Курт Воннегут «Колыбель для кошки»

Если кому-то придёт в голову издать книжную серию «Библиотека мизантропа», то эта книга, безусловно, окажется там в первых рядах, ибо в ней есть полный «джентльменский набор», начиная с хлёсткой бессмысленности названия и кончая желчным экстерминатусом безответственного человеческого рода. Проблема лишь в том, что ни один мизантроп такую литературу в жизни не полюбит, даже если горячо поймёт и поддержит автора. Все междустрочья данной книги буквально вопят: «Не вздумай всё это любить! Не вздумай тут никому сострадать, переживать катарсис и выносить высокую мораль! А если тебя всё же угораздило этот роман полюбить, зафанатеть, перечитать N раз и вписать в своё жизненное кредо, то ты такой же олух, как большая часть его героев».

Роман где-то изобилует и даже подкупает своей окрыляюще меткой сатирой, своей нескучной философией, своей как будто даже принципиальностью... но стоит расфокусироваться, и проступает банальное брюзжание душевно травмированной натуры. Автор пытается показать инфантильность ученых, но, к счастью, тот, кто знает о науке и учёных дальше поп-культуры, увидит лишь огульную инфантильность отношения к учёным самого автора (или его «лирического героя»). Проще говоря, рассказчик буквально гордится тем, что ничегошеньки не знает и знать не хочет о настоящих учёных, да и, что скрывать, о значительной части обычных людей. Однако, не ведая о предмете ничего, кроме отдельных примеров, он, как заправский учёный, умудряется по точкам построить правдивую, эффективную и болезненно фотореалистичную модель нашей действительности. Не это ли гениальность?

В общем, «Колыбель для кошки» — безусловная веха в литературе и, безусловно, заметный острый угол на полигоне всей человеческой культуры, так что низкую оценку тут никак не поставить. А любить — нет, книга мне не понравилась.

Первая книга Воннегута которая мне решительно не понравилась. С чего начать... У романа нет базиса, стержня, центровой идеи. Поначалу это повествование от лица журналиста, чуть ли не в гонзо стиле. Тут всё ещё более-менее, даже есть пара сильных моментов, вроде сцены в погребальном бюро. Начиная с середины всё идёт по наклонной — эпизод в самолёте сильно затянут без видимой причины. Дела становятся хуже по прибытии в Сан Лоренцо. Читать мифологию страны вполне занятно, но полным и бесповоротным бредом начинает попахивать, когда Франклин назначает первого встречного, т.е. главгероя, ни много — ни мало, президентом целой страны. Семейка Хониккеров конечно та ещё — папаша сбрендил под конец лет, ладно, но дети то у него вроде в своём уме. Тут вот и проступает наверное главная проблема романа — персонажи и их беспросветная тупость. Не в плане низкого интеллекта, а в плане того, что никто не видит дальше собственного носа. Все просто удивительно узколобы, особенно женщины — они у Воннегута описаны с такой долей неприязни, что попахивает мизогинией. Главгерой так вообще по присвоении ему должности возомнил себя полубогом, начинает командовать людьми и прочее, хотя по факту он даже не подписывал никаких бумаг и по-хорошему его с таким же успехом могли в любой момент турнуть из страны. Впрочем, его характер ещё полнее раскрывается пред лицом апокалипсиса —

Есть ещё много претензий со стороны сюжета — например, каким образом лед девять, который является оружием страшнее всех ядерных бомб и сибирских язв вместе взятых, абсолютно легко и просто можно вынести из лаборатории и унести к себе домой? Я что-то сомневаюсь, что Оппенгаймер мог вот так просто забрать атомную бомбу себе домой, пусть даже бы она могла поместиться в кармане пиджака.

Многие превозносят сатирический взгляд автора — да, есть такое, но он ни разу не вытягивают весьма условный, идущий из ниоткуда в никуда сюжет и в особенности глупых и откровенно неприятных героев романа.

Это просто набор эпизодов — вот тут плеснём комедии, тут экшна, тут типа философии (вот кстати цитаты Боконона — немногое ценное, что есть в книге). Всё это распластано очень неравномерно и без видимого старания. Не ожидал от автора такой халтуры.

Курт Воннегут был, наверное, последним из значимых, знаменитых американских фантастов, у которого я ничего не читал в крупной форме. Пробел был заполнен, а книга понравилась.

Если кратко о сути — абсурдно-достоверная история о конце человечества. С моей точки зрения именно так парадоксально построен текст романа — нелепо, но закономерно и внезапно, но ожидаемо. Ибо причиной апокалипсиса на сей раз не стремление людей уничтожать себе подобных, или природный катаклизм, а неописуемая глупость и чудовищная безответственность.

