Очень приятная, очень легковесная, очень увлекательная подростковая повесть. Мир — почти такой же как наш, только совсем другой. Магия, чудища, сухопутные дредноуты, Несоединённые королевства — вот это вот всё. Люди — они точно те же самые, если с мизантропических позиций взглянуть. Жадные дельцы, лживые журналисты, лицемерные правители — не многовато ли для юношеской-то литературы? Но интересно, очень интересно, кроме шуток. Да и шутки имеются. Ффорде вообще большой мастер, у которого плохих книг просто нет. Есть хорошие и есть прекрасные. Эта — хорошая.

Скоро уже точно не останется исторических периодов, не засиженных попаданцами :) Теперь у нас год 1982 и Фолклендский кризис, в который впутывается провалившийся в прошлое ракетный крейсер «Пётр Великий». Впрочем, воздействие на события он оказывает пока исключительно точечное, вломить с размаху ни британцам, ни американцам, ни аргентинцам, ни кому другому ещё моряки не пытаются, разве что слегка подправить ситуацию и понять, что делать дальше. С одной стороны, такая сдержанность радует. С другой, как-то не верится в поголовное спокойствие всего экипажа в связи с перемещением на несколько десятилетий назад, и авторские объяснения этого факта постоянной занятостью и природным фатализмом моряков не очень-то убедительно звучат.

Этой биографией автор завершил свою своеобразную трилогию о главных советских военачальниках Великой Отечественной войны. Вообще, он рекомендует читать эту серию именно в порядке написания, Конев — Жуков — Рокоссовский. Но я, не зная об этом, начал с последнего, впрочем, не так уж это важно, думаю. Книга написана с большим уважением и симпатией к её герою, и читается так же. Разумеется, профессиональный путь маршала освещён подробно и со всех сторон, но и личным качествам Михеенков уделяет много внимания, также как и изучению и при необходимости развенчиванию существующих мифов.

Последнее художественное произведение из серии о Плоском мире на русском языке. Больше не будет...

На первый взгляд, несложный подростковый роман, основанный на знаменитой сказке о Гаммельнском крысолове. На второй и на третий, как всегда у Пратчетта, всё становится глубже и интереснее. Люди, крысы, люди, похожие на крыс, и крысы, похожие на людей, — судьбы, желания, мечты соприкасаются и переплетаются в крошечном, ничем не примечательном городке. Почти каждому приходится пережить свою драму, даже если кому-то другому она покажется смешной.

А Плоского мира в книге, по правде говоря, почти что и нет...

Повесть, которую издатель пытается выдать за роман. История пожилого издателя, привыкшего к бумажным книгам и рукописям, который вынужден приспосабливаться к новым веяниям. Книга получилась милая, местами забавная, правда, не настолько, как можно было предположить по аннотации. А выбранная тема раскрыта как-то поверхностно, по крайней мере, до последней главы или двух, когда начинает казаться, что книга-то совсем не о том...

Объёмная работа — продолжение серии книг автора о правителях России семнадцатого века, начиная с Бориса Годунова. Неизменный несколько суховатый стиль, множество ссылок на источники и исследования — достоинства предыдущих работ никуда не исчезли, и по-прежнему это не самое лёгкое, однако вполне доступное чтение. Явно придерживаясь мнения, что жизнеописание правителя неотделимо от истории страны в целом, Козляков даёт читателю подробную летопись событий середины века. В центр внимания автор поместил украинский вопрос; борьба с Польшей, Турцией, Крымом и бунтующими казаками продолжалась на протяжении практически всего царствования Алексея Михайловича, и остальные события, даже самые крупные, вроде церковного раскола или Разинской войны, оказались несколько в тени.

В аннотации книга названа «документальным романом», и действительно, это скорее не художественное, а публицистическое произведение. Лимонов со своей точки зрения, хоть и говоря о самом себе в третьем лице, излагает политическую хронику деятельности российской оппозиции в 2011 (достаточно подробно) и 2012-2013 (сжато) годах, рассказывает о временном противоестественном союзе своих национал-большевиков/«Другой России» с российскими либералами и последующем его крахе. Политическая хроника сопровождается то экскурсами в личную жизнь, то рассуждениями на древнеисторические темы, благодаря чему книга начинает напоминать блог.

Вероятно, я окажусь в числе тех сравнительно немногих читателей, которых к этой книге привлечёт фамилия Остапенко, а не Злотникова на обложке. Положа руку на сердце, оригинальный злотниковский цикл уныл и безблагодатен, а вот новая книга Юлии определённо стоит внимания. Роман, действие которого происходит за много лет до событий основной серии, «вырос» из мимолётного упоминания о таинственных обстоятельствах смерти императора Карлита II, ещё в самой первой книге. Несмотря на некоторые упомянутые там же версии случившегося, ничто не мешало автору «со стороны» создать свою и вписать её в канон, не противореча при этом оригиналу. Впрочем, главное в книге совсем не это.

Вряд ли кто-либо, кому знакомо творчество Остапенко, удивится тому, что в основу романа легли сложные и противоречивые взаимоотношения двоих мужчин — писательница обращается к такой фабуле не в первый и, думается, не в последний раз. На этот раз дело усложняется тем, что изображён конфликт не просто двух человек, а двух братьев, двух принцев, вынужденных враждовать из-за наследования трона их внезапно погибшего отца. При этом ни один из братьев не выглядит безусловно подходящим претендентом на королевский титул, пусть и по совершенно разным причинам. И когда один из них всё же надевает корону, борьба между совсем недавно дружными, любящими братьями не заканчивается, а лишь обостряется, тем более что она отвечает интересам и кое-каких внешних сил...

Главы книги показывают происходящие события поочерёдно глазами то старшего, то младшего брата, и читатель видит, как едва ли не любой шаг, поступок, слово любого из братьев отдаляют их друг от друга, как беспощадная логика борьбы за выживание на вершине власти не позволяет никому из них ни смириться, ни отступить, как совершаются такие поступки, одна мысль о которых приводит героев в ужас; как всё тоньше, призрачнее становится нить родства и любви между Яннемом и Брайсом, прежде чем неминуемо порваться... На первый взгляд, Брайс страдает и теряет в этой борьбе больше, чем его брат. Да и на второй, и на третий. Испытания и потери Яннема менее очевидны, может быть, не все даже посчитают их потерями, но перемены, которые молодому королю приходится искать и вызывать в собственной душе, не могут пройти бесследно и наверняка ещё сыграют свою роль.

Что ещё... Роман с такой сюжетной завязкой, безусловно, не мог обойтись без изрядной порции дворцовых интриг. Интриги эти, творись они при дворе, более искушённом, чем захолустный Митрильский, могли бы показаться слишком прямолинейными и даже грубыми, но именно таких и стоило бы ожидать, мне кажется, среди царедворцев, последние полвека не занимавшихся ничем, кроме исполнения королевской воли, и только пробующих делать какие-то самостоятельные шаги. Батальные сцены сжаты, но ёмки и красочны. Любовная линия в книге едва намечена, а со временем делается и вовсе неразличимой, пока не выстреливает в самом конце поворотом, который легко может стать одной из основ продолжения, буде оно появится на свет. А всё вместе это создаёт увлекательную, неоднозначную книгу, оставляющую простор для размышлений даже несмотря на, казалось бы, вполне однозначный исход противостояния братьев.

Мне сложно судить, как воспримут новый роман читатели основного цикла, но хочется верить, что мастерство Юлии Остапенко будет оценено по достоинству и писательница приобретёт новых поклонников. Во всяком случае, издательство, кажется, верит в успех, и поэтому я уже жду продолжения этой истории.

Вот кто бы стал ожидать хоть чего-то стоящего от книги с таким названием? Если б не имя Олди над ним, думаю, что никто. Но что-то да вышло — забавная безделица, смешение событий и персонажей родом из множества произведений викторианской эпохи, сдобренное сюжетной линией из условной современности, где книги переросли нынешний электронный формат и перешли во что-то вроде виртуальной реальности. Не больше и не меньше.

Ну вот, цикл о Плоском мире и закончился. Ощущение этого приходит уже в самом начале, вместе со смертью одного из главных персонажей всей этой серии, и не отпускает уже до самых последних страниц. Чувствуется, что сэр Терри спешил закончить книгу; она вышла короткой, местами излишне торопливой, с упрощёнными сюжетными решениями. Но, может быть, именно поэтому пятый роман о Тиффани Болен пробирает до глубины души.

Я уже много лет остаюсь преданным поклонником творчества Ольги Голотвиной, написавшей восемь книг о мире Великого Грайана, и, положа руку на сердце, с колоссальным удовольствием прочёл бы ещё хоть восемь, хоть восемь раз по восемь новых романов — настолько этот мир уютный, многогранный и неисчерпаемый. И надеюсь, автор ещё туда вернётся, но сейчас речь пойдёт о совсем другой серии, совершенно (ну, почти) не похожей на ту.

«Крылья распахнуть!» — первая часть запланированной трилогии «Паруса над облаками», и описывает она мир, явно напоминающий Европу примерно так восемнадцатого столетия, даже основные страны названы достаточно прозрачно: Франусия, Спандия, Альбин, Джермия... Правда, судя по всему, география с европейской не так уж схожа, так что прямые параллели проводить вряд ли стоит. И над этим миром летают самые настоящие корабли — с мачтами, рулём и парусами, а ещё с деревянными крыльями и удивительными животными — лескатами — в трюмах. Лескаты и держат корабли в воздухе, такое уж у них свойство, усиленное магией к тому же. Морские корабли, конечно, тоже существуют, но настоящие смельчаки мечтают только о том, чтобы стать леташом, лучше всего, безусловно, капитаном собственного летучего красавца. С самого детства об этом мечтал и Дик Бенц, уроженец захолустного городка, внебрачный сын провинциальной актрисы. Но куда же такому в капитаны, ведь только дворянам открыта эта дорога!?

Но, конечно, главный герой не может не найти путь к своей мечте, и в начале книги Дик обретает сначала команду, а затем и небольшую шхуну. И, само собой, его не ждёт скучная жизнь торговца или жалкое существование контрабандиста. Ведь мало того, что новый корабль пришлось уводить из-под носа у истинного заказчика, по совместительству местного «короля воров», так и чуть ли не у каждого из членов небольшой команды за плечами кроется та или иная тёмная тайна, и рано или поздно эта тайна выйдет наружу. Но команда на то и команда, чтоб вместе преодолеть любую беду. А чем дальше, тем больше — Бенцу сотоварищи доведётся впутаться и в высокую политику, и в интриги тайного магического ордена, и судя по всему, это далеко не предел...

Я не знаю, смотрела ли Ольга Голотвина знаменитый сериал «Светлячок», читала ли куда менее известный цикл Криса Вудинга про «Китти Джей», или идея пришла к ней какой-то другой дорогой — это не так уж важно. Но аналогии прослеживаются прямо, что книгу ничуть не портит. Тема противостояния небольшой команды с целым миром безгранична, как небо над континентом Антарэйди, а уж в наполнении будней этой команды разнообразными приключениями писательница толк знает. И между прочим, далеко не всегда очередная авантюра оборачивается так, как мог бы ожидать искушённый читатель. Сюжет тут совсем не так прямолинеен, как в обожаемых командой шхуны «Миранда» романах о приключениях непобедимого Бертрана Острой Шпаги, которые, должно быть, тоже ещё сыграют свою роль.

Если большая часть книг «грайанского» цикла была построена как переплетение множества больших и малых сюжетных линий, и главного героя почти никогда нельзя было выделить — даже Орешек-Ралидж уже со второй части «Представления для богов» фактически перестал быть одним-единственным — то тут картина другая. Главный герой тут есть, и именно он двигает центральный сюжет. Намеренно или нет, но Голотвина писала совершенно отличную от предыдущих книгу, и это само по себе нельзя не приветствовать, а уж тем более если результат получается удачным. Но о том цикле всё равно то и дело что-то напоминает — рассуждение о театре, какой-то небольшой эпизод или образ, фрагмент верований словно передаёт привет из Грайана, оставаясь при этом органичной частью новой книги. И от этого чтение становится ещё приятнее и увлекательнее.

Что ж, новый цикл крылья распахнул, теперь ему пора на взлёт. Очень надеюсь, что трилогия выйдет целиком.

Кола ди Риенцо — сын трактирщика и прачки, сумевший взять верх над могущественными сеньорами, исследователь и глубокий почитатель римской древности, успешный бунтовщик и неуспешный правитель, мечтавший восстановить величие родного города и объединить Италию в Buono stato — Доброе государство... Трудно придумать лучшего романтического героя, и даже очень удивительно, что он стал персонажем, по большому счёту, всего одной книги, к тому же написанной почти два века назад. Я говорю сейчас, конечно, только о художественной литературе; исторические исследования и биографии — вещь, с романтикой мало пересекающаяся. Но Бульвер-Литтон, сам по себе не бывший явным представителем романтического течения (точнее, представителем его в той же мере, что и большинства других), видимо, был покорён этим образом; его Риенцо — человек практически безупречный, наделённый даже теми качествами, какими в более сдержанных биографиях тому обычно отказывают (например, личной храбростью в бою), и при этом избавленный от недостатков, подобных отмечаемому исследователями чрезвычайному честолюбию. Хотя автор и указывает на некоторые его ошибки, но и они становятся результатом положительных качеств Колы — милосердия и доверия к людям. Вот только эти качества, которые похвальны в любом человеке, часто оказываются гибельны для правителя.

Впрочем, роман вовсе не обязан быть на сто процентов исторически достоверным; если Бульвер-Литтон хотел изобразить героя-мечтателя и показать его как в блеске, так и в гибели, то ему это, безусловно, удалось. При этом в книге, как и положено романтическому произведению, находится немало места для историй любви, как минимум трёх, которые так или иначе переплетаются с основным действием, иногда даже на время становясь его основной движущей силой. Но при этом автор всё же не забывает о том, что пишет он прежде всего исторический роман, и для своего времени непривычно много внимания уделяет и историческим реалиям, пусть даже, возможно, иногда выбирая те из них, что служат повествованию, а не препятствуют ему. И когда речь идёт не о научном труде, кто его осудит?

