Жозе Сарамаго «Слепота»

В 1999 году в Париже был открыт концептуальный ресторан «Dans le noir» («В темноте?»), посетителям которого было предложено получить «уникальный сенсорный опыт»: на время обеда добровольно лишиться зрения. То есть буквально — отведать французской кухни в абсолютной тьме, в окружении незрячих официантов. Ресторан быстро стал популярным, приобрел статус социально значимого проекта и чуть ли не полевого психологического исследования.

Впечатления посетителей «Dans le noir?» можно свести к одному слову: «открытие». Книга отзывов полнится шоком познания иной реальности: «находишься будто вне времени и пространства», «после выхода из ресторана заново познаешь цвета, неприятности кажутся несущественными, и хочется благодарить Бога за счастье видеть мир». Наглядная иллюстрация того, что в нормальных условиях человек слабо представляет истинную радость зрения и не воспринимает зыбкость привычной действительности.

Схожие выводы формулирует и Сарамаго в «Слепоте». Как и в своих последующих «Перебоях в смерти» и «Двойнике», португальский автор со словами «а что, если…» берет простейшее, но щекотливое допущение и далее уверенно и слегка отстраненно выводит следствия. Безымянных жителей безымянной страны беспричинно поражает эпидемия «белой болезни»: той же, по сути, слепоты, только с плавающим перед глазами молочным туманом вместо черной кофейной гущи. Правительство экстренно организует для незрячих спартанский карантин, наспех маскируя беспредел гражданственными речами, но все равно не справляется с жутким недугом, то ли передающимся через «взгляд» слепца, то ли распределяемым по результатам глобальной небесной лотереи. Лишь одной женщине выпадает счастливый жребий, но в разворачивающемся кошмаре ей еще предстоит пожалеть о сохранившемся зрении.

«Слепота» принадлежит к тому роду историй, в которых личность рассказчика важнее коллизий сюжета и внутреннего движения героев. Логично, что прошлогодняя экранизация романа в исполнении Фернанду Мейреллиша была встречена прохладно: без фирменных авторских интонаций фантазия о всеобщей незрячести изрядно теряет в очаровании, попросту усыхая до схематичного второразрядного хоррора.

Более всего по сумме впечатлений роман напоминает душевную беседу со старым философом, рассказывающим в очередной раз одну из своих любимых притч, с многочисленными отступлениями, отвлеченными размышлизмами, прихлебыванием чая и подмигиваниями слушателю. Причем генетика истории не совсем ясна: то ли рисующийся в воображении седой мудрец излагает своего авторства умственное упражнение с тысячью подсмыслов, то ли осовремененную античную легенду (тем более что незрячесть — важный мотив древнего мифотворчества; хотя преемственность «Слепоты» в этом отношении сомнительна, поскольку в тексте не прослеживается никаких гомеровских или, скажем, эдиповских реминисценций).

А может, это вообще быль, которую повествователю случилось наблюдать в далекой молодости (в эпизоде книги как раз выведен прозрачный образ писателя, ослепшего, но продолжающего творить). Тогда вполне объяснимо, что в памяти рассказчика сохранились лишь профессии и особые приметы действующих лиц: доктор (офтальмолог, по иронии судьбы), жена доктора (она-то и сберегла зрение), старик в черной повязке, девушка в темных очках, первый слепец, жена первого слепца… вот, кстати, и практически полный перечень героев «Слепоты».

Совершенно стивенкинговский гарнитур, присутствует даже маленький мальчик. У короля ужасов он бы, возможно, и был единственным зрячим, да еще с экстрасенсорными способностями; у Сарамаго это нарочито обыкновенный мальчик, за 368 страниц подающий голос лишь репликами типа «где мама?». Образы персонажей «Слепоты» начисто лишены рельефных изгибов и не представляют никакой самостоятельной ценности; но своей откровенной обыденностью служат Сарамаго в качестве переменных для подсчета среднего арифметического по человеческим слабостям.

Через частную историю выживания семи человек в белом хаосе, своеобразным карандашным наброском потенциально эпического полотна, автор показывает подлинно апокалиптические сюжеты; в том числе россыпь сцен, отвратительных почти до сюрреализма. Не только зрение потерял человек, но и систему нравственных сдержек и противовесов. Раз никто никого не видит, зачем чего-то стесняться? Что бы ни произошло, ты неотличим от прочих, анонимен, ты всего лишь молчание во тьме, слепой среди слепых. Поэтому зрячая жена доктора выступает выносной коллективной совестью объединившейся вокруг нее крохотной группки, и спасает от падения в бездну хотя бы микрообраз человечества. Совесть, в отличие от правосудия, не может быть слепой, — постулирует Сарамаго.

Роман вообще гладко трактуется через аналогию физической слепоты и утери твердых ценностно-этических ориентиров. Неслучайно герой-доктор мимоходом горько замечает: «Я всю жизнь заглядывал людям в глаза, а ведь это единственная часть тела, где, быть может, еще пребывает душа, и если их тоже не станет, то…». Пока число «ослепших» колеблется в допустимом интервале, за здоровье социума можно не беспокоиться, но когда отклонение от нормы нормой становится, описанного в «Слепоте» кромешного ада не избежать. С другой стороны, даже один «зрячий» может удержать окружающий его мир от полного распада.