Это роман-предостережение, уже которое по счёту и в относительных пропорциях мало кем услышанное и ещё меньше тех, кто им руководствуется. Сколько их таких — двадцать, пятьдесят миллионов? Нужно в сто раз больше. Человечество давно уже не верит или делает вид, что не верит в конец света. Мы снимаем и смотрим о нём фильмы, описываем его в огромном количестве книг. Прямо сейчас в какой-нибудь секретной лаборатории учёный, не слишком заботясь о последствиях, выводит новый штамм смертельного вируса. Этой же ночью где-то будут сброшены в океан токсичные отходы. Вечером мы включим телевизор, наткнёмся на сюжет о северокорейском диктаторе, обещающем уничтожить, стереть с лица земли... и устало переключим на любимый сериал. Ибо не верим, по крайней мере, в то, что он возможен здесь и сейчас. Я не к тому, что надо бояться и трепетать как лист на ветру, я к тому, что чаще нужно задумываться нам всем и в особенности власть имущим и предержащим.

Стиль романа произвёл на меня смешанное впечатление. Чёрно-белый комикс, коллаж, пачка старых фотографий, совсем не дружеский шарж — вот ближайшие ассоциации и аналогии, которые он вызвал у меня. Короткие главы, частое использование гиперболы, быстрая смена персонажей и декораций, шикарная концовка – всё это произвело в целом благоприятное впечатление с привкусом новизны. В любом случае, это был интересный опыт.

Отдельное спасибо автору за боконизм. Мне пришлось по душе учение, основой для которого является человек, а не Бог. Не вполне уверен, можно ли её считать карикатурой и пародией на все известные религии или же это просто очередная попытка осмысления природы Человека или же что-то иное. Возможно автор намеренно оставил здесь пространство для домыслов, предположений и исследований. Собственно, это учение и содержит в себе всю соль романа:

«Четырнадцатый том озаглавлен так:

«Может ли разумный человек, учитывая опыт прошедших веков, питать хоть малейшую надежду на светлое будущее человечества?»

Прочесть Четырнадцатый том недолго.

Он состоит всего из одного слова и точки:

«Нет.»

Но, Курт Воннегут верен себе до конца в своей парадоксальности. В романе, где пессимизм по отношению к человечеству это стержень всего произведения, он оставляет лазейку и дарит надежду, ибо первая фраза в книгах Боканона читается так: «Все истины, которые я хочу вам изложить, – гнусная ложь»

После «Времятрясения» к Воннегуту отношение настороженное. Но пара хороших людей прямо-таки очень советовала прочесть эту книгу. Что же...

Главный герой хочет написать документальную книгу о том, как знатные американцы провели день взрыва атомной бомбы в Японии. Особое внимание при этом уделяется детям и коллегам одного из создателей собственно оружия. Все они оказались довольно словоохотливыми и рассказали много интересного о буднях почившего в бозе учёного — и то, как в день взрыва он игрался с верёвочкой, и то, над какими ЕЩЁ проектами работал...

В скором времени герою — журналисту по профессии — подкинули работёнку, которая даёт ему возможность повидаться с теми, кого он ещё не расспросил. На острове Сан-Лоренцо, пройдя через череду не самых радостных событий (на острове провели стихийные испытания детища того самого создателя атомной бомбы), он становится последователем новой религии, открытой местным лжепророком... Мда, неинтересно я рассказываю в этот раз.

Что можно сказать по прочитанному? Много туго свёрнутого в трубочку символизма и пара чеховских ружей, отменное ехидство Воннегута — всё это даже очень хорошо. Неплохие параллели с продажей и перепродажей оружия, воинственный антимилитаризм автора — тоже хорошо, а вот дальше есть пара подводных камней. Исключительно по моему мнению, конечно же.

Один мой знакомый как-то разродился сочетанием «настоящий синтаксический, орфографический и грамматический хоррор» — как бы намекает на то, что текст, который он разбирал, крайне плох. Так вот. «Колыбель для кошки» Курта Воннегута — настоящая семантическая фантастика!!! То есть фантастика ради... ради фантастики. В конце концов, и сам Боконон утверждает, что всё, что есть в этой книге — ложь, звиздёж и провокация, поэтому отнюдь не стремится складывать из кубиков льда-9 слово «счастье», прекрасно зная по собственному опыту, какая комбинация сложится. Да и концовка вышла недозированно заумная и какая-то оборванная... Вроде и читаешь, и пропитываешься кхм, льдом, но потом резко оттаиваешь и понимаешь, что это всего лишь книга — малополезный развлекательный стафф вокруг пары хороших, годных мыслей, реализацию которых, кхм, поймут далеко не все. Действительно тонко. *smugjack.png*

Если бы читал книгу в бумаге, наверное, так бы и отложил. Не потому что плохо, а потому — что трудно.

