весьма подробно и достоверно описывает реакцию молодых граждан, которые в первый раз собственными глазами видят этого ребенка. Первое возмущение, гнев и слезы. И постепенное принятие, поиск логичных аргументов и обоснований. Мол, если изменить ход вещей — никому лучше не станет, а потерь окажется больше, чем реальной помощи. Удобная логика, слишком упоительно логичная и удобная.
цитата
«Слезы молодежи, вызванные вопиющей несправедливостью, высыхают, когда юноши и девушки начинают видеть страшную справедливость реальности и ее понимать.
И однако, именно слезы и гнев жителей Омеласа, попытки проявить благородство и последующее примирение с собственным бессилием обогащают, быть может более чем что-либо другое, их жизнь. Счастье их никак не назовешь легким.»
Впрочем автор не осуждает и не превозносит такую логику. Она оставляет вопрос и право выбора для всех. Ведь всегда есть те, кто уходят, не в силах смириться с устоявшимся порядком вещей.
И «похоже, что те, кто уходит из Омеласа, знают, куда идут».
Что ж, этот рассказ абсолютно заслуженно остался в золотом фонде фантастики и в массовом сознании. И он правда «внутри больше, чем снаружи».
Отвечая на вопрос из заглавия: потому что это совсем не просто. И уж точно не решит всех проблем.
Автор спустя десятилетия вступает в заочную полемику с Ле Гуин. И вместо поиска выхода из описанной ею моральной дилеммы с ходу предлагает немного поменять правила игры. Теперь варианты поведения не сводятся к уйти или принять всё как есть, а убийства становятся актами сопротивления и противодействия режиму (кто сказал: революция и террор?).
История стала злее и циничнее. Автор ощутимо сомневается в истинности любого внешнего лоска и благополучия, временные же несчастья/сбои ранее безупречного города наоборот выглядят почти комично.
Кроме того, история раскинула свои щупальца за пределы Омеласа и прошлась по классическому противопоставлению «у нас всё хорошо, а у них всё плохо». Просто «мы» и «они» для каждого свои и каждый уверен в своей точке зрения.
Автор не упускает случая сделать привязки к современности, упомянуть айфоны, социальные сети, гомофобию или травлю в твиттере. Финальные абзацы вообще выводят дилемму Омеласа в один ряд с положением уйгуров в Китае, концентрационными лагерями Третьего рейха, азиатской проституцией, проблемами Африки, трансатлантической работорговлей и беженцами, которые тонут в лодках у берегов Западной Европы. То есть страданиями и проблемами, которые есть в разных уголках мира или происходили в недалеком прошлом.
Что ж. Перед нами не притча, а злой, хлесткий и при этом не глупый набросок по мотивам. Вместо поиска ответов здесь легкая язвительность над «концептуальным значением» Омеласа и полнейшее неверие во внешний лоск благополучных стран (в метафорических подвалах которых находится куда больше детей).
И всё же оригинальная притча мне запомнилась больше.
Рейчел К. Джонс «Five Views of the Planet Tartarus» (Пять видов на планету Тартар) — как самый понравившийся и самый лаконичный, вызывающий желание читать у автора что-нибудь ещё.
Прекрасно.
В столь малой форме полноценная история: с выпуклым миром, персонажами, которым можно сопереживать, масштабом, аккуратными поворотами сюжета и финальной легкой горчинкой. Горчинкой — на фоне эмоционального крещендо в лучших традициях Черного зеркала.
Ко всему прочему это еще и полноценная научная фантастика с элементами антиутопии.
Прекрасно исполнено.
Отдельная благодарность за перевод.
Кэролин М. Иоахим «We Will Teach You How to Read | We Will Teach You How to Read» (Мы научим вас читать | Мы научим вас читать) — как пример вычурной экспериментальной прозы.
Этот рассказ больше прочих тянет отнести к «превалированию формы над содержанием». Но есть нюанс — содержание тут тоже есть.
В списке похожих работ алгоритмы сайта не зря предлагают «Историю твоей жизни» Теда Чана. Ведь перед нами по сути тоже попытка показать совсем другой тип мышления чуждых нам существ. Тем не менее — тип мышления, которому можно попытаться научиться. Или приблизительно перевести. Или хотя бы запомнить, что было когда-то и такое в калейдоскопе жизни.