То ли из-за глубочайшего шока от кардинального расхождения образов и обстоятельств в цикле детективов Герритсен о Джейн Риццоли и Море Айлз с любимым мною сериалом о них же, то ли по какой-то иной причине, но лишь к третьему роману я созрел для написания хоть нескольких слов. С одной стороны, наконец более-менее свыкся с тем, что в сериал из книг попали по большому счёту только имена персонажей, всё остальное поменялось; с другой, даже дуэта, давшего название всему циклу, в первых двух томах фактически нет: судмедэксперт доктор Айлз появляется только во втором романе, но и там играет лишь эпизодическую роль. Но в этот раз всё оказалось совсем иначе.

В «Грешнице» Мора (мне привычнее называть её так, хотя в нашем переводе она Маура) Айлз стала фактически главным действующим лицом. С первой и до последней страницы её глазами показаны читателю как обстоятельства расследования зверского преступления в одном из крошечных бостонских монастырей, так и все сопутствующие события, включая личную жизнь её самой и детектива Джейн Риццоли. И надо признать, что расследование с точки зрения судмедэксперта оказалось ничуть не менее увлекательным, несмотря на то, что одеяло на себя она не перетягивает, по сути просто выполняя необходимую работу. Помимо этого, порадовало и начавшееся наконец развитие отношений Моры и Джейн; пока они, конечно, лишь притираются друг к другу, но зачатки будущей дружбы уже видны. Хотя и не знаю, насколько их дружба здесь будет похожа на сериальную.

Основной закон ведьмовства гласит: «Это твоё дело».

Со времён знакомства Тиффани Болен со своеобразным подвидом волшебного народца и её столкновения с Королевой эльфов прошло два года; девочке уже одиннадцать лет, и для продолжения обучения ведьмовским премудростям ей приходится покинуть родной дом и отправиться в горы, в ученицы к самой настоящей ведьме, тётушке Вровень. Но, конечно же, ей предстоит не только скучная учёба, проходящая в основном посредством повседневной помощи простым людям; сама Тиффани об этом ещё не знает, но следом за ней идёт ужасное чудовище Роитель, победить или хотя бы просто спастись от которого не доводилось ещё никому. Но никто ещё и не пользовался такой прочной дружбой с Нак-мак-Фиглями, а уж те-то не упустят возможности хорошенько вздуть любого противника, который угрожает их кельде, пусть даже и бывшей.

Да, как я и надеялся, без представителей волшебного народца вторая книга тоже не обошлась; правда, надо сказать, в этот раз эпизоды с их участием показались менее забавными, трудно даже понять, почему. Да и книга в целом захватывала не так сильно, по крайней мере, до заключительных глав. Нет, она совсем не плоха, и оглядываясь назад, видно, как отдельные эпизоды снова складываются в единую картину, на которой оказываются и обучение ведьм — не только Тиффани, и даже не только других учениц, с которыми ей тут довелось познакомиться и пообщаться довольно-таки тесно; кстати, эпизод с попыткой проведения ими магического ритуала живо напомнил злоключения тайной секты из моего любимого романа «Стража! Стража!». Кое-чему продолжают, пусть и неявно, учиться и тётушка Вровень, и даже матушка Ветровоск, которая здесь стала полноправным действующим лицом. К месту здесь оказываются и ведьмовские Испытания, и появление самого Смерти, и то, как кошмарный злодей и беспощадный враг вдруг начинает вызывать искреннее сочувствие как у читателя, так и у героини. А такие красочные картины, как пчелиный танец, выглядят потрясающе даже сами по себе.

И то и дело сквозь вроде бы несложную историю становления одной маленькой девочки проглядывает многовековая мудрость всего Плоского мира, который ведь, в общем-то, лишь отражение мира нашего. Пратчетт, конечно, не выстраивает тут сложных и многогранных философских конструкций; подростковый роман для этого уж точно не место. Но он словно бы намекает на их существование и мягко, но всё же настойчиво подталкивает читателя к попытке их осмысления. Речь-то, по сути, не о ведьмах и не об эльфах. Речь, как всегда, о людях, которые редко бывают идеальны. Да что там, никогда не бывают. Больше того, очень часто от них даже простейшей благодарности за помощь не получишь. А если и получишь, то не сразу. Значит ли это, что и помогать им не стоит? А если ты умеешь что-то делать — обязательно ли это делать? И нужно ли всегда и каждого убеждать в его неправоте, или лучше попытаться отыскать другой путь пробиться в его голову? И все эти вопросы просты или только кажутся простыми? Настоящая ведьма, конечно, знает, как ответить.

Думается, в этом случае выбор автора для работы над биографией знаменитого писателя был совершенно очевидным. Уж как минимум в России мы, говоря «Кэрролл», чаще всего подразумеваем «Демурова», и наоборот. Заслуги Нины Михайловны в деле изучения и представления его творчества отечественному читателю, велики и неоспоримы — стать автором канонического перевода самых известных произведений при наличии множества других вариантов дорогого стоит. Так хорошо знать и не любить своего героя... ну не то чтобы невозможно, наверное, но это было бы очень удивительно; впрочем, тут, конечно, не тот случай. Демурова и знает, и любит Кэрролла, причём любовью не слепой, не столько преклоняясь перед ним, сколько гордясь хотя бы некоторой причастностью к его жизни и творчеству.

Уже описывая самые ранние годы жизни Чарльза Латвиджа Доджсона, и продолжая рассказывать о всех последующих событиях, автор книги подмечает и указывает на разнообразные, не всегда значительные происшествия — встречи, знакомства, поездки, услышанные сказки и песни, и так далее — которые так или иначе отразились в будущем его творчестве. Большая часть биографии, что вряд ли удивительно, связана с работой Кэрролла над двумя сказками о приключениях девочки Алисы в чудесных и парадоксальных мирах, и эту тему Нина Михайловна раскрывает максимально детально, подробно рассказывая обо всём цикле жизни этих книг, от первого появления Алисы на свет в виде устной, импровизированной сказки, которой писатель развлекал трёх юных девочек Лидделл, дочерей ректора Оксфордского университета, до издания книг и впечатления, которое они производили на читателей и критиков. Путь этот не всегда был таким уж гладким, слишком нетрадиционными оказались эти, на первый взгляд, обычные детские книжки. К счастью, путь этот автор и его произведения преодолели с честью и колоссальным успехом.

Но, само собой, жизнеописание человека невозможно свести к рассказу только об одном, пусть и самом известном его занятии. Даже литературное его творчество двумя сказками об Алисе далеко не ограничивается, и создание прочих произведений занимает своё законное место в этой книге. Отдельная глава посвящены путешествию Льюиса Кэрролла в Россию и его достаточно неожиданной цели — изучению возможности преодоления Великого раскола христианской церкви. Другая важная и не слишком изученная тема — увлечение Кэрролла фотографией, в которой он стал одним из первых истинных мастеров, а ведь полтора века назад это было занятие, требовавшее колоссального трудолюбия и терпения. Вот о Доджсоне-математике Демурова рассказывает очень скупо; да, она предупреждает ещё во вступлении, что, не будучи математиком сама, не решилась глубоко погружаться в эту сферу. Но, честно говоря, можно было бы поручить написание такой главы другому специалисту — то, что это возможно, доказывает глава об «Охоте на Снарка», написанная для этой книги Михаилом Матвеевым, одним из ведущих наших специалистов именно по «Погонии». А нужный эксперт, думаю, нашёлся бы; но чего нет, того нет.

Особо важной нитью через всю книгу проходит тема «Кэрролл и дети». Честно говоря, немного грустно, что человек, так любивший детей, своих никогда не имел; зато он целиком раскрывался в общении и переписке с множеством других своих child-friends, которых продолжал считать детьми даже тогда, когда они давно достигали совершеннолетия и обзаводились собственными малышами. Многочисленные цитаты из писем, стихов и посланий, которые Кэрролл обращал к определённому своему корреспонденту или ко всем детям в целом, не раз и не два заставляют позавидовать тем, кому довелось общаться с этим человеком вживую. Правда, возможно, он не всегда был таким уж душкой — в некоторых случаях знаменитый писатель настолько заботится о воспитании и чувствах детей, что выглядит настоящим ханжой. Что ж, никто не идеален.

Академичный заголовок книги может поначалу ввести в некоторое заблуждение. Однако вскоре становится очевидно, что, несмотря на некоторый преподавательский опыт автора, который тот использовал в работе над книгой, этот сборник предельно далёк от любого сходства с каким-либо учебником или справочником. Несколько лет назад Быков уже выпускал «Краткий курс» из примерно трёх десятков очерков и эссе о писателях и поэтах советской эпохи. Теперь он добавил ещё десяток имён, прежние же статьи, судя по всему, взяты из предыдущего сборника без всяких изменений.

Не все эссе были написаны специально для книги; как минимум часть их писалась раньше по каким-то определённым поводам, и в результате стиль от одной части к другой сильно разнится. Часть статей представляет собой достаточно полный обзор творчества писателя, в других рассмотрены только одно или несколько его произведений, в третьих и вовсе идут достаточно отвлечённые рассуждения, лишь отталкивающиеся от имени или книг какого-то автора. Кроме того, перечень имён тоже вызывает вопросы; с одной стороны, тут представлены малоизвестные теперь писатели, вроде Фёдора Панфёрова или Николая Шпанова, или люди, которых к писателям отнести непросто, как Луначарского. С другой, чем дальше, тем больше можно вспомнить тех, без кого попросту невозможно представить общую картину советской литературы, и кого здесь нет — Маяковского, Шукшина, Фадеева, Симонова, Алексея Толстого и многих других. Да, почти все они так или иначе упоминаются в статьях о других авторах, но всё равно остаются словно бы на задворках. Быть может, спустя несколько лет выйдет очередной, какой-нибудь «Дополненный курс» — совсем полный собрать вряд ли получится, тема по сути неисчерпаемая.

Тем не менее, читать было исключительно интересно. Невзирая на вполне открыто декларируемую политическую позицию убеждённого противника СССР, советскую литературу Быков прекрасно знает и, похоже, искренне любит. А если и не искренне, то притворяется настолько качественно, что разницы нет; впрочем, столько знать о ней и не любить — такое сочетание у меня просто в голове не укладывается. Автор раскрывает положительные стороны в творчестве любого писателя, о котором ведёт речь, даже тех, кто лично ему явно несимпатичен, вроде Сергея Михалкова. Отрицательных тоже касается, но не заостряет на них внимание. Политические воззрения же проявляются время от времени, но к рассказу о литературе как таковой имеют мало отношения, так что их легко можно пропускать мимо глаз. Что касается авторских оценок, то с ними, безусловно, можно соглашаться или спорить, все они совершенно субъективны, но при этом по большей части полны и хорошо обоснованны. Но главное даже не в оценках, а в самом настроении; Быков всё же очень хороший эссеист и умеет передать читателю чувство восторга перед тем, чем восхищается сам, и буквально подтолкнуть его к перечитыванию известных тому авторов или к знакомству с новыми.

В советское время спортсмены, даже самые знаменитые и заслуженные, были крайне редкими гостями на страницах серии ЖЗЛ. На то, думаю, были свои причины, которые теперь уже не важны. А важно то, что в последние годы ситуация стала несколько исправляться, и биографии легендарных спортсменов и тренеров время от времени выходят, хотя пока что список видов спорта ограничивается футболом и хоккеем.

Константин Иванович Бесков, знаменитый футболист и тренер, безусловно, заслуживает места в этой серии. Хотя, конечно, как футболиста его сейчас мало кто вспомнит, слишком уж давно это было. Досадно, что ему не довелось всерьёз проявить себя на международной арене — на единственном крупном турнире сборных, где довелось сыграть герою книги, Олимпиаде-52, он выступал, не оправившись от серьёзной травмы. Но одних только пяти голов в четырёх матчах знаменитого британского турне «Динамо» 1945 года было достаточно, чтобы прославить нападающего. В наше время странно читать о том, что отечественные футболисты по праву входили в число законодателей мод. Но так было, и Бесков был одним из них. И всё же сейчас его знают прежде всего благодаря сорокалетней тренерской карьере.

Вообще говоря, эта книга подойдёт не всякому читателю. Не каждый станет, как я, с искренним удовольствием и интересом наблюдать за тем, как авторский дуэт воспроизводит на страницах события очередного футбольного сезона, рассказывает о важнейших играх и тренерских решениях, подводит итоги, а затем переходит к следующему году, где всё начинается сначала. Конечно, это не просто история советского футбола, все события показаны лишь постольку, поскольку в них принимал участие герой книги. Даже о результатах отечественного чемпионата или игр сборной, если в это время в них не участвовал Бесков, упоминается самое большее вскользь. Авторы, наверное, и хотели бы не ограничиваться лишь футболом, но никуда не денешься — ведь и сам Константин Иванович вне футбола себя попросту не мыслил. Даже семья далеко от игры не ушла, ведь единственная дочь Бесковых вышла замуж за другого известного футболиста и тренера, Владимира Федотова, а жена, Валерия, не раз снималась в художественных и документальных фильмах о футболе.

Весь текст буквально пропитан не столько даже уважением, сколько любовью авторов к своему герою, где-то даже преклонением. Негативные отзывы из воспоминаний о каких-то решениях и поступках Константина Ивановича они тоже приводят, но те быстро теряются в потоке событий. Не раз и не два дуэт изображает Бескова одним из последних футбольных рыцарей, благородным джентльменом, смотрящим на игру как на честное соперничество, не допуская никаких низменных — денежных, политических, личных — мотивов, и так же настраивающим своих подопечных. Кто знает, может быть, и поэтому в том числе его команды так долго останавливались в шаге от большого успеха. Да, если считать чисто по завоёванным трофеям, Бесков может выглядеть не так уж ярко на фоне других специалистов. Но для тех, кто воспринимает футбол прежде всего как искусство, он был и наверняка будет одним из кумиров.

Немного нашлось бы книг, впечатления от которых было бы так сложно описать. Причём все основные составляющие её мне самое меньшее не противны, а чаще очень даже по душе, а вот в целом оценить трудно. Но по порядку.

Я, в общем, не слишком чётко представляю себе, что такое постмодернизм по определению. Однако если бы мне пришлось для чего-то приводить примеры этого течения, думаю, «Дурака» я бы назвал одним из первых. Взяв за основу сюжет шекспировской пьесы «Король Лир», автор переписал её в роман, показав события с точки зрения королевского шута Кармана. Но если читатель и настроится на обычный пересказ, то очень скоро поймёт, что всё не так просто. Карман по ходу событий встречается и общается то с призраком на стене, то с тремя ведьмами из Бирнамского леса; да и в уста персонажей, взятых из оригинальной пьесы, автор время от времени вкладывает слова совсем других шекспировских героев. Мало того, королевский шут находится при короле не постоянно, так что в числе действующих лиц появляются и обитатели изнанки дворцов — прачки, кухарки, стражники, а чаще других слабоумный подопечный Кармана по кличке Харчок.