Роман Воннегута — не фантастика, а скорее альтернативная история для читателя 2009 года. История, ставшая реальностью с изобретением Льда-9.

Фантастическая альтернативная история, помноженная на реализм повествования: американские городки, эпизоды истории, атомная бомба, мировая война... и к финалу читатель движется по реальности н-цатых годов Америки, будто участвует в некотором роад-муви: остановки, встречи, разговоры с людьми, мозайкой складывающееся повествование из эпизодов двигающих сюжет и деталей, наполняющих его слоями-слоями-слоями... до бесконечности.

Повествование КВ нельзя назвать затянутым, оно просто — другое. Иное. Для иной обстановки, иного времени, иного настроения, нежели бесконечная спешка из дома на работу в хаосе информационных технологий, СМИ и всего остального.

Идея Льда-9 для 1963 года еще не столь актуальна, и работает с опережением, ведь Лед-9 — это по сути нанотехнологии, развитие которых наиболее бурно протекает лишь в последние годы. Поэтому роман КВ — хороший повод задуматься об этом.

Что мне больше всего не понравилось в романе: перевод стихов. Не знаю, как человек, начинавший писать со стихов и лишь затем, перешедший в прозу, я очень остро воспринимаю всякие угловатости слога, а в переводе стихов таких шероховатостей и вольностей очень много.

Роман не показался ни смешным, ни даже забавным. Видимо я сразу смотрел в глубину шуток Воннегута, и видел их трагичный подтекст. Определение «смех перед концом света» как нельзя более подходит к юмору романа.

Как оказалось, это мой первый роман КВ и, может быть, следующий роман будет для меня чуть более близким, узнаваемым.

Хочется также отметить, что вольно-невольно при прослушивании КдК у меня возникали ассоциации с «Мы» Замятина. В первую очередь благодаря структуре: у ЕЗ — каждая глава предваряется «конспектом», а названия глав КиК как раз и представляют собой подобный конспект.

Могу сказать точно, роман КВ — это роман для повторного прочтения. Вряд ли сейчас, но когда-нибудь я буду готов снова погрузиться в историю Льда-9.

Когда я впервые прочитал у Воннегута «Колыбель для кошки», был неприятно поражён каким-то патологически-брезгливым отношением автора к человеку. Дальше попался «Завтрак для чемпиона», который дочитал уже с трудом по той же причине.

Можно сравнить сатиру Воннегута, скажем, с «Гулливером». Великий Свифт тоже не щадил человека (придуманный им термин «йеху» стало нарицательным), но у Свифта чувствуется искренняя боль, он сам страдает, что человек так плох и несовершенен. У Воннегута ничего подобного нет, одно отвращение. У Свифта в «Гулливере» есть по крайней мере один благородный персонаж — это сам Гулливер, он же и рассказчик (на самом деле — далеко не единственный). Перечислите мне аналогичных положительных персонажей у Воннегута.

Свифта, невзирая на его демонстративную мизантропию, уважали и любили ирландцы, за права которых он неустанно боролся всю жизнь. Наверно, немало читателей с удовольствием прочтут воннегутовские заверения, что все люди сволочи; это примиряет их с их собственными недостатками. Сатира Свифта призывает стать лучше; сатира Воннегута разоружает.

Есть любопытная закономерность: многие леворадикалы, социалисты и прочие обличители начинают на склоне лет разочарованно и мрачно каркать, что человек — мразь, человечество — стадо тупого быдла, и близок конец света. Как будто мечтают утащить человечество с собой в могилу. Проверено на многих политиках, писателях и др.

Психологически, впрочем, это можно понять — пока Воннегут был молод, он верил, что можно улучшить человеческую природу, построить рай на земле, потом понял, что не получится, и обозлился на всех на свете. Большевики-теоретики тоже вышли из радикалов-мечтателей. Вообще романтизм без сострадания к РЕАЛЬНОМУ человеку — прямая дорога к фашизму.

Чтобы быть циником, много ума не надо. Сверхзадача настоящей литературы состоит не в том, чтобы показать, какая дрянь человек, а в том, чтобы помочь ему выкарабкаться из грязи. А для этого, в свою очередь, надо показать ему: есть в твоей душе что-то хорошее, светлое.