Но это лишь первая и самая поверхностная смысловая подкладка текста. Глубже спрятан следующий пласт идей: иллюзорности самодовольного благополучия современного общества. На практике декларируемый гуманистический прогресс фальшив и пустотел, словно трухлявый пень; и в сколь-нибудь экстремальных условиях инстинктивно-первобытное начало с сухим счетом побеждает морально-правовые надстройки. Вот это и есть настоящая слепота, вынесенная в заглавие и проиллюстрированная в романе даже избыточно подробно, — дремучее незнание истинных пропорций биологического и социального в человеке; кротовья беспомощность перед силами собственного подсознания.

Важно, что идейный заряд равномерно рассеян по тексту, преподнесен без лишней дидактики. Правда, Сарамаго регулярно вспенивает спокойную гладь романа натуралистическими встрясками, сюжетно обоснованными, но все-таки дешевыми по своей сути. Тем более что при чтении «Слепоты» не испытываешь эффекта присутствия, персонажам-манекенам не сопереживается; в происходящем мало внутренней интриги, напряжения. Автор с читателем будто бы с безопасного расстояния, из-за толстых стекол, следят за изощренным лабораторным экспериментом, с умеренным интересом протоколируя ход событий. При этом старшего лаборанта время от времени «пробивает» на абстрактные философствования и лингвистического толка заметки на полях. Вот показательная выдержка: «…в слепых глазах старухи мелькнуло недоверчивое выражение, хотя и это тоже всего лишь общепринятая формула, применяемая в подобных обстоятельствах, фигура речи, ибо в глазах, какие ни будь они, хоть зрячие, хоть слепые, хоть вообще вырванные, никакого выражения нет и быть не может, эта ко всему безразличная двухместная карета повезет, кого в нее ни посади, и заберет себе всю славу, хотя все бремя разнообразной визуальной риторики берут на себя веки, ресницы, брови».

В то же время извилистый, слегка академичный, полный невесомых полуулыбок и словесного жонглирования, уникальный стиль Сарамаго почти нивелирует недостатки текста. Погружаясь в густой, пряно-ароматный авторский слог, вдруг обнаруживаешь, что в твоей читательской мускулатуре остались еще непроработанные мышцы, их-то и упражняет литературный фитнес-тренер Сарамаго. Здесь необходимо сказать отдельное спасибо постоянному переводчику автора Александру Богдановскому, виртуозно воспроизведшему изысканную португальскую вязь на русском языке.

Итог: великолепно рассказанная и переведенная философская задачка для ума с сильным этическим накалом.

Бывают книги, которые развлекают тебя и они возвращаются на полку, для того чтобы, скорее всего там и остаться. Бывают книги, которые развлекают тебя с изрядной долей выдумки и они проглатываются за один вечер и через несколько лет они, скорее всего, будут перечитаны. И очень редко попадаются книги, которые делают тебя немного другим по сравнению с тем каким ты был до ее прочтения. Думаю, в данном случае мы имеем дело как раз с такой книгой.

Жозе Сарамаго создал в своем условном художественном полотне очень страшную картину мира после глобальной эпидемии слепоты, и оттого, что ты веришь каждому слову, каждой причинно следственной связи становиться еще страшнее.

Действие начинается с того, как сидя за рулем автомобиля, слепнет молодой мужчина, и второй мужчина отвозит его домой. Именно с первого мужчины в мире начинает распространятся эпидемия так называемой «белой слепоты»,а называется она так потому что инфицированные после заражения видят перед собой не черноту(как бывает в таких случаях),а некую белизну непонятного происхождения, ибо глазной врач к которому пришел ослепший водитель автомобиля не нашел в физиологии глаза никаких визуальных изменений ,которые могли бы объяснить причину внезапного недуга.

Именно так начинается один из самых страшных и наиболее достоверных романов, которые я прочел в своей жизни.

Нужно сказать, что автор максимально абстрагировал действие своего романа, сделал его абсолютно интернациональным как минимум в рамках христианской цивилизации. В книге вы не найдете имен собственных, и все персонажи привязываются либо к визуальной индивидуальной примете ,например «девушка в темных очках» или «косоглазый мальчик», роду деятельности (аптекарь, доктор), либо к причастности к другому персонажу «жена доктора», «жена первого слепца», иногда Сармаго индефицирует человека с произведенным действием или однажды произнесенной фразой.

Именно этот художественный прием, а также повествование без разделения мыслей и диалогов героев должноствущими знаками препинания создают неповторимую атмосферу и стиль повествования.

Поначалу власти страны пытаются справиться с внезапно нахлынувшей эпидемией локализировав больных в отдельно взятых учреждениях. И именно в первое из подобных заведений попадает доктор, осматривавший первого слепца, и его чудом оставшейся зрячей жена.

Постепенно мы попадаем в атмосферу зарождающегося хаоса и полной безнадежности и неопределенности, которая постигла запертых в помещении бывшей психиатрической больницы людей.