Всё выше сказанное — краткое рассуждение о смысле. Представленный рассказ тоже короток, но запоминается больше своим вычурным, экспериментальным построением, особенностями оформления текста и легкой грустью, идущей фоном подобно параллельной истории (что весьма символично).
Получилось занимательно и необычно, но всё же не слишком эмоционально цепляюще.
P.S. А вот дерзновение переводчика уважаю. Не банальная задача.
А. В. Прихандита «Negative Scholarship on the Fifth State of Being» (Критическая теория Пятого состояния бытия) — как просто неплохой рассказ, тем не менее победивший в своей номинации.
Автор в своем рассказе рисует довольно противоречивый мир. С одной стороны, технический прогресс, эпоха межзвездных содружеств и множество инопланетных видов, живущих в мире с человечеством. По крайней мере — большей частью в мире. С другой стороны, перед нами медицинская и корпоративная антиутопия, где врачи не имеют права лечить кого-то самостоятельно, без использования «модели здоровья». Грубо говоря, они даже не врачи — просто посредники между пациентом и техникой, обслуживающий персонал. При этом за любыми отступлениями от стандартных корпоративных схем, любыми проявлениями самостоятельности в лечении — строго следят и быстро карают, начиная с отзыва лицензии и заканчивая казнями.
Иными словами, корпорация всегда в плюсе, ей принадлежит монополия на лечение (и соответственно здоровье в колониях), а INT-HealthGTT определенно кажется отражением сразу двух страхов: про бездушные корпорации и про технику, вытесняющую человека.
И вот в таком мире к главной героине приходит на прием инопланетянин редкого вида и просит помочь. Слишком редкого вида, чтобы надеяться на возможности усредненной корпоративной техники…
Вопреки всему вышесказанному, рассказ не крутится вокруг всего одной медицинской темы. Другая тема — понимание. Сложности перевода, когда не справляется даже стандартно-всесильная (в рамках фантастических декораций межзвездного содружества) разговорная модель. Когда понимание становится чем-то большим, чем просто удобство коммуникации. Целый вид, которому жизненно необходимо, чтобы в нужный момент его поняли и приняли. Вероятно это тоже метафора. На что-нибудь остросоциальное.
Но в целом, не смотря на заведомо нереалистичные декорации и слегка манипулятивные приемы, рассказ оставляет приятное впечатление. Ведь самая главная его часть все же не про медицину или корпорации. А про принятие и взаимную поддержку. Иными словами, «это песня о том, как нежно держать, то, что никогда не сумеешь понять».
Дженнифер Худак «The Witch Trap» (Ловушка для ведьм) — как самый слабый из прочитанных.
Это довольно рыхлый рассказ, рассыпающийся на несколько линий и эпизодов. Я даже не могу назвать эти линии сюжетными — сюжета как такового здесь нет. Есть набор эпизодов-вспышек, с разными персонажами и временем действия. Но все они вращаются вокруг темы ведьм. Не в фентезийном, а скорее в историко-мифологическом смысле.
Пожалуй, если и попытаться выделить, о чём же этот рассказ — он о поиске женской идентичности через ведовство и «возврат к корням». Борьба с патриархатом, феминизм, мечта о свободе от общественных рамок, сестринство и обретение женской идентичности в том числе вопреки собственной биологии. В общем, это рассказ, бьющий в конкретную аудиторию и не выходящий за рамки трендов.
Преподавательница Луиз Кернс растит сына-аутиста и подрабатывает кинокритиком, пытаясь связать концы с концами. Однажды на закрытом показе она находит странную пленку с обрывком немого фильма и связывает ее с личностью миссис Айрис Данлопп Уиткомб, светской дивы и собирательницы фольклора, которая таинственным образом исчезла из закрытого купе поезда в 1918 году. Надеясь упрочить свою академическую карьеру, Луиз решает доказать, что Уиткомб была первой женщиной в Канаде, ставшей кинорежиссером. Но чем глубже она погружается в исследование, тем больше понимает, что с историей экспериментального фильма тесно переплетена странная легенда о Госпоже Полудня, демоне или призраке, который всегда получает свое. И вскоре Луиз осознает, что некоторые сказки ужасающе реальны, а от зла не скрыться даже...