Кошку видали? Колыбельку видали?

Музыкальное настроение: Oxxxymiron — Переплетено.

Послушайте. Когда я был моложе — один кот тому назад, два миллиона ударов сердца тому назад, триста тысяч рублей тому назад... Ладно, ладно. Словом, когда я был гораздо моложе, я совершенно случайно наткнулся на книгу Курта Воннегута: «Колыбель для кошки».

Не скажу, что она меня потрясла — я тогда ничего в ней не понял. Совсем. А теперь вот перечитал и... опять ничего не понял. Или мне так кажется, и на самом деле одно из лучших произведений американского фантаста — довольно простая вещица, в которой и понимать-то нечего, так как всё написано простым и понятным языком? Что ж, потяну-ка я за нить, авось и клубок за ней потянется.

Что можно сказать о сюжете? Если вкратце: гениальный учёный (а заодно и отрешённый от мира социопат) работает над изобретениями, способными перевернуть ход человеческой истории. Так, учёный работает над созданием ядерной бомбы по заказу правительства своей страны. Верней, эту бомбу он уже изобрёл, и именно благодаря ему американцы шарахнули по Японии в 1945 году. Шарахнули дважды — по Хиросиме, а затем и по Нагасаки.

Да, в те два дня стальные Малыш и Толстяк знатно повеселились в Стране восходящего солнца. Их проделки японцам до сих пор аукаются: лейкемия, рак, генетические заболевания. Как там было у Роберта Рождественского про бомбардировку Хиросимы: «...В эту секунду в расплавленной мгле рухнули все представленья о зле...» Думаю, Курт Воннегут высоко оценил бы это стихотворение, — ведь и книга его всё о том же.

Но ядерная бомба — не главный герой «Колыбели для кошки», потому что после создания бомбы гениальный учёный по просьбе военных создал новое оружие — некую модификацию воды под названием «лёд-девять». При соприкосновении с «льдом-девять» обычная вода моментально превращается в этот же лёд, — а тает он при температуре свыше 40 градусов по Цельсию.

Военные думали, что таким образом получится облегчить бравым демократическим морпехам путь-дорогу до очередной банановой республики, чтобы не по грязи туда тащиться, а бодренько так на танках и БТР влетать в чужую страну и строить там демократию. С учётом того, что вся вода на планете Земля так или иначе связана общими источниками, нетрудно представить, что случится, если кусочек «льда-девять» попадёт в лужу или в озеро... Военные этого не учли, а учёные были больше охвачены идеей, а не её последствиями.

Но и линия со «льдом-девять» — не единственная в «Колыбели для кошки». Здесь вообще затронуто много тем, в том числе: моральная ответственность учёных за чрезвычайно опасные изобретения (см. реальную историю создания ядерной бомбы: одни её создали, а другие ей ужаснулись), религиозная пропаганда и промывка мозгов населению в благих или не очень благих целях (выдуманная автором религия боконизм, которая признаёт свою ложность), тема человечества как толпы лысых тупорылых обезьян (тут без комментариев), граница между субъективными правдой и ложью (а есть ли разница?), и, наконец, тема тотальной лжи и мистификации всего сущего — эра постправды и симулякров.

Да, примечательно, что в «Колыбели для кошки» тонкой красной нитью проходит идея о принципиальной разнице между наукой и верой. Для науки высшая цель — это поиск некой истины, даже если ради этой истины придётся угробить миллионы и миллиарды людей в концлагерях, братских могилах и на операционных столах. «Если Бога нет, всё позволено», не так ли?.. А вот для веры наиглавнейшая цель — вера. Как бы это просто и наивно ни звучало. Прям как было в «Звёздных дневниках Ийона Тихого» у Станислава Лема:

Курт Воннегут пошёл дальше: боконисты не просто верят — они «веруют, ибо абсурдно» и веруют, ибо ложно. Один из главных постулатов боконизма заключается в, цитирую:

Знаете, а боконизм и правда выглядит заманчиво... Я вижу в придуманной Воннегутом пародии на религию здоровое зерно, которое однажды взойдёт в сердце каждого человека, так как боконизм не только удовлетворяет потребность в вере, но и подводит каждого адепта к ещё одной воннегутовской мысли: «Я знаю только одно правило: нужно быть добрым, чёрт возьми».

В целом, конечно, придуманную Воннегутом религию стоит, наверно, понимать от противного: её постулаты — это реальная ложь. Реальная — потому что действительно существует в нашем мире, ложь — потому что так быть не должно. Не должно, а существует! Возможно, боконизм ведёт к тому, что надо стремиться к нереальной правде? Нереальной — так как нет её в этом мире, а правде — потому что так должно быть исходя из гуманизма и общечеловеческих ценностей. Должно, а не существует!..