Как и подобает умному шуту, Карман не просто наблюдает за происходящим, сопровождая события более или менее уместными и едкими комментариями, а фактически направляет то одного, то другого героя к до времени скрытой от всех собственной цели. И за предательством дочерей Лира, и за оговором Эдгара, сына графа Глостерского, прекрасно видна тень шутовского колпака, и впоследствии она никуда не исчезает. Кстати говоря, даже тем, кто хорошо помнит сюжет пьесы, события романа могут преподнести сюрприз-другой. Но самое главное, за что кто-то хвалит, а кто-то ругает эту книгу, кроется не в сюжете и даже не совсем в персонажах.

Место и время действия столь же условно, как и в самой пьесе; это вроде как средневековье, но не историческое, и даже не литературное, а, пожалуй, пародийное, каким его могли бы изобразить Монти Пайтоны или Мел Брукс. Но Мур идёт, пожалуй, даже дальше них, щедро насыщая текст книги разнообразными ругательствами, включая мат, и вульгарными описаниями всевозможных отправлений человеческого организма, уделяя максимум внимания половым сношениям. Впрочем, на этот счёт на первой же странице стоит авторское предупреждение, да и блямба «18+« прямо на обложке хорошо видна, так что нелюбители подобных текстов могут отсеяться заранее. Себя я к любителям таких произведений никогда не относил; скажем, творчество Ивана Баркова воспринимал скорее с недоумением, чем с интересом; кстати говоря, это кажется неплохим индикатором того, стоит ли браться за «Дурака» — если знаменитый «Лука» читателю по душе, то и роман Мура вряд ли разочарует. Да и вообще юмор «ниже пояса», по-моему, бывает хорош точечно, на контрасте; если же рассказ, а тем более крупное произведение состоит из него почти целиком, то вскоре он начинает утомлять. Не раз и не два я порывался бросить чтение, однако похождения шута оставались всё же интересны, а мозг со временем привык отфильтровывать избыточную похабщину, так что до финала я всё же добрался.

Во многом, думаю, это случилось благодаря переводчику — Максим Немцов работал над романом, оперируя чуть ли не десятком отечественных переводов «Короля Лира», изданных за последние два века, и таким способом сумел придать особую индивидуальность участникам разговоров. Поэтому даже бесконечная вульгарщина временами ухитряется казаться поэтичной и позволяет оценить своеобразные авторские обороты, кое-какие из которых даже хочется запомнить для подходящего случая. Но в целом... я так и затрудняюсь дать какую-то финальную оценку этой книге. Пожалуй, это почти шедевр, но для крайне узкого числа читателей.

Это не роман. Это, по большому счету, вообще не художественное произведение, а лишь кое-как скомпонованный и оборванный на полуслове поток фантазии любителей АИ на тему «как можно было бы изменить ход русско-японской войны», и поток этот охватываетмножество сфер, от эскадры Рожественского, уже приближающейся к Цусиме, до самой царской семьи. И в результате мы получили сухое перечисление сведений о существующих проблемах и предлагаемых методах их решения. Я искренне верю, что тем, кто участвовал в разработке этой программы, было интересно, но это не значит, что так же интересно будет читателю, поскольку редкие попытки оживить действие выглядят исключительно убого.

«Клудж — на программистском жаргоне — программа, которая теоретически не должна работать, но почему-то работает.»

В последние годы то и дело выходят тома, составленные из разнообразных статей и эссе, написанных тем или иным автором в печатной прессе или даже просто в интернете. Кое-кто издаёт буквально собственные блоги, иной раз и вместе с комментариями; до такого Данилкин не дошёл, но этот томик как раз и составили его эссе — о книгах, людях и путешествиях — написанные, судя по всему, в последнее десятилетие. Что неприятно — даны они буквально вперемешку, без вступления и заключения, без какой-либо структуры, и даже о времени написания можно догадываться только исходя из самого текста и весьма приблизительно. Конечно, благодаря этому можно открыть книгу в середине и начать читать с любого заголовка, и наверняка попадётся что-то интересное. Да и при чтении подряд никогда не знаешь, что ждёт тебя в следующем тексте, и названия не всегда помогают угадать содержимое.

Данилкин-путешественник открывает читателю не самые исхоженные туристами уголки Земли — Иран, Йемен, Эфиопию, Галапагосы — и открывает так, что очень хочется буквально завтра бросить всё и отправиться туда. Ну, кроме Йемена; это эссе было написано задолго до идущей там теперь войны. Заодно он рассуждает о том, как по-разному воспринимают путешествия представители разных поколений, на примере совместных поездок с сыном. Данилкин-журналист беседует с не самыми раскрученными в медийном плане писателями — Алексеем Ивановым, Пепперштейном, Иличевским, Свечиным, Барнсом, Фейбером и многими другими. В особо удачных случаях удаётся объединить все три сферы, вынесенных в заглавие тома, и писатель, прогуливаясь вместе с интервьюером по родному городу, рассказывает и показывает, где и как появлялись на свет герои и события его книг. Данилкин-критик пишет объёмное эссе, давшее название всему сборнику, и рассказывает в нём о том, как и чем жила отечественная литература в нулевые, и почему это самое жаргонное понятие «клудж» характеризует её как нельзя лучше. Данилкин-писатель разрабатывает тему книги об академике Фоменко или ком-то ему подобном, человеке, одержимом идеей, которая рушит всё существующее знание в какой-то области. И ведь интересная книга могла бы получиться, безотносительно сути идеи как таковой.

Темой следующей статьи может оказаться едва ли не что угодно — велосипеды, Бондиана или путешествия в космос. Данилкин открыл мне с неожиданной стороны в общем нелюбимого мною Дмитрия Быкова, поиронизировал над самим собой, вспоминая, как пытался вскрыть пороки писательского сообщества, и заявил о безусловной актуальности в наше время работ Ленина. Хотя читать подряд, наверное, этот сборник всё же не стоит, слишком резкая смена темы происходит от одного эссе к другому.

После того, как Святослав Рыбас с блеском справился со сложнейшей темой жизнеописания Сталина, любопытно было узнать, как он воплотит образ другого знаменитого политического деятеля, может быть, не столь спорного, но всё же остающегося в некоторой степени личностью культовой. И боюсь, в этот раз культовость сыграла свою роль. Удачной эту биографию назвать трудно.

Прежде всего, она весьма невелика по объёму и начинается по сути уже в сорокалетнем возрасте её героя, когда тот был назначен губернатором в Гродно. Для труда, претендующего на полное жизнеописание, ход исключительно странный. Но что важнее, книга написана в исключительно восторженных, некритических тонах, Рыбас буквально преклоняется перед своим героем, которого на протяжении всей книги почтительно называет Реформатором, опровергая любые существующие негативные мнения о нём и то и дело отмечая жертвенность премьера и упорную борьбу с противоборствующими ему силами, от революционеров-террористов до самого императора. По большому счёту, в результате получилась не биография человека, а история задуманной и начатой им аграрной реформы, тогда как практически всё остальное же описано лишь вскользь. Тема, бесспорно, интересная, перспективная и заслуживающая глубокого исследования, но выдавать книгу за то, чем она не является, не стоило.

Наверное, главный плюс этой книги — срез мнений современников как о Столыпине, так и о состоянии дел в России начала двадцатого века, ведь чуть ли не половину и без того не особенно объёмного текста занимают всевозможные цитаты, иногда занимающие целую страницу или даже больше. Больше того, в приложениях дано множество речей самого героя книги, благодаря чему этот том можно использовать как своеобразную хрестоматию. Но ожидалось-то совсем другого.

Вспомнив, как когда-то меня захватил ранний цикл Садова о Рыцаре Ордена, решил попробовать его более позднюю серию. Рассказ снова идёт о тринадцатилетнем подростке, попавшем в другой мир, правда, при совершенно иных обстоятельствах. Бывшего беспризорника, сына убитого криминального авторитета, отправляют в параллельный мир, предварительно в течение трёх лет интенсивно накачивая его всевозможными знаниями и навыками, которые должны помочь там выжить. Положа руку на сердце, мотивация его учителей очень слабая, хотя подобные затраты и объясняют некими уникальными данными, которые мальчик может в новом мире найти и передать. Тем не менее, для меня вступительная часть книги, где и идёт речь о жизни мальчика до всего этого и о прохождении обучения, оказалась самой интересной, а вот после перемещения всё пошло слишком гладко.

Никакой робинзонады — запасов герою с собой дали огромное количество. Никакого вызова со стороны местной цивилизации, находящейся на уровне развития земного средневековья, благо что Вольдемару создали легенду князя, прибывшего неведомым образом из столь же неведомых далёких земель. Удивительно, но ни один человек даже не усомнился в этой легенде, равно как и в существовании какой-то там Российской империи. Оказавшись против воли втянутым в местную войну, главный герой быстро перетягивает на себя одеяло, становясь фактическим спасителем атакованной страны; при этом регулярно страдает на тему того, что его ко всему этому не готовили, однако не допускает ни единой сколько-нибудь существенной ошибки. Остальные персонажи выглядят и вовсе безликими, отыгрывая отведённые им роли.

Но вот читается всё это увлекательно и даже не без удовольствия. Такой вот странный парадокс.

»...зачастую историки пишут, как беллетристы, а беллетристы — как историки, и все вынуждены придумывать, повторять и заново осмысливать мифы, и все мифы равноправны: мы сами вольны решать, какие покажутся нам наиболее убедительными.»

Сказать, что я был чрезвычайно удивлён, когда впервые увидел новость о выходе этой книги, значит ничего не сказать. Чертанов пишет для ЖЗЛ в последние годы много, но все его прежние биографии укладывались пусть и в исключительно широкую, но всё же ограниченную область — писатели и учёные XIX-первой половины ХХ веков. Разин не укладывался в эти рамки ну никак, однако я уже обещал себе не пропускать книг этого автора, к тому же современный взгляд на эту историческую фигуру узнать было интересно.

С первых же страниц я ощутил близкое сходство этого жизнеописания с другой книгой серии — очень понравившимся мне «Юрием Гагариным» Данилкина. Чертанов сходным образом составляет немалую часть своей книги, прямо цитируя множество самых разнообразных источников. Но всё же схема тут несколько иная: если Данилкин солидную часть каждой главы буквально составлял из цитат, выстроенных в хронологическом порядке, получая относительно связный текст, то здесь идёт подробное рассмотрение каждого сколько-нибудь значимого и известного события с самых разнообразных точек зрения. И вот тут, пожалуй, главный сюрприз, придающий новой книге определённую уникальность: автор использует не только официальные документы, воспоминания современников и исторические труды позднейших исследователей — традиционный набор для написания любой биографии. На совершенно равных правах в создании образа героя книги участвуют и художественные произведения. Список их получился солидным, даже если исключить разовые упоминания, вроде стихов Цветаевой; на страницах книги встречаются Разины, изображённые дореволюционными, советскими, эмигрантскими и даже современными авторами.

Руководствуясь собственной установкой, указанной мной в эпиграфе, Чертанов приводит все существующие мнения и взгляды, начиная от происхождения и родственных связей своего героя и заканчивая его поведением во время допросов и казни в Москве. Словно бы обсуждая с читателем всё известное о каком-то событии, автор сопоставляет сведения и мнения, приводит аналогии из истории других стран и других времён вплоть до современности и в результате высказывает собственное мнение, не выдавая его, впрочем, за незыблемую истину. Текст не лишён субъективности, в том числе и в отношении к использованным произведениям; так, роман Шукшина «Я пришёл дать вам волю» Чертанову явно не полюбился. Кое-в-чём автор высказывает достаточно оригинальные идеи, выражая сомнения в кажущихся безусловно верными фактах — скажем, в постоянном конфликте Разина с «домовитыми» казаками и его опоре на бедняков и крестьянство. Вместо них Чертанов считает движущей силой восстания казаков и горожан среднего достатка. Можно, разумеется, с ним спорить, но не стоит отвергать такую возможность безусловно.

Не обходится биограф и без иронии, например, когда замечает, что практически любой крупный город на Волге, до которого дошли разинцы, успел с тех пор обзавестись собственным утёсом Разина и местом, где атаман утопил княжну. Впрочем, чем дальше, тем сильнее Чертанов, похоже, поддаётся очарованию если не исторической, то мифической фигуры Разина, на заключительных страницах даже с какой-то тоской рассказывая о том, как вспоминали мятежного атамана в последующих веках не только писатели и историки, а сам народ. Пассаж об уместности Разина в современности можно принять, оспорить или вовсе им пренебречь, как, впрочем, и любое другое авторское высказывание. В любом случае, как компиляция всего имеющегося на текущий момент пласта знаний о Разине книга Чертанова безусловно хороша. И уж с неоднократным сожалением автора о том, как много документов утрачено за прошедшие века, не согласиться невозможно.

Подготовленный фильмом и романом-приквелом к расхождениям сюжета с официальным лором, я постарался воспринять новеллизацию фильма как самостоятельное произведение и не отыскивать новых изменений. В целом, думаю, у меня это получилось. Вскоре после релиза фильма в сети появился довольно солидный список вырезанных из него сцен; вот его я с книгой всё же сопоставил, и очевидно, новеллизация писалась на основе полного сценария, что определённо пошло ей на пользу. Сюжет с самого начала прописан более детально, давая все необходимые вводные даже незнакомому с этим миром читателю. Уже самые первые сцены прибытия клана Северных Волков в лагерь орды и встреч Дуротана с Черноруком и Громом чётко раскрывают мотивации героев и служат фундаментом для всех будущих событий. Вступительных глав для людей поменьше, но в дальнейшем и этой стороне конфликта уделено достаточно внимания.