Дабы не раскрывать сюжет, я просто скажу, что это книга о том, что человек, или, по крайней мере, подавляющее большинство, так и остался диким животным и при малейшем ветре, который может смыть весь лоск и конформизм современной цивилизации, тот самый духовный прогресс для которого понадобились тысячелетия исчезнет в мановения в случае существенного изменения условий необходимых для выживания..

То есть, образно говоря и упрощая, мы не поделимся единственным добытым на охоте куском мяса со своим другом, а просто попытаемся убить его и съедим все сами в целях максимально возможного срока выживания в условиях ограниченных ресурсов.

Что лучше стать зверем и выжить или картинно умереть, оставаясь человеком?

Или попытаться выполнить обе эти задачи, что пытаются сделать герои этой книги?

Вопрос конечно далеко не первой свежести, но вот форма ответа на него до такой степени убедительна и ярка, что ты понимаешь, что так на раньше на него не отвечали. Возможно, и отвечали также сильно, но это был немного другой ответ.

Высший балл однозначно, ибо только «Пикник на обочине» Стругацких сопоставим с этой книгой по эмоциональной мощи и человечности. И вместо сакраментального «СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ, ДАРОМ, И ПУСТЬ НИКТО НЕ УЙДЕТ ОБИЖЕННЫЙ!!!» я просто желаю вам быть зрячими и иногда видеть свет во мраке бытия.

Очень характерный — я бы сказал, типичный — образец современной прозы. Была «Белая болезнь» Чапека. Была «Чума» Камю. Соединяем, не добавляя ничего нового, — в итоге Нобелевская премия.

Современная литература тщательно не замечает великих предшественников — а в лучшем случае делает несколько ритуальных поклонов в их сторону (как Сарамаго вскользь называет слепоту? правильно, «белой болезнью»). Но нынешние карлики отнюдь не стоят на плечах былых гигантов.

Внезапная слепота, как какое-то проклятье, а затем неожиданное прозрение – это намекает на вселенскую, архетипическую историю подобно истории царя Эдипа или воскресшего Лазаря, но кульминации, катарсиса, увы, не случается. Внезапно начавшись история внезапно обрывается, а в промежутке между зрением, в состоянии белой слепоты мы узнали, что способны на грязь, кровь, скотство. Да только было ли это для кого-то тайной? Остались хоть какие-то иллюзии относительно человека после Холокоста? Конечно, нет. И в чем ценность именно этой книги? Подобный сюжет расчеловечивания встречался и ранее, причем более талантливо исполненный (мне на память пришли «Повелитель мух» Голдинга, «Благоволительницы» Литтела и «Превращение» Кафки). Что может быть интересным: что время действия – наши дни? что герои, лишенные имени, отождествляются с самими нами? что мы тоже хотели бы добавить на какое-то время хаоса в эту беспросветную серую жизнь? Возможно. А, может быть, история понравится тем, кто не читал Голдинга, Литтела и Кафку?

В детстве я часто игрался в «слепоту» — благо, стремительно угасающее зрение позволяло представить эту игру едва ли не репетицией последующей жизни. Просто закрывал глаза и жил в темноте час или два. Больше все равно не выдерживал, слишком страшно становилось. Слепота одного человека — это трагедия для него самого и для его близких. Слепота общества (во всех смыслах этого слова) — это катастрофа.

Сюжет романа Сарамаго одновременно прост и при этом крайне сложен. В некоем Городе начинают один за другим слепнуть люди — без видимой медицинской причины, причем слепота эта передается от человека к человеку быстро и неотвратимо. Общество решает изолировать слепцов, но бушующая эпидемия продолжает свою жатву. И только одна женщина почему-то остается стойкой к слепоте, ее глаза продолжают видеть, несмотря ни на что (причем периодически видеть такое, что лучше бы им ослепнуть право слово).

Признаться, больше всего подкупил не фирменный стиль Сарамаго — не выделенные в прямую речь диалоги, отсутствие восклицательных и вопросительных знаков — просто тотальная глыба текста, вместе с тем не создающая неподъемной тяжести при прочтении. Ну пишет так человек, что уж тут поделаешь. Получается так естественно, что даже как-то акцентировать внимание и восхищаться (ну или ругать) не получается. Меня подкупила жесточайшая психологическая достоверность происходящего. Быт колонии слепцов в карантине ужасает, однако практически не оставляет сомнений в своей честности и прямоте. Кажется, по-другому и быть то не может. Человек человеку волк, а в данном случае не прост волк, а раненый волк, а раненый зверь, как известно, опасен вдвойне. Шаг за шагом накручивает спираль ужасов Сарамаго, опираясь при этом не на традиционный саспенс или хоррор, а исключительно на человеческую психологию. Читать это страшно и противно, но оторваться от этого невозможно.