«Все живём мы на земле, варимся в одном котле. Хорошо, хорошо. Это очень хорошо!» — уверяет нас хитрый Боконон. Но это реальная ложь, — мы варимся в едином котле (или всё-таки в отдельных?) совсем как лягушки, и всё это плохо. Надо бы нам всем уже выпрыгнуть из котла (котлов) и стать людьми — вот вам и нереальная правда... Применяйте сию запутанную логику для разгадки религии от Курта Воннегута. Через эту призму боконизм будто бы становится чуть более понятным. И да простит меня Боконон за такую трактовку.

Короче говоря, много, много всего напихал язвительный Курт Воннегут в эту тонкую книжицу... Как я уже сказал в начале, предлагаемый текст на первый взгляд прост и понятен, — но это обманчивое чувство. Сказки народов мира тоже все читали, — а многое ли мы в них поняли? «Колыбель для кошки» Воннегута специально написана обманчиво простым языком, и за авторскими шутками-прибаутками нет-нет да и проскользнёт горькая ирония в стиле Поехавшего из фильма «Зелёный слоник»: что ж вы, люди, делаете, что ж вы, братки, творите? Астанавитесь!

Тема тупого и безалаберного человечества была, видимо, одной из любимейших у Курта Воннегута. Да это и немудрено с таким-то прошлым, какое было у автора! Воннегут участвовал во Второй мировой войне и попал в немецкий плен. Его отвезли в город Дрезден работать на витаминный завод — там Курт и работал, пока тяжёлые бомбардировщики Великобритании и США не размолотили Дрезден в хлам в ходе двухдневных авианалётов. Воннегут выжил — и вид города, превратившегося в дымящиеся руины с кучами трупов, навсегда сделал Курта пацифистом. Как он ещё с ума не сошёл...

Стоит ли удивляться, что тема абсурдности войны и её ужасной дьявольской природы больше всего интересовала Воннегута как писателя? Он не мог молчать, всю оставшуюся жизнь он говорил и говорил, — и это достойно человека. Знаете, я долгое время не замечал того, что давно было под носом: Курт Воннегут — это второй Станислав Лем. Оба автора — фантасты, оба видели войну и оба не могли избавиться от мрачного цинизма в отношении человеческого будущего. Но Воннегут мне пока что видится всё-таки чуть более оптимистичным, чем Станислав Лем.

Что ж, читатели. Видели ли вы колыбель для кошки? Это запутанное, хаотичное переплетение нитей в руках одного человека или группы людей? Может, и видели — но знайте, что вы видели совершенную ложь. А правда в том, что нет там никакой кошки, и нет никакой колыбели — всё это замысловатый юмор древних людей, придумавших игру в верёвочку. Древние люди придумали, современные люди плетут, — а малыши сидят у телевизора и смотрят, смотрят, смотрят...

Кошки нет, и колыбельки нет: есть ложь и непредсказуемый для человека хаос, который улыбчиво стоит на пороге и всегда готов прорвать тонкое полотно стабильности, принеся в наш мир пламя термоядерной войны, финальную пандемию в истории нашего вида или ещё что-нибудь, что ждёт своего часа в секретной лаборатории неназванной страны. Хаос — детище человека, его порождение и его же потенциальный могильщик. Вот и вся мораль воннегутовской «Колыбели для кошки», как мне сейчас думается. Точка. Хотя постойте-ка, есть у меня занятная страничка из старой книжки...

В Двадцать четвёртом томе сочинений Боконона (предположительно написанном в феврале неизвестного года) сказано так:

Реальная ложь, не правда ли?

«Будь я помоложе, я написал бы историю человеческой глупости, взобрался бы на гору Маккэйб и лег на спину, подложив под голову эту рукопись.»

/Курт Воннегут «Колыбель для кошки»/

Пересказывать сюжет «Колыбели для кошки» вещь неблагодарная и, как мне кажется, не совсем честная по отношению к книге. Ведь пытаясь это сделать, мы тем самым сильно ограничим суть и идею романа, загоним его в определённые рамки, а он этого явно не заслуживает.

Если же говорить про характер книги, то, на мой взгляд, это в первую очередь жесткая сатира всего и вся, с хорошей порцией едкого сарказма и, порой, черного юмора.