Ключевые моменты, и прежде всего расследование Кадгара и его поиски в Даларане, в книге показаны тоже более подробно, раскрывая постепенно всю картину падения Медива. Правда, положа руку на сердце, каноническая история мне кажется удачнее, так же как и прежняя схема взаимоотношений Кадгара, Медива и Гароны, но возможно, это лишь эффект первого впечатления и, в дальнейшем, многолетней привычки. Да, совсем отрешиться от сопоставления книги со старым лором я всё же не смог. Но, что касается Гароны, роман Голден даёт чёткий ответ по меньшей мере на один вопрос, который в фильме был лишь обозначен.

Говоря в целом, книга вполне имеет право на жизнь, даже в отрыве от любого из двух возможных первоисточников (игры или фильма). Это достаточно крепкий и увлекательный роман, с хорошо построенным сюжетом и неплохо описанными персонажами. Благодаря приквелу, кстати говоря, некоторые события получились более эмоциональными;

Да, небольшое замечание об издании. По сравнению с приквелом тут сменился переводчик, и в результате некоторые имена и названия здесь звучат по-другому. В целом мелочь, но всё же досадный недосмотр редакторов.

Десять лет назад Кристи Голден написала роман под названием «Рождение Орды», излагавший каноническую историю превращения разрозненных и не особенно воинственных кланов орков, живших на планете Дренор, в единую и агрессивную Орду, прошедшую в итоге через портал в мир людей, с чего и началась вся история Варкрафта, и с чего в общем-то начинаются и события недавнего фильма. Однако, учитывая изменения, сделанные в сценарии фильма, ему понадобился новый приквел. Может быть, новое изложение этой истории лучше было бы поручить другому автору, но что есть, то есть.

Полноценной новой историей становления Орды этот роман не стал, поскольку, в полном соответствии с названием, он рассказывает лишь об одном орочьем клане — Северных Волках, и их вожде Дуротане. Клан переживает трудные времена, как и все прочие орки, в общем-то. Мир Дренора становится всё менее удобным местом для жизни: земля всё менее плодородна, стаи животных всё сокращаются, реки пересыхают, и так далее. Однако сначала отец Дуротана Гарад, а затем и сам он гордо отвергают приглашение колдуна по имени Гул'дан присоединиться к созданной им орде и вместе отправиться в новый гостеприимный мир. По сути, вся книга — это рассказ о попытке Северных Волков спастись от надвигающихся бед, не поступаясь собственной гордостью. Книгу вполне можно описать как роман-катастрофу, так уж много бедствий героям приходится пережить, от извержения вулкана, погубившего их поселение, до нападений невиданных прежде орков-каннибалов — Красных Ходоков.

При этом о причинах происходящего ничего не рассказано. Просто мир гибнет, стихийные духи, к которым обращаются шаманы, просто отчего-то слабнут. Нет ни единого упоминания ни о Нер'Зуле, каноническом инициаторе объединения орков, ни о Саргерасе или хотя бы о демонах в общем. Причём непонятно почему — тут нет ничего такого сложного или запутанного, что могло бы перегрузить сценарий фильма, если были опасения на этот счёт. Но хотя бы история Дуротана и его жены Драки рассказана как надо, и то хлеб. Впрочем, если попробовать отрешиться от воспоминаний об игре и знаний канона, можно получить некоторое удовольствие от достаточно напряжённой приключенческой книги.

Соблазнительно было бы сказать, что книга о первом русском царе из династии Романовых подводит итог всему, пусть и условному, циклу Козлякова о Смутном времени, тем более что, по большому счёту, и начинается она с того момента, на котором закончились «Герои Смуты» — с избрания шестнадцатилетнего Михаила Фёдоровича на царство. Да, строго говоря, начинается этот томик с обзора происхождения и последующей истории рода Романовых, прежде бывших Кошкиными и Захарьиными, но это вполне можно посчитать и чем-то вроде предисловия. А сам герой книги до этого момента ничего особенного совершить попросту не успел. А между прочим, как отмечает автор, именно этот факт сыграл немаловажную роль в выборе будущего правителя, ведь юный Михаил был из-за этого практически неуязвим для столь популярных в ту эпоху местнических споров: никто не мог заявить, что когда-то руководил будущим царём или занимал какой-то его пост раньше.

Вообще говоря, как ни парадоксально это звучит, но про царствование Михаила Фёдоровича, основателя трёхсотлетней династии, мало кто что знает сейчас. Я говорю не о специалистах, конечно. Но в массовой памяти, мне кажется, эта эпоха оказалась в глубокой тени. Это вряд ли удивительно, конечно — запоминаются яркие, «интересные» моменты, вроде той же Смуты и боёв с поляками прямо у стен Кремля, или более поздних бунтов Хмельницкого или Разина. Однако едва не развалившаяся только что страна в то время нуждалась как раз во временах и людях поспокойнее. И Михаил оказался именно тем правителем, который был нужен. Причём официальная историография, как дореволюционная, так и советская, были к нему весьма неблагожелательно настроены, выстроив образ слабовольного правителя, во всём послушного воле отца, патриарха Филарета. Козляков придерживается иной точки зрения. Признавая безусловно существенное влияние Филарета Никитича (именно так, с отчеством, крайне необычно для церковных деятелей, патриарха называют современные источники) на управление страной, автор утверждает и доказывает, что Михаил не подчинялся отцу, но образовал вместе с ним своего рода «тандем», принимавший совместные решения.

А решений этих было необходимо принять безгранично много. С первых дней царствования Михаилу пришлось буквально воссоздавать царскую власть едва ли не с нуля, а тогда ведь задержанный в Польше отец ещё ничем не мог ему помочь. Власти на местах не знали, а кое-где и не желали никому подчиняться и платить налоги, бояре, многие из которых сами имели виды на престол, не так чтобы уж рвались служить, поляки захватили Смоленск, шведы Новгород, не говоря уж о менее крупных и важных городах, от вольных казаков и вовсе спасения не было практически нигде. Далеко не каждый, думаю, справился бы с решением всех этих задач, к тому же не прибегая к методам предшественников, и прежде всего Ивана Грозного. По сути, эта книга — подробный рассказ о том, как молодой царь и его сподвижники разбирались с каждой проблемой, а затем и с работой на будущее. Каждая глава книги посвящена определённой сфере государственной жизни — перестановкам в боярской думе, работе приказов, торговле, внешней политике и так далее. Козляков тщательно изучил все существующие источники, книга пестрит именами и цитатами. Вот только сам главный герой на этом фоне как-то потерялся; Михаил Фёдорович присутствует как бы на заднем фоне, иногда даже незримо, наблюдая и направляя жизнь страны. Для книги, названной его именем, наверное, это не самая лучшая характеристика, зато для страны он оказался едва ли не идеальным монархом: «Тот набор добродетелей, которые современники приписывали царю Михаилу Федоровичу, представлял собой идеал царской власти вообще. Можно заметить, что сложился он по контрасту с эпохой Ивана Грозного и Смутным временем. Первые черты царя Михаила Федоровича, о которых вспоминает современник после его смерти, — кротость и незлобивость, спокойное послушание своему царскому долгу. Царь видится тружеником, действовавшим в интересах достойных людей, но державших в страхе людей злых.» Современникам, конечно, свойственно прославлять прекрасные качества правителя, будь то при его жизни или после смерти, если, конечно, к власти не пришли его враги. Но и прославляют они в этом случае вполне определённые качества.

Сама же по себе книга, пожалуй, может оказаться не слишком интересной обычному читателю — деталей, имён, названий, сообщений, как тот или иной боярин или дьяк занял тот или иной пост в определённом приказе или городе, тут масса. Однако эпоха первого Романова так мало описана, что пренебрегать ей не стоит. Тем более что сделанное царём Михаилом во многом определило всю дальнейшую историю России.

Возобновление выпуска фильмов по «Звёздным войнам» вполне логичным образом подстегнуло и возобновление издания книг по этой вселенной. Речь, конечно, об издании у нас — за океаном-то оно и не прекращалось. Правда, пока что в основном выпускают романы, уже знакомые и российским читателям, входящие в старую Расширенную Вселенную, которые теперь уже стали неканоном, зато более-менее приличного качества. Книги нового канона, судя по отзывам, пока исключительно слабы, но, видимо, рано или поздно дело дойдёт и до них, а пока первой ласточкой стала официальная новеллизация седьмого эпизода.

Фостер — большой специалист по трансформации кадров в слова: ему доводилось писать новеллизации к «Чужим», «Терминатору», «Стар Треку», «Трансформерам». Ну а для ЗВ он тем более не случайный человек, ведь самая первая книга по самому первому (ныне четвёртому) эпизоду тоже написана была им, хоть на обложке и стояло имя Лукаса. С другой стороны, конвейерное производство не способствует творчеству, так что самостоятельной ценности такие романчики практически не имеют. Исключения бывают — стоверовская «Месть ситхов» тому пример — но не в случае с Фостером. Здесь он довольно толково, хотя и монотонно пересказывает события фильма, по сути не добавляя ничего кроме них — ни информации о том же Первом ордене или других произошедших за минувшие годы событиях, ни сколько-нибудь глубинных мыслей и переживаний героев. Разве что один эпизод, связанный со спасением пилота По Дэмерона на Джакке, в фильме, если я правильно помню, отсутствует, однако это мелочь.

Но по крайней мере порадовало издание. Несколько полос цветных кадров из фильма в качестве иллюстраций, представляющих персонажей, стали приятным сюрпризом.

Трудно сказать, сколько ещё продлится вал популярности попаданческих альтернативок, но пока отечественную историю они заполняют всё плотнее. Вволю оттоптавшись по самым популярным эпохам (Великая Отечественная, дореволюционная Россия, петровские времена и т.д.), путешественники в прошлое начали проникать и в куда более спокойные времена. Вот и авторский дуэт двух Александров, известный небезынтересным по задумке и довольно-таки убогим в реализации циклом «Ангелы в погонах», выбрал очередной точкой воздействия 1840 год, самую середину царствования Николая I.

К обоснованию отправки персонажей в прошлое каждый автор подходит по-разному. Александры не заморачивались: просто один из героев изобрёл машину времени. Забрал секретные наработки из закрытого НИИ и сконструировал аппарат. А почему нет? Вариант ничем не хуже популярных автоаварий или случайно обнаруженных порталов. Быстро сколотив группу единомышленников, которые, как водится, все как один обладают массой необходимых навыков и знаний именно об этой эпохе, и горят желанием это всё применить. Единственный их ответ на известие об изобретении машины времени: «Ну круто, чё. Поехали туда». Ну а на месте быстренько заводят дружбу с самим императором и некоторыми его приближёнными, подкупая их достижениями современной науки, техники и медицины, привычно сталкиваются с «гадящей англичанкой», после чего повествование обрывается на произвольном моменте. У аборигенов девятнадцатого века, кстати говоря, известие о машине времени и пришельцах из будущего вызывает практически такую же реакцию: «Круто, теперь-то мы всем покажем!» Мимолётные упоминания о том, как они дрожат или бледнеют при встрече с неведомым, выходят какими-то совсем не убедительными.

О какой-либо интриге говорить просто смешно, зато то тот, то другой персонаж регулярно становится в позу декламатора и выдаёт то собеседнику, то самому себе очередную краткую лекцию на самые разнообразные темы, от межгосударственных взаимоотношений и исторических портретов до современного (на 1840 год) состояния дел в области гигиены или парфюмерии. Лекции, в общем, небезынтересные, пусть и довольно нудные, невзирая на краткость, но служат, похоже, больше для заполнения страниц, как и встречающиеся время от времени обширные цитаты из классиков. Я ничего не имею против Гоголя, но когда в книге идёт подряд пять страниц сплошной цитаты из «Невского проспекта», не характеризует ли это лучше всего беспомощность авторов?

Эта книга не совсем типична для серии ЖЗЛ. Не только потому, что она не посвящена какой-то конкретной личности: «сборные» тома выходили в ней ещё с глубоких советских времён. Но здесь, несмотря на то, что большинство глав названы именами определённых людей, по большей части идёт связный рассказ о кульминационных годах Смутного времени — с 1611 по 1613, от сборов Первого ополчения до выбора Михаила Фёдоровича царём.

Об этой эпохе и конкретно об этих годах писали многие исследователи самых разных эпох, но вряд ли кто-то будет всерьёз спорить с тем, что в массовом сознании среди их главных действующих лиц впереди всех стоят Минин и Пожарский, да чуть в стороне полумифический, полуанекдотический Иван Сусанин. Козляков, не обходя, конечно, их вниманием, постарался хоть в какой-то степени восстановить справедивость в отношении других персоналий, хотя отдельные главы достались лишь троим предводителям первого ополчения — Прокофию Ляпунову, Ивану Заруцкому и Дмитрию Трубецкому. Плюс отдельно он рассказывает о практически неизвестном неспециалистам человеке — дьяке Никаноре Шульгине, на какое-то время ставшем полновластным хозяином Казани. Можно спорить о том, имеет ли право человек, на словах поддерживавший земские ополчения и восстановление законной власти, на деле же заботившийся практически только об укреплении и расширении власти собственной, быть включённым в число героев эпохи; я думаю, да, если понимать слово «герой» лишь в значении «действующее лицо». Без такого эпизода вряд ли можно было бы в полной мере показать масштаб потрясений, которые в те годы переживала вся страна.

Когда сейчас смотришь на события, происходившие четыре века назад, может показаться, что всё сложилось единственно возможным образом. Первое ополчение потерпело поражение, Второе выбило врагов из Москвы, потом вся страна в едином порыве склонилась перед новым молодым царём, основавшим новую династию — никак иначе и произойти не могло. На деле, конечно, это совсем не так, и автор детально показывает, с какими сложностями шёл этот переломный процесс. При кажущейся общности целей «земских сил» их раздирали постоянные противоречия: между казаками и дворянами, между бывшими сторонниками Василия Шуйского и Лжедмитрия II, так недавно воевавшими друг с другом, между предводителями Первого и Второго ополчений, из-за чего едва не добралась до Кремля армия гетмана Ходкевича. Да и выборы царя были очень далеки от единодушия 1598 года. Среди кандидатов вполне серьёзно рассматривались и иностранные принцы (всё тот же Владислав Ваза, которому кто-то уже присягал, и шведский принц Карл Густав), и малолетний сын Марины Мнишек от второго Лжедмитрия, и многие русские бояре и князья.

Впрочем, несмотря на уже привычную для Козлякова тщательность работы, эта книга пришлась мне по душе несколько меньше предыдущих. Скорее всего, из-за выбранного формата: смешение сразу нескольких сжатых биографий с описанием масштабных событий создало эффект сумбура и некоторой недоговорённости. Тем не менее, особенно в сочетании с остальными книгами автора, «Герои Смуты» заслуживают внимания любого читателя, которому интересна та эпоха.