И ведь не вызывают вопросов необъяснимая и необъясненная слепота, не вызывает вопросов странная устойчивость к непроницаемой белой мгле перед глазами единственной женщины в городе. Потому что преподносит все автор как жестокую, достоверную притчу — на это работают и стиль письма, и отсутствие имен у персонажей, и подчеркнутое невнимание к причинам эпидемии. Сарамаго интересует не это. Сарамаго интересует психология людей в минуту. когда они наиболее нужны друг другу, наиболее беспомощны поодиночке. И в эту минуту редкие островки доброты и взаимовыручки тонут в океане насилия и глупости, более того, иногда добро вынуждено отстаивать себя наиболее жестокими и бесчеловечными способами. Вывод, сделанный автором, для нас весьма неутешителен. И в этом контексте даже странноватый хэппи-энд не выглядит таковым, ибо дело не в нем — ведь свой приговор Сарамаго вынес значительно раньше...

«Слепота» от Жозе Сарамаго — это рассказ, который автор с надрывом старался растянуть (за уши и очень неумело) до формы романа.

Чего-то нового в этом бездарном произведении нет, зато много пошлости, глупых и ненужных мыслей Сарамаго, которые он, наверное, считал философскими. Идею можно назвать хорошей (за это и ставлю 1 балл), но все настолько растянуто, настолько нудно и монотонно, что читается с большим трудом и иногда с отвращением. Вот-вот, — думаешь, сейчас что-то будет, может даже интересно, но НЕТ, опять много грязи, пошлости и откровенного дерьма (извините, но дерьма в этом «романе» действительно много).

Назвать это творение фантастическим романом нельзя, не вижу ни одного сценария подобного развития событий, тем более, что роман-катастрофу и Постапокалиптику считаю своим любимым жанром и прочитал множество книг на эту тему — ВСЕ они в разы лучше «Слепоты».

P.S. Конечно, есть шанс, что я не понял этот роман, но на самом деле, мне жаль тех людей, которые тратят свое время на подобную муть, читая положительные отзывы. «Слепота» худшее, что с чем я ознакомился в последние годы.

P.S.S. Остался только один вопрос — где теперь взять силы, чтобы забыть этот срам??? Такое ощущение, что в бочке с гноем искупался.

Всё время, пока читала книгу, меня не отпускало чувство отвращения. Ко всем описываемым сценам, к тому, что автор все время забегает наперед, что философские вставки слишком бедны и ввиду обстоятельств абсолютно не воспринимаются. Почему одна женщина видит? Для чего? Чтобы показать ее ужас, или чтобы дописать сцену ее выворота наизнанку при виде очередных трупов? Нам вполне хватает автора, который все время, кстати и не кстати комментирует всё подряд.

В голове плотно засел Камю со своим величайшим произведением «Чума». Я бы сказала, что это лишь жалкая его копия. Почему? Да потому, что там тоже присутствует автор, там тоже философские отступления, болезнь приходит внезапно без объяснения и так же внезапно исчезает, ее лекарство не найдено, правительство бессильно. Даже слова: «Я думаю, мы не ослепли, а были и остаемся слепыми...» полностью идентичны словам Жана Тарру про то, что все люди зачумлены и каждый носит в себе эту чуму, несмотря на то, есть эпидемия на данный момент, или нет ее.

Автор все время показывает одни и те же противные сцены. Нам и так уже достаточно красочно все расписали, зачем же повторять это снова и снова?

Нет, удовольствия я не получила. Более того, эти философские отступления на фоне Камю показались настолько жалкими и ничтожными копиями… Разочарование…Оценка 5

Так-с, что мы имеем? Постапокалиптический концлагерь. Поменять местами время действия, болезнь на социальную принадлежность, психушку на Колыму или Освенцим, то получим того же Шарламова, Солженицина и иже присных. Даже из философских мыслей о человечности, о религии торчат большие лагерно-солженицинские ушки.

Скажу, что прочитал с удовольствием. Но особенного ничего нет. Это всё мы проходили — так что книга целиком вторична.

Автор выбрал своеобразный способ изложения ( нет имён, прямых диалогов). И таким образом он как бы намекает на обыденность, мол, так должно и быть в такой ситуации, именно так люди и поступят, что ещё можно ожидать. Чего этой книге, действительно, не хватает, так это сильной кульминации, чтоб шокировать уже усыплённого читателя. Но так ничего из ряда вон и не случилось. Так что просто не понятно, зачем столь заунывный способ изложения. Или это просто ради оригинальности?

Возможно, отсутствие сильного финала — это способ показать то, что общество готово простить себе любое преступление и мерзость, что ПОСЛЕ всё снова будет, как и прежде — жизнь продолжается, совесть никого не мучает. Да и вообще, есть ли совесть у общества...

Может г-н Сарамаго решил призвать нас поразмышлять над тем, что между строк. Но тогда следовало давать больше намёков, чтоб книга не производила впечатления нечто серенького, пытающегося выдать себя за шедевр.

Продолжаю знакомиться с наименованиями из своего списка на прочтение. В этот раз настал черёд романа с глобальным событием, но не являющегося постапокалиптикой, с кошмаром в социуме, но не являющегося антиутопией (по крайней мере, в моём понимании). Итак, это история об эпидемии «белой» слепоты и её ужасных последствиях.

