Сара Монетт «Свидетель Мёртвых»

История служителя бога Тары Келехара, который может задавать вопросы умершим, видеть то, что они видели во время смерти, читать их предсмертные мысли. «Император-гоблин» Эддисон буквально порвал всевозможные топ-листы и получил массу премий за историю об императоре-полукровке, где нет никаких боев, но напряжение от проблем управленца дает прикурить. Это был своего рода шедевр в мире фэнтези интриг, и там Тара Келехар был второстепенным персонажем, помогающим императору. В его собственной истории, на мой взгляд, Эддисон снова показала класс, но это абсолютно другая книга для другого читателя. Здесь нет никакого урагана, нет экшна, потому что Тара Келехар — это слушатель, наблюдатель, человек-тень. И этим книга сильно разочаровала ряд читателей. Но Тара Келехар — другой герой, другая личность и совершенно иной, неспешный фокус истории.

Свидетель мертвых Тара Келехар по указанию начальства приезжает в небольшой город. Кажется, что здесь вряд ли произойдет что-то значительное, а в глубине души Тара еще скорбит по погибшему другу, поэтому потерян и меланхоличен. Местная иерархия его не принимает, стараясь подчинить, и каждое простое взаимодействие несет подтекст. Вскоре его просят поговорить с мертвецом, чтобы разрешить запутанный вопрос наследства дворян, а в канале находят труп женщины, явно умершей не своей смертью. Решение Тары по поводу наследства вызывает неожиданный конфликт, а смерть женщины приводит Келехара в местную оперу. Задумчивый и немного потерянный расследователь начинает методично и спокойно общаться с людьми, чтобы разобраться в этом деле. Вскоре его не раз испытают из-за местных интриг.

«Свидетель» очень далек от залихватского детектива. Качества героя полностью определяют повествование, и мне понравилось, насколько разные книги написала Эддисон. Тара — глубоко верующий человек, для которого ритуалы имеют значение. Он меланхоличен, очень сдержан, подавляет все эмоции и, хотя вежлив и мягок, что считает необходимостью работы, не имеет близких друзей. Его задача — слушать, как живых, так и мертвых, а из-за соприкосновения со смертью он по-другому относится к бытовым деталям, наслаждаясь такими простыми вещами как прогулка или чай. Понравилось, как Эддисон использовала беспокойство об одежде, ведь люди былого не могли позволить себе много смен платья, для них это было проблемой.

В результате тут тоже есть саспенс, связанный с работой, предназначением и субординацией, но он скрыт под чередой разговоров с людьми, — это необходимость встроиться в общество, которая дается Таре с трудом из-за его задумчивой независимости и чувства справедливости. Я прочла с удовольствием и обрадовалась, что в конце он обрел нового друга. Если с чем-то сравнивать, то первыми в голову приходят книги Эллен Кашнер

Один из самых слабых текстов, что мне довелось прочитать в жанре.

Вроде бы, есть все слагаемые для успеха. Даже Мифопоэтическая премия в багажнике.

Но на практике имеем слабый сюжет (несколько околодетективных дел сливаются в одну серую массу и следить за ними смертная скука прежде всего в силу незапоминающихся персонажей и нарочито сложных имён\титулов). Это не Гаррет и даже не Лорд Дарси (общий темп даже до него дотянуть не способен). Новомодные фишки с множественным местоимением для первого лица и ни разу не сыгравшей значения для сюжета нестандартной ориентацией главного героя делают всё только хуже. Единственное светлое пятно с упырём чуть ускоряет темп, но потом он опять падает до черепашей скорости. Чай, опера, казино, трамваи и прочие детали повседневной жизни мира не запоминаются вообще.

Насколько хорош был в своей тягучести «Император-гоблин», персонаж из которого перекочевал в эту книгу, настолько же плох в том же самом «Свидетель». Было подумал, что дело в переводе. Но начал читать в оригинале — и там те же проблемы.

Тройка, не больше. И хотел бы натянуть хотя бы до четвёрки, но рука не поднимается. Не-за-чёт.

Я оцениваю роман «Император-гоблин» выше, чем второй роман цикла, «Свидетель мёртвых» несмотря на то, что и «Император...» не был лишён недостатков. Итак, спустя семь лет после выхода «Императора...», получившего премию «Локус», Кэтрин Эддисон, она же Сара Монетт, возвращается в этот странный мир гоблинов и эльфов, написав «Свидетеля мёртвых». Тара Келехар, как по мне, абсолютно неинтересный персонаж, уж во всяком случае, даже Майя из «Императора...» показался более живым и симпатичным.