Эту биографию я читал довольно долго. Не только из-за объёма, хотя книга эта из числа самых многостраничных в серии ЖЗЛ. Просто написана она с таким вниманием к деталям, что читать помногу, запоем не то чтобы невозможно — но нежелательно. Алексей Варламов специализируется на жизнеописаниях русских писателей первой половины двадцатого века и завоевал уже прекрасную репутацию в этой области, хотя для меня это и первое знакомство с его работами. Своё кредо автор высказывает прямо в тексте одной из глав: «Доверять мемуарам нельзя — это золотое правило. Доверять, строго говоря, нельзя ничему: ни письмам, ни дневникам, ни воспоминаниям, ни показаниям, ни стенограммам, ни телеграммам, ни протоколам — доверять можно только той информации, которая подтверждается из двух, а лучше из трёх или четырёх независимых источников.» И источников у Варламова масса; число ссылок на них составило почти полторы тысячи.

Три части книги названы именами трёх жён Булгакова — «Татьяна», «Любовь», «Елена». Поначалу это слегка насторожило — не попытается ли автор уделить основное внимание копанию в личной жизни знаменитого писателя? Но нет, этого не случилось, хотя, безусловно, отношения Михаила Афанасьевича с жёнами играли важнейшую роль в его жизни, равно как и воспоминания всех троих — в её изучении. Детство и юность Булгакова описаны довольно сжато, а вот с момента революции и начала гражданской войны события пошли гораздо плотнее. На главах, описывающих мытарства героя книги сначала в Киеве, потом в белой армии, в красном Владикавказе и первые год-два в Москве я слегка буксовал с чтением; в них, по-моему, автор слишком углубился, но это, пожалуй, едва ли не единственная претензия ко всей биографии.

В полном соответствии с написанной выше цитатой, Варламов буквально каждый шаг своего героя выверяет по максимально возможному числу источников, среди которых на совершенно равных правах стоят и книги самого Булгакова, ведь он, пожалуй, как никто активно использовал знакомых ему людей и собственные жизненные коллизии в качестве источника вдохновения. То и дело биограф показывает, в каком виде то-то событие или тот-то человек предстали на страницах пьесы, повести или романа, к примеру, начиная с семейных посиделок Турбиных у абажура, в которых отразились собственные юношеские воспоминания, до первой встречи Маргариты с Мастером, так похожей на его встречу с третьей женой, тоже бывшей в то время супругой влиятельного человека, не говоря уже о прямом изображении в тексте реальных людей под вымышленными именами. И при этом персонажи чаще всего получались интересными и симпатичными, вне зависимости от того, какие отношения связывали писателя с их прототипами. Много внимания уделено взаимоотношениям Булгакова с Советской властью; об этом писали и пишут много и активно, но редко настолько подробно, как Варламов. Не скрывая, в общем-то, своей антипатии к советскому режиму, автор детально разбирает каждую точку соприкосновения его с жизнью и творчеством писателя, находя по возможности логику в принятых решениях, и не замалчивая те моменты, когда власть самых разных рангов вольно или невольно Булгакова поддерживала.

Ближе к концу книги читателя поджидает некоторый парадокс, когда дело доходит до работы Булгакова над «Мастером и Маргаритой». Вряд ли стоит спорить, что именно это самая известная, самая читаемая и изучаемая его книга. Но вот Варламов уделяет роману не такое уж большое внимание; иным пьесам или повестям отведено не меньше места в книге, не говоря уже про «Белую гвардию» или «Театральный роман». И объясняет это совершенно логично: он пишет биографию, а не исследование творчества, а именно в биографии Булгакова его самый знаменитый роман почти что никакой роли не сыграл, дойдя до читателей больше чем четверть века спустя после смерти писателя. Но исследователей МиМ множество, а вот жизнеописаний его создателя на таком уровне, пожалуй, и не найдётся. Так что не стоит Алексея Николаевича за это упрекать.

Под конец отмечу только один ещё момент, лично для меня немного скользкий. Не раз и не два автор весьма едко высказывается в адрес Алексея Толстого, многократно противопоставляя его Булгакову в качестве приспособленца, скурвившегося сибарита, конъюнктурщика. Речь не о том, правда это или нет; просто у меня ждёт прочтения написанная Варламовым же биография и «красного графа», и очень не хотелось бы обнаружить, что вся она будет написана в таком стиле...

Последнему прямому потомку Рюрика на русском престоле в исторической памяти повезло, может быть, даже меньше, чем двум его знаменитым предшественникам — Борису Годунову и Лжедмитрию, даже при том, что первый на века ославлен детоубийцей, а второго буквально стирали из истории. Но в отличие от них, добрых слов в адрес Василия Шуйского чаще всего не находится даже у самых благожелательно настроенных исследователей. «Лукавый царедворец», многократно менявший мнения и стороны, творец интриг и козней, с трудом находящий и легко теряющий сторонников... Неприятная эпитафия для человека, на время правления которого выпали, возможно, самые тяжёлые для России потрясения за несколько веков. Очередная ЖЗЛ-овская книга Козлякова — это попытка максимально подробно и безэмоционально изучить жизнь этого неудачливого монарха.

Как и в книге о Годуновых, первые главы рассказывают о происхождении рода будущего царя и о его предках. В этом случае история, конечно, побогаче; предком князей Шуйских называют великого князя Андрея... правда, с отчеством уже начинаются расхождения. То ли это Андрей Городецкий, один из сыновей Александра Невского, то ли это Андрей Ярославич, его брат. Но в любом случае, эта ветвь Рюриковичей могла считаться старшей по отношению даже к московской, происходившей от Даниила Александровича, а уж после её угасания тем более. В шестнадцатом веке многочисленные Шуйские постоянно присутствовали поблизости от трона, иногда приобретая немалое влияние, затем попадая в очередную опалу. Но эти события и даже участие самого Василия Шуйского в политике до момента воцарения описаны достаточно сжато. Тем не менее, Шуйский в это время отнюдь не выглядит привычным интриганом, только и ждущим возможности поменять правителя: за Годуновых он, во всяком случае, стоял практически до самого конца, и едва не был казнён только-только воцарившимся Лжедмитрием, да и на поле боя под Добрыничами успел себя проявить.

Но, повторюсь, всё происходившее в стране и в жизни Василия Ивановича до майского переворота 1606 года рассказано кратко. А вот с этого момента, когда начался новый этап Смуты, события показаны куда более детально, и автор приводит читателя к мысли о том, что Василий Шуйский, несмотря на все благие намерения (чего стоит только первое в российской истории «крестоцелование» монарха перед подданными в том, что любые казни и опалы будут налагаться лишь после тщательного расследования и касаться лишь одного виновника, а не всего его рода, как в прошлом), оказался попросту не способен управлять страной в такой сложный период. Возможно, в более мирные времена ему и удалось бы укрепиться на троне и даже основать новую династию, но, увы, мира стране ждать надо было ещё долго. Сначала восстание Болотникова, потом поход второго Лжедмитрия и осада Москвы, а потом и полномасштабное польское вторжение — удивительно скорее, что и без того непрочная из-за поспешного коронования власть Василия IV продержалась хотя бы четыре года.

Стиль написания по сравнению с книгой о Лжедмитрии несколько более академичен, однако чтение по-прежнему увлекает, и даже заставляет сопереживать, несмотря на давность и предрешённость исхода событий. Например, небольшой эпизод с осадой Брянска в самом начале похода второго самозванца я читал буквально затаив дыхание. Временами описание становилось даже забавным: в период самого ожесточённого противостояния сторонников Шуйского и Лжедмитрия II казалось, что оба они словно бы заочно соревнуются в том, кто сильнее оттолкнёт от себя людей поборами, наказаниями и унижениями. Последние страницы рассказывают о редком в нашей истории явлении — жизни правителя после того, как он перестал таковым быть. Благополучными эти годы не назвать ни для свергнутого царя, ни для всей страны, но во всяком случае унижением последнего монарха-Рюриковича завершается этот тяжелейший период. Был ли он жертвой или виновником случившихся со страной бедствий? Скорее всего, как обычно, и тем и тем отчасти. Но время и жизнь Василия Шуйского заслуживают изучения ничуть не меньше, чем его предшественников и преемников.

Трудно, в общем, даже сказать, интересна ли биография Лжедмитрия больше как часть истории Смуты в России или сама по себе. Всё же, как ни крути, это, пожалуй, самый известный, и уж точно самый успешный авантюрист как минимум в отечественной истории. Книга Козлякова и читается, надо признаться, почти как приключенческий роман, несмотря на то, что в тексте присутствуют многочисленные ссылки и даже довольно обширные цитаты из источников. С источниками, кстати говоря, всё не так уж просто; с одной стороны, воспоминаний очевидцев, особенно иностранных, сохранилось немало, с другой официальных документов осталось считанное число. В задоре борьбы с памятью о Расстриге государственные акты и книги нещадно уничтожались, или в лучшем случае исправлялись или прятались подальше.

В отношении личности Лжедмитрия автор придерживается господствующей ныне точки зрения — это был дворянский недоросль из семьи Отрепьевых, постриженный в монахи, а затем сбежавший в Польшу и заявивший уже там о своем «истинном» имени. Других версий авто даже не упоминает. Но дальше уже точка зрения Козлякова несколько отходит в сторону от привычного взгляда на Лжедмитрия как на продукт заговора русских бояр-противников Годунова, либо польской знати, а то и совместного. По мнению автора, самозванец лишь искусно воспользовался интересами определённых сил как в Польше, так и в России, и сам срежиссировал своё восхождение к высшей власти, вполне возможно, искренне веря в своё право на неё. И картина, надо сказать, получилась вполне убедительная. Да и дальнейшее развитие «образа», как это было бы в художественной книге (впрочем, даже исторические труды о столь давних временах всегда содержат существенную долю домыслов, что роднит их с художественными), получилось логичным. Уже достигнув невероятного успеха, «царь Дмитрий Иванович» попросту зарвался — одно только требование титуловать себя императором чего стоит! Но при этом он не сумел найти прочной опоры в России и растерял поддержку поляков, что и привело к вполне закономерному итогу. Жаль только, что настолько печальным этот итог был не только для героя книги, но и для всей страны.

В общем, Лжедмитрий Козлякова — человек, безусловно, способный и талантливый, но не сумевший правильно повести себя в роли правителя Русского государства. И вряд ли в полной мере оправдано мнение, что, удержись он на троне, то сумел бы более мирным и спокойным путём реализовать те преобразования, ради которых веком позже Петру I пришлось буквально ломать страну.

Надо сказать, что неподготовленному читателю за книгу Козлякова браться, может быть, не стоит. Разумеется, академических познаний не требуется, но но общее представление о государственном устройстве России шестнадцатого века, как и о деталях правления Ивана IV, иметь желательно. Автор, конечно, помнит, что пишет научпоп, а не фундаментальную монографию, но всё же с первых страниц погружает читателя в подробности генеалогических древ, родственных связей, распределения интересов и сил в боярской думе и так далее. Причём подзаголовок книги изначально настраивал на какой-то полухудожественный тон, но эти ожидания были обманчивы.

Тем не менее, слова «Трагедия о добром царе», само собой, стоят в книге не случайно. Вообще, Годунову не слишком-то повезло в исторической памяти. Ближайшие сохранившиеся источники создавались под покровительством Романовых, мягко говоря, не питавших к покойному царю добрых чувств. Соответственно, и позднейшие исследователи опирались в первую очередь на них, к тому же образ тирана-детоубийцы был упрочен и одной из самых известных пушкинских трагедий. Любопытные параллели с памятью о Ричарде III, кстати сказать, вырисовываются. Но речь не об этом. Автор этой книги, очевидно, задался целью максимально подробно изучить жизнь, деяния и, насколько возможно, мысли и желания царя Бориса Фёдоровича, основываясь на как можно менее предвзятых источниках — письмах, приказах, разрядных книгах и прочих официальных документах. Более поздние же воспоминания, летописи, исследования подвергаются тщательному анализу с целью понять и показать, каким же на деле был первый русский монарх, не происходивший из рода Рюрика, вне привычного субъективного, во многом художественного образа. И Козлякову это прекрасно удаётся: его «Трагедия» — это история умного и талантливого, но в некоторые (зачастую самые важные) моменты неудачливого правителя, поданная одновременно увлекательно и детально. Автор подробно рассказывает о достижениях Годунова как до восхождения на трон, так и в период царствования, об удавшихся и неудавшихся замыслах; не обходит при этом стороной и сомнительные моменты вроде суда над Романовыми. Гибели царевича Дмитрия посвящена отдельная глава с разбором всех имеющихся свидетельств; вывод, впрочем, ограничивается тем, что правду о произошедшем в Угличе установить уже вряд ли когда-то удастся.

О Смуте в нашей историографии писали много, что неудивительно. Но этот период, один из определяющих в истории России, будет и впредь привлекать внимание историков. Если следующие книги Козлякова написаны на таком же уровне (а нет никаких оснований полагать иначе), то они, думаю, могут считаться едва ли не обязательными для тех, кому интересна история этого времени.

Вот честно, никогда не думал, что буду когда-то читать ещё что-то у Брукса. Однако вот оно как. Недавно вышедший сериал «Хроники Шаннары» был слаб практически во всём, однако чем-то всё же зацепил и заставил-таки на какое-то время заинтересоваться, что в этом мире происходило ещё. Выбор пал на роман о том, с чего всё начиналось; книги основной трилогии выпали по разным причинам («Меч» читал, «Камни» экранизировали, «Песнь» — читал рассказ-дополнение), а двигаться по циклу дальше без знакомства с истоками не захотелось. Да, существуют и более ранние подциклы-приквелы, но у них свои минусы — переведены пока лишь первые романы из них.