Я мало что хорошего могу сказать про эту книгу. Начинала читать в ожидании мистики, даже ужасов (смотрим на серию, в которой книга была издана), существа сродни полуднице и киноведческого фона. Формально получила и полудницу, и киноведческую линию — но, как говорится, есть нюансы. Это оказалась на удивление скучная книга, абсолютно не заинтересовывающая ни одним своим элементом.
Киноведческая линия крутится вокруг канадских экспериментальных фильмов — но герои этой истории сами признают, что широким массам их деятельность вообще не интересна. Мне тоже было не интересно следить за местечковой борьбой за гранты и андеграундным творчеством.
Условно историческая линия про загадку одной женщины, исчезнувшей из закрытого купе около сотни лет назад, была наиболее перспективна, к тому же тесно связана с той самой Госпожой Полудня. Но увы, элемент триллера или хотя бы мистики был при этом почти слит. История очень долго кормила одними намеками и постоянными отступлениями в духе «но я ещё не знала, к какой катастрофе это приведёт». Но по сути долгое нагнетание атмосферы слишком часто оборачивалось пшиком. К примеру, рассказывать про дом с печальной репутацией и трагедию его домочадцев, постоянно делать обмолвки о неких непоправимо ужасных событиях, что произойдут с главной героиней в его стенах — и в итоге, посетив его, просто упасть в обморок и потерять память о нескольких предшествующих часах? Неприятно, но уж точно не катастрофично. Да, здесь в итоге всё же были некоторые мистические проявления. И даже слепяще-огненный финал, смахивающий на обещанную трагедию.
Но логика… Нет, логика здесь оказалась слишком пластична. Персонаж с уникальным даром появляется подобно роялю в кустах. Злокозненный противник в решающий момент ведёт себя максимально недальновидно. Почти всемогущая сущность оказывается связана искусственными рамками. Двери между мирами открываются и закрываются в нужный для сюжета момент, в том числе благодаря воле случая. Героиня лезет напролом с упорством барана, мало понимая, что она будет делать дальше — и тем не менее побеждает. И даже большая часть мистических проявлений в итоге оказывается отнюдь не следствием нечеловеческой злой воли.
Описывая главную героиню и её семью, автор затронула, как мне кажется, важную для неё тему воспитания ребёнка с отклонениями аутического спектра. И это самая честная и хорошо прописанная часть истории. Но к чему она свелась? К случайным параллелям между двумя женщинами, что жили в разных столетиях. Да и образ главной героини полон противоречивых странностей вроде постоянных болей (в чём причина?), ненормальной затяжной бессонницы (из-за чего?), упорного именования себя «мисс» при живом и любимом муже (почему?). Я надеялась, что эти детали сыграют свою роль в сюжете, окажутся важными ключиками к какой-нибудь отгадке. Но нет, никакого значения, всё это просто есть.
В итоге похвалить могу разве что за парочку цитат-рассуждений о природе кино, некоторые исторические околомистические эпизоды и проглядывающие порой в речи героев приметы времени и современной масскультуры, оживляющие повествование.
В Наволе, процветающем торговом городе-государстве, власть принадлежит нескольким олигархическим семьям. Самая успешная из них, ди Регулари, раскинула свои щупальца по всему миру. Ее престиж, влиятельность и богатство грандиозны, но защищать их приходится, не считаясь ни с какими жертвами. Юному Давико ди Регулари судьбой определено унаследовать «невидимую империю», и уже сейчас он подвергается беспощадным испытаниям на пригодность к этой миссии. Его экзаменаторы — не только родная семья и ее союзники, но и заклятые враги, явные и тайные, в которых нет недостатка. А самый суровый и беспристрастный судья — его собственная совесть.
«То, что вы слабая карта в чьей-то руке, вовсе не означает, что вами не сыграют и вам не грозит опасность».
***
Навола. Большой роман, фэнтези, другой мир. Навола в этом мире — центр торговли и обширной банковской сети, а Давико ди Регулаи — наследник семьи, владеющей крупнейшим из банков. Власть, деньги, интриги, предательства. И отчасти история взросления нашего главного героя.