Прежде всего, конечно, хочется отметить специфический стиль романа. Привычного оформления диалогов нет и в помине, а рассуждения автора необычайно длинны. К этому быстро привыкаешь, даже забавно проговаривать про себя такие объёмные мысли, стараясь не потерять сути. Но, признаться, разговоры героев читались у меня в голове голосом не то Веллера, не то Жванецкого (уж не знаю, почему). Ещё одной яркой чертой произведения является отсутствие имён у героев, зовутся они по роду деятельности (доктор) или же какой-то черте (девушка в тёмных очках).

Если коротко описывать происходящее в книге большую часть времени, то можно обойтись двумя словами: «Всё плохо». Пояснение: в «Слепоте» рассказывается о том, как низко может пасть человек, потеряв главный ориентир в жизни, зрение. Точнее, как низко может пасть человек, если вокруг все так же слепы, как и он. Какие-то вещи остаются неизменными, например, среди слепцов, как и среди обычных людей, встречаются воры и откровенные негодяи, наравне с людьми порядочными, однако с основной массой дела обстоят крайне печально. Нельзя сказать, что это удивительно, но тем не менее это очень расстраивало меня по ходу чтения.

По характерам персонажей сказать мне, в общем-то, нечего. Не сочувствовать героям нельзя: ну, слепота же, безысходность, одна только попытка поставить себя на место несчастных вызывает приступ отторжения, смешанного со страхом. А вот сказать, что за кого-то я переживала особо, не получается.

Должна сделать ещё одно признание. Как бы меня ни впечатлила книга, я не уверена, что поняла, что автор хотел до меня как читателя донести. Уж явно не мысль, что всеобщая слепота — это нехорошо. В моменты, когда у героев случались «приступы» философствования, я испытывала скорее раздражение, потому что как-то не вязались у меня эти неожиданные мудрости с атмосферой творящегося кругом безобразия. Кроме того, простая вроде бы идея «будучи зрячими, мы более слепы, чем сейчас» вызывает у меня вопросы. Вот эта внутренняя слепота, она по отношению к чему проявляется? Что, по мнению автора, значит «прозреть по-настоящему»? Отринуть в себе животное начало, подняться над ним? Стать более чуткими по отношению к окружающим? Возможно, вся книга является ответом на эти вопросы, но, увы, я не в состоянии окинуть её всю анализирующим взглядом, так что остаётся довольствоваться догадками. Глядишь, хоть одна из них окажется верной.

Рекомендовать книгу к прочтению буду в первую очередь за форму, а во вторую — за содержимое.

P.S. Не могу не упомянуть об обложке издания, в котором читала «Слепоту» (2009 года). Обложка эта создаёт ложное ощущение, что берёшься за любовный роман.

Зрение… как часто мы недооцениваем его. Ведь это наша возможность не cтолько ориентироваться в пространстве, воспринимать окружающую среду, информацию, узнавать друг друга, сколько осознавать самих себя. Нельзя забывать, что то, как и что мы видим определяет наше поведение. А если люди ничего не видят? Что тогда?

Сарамаго очень сурово прошелся по реальности, наступившей для некоего городка, когда все его население подверглось внезапной эпидемии — слепоте. Слепоте не обычной, когда все вокруг темное, а иной – белой слепоте, которая не щадит никого и чья природа совершенно непостижима.

Казалось бы, такое несчастье должно объединить людей, заставить их помогать друг другу, ценить протянутую руку помощи, быть благодарным в ответ. Вместо этого весь эгоизм присущий индивидууму вылезает наружу – все животное, что есть в человеке, открывается в самых низменных своих проявлениях. Только одна женщина, чудом миновавшая общей участи, пытается остановить людей в их деградации, но процесс, увы, необратим…почти.

Книга местами неприятная, местами очень неприятная, а все из-за реалистичности, с которой автор расписывает поведение людей и окружающую их обстановку: изоляция, потом заброшенные улицы, антисанитария, царящий кругом страх, враждебность и вопреки обстоятельствам — стремление к власти и насилию.

Но сколь мрачно бы все ни было, это книга в первую очередь о том, что какими бы ни были обстоятельства высшей ценностью все равно должны остаться любовь и взаимопонимание – тогда все станет на свои места.

Когда я перевернул последнюю электронную страницу этой книги, то не сдержал вздоха облегчения. Труд, на который я обрекал себя на протяжении двух с половиной недель нового года – завершен. У труда этого есть вполне конкретное имя: Слепота Жозе Сарамаго.

Немного предыстории. До этого я читал у Сарамаго лишь «Каменный мост» — роман, после прочтения которого автор запомнился мне искусным мастером слова, обладающим бурной фантазией и богатым чувством юмора. И вот, размышляя над тем, какой бы книжкой порадовать себя в новогодние каникулы, я выбрал Слепоту. Руководствовался я следующими соображениями: а) от Нобелевского лауреата можно не опасаться некачественного текста; б) поскольку мозг отдыхает от повседневной напряженной работы за кусок хлеба с маслом, то можно почитать что-либо посерьезнее Колобка.

Надо сказать, что и по пункту а), и по пункту б), попадание мной в книгу было стопроцентным. Текст и вправду – был очень качественным, и ох каким серьезным!