Этот роман рассказывает о событиях, известных в истории Шаннары как Вторая Война Рас. Это для тех, кто знаком c циклом. Для тех, кто незнаком — это очередная история о том, как Тёмные Армии Злого Властелина напали на мирные земли, но благодаря усилиям группы героев Властелин был побеждён, а армии рассеялись. Тем не менее, читается довольно-таки бодро и приятно, может, потому, что я как-то слегка соскучился по типовым незамысловатым эпикам. Друид Бреман решает судьбу мира, эльфийский король Ярл Шаннара машет мечом и ведёт войско, таинственная ученица друидов Марет разбирается в своём происхождении, эльф-друид Тэй Треффенвид ищет Чёрный эльфинит, кто-то погибнет, кто-то поженится — в общем, каждый прилежно отыгрывает отведённую ему роль. Зацепки на будущее видны даже невооружённым глазом: сам Меч Шаннары, давший название первой книге Брукса, выкован именно тут, а ближе к концу в числе героев появляется мальчик по имени Алланон — будущий Гэндальф основного цикла; поиски Чёрного Эльфинита сыграли незначительную роль в сюжете, больше заполняя объём, но Бреман так старательно завещает его беречь, что со всей очевидностью становится ясно: в какой-то из следующих книг его определённо не уберегут; и даже мимолётное упоминание о том, что один из персонажей через некоторое время поменял фамилию, тоже выглядит такой зацепкой — наверняка ведь однажды в цикле появится либо он сам, либо его потомки. Или, вернее, преданные читатели уже встречали его/их и теперь будут рады увидеть знакомое имя. Возможно, не зная других книг, я пропустил что-то ещё, это неважно, но я в принципе люблю подобные связи внутри циклов.

И в результате мне даже захотелось ещё. Бывает же такое.

Сериал «Ходячие мертвецы» уже не первый год держится в числе самых рейтинговых, и неудивительно, что успешный проект обрастает побочными воплощениями. Комиксы-то были и раньше и, собственно, как раз и служили первоисточником, но со временем появились игрушки, компьютерные игры, сериал-спин-офф, ну и за книгами дело тоже не стало. Писательский дуэт составили автор оригинальных комиксов и малоизвестный писатель, работающий в основном в сфере ужасов и постапокалиптики. Я люблю читать новеллизации, поэтому, несмотря на то, что забросил сериал где-то по ходу третьего сезона, всё же полюбопытствовал.

Как вполне очевидно следует из названия, книга посвящена первым шагам персонажа по прозвищу Губернатор. Я успел досмотреть до его появления в сериале — там он, не гнушаясь никакими средствами, правил небольшим городком Вудбери, ставшим более-менее безопасным убежищем для нескольких сотен людей в ходе всеобщего зомби-апокалипсиса. Но на первых страницах романа до этого ещё далеко, и будущий Губернатор пока лишь один из членов крошечной группки людей, пытающихся выжить и добраться куда-нибудь, где не придётся ежеминутно опасаться нападения ходячих мертвецов. Не знаю, раскрывалась ли в сериале личность этого персонажа; здесь у меня было две кандидатуры на его роль — братья Блейки, активный и решительный Филип и малоприспособленный даже к привычной жизни Брайан, чьими глазами, однако, в основном и показано всё происходящее. В итоге моё окончальное предположение оказалось верным; не то чтобы это было так уж сложно, но всё же приятная мелочь.

А книга в общем представляет собой непрерывную череду стычек, переездов, нечастых встреч с другими людьми, далеко не всегда доброжелательными; большая доля активных действий выпадает на долю Филипа, остальные герои чаще всего в лучшем случае по мере сил пытаются помогать, а то и вовсе бессмысленно мечутся вокруг. Впрочем, получилось довольно увлекательно, хотя в целом это не больше чем комикс, перенесённый в целиком текстовый формат. Трудно сказать, зачем ему было два автора... Какой-то дополнительной информации о происходящем здесь по сравнению с сериалом, насколько я могу судить, тоже нет. Хотя удивило то, что книга активно использует слово «зомби», как в речи персонажей, так и в авторском тексте. Удивило потому, что, если не ошибаюсь, ни в сериале, ни в оригинальном комиксе оно ни разу не появлялось. Любопытно, это вольность перевода или осознанное решение авторов?

Цикл о Плоском мире настолько объёмен и многогранен, что, естественно, разным читателям больше по душе приходятся разные его книги или подсерии. Лично для меня подцикл о ведьмах не входит в число самых любимых, так что его ответвление в виде трёх книг о юной ведьме Тиффани, предназначенное вроде как прежде всего для детей, не вызывало у меня большого энтузиазма. Во всяком случае, не настолько, чтоб читать их в оригинале или любительском переводе. Но когда руки наших издателей до первого романа серии всё же дошли, не ознакомиться было бы грешно. Всё же это Пратчетт...

...и очень даже достойный Пратчетт, надо сказать. Как воспримут книгу дети или подростки, мне сложно судить, но по сути это полноценная часть истории Плоского мира, рассказ о первых шагах начинающей ведьмы. Можно, конечно, вспомнить, что в самом начале Маграт тоже была начинающей ведьмой, но тут история другая; Тиффани Болен (довольно неожиданный перевод фамилии, но обыгрывают его удачно; «каждый у нас в роду был Болен») всего девять лет, о ведьмах она знает лишь понаслышке, а пока она просто девочка из простой крестьянской семьи. Но когда вокруг начинают происходить всякие странности, вроде появления водяных чудищ или крошечных человечков, а потом внезапно пропадает младший брат, кому, как не Тиффани, со всем этим разбираться? Конечно, братишка Винворт совершенно бесполезен, он только ходит вокруг, сморкается да конфеты клянчит, но всё же вернуть его нужно. И девочка, напрягая всё своё неведомое ей самой ведьмовство, отправляется на поиски. Да не одна, а заручившись поддержкой тех самых крошечных человечков, Нак-Мак-Фиглей, народца вороватого и хулиганистого, но много чего полезного знающего и умеющего.

Традиционный сказочный сюжет Пратчетт щедро усыпал разнообразными отсылками к британскому фольклору; в изданной книге полтора десятка страниц отведено под комментарии, поскольку российскому читателю многое может быть непонятно. Нашлось место и своеобразной философии Нак-Мак-Фиглей, а их язык, хоть и отдавал временами сленгом из романов позапрошлого века, всё равно вышел очень забавным. Есть и прямая связь с более известными книгами Плоскомирья: с главной злодейкой читателям уже довелось встретиться в романе «Дамы и господа», а в конце на страницах появились и лично матушка Ветровоск с нянюшкой Ягг. И в результате впечатления от книги остались настолько хорошие, что захотелось вот прямо сразу перечитать ведьмовской цикл, а главное, поскорее заполучить следующую книгу о Тиффани. Да и маленький народец, надеюсь, там по-прежнему присутствовать будет.

Действие романа происходит в тогда ещё не слишком близком автору и читателям 1937 году. Очередная Гаагская мирная конференция вдруг из-за мелкого дипломатического даже не скандала, а простого недоразумения оборачивается разрушительным конфликтом между Англией и Германией, в который одна за другой втягиваются и другие великие державы. Главный герой, он же рассказчик, французский журналист, волею судеб то и дело оказывается в самой гуще событий, причём путешествуя чуть ли не по всей планете и регулярно ужасаясь тому, как люди научились массово уничтожать себе подобных. И в этом вопросе автор проявляет удивительную изобретательность: армады аэрокаров в небесах то сражаются друг с другом, то обрушивают на землю тысячи ракет и снарядов; целые города взлетают на воздух от взрывов гигантских мин; отряды водолазов вручную минируют вражеские корабли; управляемые молнии выкашивают целые отряды; аппараты, лежащие на дне моря, в считанные минуты замораживают целый флот вместе со всеми людьми на нём; электромагнитные волны издалека заставляют взорваться все снаряды и патроны во вражеской армии; реки, текущие через расположение врага, массово заражают холерными вибрионами, и т.д., и т.п. А со временем межгосударственная война превращается в межрасовую, когда азиаты, во главе с Японией и Китаем, мечтая отомстить за вековые унижения, отправляют многомиллионные армии в поход на Европу...

Сейчас уже можно только воображать, какое впечатление производил роман на читателей сто лет назад. Идея о том, как достижения науки используются для войны, как раз тогда заняла одно из главенствующих мест в фантастической литературе; Жиффар лишь в какой-то степени довёл её до абсолюта. Ни Робуру-завоевателю, ни Петру Гарину, ни кому другому из их идейных «коллег» такие масштабы и не снились. Да и вообще, я могу ошибаться, но мне кажется, что это был первый автор, описавший мировую войну, ставшую реальностью всего несколько лет спустя. Да и методы ведения этой войны ему удалось предугадать, не все, конечно, но многие. Впрочем, это всё же не единственное достоинство книги.

Стиль автора, в общем-то, вполне привычен для той эпохи; мне то и дело казалось, что я читаю то Жюля Верна, то Буссенара, то ещё кого-то из классиков приключенческой литературы. Героев заносит не только на поля (небеса, глубины) сражений, но и в ледовые пустыни, в джунгли, побывают они и в плену едва ли не у всех воюющих сторон. Среди второстепенных персонажей сплошь знакомые типажи — благородные офицеры, трепетные дамы, коварные «дикари» и так далее. Кое-что поневоле вызывает улыбку, например, вечно выживающий при разнообразных крупных катастрофах офицер Том Дэвис. Взгляды Жиффара на представителей иных рас, в особенности жёлтой (так автор её и называет), тоже очаровательно старомодны. В общем, книга сочетает в себе как смелые предсказания, так и давно устаревшие взгляды, в результате предоставляя читателю занятное свидетельство того времени.

На случай если кто-то смотрит сериал «Сыны анархии», тут будут некоторые спойлеры.

Издание этой книги в России меня, честно говоря, немало удивило. За океаном-то понятно, там обрастание более-менее успешного кино- или телепроекта смежными объектами вроде книг, комиксов, игрушек и т.п. давно стало привычной реальностью, для нас же это до сих пор не то чтобы в новинку, но остаётся прерогативой лишь очень популярных франшиз. Здесь же речь идёт о сериале, который в России даже официально не выходил. Однако определённый круг поклонников криминальной байкерской драмы, по насыщенности кровью, внезапными смертями и неожиданными союзами и предательствами не уступающей «Игре престолов», у нас всё же сложился. Не в последнюю очередь благодаря переводу, сделанному студией «Лостфильм»; в издании книги, кстати говоря, использован именно их вариант перевода названий и прозвищ.

Главные герои сериала и, соответственно, книги — члены мотоклуба «Сыны анархии», базирующегося в вымышленном городке Чарминг в Калифорнии. Клуб, впрочем, обладает разветвлённой сетью филиалов в разных штатах и даже в Северной Ирландии, благодаря которой успешно занимается контрабандой и распространением оружия, за счёт чего в основном и существует. Действие книги происходит во время действия четвёртого сезона сериала, после возвращения героев из Белфаста, не слишком долгой отсидки и разборки с русской мафией, но до того, как президент клуба Клэй Морроу пошёл вразнос и был смещён с поста. Судя по аннотации, события, описанные здесь, планировалось включить в сериал, но в окончательный вариант сценария они всё же не вошли. Пожалуй, справедливо: история, описанная тут, это ответвление от главной сюжетной линии, и в сериале она бы лишь неоправданно затянула её, не оказав существенного влияния на сюжет. А вот как подобное дополнение она смотрится достаточно интересно. Кроме того, это позволяет чувствовать себя достаточно уверенно читателю, не знакомому с оригиналом; необходимая вводная информация в романе имеется, хотя поклонникам будет, конечно, интереснее.

Название романа прямо указывает на то, с кем героям придётся иметь дело. В сериале русская мафия не играет определяющей роли; ничуть не реже, а то и существенно чаще, чем с русскими, байкерам САМКРО (кстати, только тут я понял, как расшифровывается эта аббревиатура) приходится иметь дело с ирландцами, китайцами, мексиканцами и неграми. Но в этом случае у главного героя сериала и книги, Джекса Теллера, приёмного сына Клэя и вице-президента клуба, две цели, и к обеим руку прилагает Bratva. Во-первых, ему нужно найти и по возможности отправить домой сводную сестру, сошедшуюся с одним из русских; во-вторых, понять, почему часть русских жаждет его убить, а другая часть на него чихать хотела, зато активно сражается с первой. Так что, заручившись поддержкой пары ближайших друзей из клуба, Джекс едет в Неваду решать обе задачи.

Ну а дальше... переговоры, перестрелки, допросы, всё те же нежданные союзы и измены. Не хватает разве что чудесного саундтрека, песни из которого немало поспособствовали созданию атмосферы сериала. Без некоторого количества клюквы, конечно, не обошлось, но держится она на не таком уж высоком уровне: ну, носит половина русских бандитов имена наподобие Устин, Еким или Иов; ну, вручают Джексу автомат марки ЦНИИТОЧМАШ. Это мелочи. Пусть за героев, зная их дальнейшую судьбу, не слишком переживаешь, книга всё равно увлекает и затягивает. Возможно, она не сильно лучше прочих произведений подобного жанра, но и не хуже, вполне достойный представитель получился.

Вот не собирался пока читать очередную чертановскую биографию, начал даже другую уже, но всё же решил полистать начало, предисловие почитал.. и как-то так и долистал до последней страницы. Уж в увлекательности письма автору определённо не откажешь, как и в безусловной интересности выбираемых им героев. Тем более, что он прав — с одной стороны, о жизни Конан Дойла мы знаем немало, а с другой, полных биографий на русском языке раз-два и обчёлся.

Стиль повествования, на первый взгляд, тот же, что и в жизнеописаниях Дюма и Дарвина: объёмные абзацы, значительное число цитат, временами разговорный стиль построения предложений. А воспринимается отчего-то иначе, темп рассказа получился несколько иным, более сдержанным, хотя и вовсе не медленным. Повеселило разделение книги на главы, а точнее, их заглавия. Каждая глава получила название от одного из произведений Конан Дойла, большей частью не самых известных; при этом чаще всего речь там не идёт именно об этом произведении, а о похожих событиях жизни самого писателя. Например, «Убийца, мой приятель» рассказывает о деятельности Конан Дойла в защиту несправедливо осуждённых, а «Страна туманов» — об увлечении спиритизмом. В целом, конечно, жизнеописание идёт в хронологическом порядке, но время от времени Чертанов намеренно делает упор на ту или иную тему, а уж увлечений и занятий у знаменитого писателя хватило бы и на втрое более толстый том. Врач, военный журналист, общественный деятель, спортсмен, политик, историк, путешественник... Любой из этих ролей хватило бы на самостоятельную биографию, а ведь это всё второстепенно, по крайней мере в нашем восприятии.

