Виктор Астафьев «Царь-рыба»

Поувеченный язык всего сборника полон местечковых слов, архаизмов и словотворчества автора, при том, что лирический герой — человек образованный, писатель, он почему-то всё равно, разговаривает как неграмотный крестьянин 19 века. И в «Сон о белых горах» молоденькая москвичка Эля тоже думает почему-то этим местечковым суржиком. Сколько бы она времени ни провела с Гогой и Акимом, когда она успела привыкнуть даже думать на охотничьем жаргоне?

Читать очень сложно. Паустовский писал о природе, о деревенских людях, писал задолго до Астафьева, но его рассказы читаются легко и с удовольствием.

А тут..

И ладно бы это было сделано для атмосферы. Но такое ощущение, что просто цель была в каждое приложение напихать максимально большое количество непривычных слов: и в авторскую речь, и в речь абсолютно всех персонажей, соотносится это с их биографией или нет. Если вдруг оказывается, что у обычных слов нет какого-то местечкового варианта или блатного (регулярно у Астафьева встречаются зеки или бывшие зеки) , то автор сам вступает в дело и поувечивает слова:

«Собачья топонина» — почему не собачьи следы

Не «с упрёком» — а «упречно».

«Мечтал посидеть у костра, в нетронутой, а точнее сказать, в непоувеченной тайге, так неужели этот праздник продрыхать»

«Вторая желна застонала, запричитала на весь лес, черно умахива?я в глубь тайги»

Умахивая? Черно? Это как?

Ни слова в простоте, всё с ужимками.

Очень странно, почти в каждом отзыве написано об отношении человека к природе. Рассказов, где поднимается вопрос потребительского отношения к природе, штуки три на весь сборник.

В большинстве рассказов жестокая природа тайги — это арена, на фоне которой раскрываются самые ужасные стороны взаимоотношения людей. Люди здесь показаны слабыми, беспомощными, они ничего не могут противоставить природе, государству, друг-другу и даже бедовой своей голове, которая от слабости, одиночества, безнадёги толкает их на губительные шаги.

Всю жизнь севера Астафьев описывает с неприязнью — если семья, то обязательно отец пьёт или сел, или мачеха злобная, если гулянки-посиделки, ухаживания за девушкой «гулял девку, шарился между воротом и подбородком», тяжёлая безрадостная работа — светлых моментов ни у кого нет вообще!

Люди, которых описывает Астафьев: мрачные, жадные, нелюбимые и нелюбящие алкаши и преступники никак у меня в голове не соотносятся со знакомыми сибиряками: гостеприимными радушными людьми, которые никогда не оставят человека в беде, особенно зимой!

В рассказах Астафьева люди жрут друг друга. Алкоголь, грубость, зависть, все пороки вылезают наружу.

Удачливый рыбак? Давайте лодку ему порежем.

Отобрали браконьерский улов, побью жену, жена спряталась, сожгу дом.

Так бывает? Бывает. Но не на каждом шагу, в книге же такие всё! Кроме Акима. Аким на всю тайгу один нормальный человек с душой.

Ещё Астафьев идеализирует природу, приписывает ей благородство. Сетует, что якобы человек «потерял чувство дружбы к природе»?

В смысле потерял? А когда-то была дружба между человеком и природой? Вообще в дикой природе есть такая вещь — дружба? Серьёзно? В системе, где всё направлено исключительно на выживание, где слабые погибают, иногда становясь кормом для своего же вида (а у некоторых видов, и мамка слабого детёныша сожрëт, не поморщится).

Астафьев представляет,например, встречу с медведем как месть человеку за его потребительское отношение к природе . Но только это не месть, это естественное состояние вещей — сильный пожирает слабого, нет тут ни возмездия, ни расплаты.

Недовольство автора вызывает не только деятельность человека. Вполне природное распространение гусениц тоже вызывает у Астафьева враждебность.