Что же до остального… Мне кажется, что любой мало-мальски грамотный человек, и уж точно – каждый посетитель данного сайта, слышал хоть пару слов об этой книге. Слышал о ней эту пару слов и я. Вот они: «эта ух какая крутая книга о том, что в некоем не названном городе, в некоей неназванной стране начали слепнуть люди. Ужас-ужас, просто эпидемия слепоты. Непонятная неизлечимая болезнь.»

После прочтения, если кто меня спросит – стоит ли читать эту книгу, я отвечу следующее.

Книга – очень тяжелая. Автор исследует такие глубины человеческой психики, опускается на такое дно человеческих душ, всесторонне, кропотливо, скрупулезно и ужасно подробно показывает нам мразь, мерзость, вонь и смерть. Смерть личности, смерть плоти, смерть общественных институтов. Говорит о том, что века современной цивилизации сумели нанести лишь легкую патину культуры на звериную сущность человека. Патину, мгновенно слезающую с душ – достаточно пройтись по этим душам скребком непреодолимых несчастий.

Да, несмотря на все невзгоды, у некоторых людей остались и крохи благородства, и толика здравого смысла, и какое-никакое человеколюбие. Но лишь – у некоторых. И то – относительно.

Уже одно это делает чтение весьма непростым. Автор же, не жалея читателя, усугубляет мрак картины и чтения особо изощренным садистским стилем. Самые сильные особенности этого стиля: А) очень плотный, практически без диалогов, с огромными абзацами, текст. Длиннющие предложения, которые (пусть меня поправят знатоки, если я ошибаюсь) называются, по-моему, сложноподчиненными. Кстати, должен сказать, что подобный витиеватый стиль, вкупе с прекрасным владением автором словом (спасибо переводчики, представляю, насколько непростой была у вас работа. И вы, на мой взгляд, справились с ней отлично) Б) На моей памяти это единственный роман, в котором нет ни одного имени! Представляете, Сарамаго, вместо того, чтобы дать своим героям имена, каждый раз выводит их свойства: первый слепой, жена первого слепого, доктор, жена доктора, девочка в очках, косоглазый мальчик, и т.п. Жуть!

Прошу понять меня правильно – я не то чтобы ворчу, я просто предостерегаю – не стоит браться за эту книгу, не собравшись с духом, в раздражении, усталости, депрессии, не располагая достаточным количеством времени и надежными друзьями, с которыми в любой час дня и ночи можно обсудить книгу за чашкой ароматного чая, кофе или какао.

Несмотря на все вышесказанное, книга очень понравилась. Чувствую, что запомнится она мне надолго.

И знаете еще что – книга, насколько я могу судить по собственному опыту, очень честная. Дело в том, что летом прошлого года я пару часов побыл слепым. Нет, я не просил милостыню у метро с картонкой на шее. Я прошел квест Мир наощупь. Пара часов, полгода назад.. а ощущения, полученные от этого квеста, до сих пор ярки, сидят под кожей, и с готовностью вылезают мурашками по всему телу, едва я заговорю об этом. Так вот… когда о Слепоте говорил Сарамаго, я постоянно был в мурашках – вспоминая тот квест. Из чего могу заключить – несмотря на всю фантастичность сюжета, автор не только в том, что касается физиологических ощущений слепого говорит правду. Скорее всего он говорит правду и тогда, когда говорит о физиологии душ и физиологии общества.

Книгу я прочла без малого год назад и сразу после прочтения была в восторге, хотя и тогда отметила про себя, что сюжет и развитие событий предсказуемы и совершенно не оригинальны. В тот момент, все же мне казалось, что в целом книга очень хороша, достойна наивысшей оценки и пусть не по сути, но по манере изложения, по некоторым моментам она замечательна. Вообщем, книга может увлечь и захватить. Можно сказать, что это модель социального эксперимента, поведения людей в чрезвычайной ситуации, при этом показано как поведение всего общества, так и отдельных индивидуумов. Так что в этом смысле это стандартный постапокалипсис. Героиня романа сразу же противопоставляется всем остальным, как в начале, так и в последних строках. Автор, явно жесток к ней, не дает шанса на жизнь «как все». А в целом книга о том, какая низкая скотина человек, как легко он превращается в «свинью» стоит лишь оказаться в изоляции или быть уверенным, что тебя никто не увидит и не укажет на тебя пальцем, что всю нашу цивилизованность держит лишь общество, но в то же время, общество ведь состоит из индивидуумов...

Построение книги, отсутствие диалогов и громоздкая конструкция предложения, на мой взгляд подчеркивает сложность коммуникации слепых, или то как зрячие люди представляют эту сложность. То, что автор регулярно отступает от основного повествования и пускается в рассуждения, позволяет вынырнуть из книги и отдышаться, потому мне эти моменты не мешали, а позволяли чуть прейти в себя после гнетущей атмосферы. Однако, даже в этом, во всех смыслах, беспросветном мире все же есть светлые моменты и нормальные, светлые чувства, доверие, любовь, взаимопомощь. Они как маячки.