Да, безусловно, «Свидетель...» выигрывает в динамике, событий много (по сравнению с «приключениями» Майи), но, видимо, Кэтрин Эддисон всё же лучше удаются этакие камерные романы, так как экшен, динамичные сцены — явно не её конёк. Она старается побыстрее их закончить, чтобы вернуться к своим любимым описаниям душевных переживаний Келехара, а также вводит в текст какое-то безумное количество абсолютно бесполезных деталей, как то: названия чайных, трамвайных остановок, сиюминутных героев, о которых и сама автор никогда не вспомнит. Видимо, Кэтрин решила, что её мир оживёт, если она подробно опишет, в каком районе города находится какое кладбище, чайная, опера или опишет подробный маршрут, как Келехар доберётся из точки А в точку Б. К сожалению, это не сработало.

Детективные истории, которые расследует наш Свидетель, довольно обыденны, но хотя бы здесь Эддисон хоть как-то удерживает читателя, надо сказать, всё равно терпеливого. Если вам не нравится одно дело, то, может, понравится другое? Так и дочитаете книгу до конца, что и требовалось доказать.

Я упоминал, что «Императора...» читал с определённым удовольствием из-за его атмосферы и неспешности повествования. К сожалению, не могу сказать этого о «Свидетеле...» Да, непритязательные любители детективов в «с натяжкой фэнтезийном мире» прочитают книгу и, возможно, будут ждать продолжения. А оно уже написано в виде романа «The Grief of Stones»(2022) и пары рассказов.

P.S.

В «Императоре...» был

В «Свидетеле...»

У Кэтрин Эддисон в этом цикле ещё что-нибудь происходит?

Детектив. Фэнтезийный, легкий, немного дамский. Знакомство с «Император-гоблин» не обязательно, части цикла почти автономны. От прочих следователей-некромантов (или просто видящих мертвых), версию Монетт отличает продуманность, обмирщенность и умиротворенность.

Считывание предсмертного неприятная и тяжелая способность, вроде разглядывания сделанных на бегу роликов или чтения размытых каракулей. Именно так прозаично — хотя центральный персонаж по чину жрец (без бенефиция, да с беспокоящими иерархов Амало связями), оккультизм, хоррор и мистика в романе на нуле. Насчет загробной жизни, проклятий, кладов, знамений пусто. В этой империи верь как хочешь, следуй правилам, в северной провинции рискованным, дела нет. Ухоженный парк полон жутких призраков — на закате не задерживаемся и всё. Закон чтит «права мертвых», функции Свидетеля, кроме обрядов и охоты на упырей, включают нечто вроде экстремального нотариата, но, пока не идут жалобы (пойдут), это приватные дела. Полиции важнее, по какому обряду упокоить выловленную из канала, а серийного убийцу можете сами искать. Вот и занимается добросовестный бедолага Келехар сразу двумя-тремя расследованиями, без Ватсона и гонорара.

Мир: ассоциации с отечественным, «Пересмешником», Ехо, немного Сонхи. Аристократы с серьгами, светлые эльфы, темные гоблины. Трамваи, квартал авиаторов, сюртук не того цвета, шлюхи, пажи, секретари, караваны с галантереей, брюшной тиф, флаги на пансионах, городские картографы, детский хор, ломбарды, производственные аварии, лопаты могильщиков. Налоги, регистрация, повинности, войска — нет, не слышал. Бедность, богатство, амбиции, нестяжательство, краденые платья, брачный криминал, кормление уличных кошек сардинами, суп, чай, чай, чай...

И «Алая опера». После анк-морпоркского позорища заглянуть туда, где знают, что такое смена репертуара, за что ценят вокал и зачем режиссеру потайная дверь в ложу, просто приятно.

Повестка западная присутствует, в лице ГГ, бывшего партнером бородатого, плюс одной шантажируемой. Без подробностей.

Экшен есть и событий немало, однако текст воспринимается как неспешный. Много ходьбы и топографии, тщательно отделанных портретов проходных персонажей, одежд, интерьеров и прочих вставок, сильно разбавляющих динамику. Остраняющие этикетные формулы — о себе в третьем лице, — тормозят любой диалог. Но атмосферно.

Полиграфия хорошая, перевод гладкий.

Рекомендации: умеренное развлечение. Вроде осеннего отпуска.