И эволюцию Дойла-писателя под воздействием всех этих занятий автору удалось показать блестяще. Впрочем, не только их; много внимания уделено и взаимоотношениям с другими знаменитыми литераторами той эпохи, общение с которыми тоже не могло не играть своей роли. Ведь это был если не золотой, то уж точно серебряный век английской литературы: Уэллс, Уайльд, Шоу, Джером, Киплинг, Стивенсон, Барри... Есть и моменты, явно характерные именно для русскоязычной биографии: Чертанов не раз и не два сопоставляет события из жизни своего героя с нашими классиками — Чеховым, Гумилёвым, Булгаковым. Кроме того, не делая на это сильного упора, автор всё же регулярно отмечает, когда Дойл использует в книгах персонажей, так или иначе связанных с Россией. Чаще всего для русского читателя эти образы не особо лестны. Впрочем, любим мы Дойла не за это.

Хотя много внимания уделено не слишком известным произведениям, центральное место в книге, что неудивительно, занимает Шерлок Холмс. Не столько как персонаж, сколько как образ, чью историю Чертанов проследил от самых первых проявлений, начавшихся, когда и речи не шло о каких-либо детективных историях, но уже появлялись в рассказах и романах то двое друзей, уютно сидящих у камина и обсуждающих происходящие события, то образованный, наблюдательный и высокомерный герой, то, наоборот, простодушный и где-то даже восторженный наблюдатель, от чьего лица идёт рассказ. Кроме того, не пытаясь конкурировать со специализированными исследованиями, автор всё же целую главу посвятил анализу причин того, что эталоном литературного сыщика стал именно Холмс. Можно с ним соглашаться или нет, но прочесть определённо стоит.

Даже увлечение спиритизмом автору удалось описать с изрядной долей уважения, но без каких-либо призывов разделять его. Да, блажь, но человек имеет полное право на неё, и развитие этого увлечения тоже показано от и до. Хотя и хорошо, что Холмса писатель всё же не сделал своим единомышленником; за Челленджера, помнится, было весьма обидно в этом плане. Чертанов вообще гораздо чаще восторгается своим героем, чем пытается судить его, а уж восторгаться Дойлом очень даже есть за что. Особенно сильное впечатление производит то, как писатель защищал от беззаконных нападок даже тех, кто был лично ему неприятен или даже отвратителен, вроде Оскара Слейтера. Вообще, наследие Дойла отнюдь не ограничивается его книгами; во многом благодаря его усилиям появились апелляционные суды, введены каски, а позднее и бронежилеты в английской армии, значительно были расширены права женщин. Так что прекрасно, что появилась ещё одна его биография. Чертанов отлично справился со своей задачей.

Сакраментальный вопрос — два ореха это куча? А две книги — это серия? Наверняка скрывающиеся за псевдонимом Данилин писатели Клугер и Бабенко надеялись, что в их цикле будет побольше частей, но, похоже, этому уже не бывать. А это и несколько странно, и где-то даже досадно, поскольку книги-то хорошие. Ну, я, правда, прочёл, как выяснилось, лишь вторую, но если принять тот факт, что продолжение почти никогда не бывает лучше начала, я наверняка прав, поставив множественное число. Ну да ладно, речь всё же пока лишь о конкретном романе.

Роман этот представляет собой детектив. Больше того, ретро-детектив, местом и временем действия которого стали, соответственно, умеренно глухая российская провинция и конец девятнадцатого века. И что же, ждёт читателя вариация на тему заметно сдавшего в поздних томах цикла о Фандорине? Так, да не так. Уж как минимум выбор главного героя — это явная заявка на куда как большее, ведь героем этим стал, ни много ни мало, Владимир Ильич Ульянов, тот самый, 1870 года рождения, на момент действия книги студент-недоучка, состоящий под негласным надзором самарской полиции. Разумеется, такой выбор не может не насторожить, хотя бы поначалу. Что это — политический памфлет, заметно запоздалый? Постмодернистская шутка? Что-то ещё? Во всяком случае, точно не первое и не второе.

Да, в биографии Ленина нет эпизодов, когда он бы принимал участие в детективных расследованиях. Это абсолютная выдумка, но... получилось убедительно. Ильич тут ещё крайне далёк от большой политики, размышлениями делится лишь с семьёй да ближайшими друзьями. И когда подругу детства подозревают в жестоком убийстве, а её отец, тоже давно знакомый, готов впасть в отчаяние, кто же не попытается помочь всем, чем сможет? Детективная линия тут получилась практически безупречной, действие развивается динамично и увлекательно, интрига нигде не провисает, а загадки не смешиваются в неразрешимый узел, открываясь и решаясь каждая в нужное время. Вдобавок картины провинциальной жизни тоже вышли вполне правдоподобными: соавторы явно тщательно изучили место действия своей книги. Так что отступления получились одновременно краткими, ёмкими и вполне уместными, что тоже заставляет грустить о том, что продолжения, похоже, уже не будет.

Как, наверное, и многие другие читатели, открыв эту книгу я первым делом зацепился глазом за то, что все до единой частицы «и» в её тексте были заменены знаком амперсанда — «&». Полагаю, это не особенно привычно даже англоязычному читателю, что уж говорить о нас. И хотя со временем удалось к этому как-то притерпеться, но в полной мере так и не привык, то и дело спотыкаясь об очередную такую замену. Впрочем, помогло и то, что это оказалось не просто блажью автора: такая замена — это по сути часть описанного в книге мира, в котором многократно изогнутый и сам себя пересекающий знак стал символом густой сети железных дорог, покрывающих землю подобным же образом, отчего книга и получила своё название.

Целое море из рельсов соединяет между собой сравнительно немногочисленные поселения, стоящие на твёрдой поверхности — на скалах, например. Большая же часть земли теперь слишком опасна, чтоб там можно было находиться: гигантские землеройные существа всегда готовы поймать и заглотить неосторожного человека. А вот поезда уже вполне могут с ними посостязаться; кротобойный промысел стал очень даже востребованным. Главный герой книги, юноша по имени Шэмус, как раз и служит на одном из поездов-кротобоев помощником доктора, хоть и не обладает ни талантом, ни интересом к медицине. Однажды, наткнувшись на обломки старого поезда, Шэм находит карту памяти с несколькими фотографиями странных мест, которых никто не встречал во всём Рельсоморье, и течение его жизни переворачивается. О новых местах, где, возможно, находится выход из Рельсоморья, хотят знать все — кротобои, сальважиры (сборщики утиля), пираты, власти... И всем им нужен Шэм.

Очень часто в книгах Мьевиля образы и декорации оказываются важнее сюжета. Пожалуй, так произошло и в этот раз, правда, тут ещё добавились литературные игры, поскольку книга наполнена отсылками к многим другим произведениям. Поначалу «Рельсы» кажутся переделкой «Моби Дика», но вскоре становится ясно, что автор скорее подшучивает над классиком; после сцены в клубе капитанов, каждый из которых потерял какую-то часть тела в бою с подземным чудищем и теперь охотно делится подробностями погони за своей «философией», в этом сомнений не остаётся. Зато других отсылок и аллюзий становится всё больше, причём самых разнообразных, от классиков приключенческого романа до Айн Рэнд, Фрэнка Герберта и Стругацких. На всём этом фоне, да в компании многочисленных разнообразных чудовищ, зажатых вместе с героями между ядовитым небом и опасной землёй, сюжет как-то вовсе теряется. Нет, что-то, конечно, происходит, герои идут вперёд и что-то обнаруживают, даже важное для понимания мира в целом. И всё же... могли бы и не идти, мир Мьевиля вполне самодостаточен, сюжет и персонажи могли бы оказаться совершенно иными, и книга бы ничего не потеряла. Можно воспринимать это как плюс, можно как минус; тут решать читателю.

«Понаехавшую» называют романом, но, по правде говоря, это слишком громкое слово. Это, судя по всему, вполне автобиографическая история о том, как девушка из маленького армянского городка приехала в Москву в начале 90-х и устроилась на работу в пункт обмена валюты при гостинице «Интурист». Ну а дальше следует просто череда небольших зарисовок из жизни обменника и окружающих его людей, начинающихся обычно как-то вроде «Однажды в обменнике работала девушка Лена/Марина/Наташа, и...» Существуй в те годы что-то вроде ЖЖ или дайри, я бы решил, что для книги сделана компиляция постов и постиков из онлайн-дневника, поскольку стиль очень напоминает многих славных ныне авторов. Рассказики получаются смешными и наблюдательными, их герои яркими, а обстановка вполне соответствует времени. Для меня «Понаехавшая» стала своего рода забавной иллюстрацией к читаемым параллельно публицистическим «Героям 90-х».

Едва открыв книгу, я был довольно неприятно удивлён. Понадеявшись, что известный историк сможет более-менее объективно изобразить фигуру, которая остаётся спорной, несмотря на прошедшие века, с первых страниц я наткнулся на слащавый стиль советской историографии в отношении Разина. Гордый, сильный, несломленный атаман, предтеча революции, легендарный борец за народное счастье терпеливо и презрительно встречал старания царских палачей, не роняя ни стона при пытках и даже во время казни. Нет, я не то чтобы абсолютно придерживаюсь господствовавших до революции и вернувшихся теперь взглядов на Разина как на тривиального бандита и изменника (в том смысле, что пусть он и бандит, но далеко не тривиальный), но... такие образы подходят скорее для детских художественных книг, формирующих определённое мнение — мне то и дело вспоминались рассказы Сергея Алексеева — чем для научной биографии. Я, конечно, видел, что первое издание книги Сахарова было в 1973 году, но полагал, что он мог его и отредактировать. Предположения мои, очевидно, были ошибочны.

Справившись с порывом захлопнуть и забросить книгу подальше, я всё же продолжил чтение и, пожалуй, всё же не прогадал. Стиль по большей части не особенно изменился, Разин тут до самого конца остаётся героем, лихим бойцом, защитником бедноты и предводителем войны против угнетателей, однако методы его всё чаще оказываются совсем не героичны. Разграбленные и разорённые городки остаются после прошедшего войска, воевод, дворян и зажиточных жителей «сажают в воду», сбрасывают с раската и истребляют другими безыскусными способами. С другой стороны, поход 1670 года уже мало чем напоминает разбойничий набег. В это время Разин уже вполне политический деятель, устраивающий в захваченных городах самоуправление на казацкий манер и возящий в своём войске «царевича Алексея Алексеевича» и «патриарха Никона», стараясь придать тем самым своему восстанию даже какую-то легитимность. Так что неоднозначность его фигуры автору всё-таки удалось показать, равно как и закономерность итогового поражения разинцев.

Впрочем, отчасти я нашёл то, что искал, в дополнительном послесловии, написанном уже для современного издания. В нём автор книги вновь, уже очень кратко обрисовывает образ Разина как истинного сына своего века и своего народа, указывая, что в основном характерные его черты, от наивных взглядов на государственное устройство до открытой жестокости, были не столько его личными, сколько взятыми у народа в целом. Разин лишь стал самым ярким для того времени их выразителем, одним из немногих представителей простонародья, изъездившим чуть ли не всю Россию в своё время. И неудивительно, что одни жители государства даже после его казни продолжали бояться его имени, а другие — надеяться на возвращение.

Как и в случае с предыдущей книгой Кея, «Поднебесной», я довольно долго колебался перед тем, как всё же начать читать. Тот роман нельзя было отнести к лучшим его произведениям, несмотря на возвращение к привычному жанру, и не хотелось испытать очередного разочарования. А основания для сомнений были, ведь «Звёздная река» рассказывает о той же стране, Катайской империи, правда, спустя три с лишним сотни лет. Необычный подход и для Кея, и вообще: не так много я могу вспомнить подобных примеров. Тем не менее, в глубине души я знал, что в конце концов новый роман рано или поздно прочту обязательно. И, едва перелистнув несколько страниц, вдруг поймал себя на том, что уже с головой погрузился в книгу. Кей вернулся.

Итак, со времён «Поднебесной» и описанного в ней мятежа военачальника Ань Ли прошло больше трёхсот лет. Однако память о кровопролитной войне и крушении Девятой династии в Катае жива до сих пор, несмотря на то, что династия на троне уже Двенадцатая. С тех самых пор армейская служба превратилась в удел отбросов общества, неспособных прокормиться как-то иначе; какую-нибудь карьеру в армии сделать нельзя, а придворные и чиновники, чтоб их, паче чаяния, не обвинили в склонности к армейским порядкам, избегают всего, что хоть как-то связано с войной. Даже ездить на лошадях они не учатся, что уж говорить, например, об обращении с оружием. Командиров же назначают настолько некомпетентных, что те способны забыть взять с собой осадные орудия, отправляясь в поход на вражескую столицу. И результаты подобной политики вполне закономерны: территория Катая значительно сократилась за прошедшие века, Шёлковый путь более недоступен его купцам, а северные земли, известные как Четырнадцать префектур, оказались под властью бывших кочевников сяолюй, теперь создавших собственную империю. Катай к тому же платит колоссальную дань этим самым сяолюй, пусть её и называют подарками императора его «племяннику».

И в общем-то, всех всё устраивает. Император царствует, наслаждаясь чудесным садом, который устроили при его дворце, пишет стихи, рисует картины, придворные в меру сил и способностей интригуют и стремятся подняться выше, знание классической поэзии и умение писать иероглифы становится основой любой карьеры, а отданное северянам серебро возвращается обратно благодаря торговле. Но ничто не вечно; и в семье мелкого провинциального чиновника растёт мальчик, считающий, что ему предназначено вернуть Катаю утерянные земли и величие, а на севере небольшое кочевое племя готовится поднять свой мятеж и взойти к вершинам могущества. Можно сказать, что в книге один главный персонаж, или два, или несколько. Главным образом автор изображает здесь эпическую картину перемен, происходящих в Катае в течение многих лет, лишь время от времени высвечивая на ней отдельных героев. Чаще других в центре внимания оказывается тот самый мальчик, Жэнь Дайянь, за годы превратившийся из юного разбойника в командующего катайской армией. Но даже не попытаюсь утверждать, что другие персонажи менее важны. Линь Шань, женщина, получившая мужское образование и умеющая писать стихи, достойные самого императора; Хан Дэцзинь, первый министр; Цзао Цзыцзи, ближайший друг и соратник Дайяня и многие другие — все они так или иначе вплетают свои нити в общее полотно. Истории некоторых персонажей обрываются иногда чрезмерно быстро, однако это лишь добавляет убедительности всей истории, которая никогда позволяет сбыться всем планам и надеждам.

