---
Станислав Лем «Человек с Марса»
“Человек с Марса” – раннее произведение одного из известнейших европейских фантастов 20-го века Станислава Лема. Написанная в 1945-ом году повесть уже должным образом позволяла оценить нарратив всего творческого пути Лема, вместе с тем как следует давая понять, что из себя представляет этот писатель не только в плане философии, но и в плане подхода к тексту со стороны осознания подноготной материала. И говоря о “Человеке с Марса”, мне кажется, следует осветить оба эти “плана”.
Станислав Лем не без причины ассоциируется с жанром “научная фантастика”, обогащенной спереди ещё одним словом – “крепкая”. Его гибкость в сфере, в которой он рассуждает, уже с первых лет его творчества являются не то что обширными, а академическими, поддерживаемыми научным познанием. Рассуждения же описываются через методологию по правилам актуальной для времени книги науки. Хотя, не так, следует всё же признать некоторые допущения, без которых вести диалог на тему такого существа, как человек с Марса, мне кажется, невозможно. Текст, как и большинство иных произведений, пестрит научными терминами, названиями аппаратуры, используемой в экспериментах. Да что там говорить, когда сами эксперименты, которые никак не могли иметь место быть в реальности, расписаны с таким чаянием, что сложно как раз в них не поверить. И это чувство, чувство полного погружения, которое происходит в книгу и вместе с тем застревает где-то на задворках “третьего лица” ввиду того, что не всё ты способен понять из сказанного автором, очень знакомо уже по ранее прочитанным работам Лема – “Солярис”, “Эдем” и “Непобедимый”. И в данной стези нельзя сказать что-то кроме: “С ранних творческих лет автор остался верен себе до конца”.
Для неподготовленного, да вовсе массового, читателя это не совсем есть хорошо, особенно когда общепонятные вещи Станислав Лем не затрагивает. Так не было в знаменитом “Солярисе”, но так есть здесь, в “Человеке с Марса”. Хорошо это? Сложно вопрос. Но привносит это что-то новое в читателя? Здесь “да” настолько же утвердительное, насколько крепка философская позиция Лема касательно того, что взаимопонимание между расами различных планет невозможно.
И знаете, что самое интересное в выше написанном? В том, что сам Лем ставил под сомнение свою позицию в том же “Эдеме”.
В данном антиутопическом романе автор описывает первый контакт нехарактерно простым для себя способом. Он изображает его столь обыкновенно и нетривиально, что даже не совсем верится, что это, собственно, Станислав Лем. Нет, конечно, следует уточнить, что “нетривиально” – именно для таланта и ума Лема, а не для всей литературы, ибо увидь я подобное у начинающего писателя остался бы под немалым впечатлениям.
Ну да ладно. Следует вернуться к “Человеку с Марса”, ибо говоря о нём, я сказал, что повесть однозначно привносит нечто новое в читателя и сравнил твёрдость этого утверждения с позицией автора, который свою позицию, как раз, предавал сомнению. И в этом кроется основная идея. Сама повесть наталкивает на неё, само построение драматургии в развивающихся событиях, сам сюжет и главные биты истории – это продукт событий, чья череда и логическая последовательность не всегда подвергалась сомнению со стороны сугубо мирно настроенных людей: учёных, самостоятельно сформировавшихся в делегацию по первому контакту с инопланетной расой.
Анализ действительности иной природы мышления с позиции собственных поведенческих паттернов способен в равной мере сулить как благоприятный исход, так и совершенно противоположный. И каждое убеждение, каждое действие следует рассматривать с точки зрения не просто биполярной позиции, а с позиции, имеющей куда больше сторон – столько, сколько способен осознать человек ввиду собственного кругозора. Таким образом уже в данной работе и можно увидеть того самого, на весь мир известного благодаря своему “Солярису” Станислава Лема: его научная фантастика – метафора реальности. Он ставит жизненную проблематику и бытовую конфронтацию на рельсы его привлекающей темы, теории или измышления, которым он заражён, а после делится этим с читателем.
Часто, общаясь об этом польском авторе, я слышу упрёк в его сторону из-за “слишком скучных текстов”. Я сперва был с этим согласен. Но позже, как только более-менее для себя раскрыл схематику его повествования, стал менее категоричен. Смотрите на мотивы героев и на конфликты, и вы увидите в текстах Лема довольно обыденные ситуации, явление в необычном свете. Свете, который пленяет столь же сильно, как загадка виденного профессором Линдсеем на Марсе.
Хотя, правды ради, стоит сказать, что меня куда больше пленила загадка столь странного и необоснованно мистифицированного начала повести, которое в контексте всего текста смотрится: “а” – нелепо и “б” – никак необоснованно. Это, думаю, и можно списать на неопытность автора, то есть на те самые вещи, из-за которых сам Станислав Лем относился к своему дебюту с критикой и нелюбовью. Пусть дебют, как мне кажется, очень и очень неплох.