облако тэгов
Макси Брук
Смерть шпиона
Morte d’Espier, 1955
И вот в королевство пришла война. Двор погрузился в хаос. Многие рыцари, изрядно поправившиеся за пять лет сытой жизни, с трудом влезали в доспехи. Всю ночь пылали горны оружейников и кузнецов. Весь день в замок свозили провизию, загружая повозки. А посреди сей суеты находился я, одинокий и бесполезный.
«Лучше бы отец отдал меня в ученики к рыцарю или даже оружейнику, а не к колдуну», — горько размышлял я.
— Нет, сын мой, — изрёк бесшумно возникший мой наставник Мерлин. — Твой час придёт. И уже скоро.
Я вздрогнул и посмотрел на него.
— Значит, вы и вправду читаете мысли, как гласят слухи?
— О, нет. Мне достаточно взглянуть на твоё лицо. Твои мысли начертаны там пылающими рунами.
— Ой… — Волшебство всегда кажется таким простым после объяснений Мерлина. — И когда же пробьёт сей час?
— Увы, я не умею читать будущее, хотя в обратном уверены многие. Я лишь предсказываю, как прошлое влияет на грядущее. Но прежде чем закончится война, свой дар раскроет каждый. А теперь ступай — твои навыки уже требуются в Совете.
«Совет!»
Впервые мне предстояло сопровождать учителя на Королевский совет. В тот момент не было во всей Англии более возгордившегося человека.
«Мои навыки?»
Я докажу Мерлину, что он не ошибся, взяв меня с собой.
Мы пересекли двор, прошли через Зал Круглого Стола и вошли в небольшую комнату рядом. Там уже сидел наш король, его военачальники и главные распорядители. Увидев нас, король Артур улыбнулся.
— А, мой добрый Мерлин и его юный ученик. Мы как раз начинаем. Садитесь — сейчас и здесь.
Мы почтительно поклонились, как подобает магам, и заняли места: наставник — по правую руку короля, я — позади, за небольшим столом с перьями, бумагой и чернилами. Чернилами моего собственного изготовления, из дубовых орешков и ржавчины, хотя некоторые полагают, что я их извлекаю из мира духов.
Тут я сообразил, что призвали меня не для военных советов, а лишь для записи происходящего. Ибо рыцари, хоть и велики телом, храбры и искусны в бою, но буквы едва разбирали. Даже наш добрый король запинался во чтении и письме. Как позже пояснил мне Мерлин, королю не требуется быть писцом или магом, если он может оными повелевать. Так он сохраняет ум свободным для государственных дел — подобно тому, как я беру на себя мелкое чародейство, дабы наставник мог сосредоточиться на важном.
И хоть мои советы и не требовались, я многое узнал о военном деле. Раньше я и не подозревал, сколько деталей следовало учитывать.
То был не последний совет, где вёл я записи. Когда армия выступила, а при дворе воцарилась тишина, военачальники и распорядители больше не собирались — только король, Мерлин и я ежедневно выслушивали донесения гонцов, следя за битвами издалека.
Далеко на севере высилась стена, возведённая римлянами поперёк Британии. Хотя владения короля Артура простирались и за неё, лишь немногие сыновья тамошних дворян отправлялись ко двору, желая стать рыцарями Круглого Стола. Северные кланы отличались грубой речью и смуглой кожей, нежели подобает англичанину. И вот они объединились под предводительством сэра Брайана, провозгласившего себя королём, и бросили вызов власти Артура, Божьей милостью повелителя Британии.
Первые дни донесения не радовали, но и не огорчали. Наша армия достигла Великой стены. Проводились вылазки в поисках врага. Но с каждым днём вести становились хуже. Наши отряды попадали в засады. Заставы постоянно подвергались атакам. И всякий раз враг оказывался многочисленнее, хотя мы знали наверняка: армия его меньше нашей. Наконец король не выдержал. Рыжая борода вздыбилась, а могучий кулак обрушился на стол. Он взревел:
— Клянусь Всевышним! У нас армия или сброд?! Почему они не двинутся на проклятого Брайана и не раздавят его раз и навсегда? Почему, спрашиваю?! Почему?!
Мой наставник спокойно встретил королевский взгляд, как и я — хотя, признаюсь, внутри у меня всё дрожало.