Параллели с итальянскими городами-государствами, атмосфера жарких южных земель, горячий темперамент местных жителей. Страсть и искусство наравне с кровавыми заговорами и неприглядной изнанкой политики.
Вместе с тем — полноценный другой мир со своей историей, мифологией, религией, традициями, песнями, ругательствами и даже оскорбительными жестами.
Книга нетороплива (по крайней мере в первой своей половине), но на мой вкус отнюдь не затянута. Всего в меру, как раз хватит, чтобы «увидеть» калейдоскоп ярких красок, «услышать» манеру речи местных жителей, «почувствовать» тёплый ветер и ароматы трав, садов и близкого побережья. Ну и крови, не без этого.
Впрочем весь рассказ идёт от первого лица, с точки зрения одного героя, так что не удивительно, что наши знания о мире ограничены интересами и знаниями юного Давико. Мальчика образованного, умного, но всё же не способного на равных играть во взрослые игры.
Самый очевидный сюжетный слой — это история одной влиятельной семьи, которая за несколько поколений достигла вершин власти, за что потом и расплатилась в полной мере. И немалую роль в этом якобы сыграл юный Давико, «ягнёнок среди львов», который, не смотря на всё своё старание, оказался слишком слаб и наивен для роли наследника. Об этом не раз говорится на страницах романа, да что там — сам герой тоже в это верит. Но всё же… Всё же истина мне кажется несколько сложнее.
Проблемы не в наивности наследника, слепой любви его отца или в нравах наволанцев, «с умом изворотливым, как косы в волосах их женщин». Единственная и главная проблема (если уж её можно так назвать) в том, что все они были людьми. И потому не были идеальными. Мудрый политик был человеком, а не хладнокровной машиной, он любил своего единственного сына, а ещё порой совершал ошибки в оценке своих врагов и союзников. Умелый убийца, чьим именем пугали детей, был человеком, а не кровожадным духом, а значит и его иногда можно было застать врасплох. Преданный воин был силён, отважен и искусен в бою, но всё же он был человеком и потому не мог устоять против множества других воинов. А юноша очень старался не разочаровать свою семью, но нашлись люди хитрее и безжалостнее его, которым было выгодно потом оправдать свою корысть и злобу чужой слабостью.
То есть, как принято говорить, герои получились выпуклыми, а мир многогранным. Я могу не понимать, зачем в этой истории был тот же Филиппо, любитель анекдотов про монашек и козлов, но он точно запомнился своей противоречивостью, отсутствием рамок и смелостью говорить «нет». Да и не только он.
Темп истории неспешный, но умело играющий на внезапных переходах между расслабленным хмелем вечеринки и вспышкой насилия из-за предательства, между чувственной кульминацией запретной страсти и масштабной кровавой расправой.
Я не упомянула про переплетение любви, долга, страсти и ненависти (и имя им всем — Челия). Про идею о великой сети, соединяющей всю живую природу, из которой по поверьям выпал один только человек — и о людях, способных ощутить дыхание этой сети. О случайной знакомой главного героя, которая в кромешной тьме окажется его единственной человеческой союзницей. О падении в глубины унижений и страданий — и о преображении.
Но я упомяну про дракона. Пускай мир Наволы не знает магии, только предания и мифы. Пускай драконы вымерли много лет назад, оставив от себя только память и редкие ископаемые. Но драконий глаз и драконий дух играют огромную роль в этой истории и в жизни Давико. И да, к финалу отчетливо видишь, что это настоящее фэнтези.
История, рассказанная на страницах этой книги, допускает продолжение. Но сам роман выглядит вполне законченным, с правильной и логичной финальной точкой.
Ну а мне остаётся только повторить — да, это настоящее фэнтези.
***
Прочитано в рамках Книжного клуба Фантлаба, но, будем честны, эту книгу я бы читала в любом случае.
Читала не спеша, как правило по одному рассказу в день, то есть где-то две с половиной недели. И это была наиболее комфортная скорость для знакомства с очень-очень необычным миром и порой очень разными рассказами.