Курт Воннегут, рассказывая практически абсурдную историю, пройдётся по многим темам, начиная с семейных ценностей и бесконечных поисков себя и кончая религией, политикой и ответственностью человечества за планету и самого себя. Но, пожалуй, больше всего, Автор, уделяет внимание человеческой глупости. Практически он поёт ей гимн, говорит, что её трудно переоценить, она многогранна, безгранична и всеобъемлюща. И тут с Воннегутом трудно не согласиться.

Из причудливой цепи событий, гротескных персонажей, нелепых диалогов на грани сюра и философских мыслей, всплывающих в них, складывается, как из мозаики, удивительная картина или, скорее, зеркало. Только зеркало это кривое, в которое заглядывает наша действительность, а в отражении видит гримасы, с выпяченными недостатками и всеми её пороками. Можно бесстыдно и истерично смеяться, как в комнате смеха, тыча друг в друга пальцем, а можно остановиться на миг и призадуматься, что в зеркале правда, а что ложь. Небанальная мудрость запрятанная, в, казалось бы, простых строках «Колыбели», стирает улыбку с лица уже на второй трети романа. Он, от своей неудобной правды, где-то становится неуютным, зябким и колючим.

Книга сложная и неоднозначная, не смотря на то, что читается довольно легко. Перечитывать нужно, и не раз, притом можно сделать это с любого места, потому как глупость и мудрость не имеют отправной точки и вряд ли мы найдём конечную.

Колыбель для кошки в книге появляется практически с первых страниц – это сплетенная на пальцах ученого веревочка, которой он напугал своего маленького сынишку, когда американцы сбросили на Хиросиму атомную бомбу. Изобретателем той бомбы и был человек, игравший в тот день в веревочку, Феликс Хорнер. Поначалу кажется, что в этом эпизоде не было особого смысла, думаешь, что ученые похожи на детей, увлекающихся знанием словно забавой. Кажется, что эта книга о науке, не ведающей, что такое этика и мораль. Позже колыбель для кошки становится метафорой, и начинаешь задумываться, а не вкладывал ли сам Хорнер какой-то вдруг осознанный им смысл в сплетенную колыбель. Быть может, в тот момент он вдруг стал боконистом, совсем того не ожидая. Сложив из веревочки гнездышко для кошки, он вдруг понял, что никакого гнездышка там нет. Уже в тот момент в его лаборатории лежало еще более сильное, чем бомба, оружие, способное принести мир и согласие людям. Не важно, что оно произойдет через устрашение других. Но ведь он смог устрашить кого-то сплетенной на пальцах веревочкой. Пугала не сама сила, а ее средоточение в чьих-то руках. И это один из путей приведения мира к динамическому равновесию. Линия об ученых – это явная отсылка к холодной войне, в ходе которой зачем-то велась гонка вооружений.

Но существовала еще одна ипостась этой войны – война идеологическая. Ее воплощением в «Колыбели для кошки» является утопия Сан-Лоренцо. История этого острова донельзя апоминает становление американского государства: первое открытие испанцами, затем притязания французов, датчан, голландцев и в конце концов англичан, к концу 18 века здесь на рабовладельческом судне обосновываются африканские чернокожие, а ближе к современности государство живет за счет капиталистов, строящих прибыли за счет того, что в остальном мире такой кризис, что он готов покупать по бешеным ценам все, что угодно, ведь идет война. И после этого становится ясно, что это то самое состояние, при котором может мирно существовать любой народ. Так что новыми властителями Сан-Лоренцо становятся авантюристы (один из архетипов гражданина США), создавшие равновесие противостояния двух несуществующих сил – карающего правительства и свободолюбивого бокониста. И при всем этом боконистами были все на острове, а карающая сила существовала лишь на словах, как неведомо зачем производимое для устрашения в остальном мире оружие.

Боконизм – это типичная историческая религия, религия-заблуждение, религия-философия. Сам Боконон написал в своих книгах о ней, что это фома, то есть ложь. Боконон пишет об истории, как записи заблуждений. Именно это он и сам записывает, поэтому боконисты и говорят, что книг Боконона нет: несуществование писнаий религии и есть залог ее жизнеспособности, ее силы. Чтобы понять книгу, важно понимать, что все написанное есть ложь, поэтому утверждение о том, что можно создать полезную религию на лжи тоже ложь. Но всем, в том числе читателю, хочется верить, что это правда, потому что хочется понять прочитанное, или хочется в это верить, ведь «Тот, кто не поймет, как можно основать полезную религию на лжи, не поймет и эту книжку». Боконон не призывает искать истину и не боится показывать язык самому Богу в своей оставшейся вечности.