— Они выступали не раз, сир, но всякий раз Брайан ускользал.
— Я знаю! Но как? Неужто он искуснее моих рыцарей? Неужто он лучше меня?
— Нет, сир, нет. Я долго изучал донесения и, кажется, уловил закономерность…
— Говори же, человек!
— Куда мы направляем войско — там его нет. Но стоит оставить слабый гарнизон — он тут как тут. Так можно действовать, лишь зная наши планы.
— Хочешь сказать, среди нас есть предатель? — Голос короля стал тихим и напряжённым, что пугало даже больше, чем рёв.
— Вряд ли. Вашим людям можно доверять. А вот шпион...
— Шпион! Волне подходит негодяю с чёрным сердцем, и уж точно не британцу! — Королевский гнев поутих, и он задумчиво погладил бороду. — Но, чёрт возьми, как? Как шпион узнаёт наши планы?
— И это, думаю, мне ясно. Будь я с армией, я бы его нашёл.
— Значит, ты будешь с армией. В путь, Мерлин. В путь, Аларик. Мы выступаем на рассвете.
И на рассвете мы выехали. Король, мой наставник с набитыми седельными сумками, дюжина оруженосцев и солдат. Мы скакали быстро, долго, без отдыха. К вечеру я еле слез с лошади, чтобы поесть. Наконец, с наступлением темноты, мы незамеченными добрались до лагеря.
Король шагнул в большой шатёр, где собрались военачальники. Он поднял забрало и окинул их взглядом.
— Что вы за рыцари? Не можете разгромить войско вдвое меньшее!
Все вскочили на ноги, словно конюхи, застигнутые за игрой в кости.
Сэр Ланселот заговорил:
— Ваше Величество, лишь мы тому виною. Солдаты храбры и рвутся в бой. Но сражаться с этим Брайаном — всё равно что ловить блоху. Где ударишь — его там нет.
— Значит, — взревел король, — мне пришлось пересечь половину Британии, чтобы научить вас ловить блох?
— Нет, сир, я не это имел в виду...
— Довольно! Если не можем победить силой, возьмём колдовством. Мерлин, дело за тобой.
Тень пробежала по лицам рыцарей. Многие из них прежде сталкивались с моим наставником — и всегда оставались в дураках. Но вскоре недовольство улеглось: Мерлин говорил мягко и разумно, а они были людьми храбрыми и умели слушать.
— В этом шатре вы планируете кампании?
— Да.
— И он хорошо охраняется, чтобы никто не подслушал?
— Да. Негоже, чтобы воины узнавали о планах слишком рано.
— А долго ли вы совещаетесь?
— Ещё бы, добрый Мерлин. Битву в мгновение ока не спланируешь.
— И вам, наверное, нужно подкрепляться?
— Да. Такие дела сушат глотку.
— Кто подаёт закуски?
— Как кто? Слуги, конечно.
— Значит, во время обсуждения битвы в шатре присутствуют посторонние?
Понимание вспыхнуло в их глазах. Король тихо произнёс:
— Слуги. Клянусь святыми, один из слуг нас предал. — Затем громовым голосом: — Эй, стража! Приведите слуг! И эконома!
В мгновение ока привели всех. Шесть парней в кожаных куртках с белыми салфетками — их отличительным знаком — на поясах, и маленький толстяк, чьё брюхо таки кричало о его должности.
Все выстроились перед королём, потупив взоры. Артур долго смотрел на них.
— Один из вас предал меня. Один из вас ел мой хлеб — и выдавал мои планы врагу. Говорите! Кто из вас Иуда?
Шеренга дрогнула, но никто не проронил ни слова. Король повернулся к эконому:
— Обнажите им спины. После пары ударов плёткой виновный найдётся.
Мерлин коснулся королевского локтя:
— Сир, под пытками признаются все. И мы ничего не узнаем.
— Тогда повесить всех! Очистим лагерь от паразитов.
— И вы до гробовой доски будете нести бремя смерти пятерых невинных.
Король тяжело опустился на стул и прикрыл глаза рукой.
— Но как? Как узнать, кого повесить?
— Позвольте мне, сир. Аларик, мои седельные сумки.