И все же, сейчас я уже не так восторженно смотрю на книгу. Спустя время, эмоции укладываются и остаются трезвые мысли, а они таковы, что по сути это лишь один из многих очередных романов о том, как может низко пасть человек и как, по сути, эгоистичны и нецивилизованны люди. Если тогда, сразу после прочтения, я готова была рекомендовать эту книгу всем и каждому как отличнейшее и достойное социальное произведение, то теперь разве что для общего развития.

А потом я сходил по большому, давайте расскажу в подробностях. (С)

Книжку я прочитал всего несколько часов назад, не могу сказать, что книжка мне очень понравилась, тут дело даже не в эмоциях, которые возникают по мере прочтения данного произведения, и даже не в стиле написания, он не самый сложный по своей сути, а в некоторых недочетах, которые впоследствии оставляют крайне противоречивые впечатления от написанного. Я не буду обсуждать сюжетную затравку, о ней тут уже много чего было написано, отмечу только то, что атмосфера получилась потрясающая. Ужасы, которые порождает неизвестная эпидемия слепоты, описаны в мельчайших подробностях, жестоких, не всегда поддающихся какой-то классификации, надолго западают в память и избавиться от них не так уж и просто. Всю книжку можно разделить на две части, которые достаточно сильно отличаются друг от друга, как в эмоциональном плане, так и по качеству рассказываемой истории.

Первая часть, назовем её «Жизнь в карантине», знакомит нас с главными действующими лицами этой книжки, дает небольшое представление о их характерах, рассказывает как кто ослеп, после чего здесь начинается сложный, сопровождавшийся ужасами, процесс адаптации к жизни в условиях всеобщей слепоты. Паника, отвращение, отсутствие дисциплины и организованности, жестокость и страх со стороны ещё не ослепших людей, стеснение и неведение о происходящее в мире, всё это реализовано великолепно и оставляет сильный эмоциональный след, который заставляет задуматься, если ли черта, которая отделять нас от животных, или животное и так находится внутри нас, ожидая определенного катализатора, который выпустит настоящую сущность наружу? Все действия описаны в малейших подробностях, будь то справление нужды или изнасилование, у кого-то подобные подробности могут вызвать непонимание и отвращение, но это добавляет произведению особый шарм. Стоит отметить, что у Сарамаго есть какое-то не слишком здоровое отношение к фекалиям. О них пишется часто и во всех подробностях, что впоследствии вызывает недоумение, зачем все это описывать по десятому разу, да ещё так смакуя? Ясное дело, что автор пытался вызвать отвращение у читателя, но подобный метод срабатывает только первые несколько раз, потом это уже воспринимается не как что-то омерзительное, а как, своего рода, визитная карточка автора. Здесь же перед читателем предстает одна из главных проблем этой книги-логика главных героев. Она, мягко говоря, упоротая. В попытках сохранить человечность, ведь главная идея книги-слепота духовная, они совершают поступки, которые не поддаются какому-либо рациональному описанию. Постоянные разговоры о выживании идут вразрез с действиями и оставляют читателя в полном недоумении, особенно это относится к главной героине этой книги, которая по какой-то причине осталась зрячей и очень быстро принимает на себя роль поводыря. Муж занимается сексом с другой женщиной? Не страшно. Нас насилуют? Да пустяки. Дать отпор? Да вы что, мы же не звери! Впоследствии автор исправляется, но подобные моменты возникают очень часто.

Вторая часть книги, назовем её «Жизнь после карантина», является основным её провалом, так как автор ударяется в философию и проваливается почти что сразу. Все эти разговоры больше напоминают откровенную билеберду и не дают пищи для размышлений, а ведь должны, иначе зачем они присутствуют в книге? Единственный светлый момент-город, в котором оказываются главные действующие лица. Разруха, смерть, безысходность, все это описывается достаточно подробно, без какого либо преувеличения, даже невольно начинаешь рисовать у себя в голове все эти страшные картины. Есть множество упоминаний о фекалиях и процессах справления нужды, но куда уж без них? Написанное уже не вызывает какого-то интереса, по сути практически ничего не происходит, поэтому стараешься поскорее добраться до финала этой истории, который, как уже говорилось ранее, ничего нового из себя не представляет.

В завершении хочу сказать, что эта книга не является плохой, она скорее странная. Кто-то захочет её перечитать, кто-то забросит в самом начале, а кто-то, например я, поставит её на полку и, по прошествии определенного времени, больше никогда о ней и не вспомнит. Идея великолепная, хоть и не новая, но реализация подкачала.

Единственное, чего не хватает книге — эпиграфа из ВЗ, конкретно — из истории про Ноя. Любой момент, в зависимости от того, хочет автор наспойлерить или нет. Впрочем, автора можно понять: коли тебя отлучили от церкви (если не ошибаюсь), какие уж тут эпиграфы.

Книга прекрасная и жуткая. Точнее, наоборот, сначала жуткая, жуткая и жуткая, и только потом прекрасная. В любом случае, я не помню, чтобы какой-то текст за последнее время оказывал на меня такое *физическое* воздействие: от двух моментов меня реально трясло, без шуток, сердцебиение и мурашки по всей спине. Сжимаешься сам, сжимаешь лапками книжку — и не можешь оторваться никак, потому что единственная возможность избавиться от этого ощущения — это читать дальше.