Как и предыдущая, эта книга основана на вполне конкретных исторических событиях. Не особо хорошо зная историю Китая, я поначалу предполагал, что прототипом послужили завоевания монголов под предводительством Чингисхана, но ошибся. В послесловии Кей прямо указывает, что изображал вторжение чжурчжэней в начале двенадцатого века и судьбу легендарного военачальника Юэ Фэя. И за вычетом вымышленных названий «Звёздная река», в общем-то, оказалась вполне историческим романом, насколько мы сейчас можем представить события, происходившие девятьсот лет назад в Восточной Азии. Формально это, конечно, фэнтези, как и большинство книг Кея, но фантастический элемент тут традиционно минимален. Герои время от времени видят призраков; Дайянь встречается с лисицей-оборотнем дайцзи, которая желает увести человека с собой... Было ли это в действительности или привиделось герою? Возможно, это лишь элемент мифа о человеке из ниоткуда, ставшем защитником катайского народа? Весь роман напоминает легенду; повествование по большей части идёт довольно-таки монотонно, но монотонность эта не утомляет, а завораживает, чему способствуют и эмоциональные вставки, и стихи, которых, возможно, меньше, чем в «Поднебесной», но они всегда уместны и почти превращают книгу в сказание поэта. И как настоящее сказание о легендарном герое, «Звёздная река» оставляет открытым вопрос о его судьбе в финале. Мёртв он? Или скрылся в глуши с любимой женщиной? Или где-то рядом, следит, не понадобится ли снова людям его помощь? Никто не знает. Можно только верить.

Есть у меня такая книжная слабость — люблю время от времени читать книжки, написанные по игровым мирам. Помогают они нередко вспомнить приятные эмоции, которые я испытывал во время прохождения, а то и узнать что-то новое об интересном мире. С Вархаммером (в данном случае фэнтезийным) скорее как раз второй случай, поскольку с чисто игровой точки зрения с этой вселенной я не особо знаком, хотя в общих чертах, конечно, представляю. Но мир зато там детален и многогранен, с массой народов, героев и легенд, так что просто почитать тоже приятно, тем более что понаписали о нём немало. Книга Ли как раз из подцикла «Легенды», произведения которого рассказывают о древнем прошлом мира, о том, каким образом всё сложилось так, как предстаёт перед игроками в, так сказать, современности.

Колдун Нагаш — фигура именно что легендарная. Именно он много-много веков назад, стремясь открыть секрет бессмертия, первым создал заклятия перерождения и воскрешения мёртвых, став величайшим повелителем нежити в истории мира Молота Войны. Действие происходит в пустынных землях Неехары, где существует лишь несколько более-менее крупных городов-государств. Сюжетных линий две, и разнесены они во времени на двести лет; более ранняя рассказывает о том, как жрец Нагаш, брат царя города Кхемри, жаждущий захватить трон, на который по закону не имеет прав, начинает изучать тёмную магию, а более поздняя и более объёмная описывает десятилетнюю войну Нагаша с другими правителями, на которой он и применяет в полной мере свои новые заклинания и армии скелетов. По большому счёту, основное содержание книги — это описание разнообразных сражений, стычек и походов, что неудивительно, поскольку весь этот мир был придуман для того, чтоб воспроизводить сражения. Однако описания не кажутся однообразными: автор достаточно тщательно подошёл к тактике сражающихся армий, учитывая всю специфику неживых существ. Постарался Ли и над персонажами, в первую очередь, конечно, над своим главным героем: Нагаш, мечтающий сокрушить богов и самому стать верховным владыкой страны, временами по-настоящему жуток.

Эта книга не особенно типична для нынешней серии ЖЗЛ. Что неудивительно, ведь написана она была ещё в 1934 году, но опубликована в полном объёме только теперь. Причин касаться не будем, тем более что к литературным достоинствам биографии они отношения не имеют. Но характерных примет литературоведения того времени в ней хватает.

Тщательно изучив множество источников, от писем самого Гоголя и воспоминаний его современников до самых новых на тот момент работ о писателе, Воронский написал детальную и при этом очень увлекательную книгу. Уже с юных лет своего героя автор отмечает двойственность его натуры, и впоследствии придерживается этой достаточно распространённой концепции, в основе которой противопоставление Гоголя-обывателя и Гоголя-художника. Но вторая ипостась Воронскому, конечно, много интереснее, так что бытовой стороне жизни Гоголя он уделяет куда меньше внимания, чем его творчеству, последовательно показывая эволюцию его взглядов, приёмов, образов. Приметы времени написания, конечно, встречаются нередко: тут и характерные штампы, обличающие николаевскую эпоху, и чрезмерный упор на недовольство писателя крепостными порядками, и негативное влияние на него православия в целом и отдельных представителей церкви в частности. В заключительной главе, подводящей итог всей жизни и творчества Гоголя, встречаются ссылки и на Маркса с Энгельсом, применительно, конечно же, не к самому писателю, а к описанию эпохи вообще.

Всё это вовсе не делает книгу сколько-нибудь плохой, всё же Воронский в первую очередь человек, любящий и хорошо знающий Гоголя, а лишь потом официальный литературовед. На страницах книги он даёт читателям, может быть, и ангажированную слегка, но яркую, многогранную и хорошо обоснованную панораму творчества классика. А заключительная глава, которая публиковалась и отдельно в своё время, помимо подведения итогов даёт и широкий обзор влияния Гоголя на позднейшую отечественную литературу, вплоть и до ранней советской, а заодно и рекомендации писателям-современникам побольше внимания Гоголю уделять. Кто знает, может быть, советская литература была бы в чём-то иной, выйди книга Воронского в те годы...

Главный герой — двадцатилетний бывший студент, бывший же официант, а ныне и вовсе безработный, к тому же только что расстался с девушкой. Расстался, правда, мягко сказано — последняя ссора едва-едва обошлась без неизлечимых ранений. Дальше он волей случая становится мелким наркокурьером, благодаря чему заводит новые знакомства в богемной среде и на время даже поселяется в знаменитом отеле «Челси». Можно было бы предположить, что это начало большого пути к успеху, каким бы этот успех ни был, но нет. Перед нами предстаёт просто небольшой отрезок жизни главного героя (вроде бы его имя так и не было названо, но могу и ошибаться). Отрезок, в общем-то, малоинтересный, по большому счёту 250 страниц малого формата заполнены всё тем же содержанием, что и сериал, только вот тех же плюсов тут совсем не обнаружилось. Переживания экс-студента скучны и обыденны; персонажи, что попадаются ему на пути неизвестно к чему, варьируются от столь же унылых, как и он сам, до попросту мерзких, сюжета же, по большому счёту, нет вообще.

Так что если меня хотят убедить, что вот это произведение могло стать бестселлером номер один... ну, я не то чтобы совсем не поверю, бывает и не такое. Просто мне очень не хочется в это верить. Впрочем, никто и не пытается, я полагаю; выпуск книги — просто рекламный ход, тем более, что вышла она, когда сериал был в самом разгаре, просто мне в руки попалась только теперь. И как попалась, так и забудется в момент. Не стоит тратить время.

Книга о Дарвине начинается с небольшой провокации — пяти фраз из самых разных областей знания, с одной ошибкой в каждой. Предлагалось попробовать их исправить и тем самым оценить, не окажется ли книга слишком простой (в случае, если это удалось) или неинтересной (если читатель даже не попытался). Я вроде как справился с двумя — ответов автор не даёт даже в конце. Впрочем, их можно найти и самостоятельно, цель книги совсем не в них.

Стиль текста практически тот же, что и в книге о Дюма. Объёмные абзацы быстрого, почти разговорного языка. Но по-прежнему сложно сказать, характерно ли это для Чертанова вообще или же он пытается таким образом подчеркнуть насыщенность жизни своего героя; Дарвин здесь исключительно активен, любознателен, лёгок на подъём и общителен. Сейчас Дарвин — скорее символ и предмет идеологических споров, чем живший когда-то человек, но в этой книге он воскресает. Странно было узнать, как прославленный при жизни учёный был робок и нерешителен в бытовых вопросах, как стеснялся, обращаясь за помощью к малознакомым людям, пусть даже куда менее известным. И при этом умел заразить и близких, и чужих людей страстью к исследованиям неизвестного, равно как и к наблюдениям за, казалось бы, привычными, издавна знакомыми человеку явлениями — поведением домашних животных, например.

Разумеется, книга об учёном, рассказывающая лишь о его жизни, вряд ли может оказаться по-настоящему хорошей книгой. Но это не тот случай: Дарвин показан не в вакууме, а как центральный, но всё же лишь один из персонажей научного процесса девятнадцатого века, в первую очередь в области биологии, но не только. Теория эволюции (пусть сам учёный это слово почти не использовал) и естественного отбора (хотя это название ему и не нравилось) в книге представлена во всём своём развитии, от предшественников Дарвина до современности, конечно, в сжатом виде. Кое-что Чертанов растолковывает на самом простом уровне, для тех читателей, кого он дипломатично называет «лириками». Отдельная глава посвящена восприятию и развитию учения Дарвина в России и СССР.

Заканчивается книга только как-то поспешно. Всё в том же быстром стиле идёт рассказ о последней книге («Дождевые черви»), об ухудшении здоровья Дарвина, смерти, похоронах и... всё. Внезапно как-то; возможно, в каком-то подведении итогов нет большой нужды, о значении трудов учёного рассказывает, в общем, вся книга, но всё же хотя бы притормозить темп повествования не помешало бы. Впрочем, это мелочь.

Имя Лихэйна я впервые услышал, по-моему, в одной из ранних серий «Касла»; этот писатель был одним из тех детективщиков, с кем Касл время от времени играл в покер. Как минимум внешнее впечатление он произвёл хорошее, так что это стало для меня поводом запомнить имя и когда-нибудь познакомиться с творчеством. Может, и не самое логичное умозаключение, но какая разница? :)

«Общак» — не самая известная и, вероятно, не самая показательная книга автора, но попала мне в руки именно она. И впечатление сложилось... ну, неоднозначное. Действие небольшого по объёму романа крутится вокруг одного из многочисленных бостонских баров, которым под вывеской предыдущего владельца, Кузена Марва, ныне заправляет местная чеченская мафия, используя бар время от времени как место сбора денег. Главный герой — Боб Сагиновски, бармен из этого самого бара — живёт совершенно безликой жизнью, передвигаясь между баром и домом и раз в неделю заходя в церковь по многолетней привычке. Но однажды он находит в мусорном контейнере избитого до полусмерти щенка и забирает его домой, и что-то с этого момента словно начинает меняться. К тому же как раз в день слива «общака» их с Марвом бар грабят, что привлекает к ним внимание как мафии, так и полиции, тем более что не закрыто ещё старое дело об исчезновении их посетителя.

Хотелось бы сказать, что с этого началась увлекательная череда ярких и неожиданных событий с запутанной интригой, но увы, сюжет в этой книге практически отсутствует. Ну да, конечно, что-то там происходит, люди встречаются, что-то делают, что-то планируют, кто-то погибает в итоге, кто-то нет. Но назвать это сюжетом язык не повернётся. Новые сцены, кажется, скорее служат поводом для того, чтоб рассказать об очередном персонаже; эти рассказы-портреты, пожалуй, лучшее, что есть в книге. Хоть ни единого положительного героя тут нет, отрицательны они всё же по-разному и описаны образно и ёмко. Вот только этого, к сожалению, слишком мало, чтоб назвать книгу хотя бы хорошей. В прошлом году «Общак» был экранизирован; я вполне могу допустить, что на экране эта история могла получиться лучше. Наверное, со временем я посмотрю и фильм, тем более что там сыграл свою последнюю роль Джеймс Гандольфини.

Трилогия — в общем-то, классическая форма фэнтезийного эпика, и выстраивается она чаще всего по вполне определённой схеме. Первый том — знакомство с миром и героями, завязка сюжета, обозначение грядущих бедствий и локальные победы. А по-настоящему всё плохо становится уже во второй части, чтоб в третьей грянула эпичная победа. Конечно, бывают и исключения, но где их не бывает? В данном же случае отхода от традиций, в общем-то, не видно.

Итак, первая книга действительно завершилась определёнными успехами: предателя в столице Адро нашли, первое наступление кезанских интервентов отразили. Но, понятное дело, до финала ой как далеко. Новая, куда более крупная армия врага собирается на южных границах, куда и отправился фельдмаршал Тамас. Не рассчитывая на победу над превосходящими силами врага в прямом столкновении, он отправляется с двумя лучшими своими бригадами в обход через горы, чтоб нанести удар с тыла. Однако из-за предательства план рушится, и Тамас с достаточно небольшими силами оказывается отрезан от своих в глубине вражеской страны. Адроанская армия тем временем считает фельдмаршала погибшим, терпит поражение и отступает, и по большому счёту лишь сын Тамаса Таниэль Два Выстрела старается вернуть солдатам боевой дух. Ну и беды столицы одним-единственным предателем, конечно, не исчерпались, так что инспектор Адамат продолжает рыть землю в поисках своего личного врага лорда Ветаса, который одновременно и враг государственный.

То ли автор ко второму тому окончательно разогрелся, то ли я уже слегка сроднился с этой серией, но «Поход» получился более цельной и увлекательной книгой, чем «Завет». Правда, «столичная» линия уступает обеим «военным», её герои большую часть времени топчутся на месте, практически не двигая сюжет вперёд. Впрочем, в финале она таки преподносит небольшой сюрприз. Достаточно интересные повороты происходят и на театре военных действий, и в штабе отступающей армии Адро, но там и по ходу всей книги скучать не приходится. Что особенно приятно, автор не затягивает чрезмерно закрытие некоторых сюжетных линий и добавляет на смену им новые. Добавляются и новые действующие лица, не все из которых действительно интересны, правда, но за некоторых, как новых, так и старых, действительно переживаешь. В результате положение на момент финала второго тома трилогии сложилось интересное и тревожное, но не чрезмерно запутанное, чем грешат иные писатели. И пока ни в судьбах отдельных героев, ни страны, ни всего мира нет никакой ясности. Хочется надеяться, что с переводом заключительной книги не затянут.