Правильно по Астафьеву только какое-то одно стабильное состояние, которое он однажды запомнил, любое отклонение — гусеница ли расплодилась, рыба ли ушла в верховье реки, люди ли вывели какой-то вид — всё у него вызывает отторжение, нет созерцательности в его рассказах, всё плохо. Автор только почему-то забывает, что замеревшее незыблемое положение вещей — это тоже не природно, не естественно.

Его даже расстраивает, что насадили вместо картошки ромашку, ревень. И я не могу понять, чем это недоволен автор? Что людям стало легче жить и они могут что-то выращивать для удовольствия, для баловства?

Оторопь вызывает у него автоматизация производства, безлюдье внушает ему чувство ненужности.

Квинтэссенция негативных эмоций, недовольство всем подряд, безостановочное ворчание и коллекция отвратительных персонажей.

Одна из самых известных (если не самая известная) книг Астафьева, опубликованная во второй половине 1970-х с незначительными сокращениями, она явилась социально-культурным событием и вызвала оживлённую дискуссию в прессе. Являясь глубоко антисоветским произведением, в том смысле, что люди показанные в нём, совершенно не соотносятся с неким «человеком советским», образ которого культивировался в советской прессе и литературе, «Царь-рыба», тем не менее, получила Государственную премию СССР. Один из рассказов цикла — «Норильцы», цензуру не прошёл и был опубликован только в 1990 году под названием «Не хватает сердца».

«Царь-рыбу» иногда называют повестью, иногда романом, сам автор назвал её «повествование в рассказах». Фактически это сборник рассказов, объединённых местом действия и одним из героев — рассказчиком. Произведение глубоко автобиографичное, во многом перекликается с «Последним поклоном», но более цельное — объединённое общей идеей — противоборством и, одновременно, симбиозом природы и человека. В книге ярко выражены религиозные мотивы, тема ответственности человека за все свои действия.

Тринадцать эпизодов, историй из жизни енисейской деревни, в центре — стержень — рассказ, давший название всему циклу — «Царь-рыба», квинтэссенция книги, апофеоз борьбы человека и природы. Шесть рассказов перед ним, шесть после — о тяжёлой работе, о немногочисленных радостях, о сложных межчеловеческих взаимоотношениях. И, конечно же, о природе. Суровой, безучастной к человеческим делам, но при этом щедрой и невыразимо красивой. Описывая родные края, Астафьев, известный мастер художественного языка, превзошёл сам себя, книга местами читается как поэма, яркая, красочная, живая. Ну а люди... Они не хорошие и не плохие, они такие, какие есть, иногда хозяйственные до рвачества, иногда странные и несуразные, не от мира сего. Живые. Настоящие.

Может показаться, что Виктор Петрович хочет что-то очернить, что-то сгустить, показать неприглядную сторону и тэдэ, и тэпэ. Нет. Просто он показывает деревенскую сибирскую жизнь такой, какая она есть. Не нужно искать положительных и отрицательных героев, не нужно никого судить, жизнь гораздо сложнее чёрно-белой картинки. Сам Астафьев не удерживается, судит — настоящее, которое меняет всё вокруг, себя — стареющего и отрывающегося от корней. Иногда слегка брюзжит, иногда вспоминает траву, которая была раньше зеленей. Что ж, простим ему это.

Ода уходящей сибирской деревне, бескрайним просторам и крепости духа. Неоднозначная, местами тяжёлая, но очень лиричная книга.

Хочу отметить не просто высокий, а какой-то запредельный словарный запас писателя. Это не обычная фантастика, где новые слова можно придумать. Не могу вспомнить ни одного современного автора с такой же свободой владения русским языком.

О самой книге: фантастика в ней символическая, ее почти что и нет. Астафьев описывает поселок Чуш на берегу Енисея. Два забора, три двора. Один магазин. Ни газет, ни телевизора. Два культурных развлечения: водку пить и бабу бить. Все ловят рыбу. Ловят – это мягко сказано. Рыбу в реке просто изводят, самым жестоким способом из всех придуманных.