Сарамаго, зараза такая, любитель социальных экспериментов. Или, чего уж там, скажем прямо: опытов над людьми. Надо отдать ему должное, в своих опытах он предельно честнен и по возможности соблюдает чистоту эксперимента, то бишь, старается ни в чем не отходить от того, что традиционно понимается под людской природой. Моей подругой, когда я рассказала ей сюжет романа, было высказано следующее мнение: если задать Сарамаго вопрос, над чем вы сейчас работаете, в ответ он лишь разразится жутким хохотом, как какой-нибудь заштатный властелин зла, и будет совершенно прав при этом.

Объяснюсь. Сюжет «Слепоты», как и «Перебоев в смерти», как и «Каменного плота» (который я не читала, но мне так кажется) основан на следующем принципе: что будет, если? Что будет с обществом, с культурой, с цивилизацией, с каждым отдельным человеком, если взять — и изменить какой-то из кажущихся неизменными показателей физического мира. Что, если люди вдруг перестанут умирать? Что, если люди вдруг внезапно ослепнут? Похоже на дешевый ужастик, но не ведитесь, автор честно отрабатывает свою славу: этот ужастик не из разряда дешевых, и вы еще пожалеете, что не пошли вместо него вот на тот новый мультфильм.

За считанные дни мы получаем общество внезапно — и заразно — слепых. А дальше — за мной, мой читатель — можете представить себе, что с ним творится. Современное, подчеркну, общество, вся цивилизованность которого основана прежде всего на способности видеть. Не верите — примерьте на себя. Практически все, что я делаю в своей жизни, кроме сна, связано со зрением. Пялюсь в монитор 12 часов в сутки на работе и неизвестно, сколько еще дома. Причем не только мне, зрение еще необходимо тем, кто обеспечивает человечество жизненно необходимыми ресурсами, типа воды и электричества. Стоит этим святым людям ослепнуть — все останавливается, цивилизация в лице своих материальных достижений будто перестает существовать. Но ведь слепым нужно как-то жить и что-то есть. Более того, поскольку слепота в данном случае постигает всех, а не только старых и немощных, и остальные вполне человеческие инстинкты в них не заснули. Представьте себе прекрасную картину, и не забудьте задержать дыхание — ведь чтобы убирать дерьмо, тоже нужно его видеть.

Роман движется по наклонной, с каждым поворотом сюжета — все хуже и хуже, новая ступень вниз. И тут начинаешь невольно останавливаться и оглядываться, инстинктивно бояться, что же будет: либо нас ждет вариант «Перебоев в смерти», когда напасть закончилась так же внезапно, как и началась, либо — «Гроздьев гнева», когда не заканчивается ничего, кроме жизни конкретных героев. И никто не обещал и не гарантировал ни катарсиса, ни исцеления. Как ни печально, по мере продвижения по тексту во второй вариант верится все больше. Впрочем, ура мне, я честно дотерпела, не заглядывая в конец (на ослепленных статуях святых в церкви, впрочем, чуть не плакала, потому что решила, что вот оно уже).

Я не в состоянии четко сфомулировать, о чем этот текст — в смысле керигмы — да и не думаю, что оно надо. Прочитайте и сами все поймете по произведенному эффекту. Странное дело, кстати, но витиеватый и на вид довольно тяжеловесный слог Сарамаго, с многочисленными авторскими отступлениями, поговорками, каламбурами — не просто не снижает эффект, а наоборот, увеличивает его. Наверное, потому, что за счет прекрасного перевода ты и текста-то, собственно (в смысле слов на странице) не замечаешь, а лишь следишь за потоком авторской мысли, как за поворотом кадра (не думая, что это на самом деле человек держит камеру). И читается так же — как вниз под гору с разбегу, казалось бы, такие предложения длиной на страницу, такие тропы, но как только до них доходит дело, они кажутся делом самым естественным, и их проскакиваешь, не замечая. Легче Сарамаго читается только Достоевский)) Но и его русский язык не столь хорош (это был поклон в адрес уважаемого переводчика)

История о внезапной эпидемии слепоты, поразившей жителей некоего безымянного городка. Первых ослепших, опасаясь пандемии, власти ссылают в лагерь-резервацию, где, несмотря на беспомощность людей, вскоре выстраивается своя жестокая иерархическая система власти и насилия...

Роман Сарамаго о том, как тонок защитный слой цивилизации. Как быстро в экстремальной ситуации люди теряют людское обличье. «Слепота» получилась чересчур рациональной, просчитываемой на несколько шагов, банальной и предсказуемой в своей философии. Действительно — показательный образец современного псевдоинтеллектуального романа. Написано с очевидным расчетом — «чтобы понравиться». И все же, все же... Текст Сарамаго оставляет некое странное послевкусие, заставляющее вспоминать этот роман и через несколько лет после прочтения. Очевидно, причина заключается в том, что «Слепота» просто переполнена щемящим чувством личного авторского одиночества. Чувство это отнюдь не сконструированное, а самое что ни на есть настоящее, подлинное. А за подлинность чувств прощается многое...