Издавна так повелось: Тлом кнуты держали, Сирингарий же под тёплый хлебный скот обустроен был. Раньше, баяли стрыи, все вместе обитали. А после пришёл Змей, Змей Громыхающий, Великий Змей Железный. Поглотил допрежний мир, да в брюхе унес прочь, за тридевять земель. После изблевал из себя на землю новую, да в чреве все так перемешалось-перекрутилось, что стало из одной породы две: кнуты и людва.
Людве по слабым силам хлеб паем полагался, от того прозвище получили. Кнуты за ними присматривать поставлены были, пасти да оберегать.
Так было.
Среди тэгов на АТ у данного сборника-сезона выделю несколько: броманс, киберлубок, киберфолк, нейрофолк. "Броманс" — как условное обозначение для отношений, которые для так называемой "широкой аудитории" (никто её толком не знает, но все на неё любят ссылаться) вероятно будут самым скользким моментом (проверено в обсуждении). "Киберлубок, киберфолк, нейрофолк" — как примерная характеристика мира Сирингария. Хотя строго говоря, указанные тэги вообще мало готовят к той невообразимой смеси сказочных сюжетов и образов, околославянских мотивов и холодной высокотехнологичной сути, которая ждёт читателя.
Возникшие в первых рассказах ассоциации с Райаниеми быстро сошли на нет, но за неимением прочих ориентиров — да, что-то похожее в соединении напевной образности и технологической сингулярности тут есть.
Язык красивый, образный. Именно он во многом отвечает за «сказочность» атмосферы. Он да отдельные локальные сюжеты, в которых можно найти отсылки на те или иные сказочные образы.
А теперь представьте что будет, если попробовать описать сказочным языком при отсутствии привычных научных терминов ту же квантовую неопределенность или хотя бы корабль поколений. Вот примерно это и ждёт читателя на страницах этого сборника.
Первые рассказы более "сложные", заковыристые. В них (написанных ещё вне рамок какой-то единой истории) особенно много внутренних, понятных только местным жителям терминов, необычных словечек и описаний, которые вроде и состоят из знакомых слов, но вместе в картинку до конца не складываются. Что-то станет понятно в дальнейшем, что-то более-менее ясно из контекста, а что-то вообще проще представить чисто визуально и не докапываться до сути.
Постепенно по мере знакомства с миром и появления более-менее очевидных главных героев и сюжетных веток рассказы станут "проще". Речь, разумеется, не про художественный уровень, а про способность читателя представить описываемый мир. Способность автора удивить необычными сочетаниями и образами тоже останется, пускай и не в таком количестве.
Зато на этом этапе в ход вступают загадки о прошлом мира. Намёков рассыпано много, но окончательных правильных ответов нет ни у героев, ни у читателя (ни, как стало известно из обсуждения, у автора). И всё же отрицать глобальную ветку нельзя, и в рамках её развития информации о прошлом мира, о некой космической катастрофе и об экипаже становится всё больше.
Единственное, нужно иметь в виду, что некоторые детали, знания и образы из ранних рассказов не слишком соответствуют основному действию (после появления единой сюжетной линии про похождения кнутов и чаруши). Меня это несколько печалит (люблю единые стройные истории), но при желании мир Сирингария может объяснить и не такие расхождения (не зря же один из самых понравившихся мне рассказов, "Ночь Соловьиная", играет в квантовую неопределенность на макро-уровне).
Последний рассказ, как и положено финалу сезона, заканчивается драматичным клиффхэнгером. Благо продолжение есть, и второй сезон (сборник рассказов) уже пишется.
Мне понравилось. Это было необычно, чарующе, красиво и порой забавно (да, про иронию автор тоже не забывает — там, где она уместна).
Отзывы на отдельные рассказы можно прочесть здесь:
Наш мир устроен очень просто: слушайся богов Святой Горы, чти их правила — и с тобой ничего не случится. Я всегда ненавидела правила. Потому что родилась одной из тех, кому отказали в долгой жизни. Принцесса Орфо Каператис. Волшебница в мире, где волшебники неизбежно сходят с ума и умирают в юности. От этой участи меня уберегал Эвер, мой гаситель, мой хранитель, мой друг. Теперь он в Подземье, в краю жутких тварей и теней, откуда нет возврата. И это моя вина. Чтобы спасти Эвера, я готова на всё. Но даже если мне удастся спуститься в Подземье и выйти оттуда живой, вернётся ли со мной в мир живых человек — или монстр?