Я поспешно подал ему сумки. Мерлин достал оттуда сосуд, в каких добрые хозяйки хранят патоку, и вылил содержимое на землю, очертив круг вокруг шести слуг.
— А теперь — уберите факелы.
Когда это сделали, шатёр не погрузился в темноту, как можно было ожидать. Вместо этого круг засветился зловещим зелёным пламенем, наполнив пространство жутковатым сиянием. Я увидел страх на лицах всех присутствующих. Но лишь я знал, что «магический огонь» — всего лишь светящиеся гнилушки в меду.
Мой наставник медленно произнёс низким, торжественным голосом:
— Вы стоите внутри круга огня. И дух пламени укажет на виновного… Протяните правые руки!
Шесть дрожащих ладоней раскрылись. В каждую Мерлин вложил по белому камешку размером с толстый палец.
— Сожмите камень крепко. Если вы невиновны — бояться вам нечего. Но дух огня не пощадит предателя. Крепче, говорю вам, крепче!
Они сжимали камни сто ударов сердца подряд. И вдруг на лбу одного из слуг выступили крупные капли пота. Он болезненно стиснул зубы. Но пальцы разжались против воли. Камень упал на землю, а на ладони остался огромный волдырь — словно он сжимал раскалённый уголь.
— Внесите факелы! — скомандовал Мерлин.
Когда свет вернулся, юноша застыл, тупо глядя на свою обожжённую ладонь.
— Кто этот негодяй? — спросил король эконома.
— Некий Ричард Дейл, Ваше Величество.
— Откуда он взялся?
— Его прислал ко мне сэр Марвин.
— Сэра Марвина сюда — и пусть объяснит!
— Невозможно. Сэр Марвин погиб в первый день сражений.
— Значит, вы не уверены, что именно он прислал сего человека?
— Ричард пришёл сам и сказал так. Мне отчаянно не хватало слуг, и я взял его.
— Вы не могли знать, — вздохнул король. Затем устало добавил: — Отведите парня к палачу. Верёвка ждёт его.
Тогда юноша заговорил. Он выпрямился и посмотрел королю прямо в глаза:
— Нет, сир. Не обрекайте Роберта дху Брайана на позорную смерть.
— Роберта дху Брайана? Племянника сэра Брайана? Что ж… Казните его с почестями на рассвете.
Юношу увели.
О, если бы я мог сказать, что после его смерти война сразу закончилась! Но увы. Правда, армия сэра Брайана вскоре потерпела поражение, но потребовались долгие месяцы, чтобы выследить и уничтожить всех его сторонников.
По дороге домой мы не обсуждали произошедшее. Чародеям не пристало разглагольствовать о своём искусстве перед непосвящёнными. Лишь оставшись наедине в наших покоях, мы смогли поговорить. Мерлин откинулся в кресле, уставившись в потолок.
— Наставник, вы не учили меня управлять духом пламени.
Он посмотрел на меня:
— Нет никакого духа пламени. — Затем задумался. — Нет, я не прав. Дух пламени есть, но не сверхъестественный. Ты и сам его знаешь.
— Я?
Я попытался вспомнить всё, чему он меня учил, но не обнаружил ничего подходящего. Мерлин потянулся к ящику, стоявшему рядом с ним, и бросил мне белый камень.
— Сожми в ладони. Крепко.
Я сжал. Через мгновение камень стал тёплым, затем — горячим. В испуге я разжал пальцы. Ладонь уже покраснела.
— Рассмотри его.
Я осторожно поднял камень. Теперь он стал холодным, но рука ещё пылала. Просто кусок песчаника. Я понюхал его — и всё понял.
— Горчица! — воскликнул я. — «Дух» — всего лишь горчичное масло, обжигающее кожу, подобно пламени.
— Верно. Один камень я вымочил в горчичном масле. Оставалось лишь вложить его в руку виновному.
Я улыбнулся, радуясь, что разгадал секрет. И лишь через несколько минут осознал: «Не до конца!».
— Наставник… но как вы определили, кому из слуг дать сей камень?
Мерлин улыбнулся:
— Раздавая камни, я смотрел на их руки. Руки крестьянина или работника грубы от тяжкого труда. Лишь у дворянина — вроде Роберта дху Брайана — могла быть столь мягкая ладонь.