Выдуманная Бокононом религия претендует на несение истин всеобщей и равной любви. В этом она находит пересечение с миром ученых. «Бог есть любовь», — отвечает нам Библия. «Что есть Бог? Что есть любовь?» — задает вопросы ученый. Кто поспорит с утверждением, что ученому все равно? Боконисты любят всех одинаково этим самым претендуя на богоподобие, стоит только вспомнить притчу о том, как одна женщина утверждала, что Бог больше любит владельцев яхт и что она знает дела рук Господних. В ней Боконон снова утверждал, что обладатель любого знания – глупец, понимание ли это чертежей или того, как Господь устроил мир. Знание истины – это ведь тоже стремление к богоподобию. Кроме размышлений о знании, истории и мнимом избавлении от ошибок в боконизме ничего нет. Душа у боконистов находится в пятках – не знаю, есть ли у американцев фразеологизм, связывающий это выражение с человеческим страхом.

Вообще образы «Колыбели для кошки» пронизаны заблуждениями мыслителей середины двадцатого века: истории как продолжении Откровения Иоанна Богослова, утопией биполярного мира, возложением на науку и религию клише обладателей истины и носителей добра, мира и человеколюбия. Поэтому читать было бы очень скучно, если бы не структура книги. Каждая главка может быть прочитана как отдельный рассказ со своим смыслом и концовкой, но при этом полотно повествования не рвется, главы плавно перетекают одна в другую, а история строится вокруг той пустоты, в которой кроется смысл, где запрятано гнездышко для кошки.

Истинным верующим не чуждо апофатический метод мышления. Остальным читателям, боюсь, могут приглянуться описанные в книге идеи.

Так что же произошло в США, когда на Хиросиму сбросили атомную бомбу? Ответ прост, очевиден и страшен: да ничего. Обычный день в череде точно таких же. Физик, занятый в проекте «Манхэттен», с тем же увлечением принялся выплетать «колыбель для кошки». Это только присказка, а сказка вовсе не о проекте «Манхэттен». Кто знает: пока вы выплетаете «кошачью колыбель» своей жизни, где-то далеко уже разработано Нечто...

Роман-притча Курта Воннегута невероятно насыщен. О чем он? О диктатуре, о маккартизме, об атомной бомбе или о девушке, которой навязали роль национального секс-символа? А может, о новой религии, рожденной пейотлем? Да обо всем этом и вовсе не об этом. Короткий текст позволяет задуматься о невероятном множестве миражей, наполняющих нашу жизнь. Все здесь не так, как оно кажется, все — фо'ма, фата-моргана. Не случайно ключевой образ — «кошачья колыбель», название традиционной английской детской игры. Сложное переплетение нитей — но ни кошки, ни колыбели. Есть Боконон, кроткий святой, скрывающийся в джунглях от тирании. И боконистам грозит ужасная казнь. Весь запуганный народ ловит и не может поймать Боконона. Поверили? А ведь это была фата-моргана. И еще самый простой ее вид, попавший на страницы романа. Снова и снова, с каждым очередным поворотом сюжета — ни кошки, ни колыбели. Должно быть, в сознании этого и есть мудрость.

Послушайте историю гибели этого мира. Для одного она будет скучной и странной, для другого – в меру ироничной и даже с сарказмом, но всем поучительной и заставляющей немного остановиться и подумать.

Роман об ответственности детей перед отцом, которые в глобальном плане становятся Землёй и её малыми обитателями – людьми. Пускай быстро идут события и сменяются герои, окружение и сцены – похоже на анекдоты, как и жизнь.

И птичка скажет “Пьюти-фьют?”. И красиво изморозью покроется до горизонта море. И дальнейших действий у тебя не так уж много.

Очень напомнило роман Роберта Рэнкина “Мир в табакерке, или Чтиво с убийством”: вечеринкой на фоне катастрофы, где может произойти всё, что угодно, и встретишь за стаканом алкоголя знаменитость со своей философией; атмосферой и юмором.

А ты читатель, возможно, лишь пару раз улыбнулся да закрыл книгу, забросил на дальнюю полку, удалил из компьютера, чтобы никогда не возвращаться, понимая, что всё это лишь фома. Ложь. Во благо или без выхода.

Когда я слышу о «юмористической фэнтези», то прежде всего вспоминаю К. Воннегута. По сравнению с «Колыбелью для кошки» и др., вся отечественная «юмористическая линия» предсставляет собой бородатые шутки Петросяна-Степаненко. Правда, юмор Воннегута трагический. Это смех перед концом света.«Колыбель» может стоять в одном ряду с блистательными антиутопиями Оруэлла, Хаксли.P.S.Всегда меня занимала одна мысль: Ну как при советской власти могли взять и напечатать такое?!