Об авторе наслышана, но раньше как-то не доводилось. А тут одиночный роман, к тому же ретеллинг мифа об Орфее и Эвридике. Как тут не поддаться любопытству.
Но первое, что скажу — это не ретеллинг. Для этого мало созвучных имен героев (девушка Орфо и парень Эвер) — при абсолютно отличающейся их сути (никакой истории о великом таланте, музыке, гордом вызове богам или любви, не выдержавшей божественное испытание). Более того: сюжетный эпизод с походом в подземный мир здесь есть, но он случается в самом начале книги, которая вообще не об этом.
Кто-то скажет, что ретеллинг и не должен повторять оригинал. Но на мой взгляд всё несколько проще. Здесь автор при создании своего мира берет самые узнаваемые имена и названия, ассоциирующиеся с Грецией или тем же Египтом, слегка их переиначивает (без потери узнавания) и использует для своих нужд. Именно поэтому в пантеоне местных богов угадываются греческие боги, принцессу из местного Египта зовут Клио, а стиль одежды и макияжа трёх соседних стран настолько гипертрофированно узнаваем.
При этом нельзя сказать, что речь только о простом копировании. Самые любопытные детали мира — оригинальные, авторские. Про божественные правила, проклятие местных волшебников, метки-призвания или полубожественных фамильяров, обладающих способностью воспринимать веяния и идеи чужих миров. А также образы местных подземных богов и их трагедия (куда более похожая на ретеллинг, но опять же — не Орфея).
В чём автор однозначно хороша — в умении писать «стекло». Качественное, эмоциональное, не выглядящее вымученным, не смотря на большой объём книги. Переживания главных героев, ход их мыслей, внутренние противоречия, страхи, стремления, неосторожные слова, груз вины, сомнения, злости и взаимного притяжения. Орфо и Эвер. Они не идеальны, но эмоционально очень и очень достоверны. И мне дополнительно нравится, что для обложки выбрана настолько опасная, напряженная и кульминационная сцена, буквально «час икс» для героев (хотя, не зная сюжета, так ни за что не скажешь). Сцены с некоторыми другими героями тоже хороши. А самый большой подвиг и самая большая жертва выпала на долю того, кого вообще нельзя было в этом заподозрить в начале книги (и вообще котики — это беспроигрышный ход).
При этом всё, что не касается переживаний героев, подано в куда более упрошенном виде. Мы не увидим здесь сколько-нибудь достоверной политики, особого масштаба или сложного общественного устройства. Здесь все однозначно хорошие, стремящиеся к миру и справедливости. А если кто не стремится — то он настолько чёрный злодей, что просто клейма негде ставить. Есть, конечно, переживания хороших героев, под грузом совершенных ошибок обвиняющих себя во всех смертных грехах — но время и сюжет всех рассудят и уберут все ошибочные суждения.
Здесь есть подробно показанные откровенные сцены (буквально парочка), прикосновения, взгляды и взаимное притяжение. Нет любовного треугольника (но если бы сюжет повернул чуть иначе — он был бы, причём нетрадиционный). Здесь опытному военачальнику очень важен макияж и красивые наряды (да и не ему одному), а политика целой страны направлена на покаяние за войну и возвращение в «цивилизованный мир», где никто из стран-соседей, вот вообще никто не замышляет ничего недоброго (если вам показалось…. то скорее всего не показалось, но всё настолько аккуратно и в стороне от играющего основную роль «стекла», что не докажешь). Война здесь присутствует в виде незаживающих воспоминаний о допущенной ошибке и страха её повторить, а сражения между героями либо носят чисто тренировочную функцию, либо довольно обрывочны. А те, что не обрывочны — нацелены больше на переживания героев, чем на саму технику боя. Финал главного сражения вообще проходит за кадром в стиле «божественная помощь», без деталей.
При этом роман большой, но определенно законченный, не требующий продолжений. И некоторые спойлеры финала вполне способны удивить.
Что ж, это была большая по объёму книга и долгое чтение. Что-то в ней определенно хорошо, а что-то — не очень. И прийти к какому-то однозначному впечатлению я тоже, увы, не смогла.
облако тэгов
: 