И здесь начинается что-то необычное. В повести не один раз подчеркивается, что природа и человек неразделимы, река – это жизнь, а значит рыбаки – по сути, дети этой реки. Вспомните детство Акима, его ответ на вопрос, кто его отец. Получается, что браконьеры – это неразумные дети.

Что делают с такими детьми? А теперь вспомните, что со всеми с ними стало. Кто наказывает браконьеров? В материальном мире нет такой силы, которая может это сделать.

Существует много толкований этой повести, и мое – одно из многих. Скажу только, что это непростая книга, которую нужно читать не один раз.

И еще после таких книг понимаешь, насколько блеклая и плоская даже самая невероятная обычная фантастика.

Виктор Петрович Астафьев- относиться к моим любимейшим писателям! А царь рыбу можно перечитывать десятки раз не уставая удивляться с какой любовью автор описывает красоту Енисея, тайги и всей земли сибирской. Пронзительное произведение, состоящее из нескольких новелл, трогает до глубины души, и подобно скальпелю вскрывает пласты времени, показывая непростую историю освоения Енисея в нашем недавнем прошлом.

P.S. К настоящему времени енисейский осетр практически полностью уничтожен как популяция! Причиной тому стала Ангарская ГЭС и просто человек с самоловом.

Чудесная книга о жизни человека, душевная, светлая. И, конечно же, Сибирь, именно Сибирь – основной герой произведения, а человек лишь идет с ней в связке, только благодаря природе он раскрывается перед читателем. Вереницей проходят судьбы людей, личные трагедии, во всей полноте раскрываются характеры. А ценности, воспеваемые автором, неизменны – единение с природой, чистота душевная, любовь к Родине,.. Злободневны темы, поднимаемые Астафьевым – это и браконьерство, и бездумное расточительное использование природных богатств,..

Прекрасны пейзажи, занимательна и колоритна речь героев, живая, богатая диалектизмами. Пришлось порой рыться в интернете, чтобы найти значение некоторых слов, но это не умалило удовольствия, полученного от чтения этой замечательной книги.

Енисей-батюшка — сибирский стержень России, Руси…

Конечно эта книга является сборником. Сборником весьма разноплановым и в то же время посвящённым одной большой мысли — взаимоотношение человека и природы. Хотя, казалось бы, сама постановка вопроса в такой формулировке глубоко противоестественна— человек является продуктом природы нашей планеты (вряд ли мы инопланетяне) и потому не может быть отделён от неё. Однако же вот, поди ты, взял и отделился. Причём не в силу своей гордыни, но и по вполне объективным критериям. Отделился тогда, когда стал для своего существования и процветания нуждаться во всё более искусственной среде обитания — из пещер вылез в шалаши, затем стал строить избушки и каменные строения, а там и пошло-поехало. И со всей силой своего хитроумия стал человек менять естественную природу обитания, подгонять её под себя, любимого. Не считаясь с тем, что нарушает права на жизнь многих других живых существ планеты и истребляет целые виды, а также сводит на «нет» целые природные зоны и среды — тундру и тайгу, сельву и джунгли, и Мировой океан, и недра.

По стилю эти рассказы и очерки, а также почти полноправные повести, представляют собой смешение жанров: тут вам и автобиографические кусочки, и вполне художественные рассказы, и почти что приключенческие моменты и случаи из жизни рыбаков и охотников русского Севера, богатейшие по наполненности бытовые зарисовки — и всё это перемежается вполне документальными вкраплениями и публицистическими рассуждениями автора или героев книги. При этом автор так умело компонует всё это разностилье и многожанровье, что никакая из составляющих книги не кажется довлеющей и главной, а только сама общая идея и общий настрой — любовь к родной земле и природе и боль за их будущее, равно как и боль за будущее самого Человека на этой земле и на Земле вообще — стоит в центре всего повествования.

Давно целился на эту книгу и вот наконец дотянулся. И ужасно рад — очень дельная и толковая, а помимо этого ещё и интересная книга. Книжища!