С каждым новом романом Курта Воннегута создаётся ощущение, что он пишет одну и ту же книгу всю жизнь — для него сюжеты, фантастика и персонажи служат лишь площадкой для продвижения своей удивительной, парадоксальной философии. Ну и, конечно, для того чтобы кормить шестерых детей.

«Колыбель для кошки» — первый по-настоящему успешный роман Воннегута и по совместительству один из самых тонких, грустных и содержательных. Мораль, в общем-то, лежит на поверхности — Воннегут выступает против религиозного догматизма, диктатуры, военщины и наивных, оторванных от этики учёных. И делает это лаконично, блистательно, с поэтичной грустинкой и юмором.

Не все оценят «шизофреническо-телеграфный» стиль письма, цитатность, некое отсутствие цельности произведения — «Колыбель для кошки» это не роман в себе, а лишь небольшой, но яркий эпизод мультивселенной великого писателя Воннегута.

Несмотря на небольшие объёмы, книга Воннегута вобрала в себя и довольно плотно уложила несколько смысловых слоёв.

Понятно, что первое, что приходит в голову — проблема ответственности учёных за свои открытия, а изобретателей за свои изобретения. Конечно, прав один из книжных персонажей, восклицая «Что бы мы /люди/ не придумывали — получается оружие».

Обязан ли учёный или изобретатель просматривать и предугадывать весь возможный спектр применения своего открытия-изобретения? Несёт ли он ответственность за то, что плоды его творчества превращаются в главное пугало для всех и машину для уничтожения многих? Должен ли он прятать все следы своего научно-изобретательского креатива в случае, если сам уже видит и предполагает возможные варианты оружейного и военного развития событий? Имеет ли он право брать на себя ответственность за «смерть» какого-нибудь своего открытия-изобретения потому, что он сам так решил? И остановит ли это авторское умолчание или умертвие научно-технический прогресс — в том смысле, что если чему-то суждено быть открытым и изобретённым, то это непременно произойдёт, раньше или чуть позже…

Боконизм как философско-религиозное течение, единственно исповедуемое всеми на острове-государстве Сан-Лоренцо и официально преследуемое властями. И вот этот образ созданного и одушевлённого Творцом комка глины, сиречь человека, для того, чтобы тот созерцал сотворённый Мир вместе с Творцом, а потом просто опять стал комком глины… Воистину, тут и комментировать нечего, потому что не нами, но нам сказано — «всё суета и томление Духа!»… Понятно, что будучи выдернутым из контекста романа это широко известное и даже ставшее популярным выражение выглядит и звучит попросту банально, но с этим ничего не сделаешь — либо нужно читать книгу, либо верить на слово… Или не верить…

И, конечно же, это совершенно абсурдный и запредельно бессмысленный и жестокий в своём проявлении крайнего эгоизма поступок

Будучи первый раз прочитанной в совершенно раннем подростковом возрасте, эта книга была тогда и воспринята только с точки зрения фантастической идеи существования Льда-9. А вся философско-религиозно-… составляющая прошла мимо. Так что очень вовремя получил напоминание перечесть эту книгу... И переоценить…

Вот и прочитано пять основных романов Курта Воннегута. Скажу честно, автор давался не то что сложно, нет, как-то... Странно, иногда скучно.

Много отличных идей, описаний, сюжетных линий, но, когда раскрывается их суть, когда приходит финал, удивляешься такому огромному количеству пессимизма. Именно пессимизма, ведь какие идеи доносит до нас ДЕЙСТВИТЕЛЬНО великолепный писатель-реалист и в чем-то фантаст Воннегут? Отсутствие всякого смысла жизни, неизбежность молота истории, полная бессмысленность человечества и всей истории...

Возможно, я не смог всего понять и стоит приняться за книгу несколько позже, придти к ней еще раз, хотя, как мне кажется, все, что можно было извлечь из данных пяти романов, я извлек и постарался понять.

Дело, конечно, таких взглядов на реальность Воннегута, как он и сам писал, в том, что он стал свидетелем бомбардировки Дрездена — абсолютно ненужной и жесткой... «Это сделало меня пацифистом на всю жизнь», — писал Курт.

Произведениям его очень сложно поставить какую-то конкретную оценку — всегда после этого начинаешь сомневаться. Эти романы кажутся странными, взгляд на них меняется с каждой секундой, но оценки на них, примерно, варьируются от 7 до 8.

Вердикт: автор необычный, сложный, однозначно не для всех.