Жильбер-Огюстен Тьерри «Маска: Поклонники Изиды»

«Маска»*... Ни автор, Жильбер Огюстен Тьерри, ни это название, явно не на слуху (знаю только одного человека, осведомленного о существовании сего произведения). Вышла «Маска» в плодотворный для литературы ужасов Старого Света период — в конце XX века; а уже спустя несколько лет появился перевод на русский язык, и с тех пор она не переиздавалась. В то время во Франции маститые авторы, снискавшие славу на приключенческом поприще, один за другим принялись обращаться к оккультизму: Жюль Ипполит Лермина, Поль Феваль, и, отчасти, сам Верн в «Замке в Карпатах»... Между тем, авторские приемы -дробленое, рваное повествование с чередованием первых лиц, ведущих рассказ; письма, дневники, и медицинские бумаги -всё это встречалось у более известных сочинителей, но Тьерри опередил многих из них... Этот автор «...бывший оккультист, ныне изидист», тоже ранее сочинял исторические книги, но в «Маске» речь пойдет совсем о другом. И, чтоб было понятно: «маска» — в данном случае это не то, чем прикрывают лицо. Так называли в Египте, помимо прочего, портрет покойного, который опускался в могилу вместе с трупом...

Сюжет романа наводнён волнующими происшествиями с парижских улиц. Рассказ ведется от лица виконта Рауля Дериваля, человека лет сорока с небольшим. «Вы очень милый человек, Дериваль, но с вами наша дочь не была бы счастлива». Свадебный кортеж у церкви святого Франциска Сальского. Гости расходятся по домам, последние извощики уезжают, и куда податься виконту? Невесты больше нет, впереди — мост Колэнкур и сад кладбища Монмартр, красный огонек лавка старого еврея («рака! рака!»). Дериваль выдерживает словесный поединок с идолопоклонником Изиды, и перекупает картину прекрасной египтянки Каллисты,  гетеры из храма сладострастия, некогда погибнувшей от руки своего раба. Многие, наверное, согласятся, что заменить живую женщину картиной — навряд ли долгосрочное решение проблемы...

Далее  — виконта начинает преследовать некая женщина-сектантка с обезображенной внешностью, а сам он направляется в дом умалишенных Нельи. На этом, пожалуй, стоит остановиться в пересказе завязки. Что произошло с Деривалем? Какие силы властвуют над ним? Картина нападения на него с места событий по изощренности обойдет криминальные сочинения английских собратьев Тьерри тех лет. И почему он начинает говорить будто бы чужим голосом — светский кутила становится вдохновленным классиком?...

Что же в общем. В сюжете используется мотив, который позднее можно будет встретить и у других авторов — впереди явно готовится некий обряд (предназначенный стать кульминацией произведения), и богопротивному верховному «жрецу» не хватает определенного, чрезвычайно важного компонента. Похоже, суть здешнего культа скрыта в этих словах: «Идолопоклоннический культ перестает быть смешным, раз в основе его лежит милосердие к падшим, к негодным отбросам социальной развращенности. У падших есть живые души...». Ага — вот, значит, чего французам не хватало для полного счастья... Наверное, Тьерри мог и усилить остросюжетную составляющую своей книги, но предпочел сделать ставку на расшифровку того самого культа.

И, возвращаясь, к предисловия того самого, первого и последнего русского издания 1900-го года. Забавный все таки он был человек, Порошин Иван Александрович, историк и собиратель фольклора из купеческой семьи, друг Герцена. Вот что он пишет в последнем абзаце: «...все эти мистические секты только усиливают смуту в умах, только сгущают нравственные потемки. Нельзя, поэтому, не пожелать, чтоб великая страна, так долго стоявшая во главе всех остальных и культурных стран, как можно скорее освободилась от тяжёлого кошмара подобных мистических бредней и снова вернулась на ту дорогу, идя по которой она уже так много сделала для всего человечества»...  Вот оно как. С точки зрения маркетинга — наверное, не лучший ход говорить такое в предисловии (я про «мистические бредни»), но уж больно хотелось Порошину подчеркнуть умственные настроения «современной мыслящей Франции» и культа Изиды.

* придаток «Поклонники Изиды» — это вопрос к вносившим (и правившим) страницу. Скорее всего, распространение ошибки с библиотечных сайтов, поскольку на титуле издания данной приписки нет. Но вот пьеса упомянутого Порошина (да, есть и такая...), действительно, имеет данный подзаголовок.

Итого: в ряду себе подобных книга явно не из последней категории. И, если не брать в расчет «нравственные потемки», язык автора довольно-таки складен и примечателен. Сохраняется ощущение чего-то необратимого, в сопровождении мрачной атмосферы. Египетский культ Изиды, спустя тысячелетия пробравшийся в просвещенную Францию; перекрестное переселение душ и воплощение древней женской богини в европейской столице.  «Я зажёг сигару и погрузился в свои невесёлые думы.<...> На столе около меня лежали газеты, я машинально взял первую попавшуюся газету, чтоб посмотреть, что играют сегодня на маленьких парижских сценах. Я надеялся, что какая-нибудь веселая оперетка разгонит мою тоску... Передо мной лежал какой то совершенно незнакомый мне журнал, что то вроде духовной газеты. Внешний вид ее был крайне невзрачен. Первая страница украшалась виньеткой, изображавшей некрасивую женщину в длинном белом одеянии. На голове ее было нечто в роде диадемы, с большими рогами. В опущенной вниз левой руке эта женщина держала крест какой то странной формы, а правой, поднятой кверху, казалось, благословляла. Под этими изображениями стояло крупными буквами: ИЗИДА»... Ухх... Даже не знаю, что должен почувствовать современный читатель от этих строк, представив себя на месте старины Рауля Дериваля. Содрогнуться, поморщиться, подумать «что за чушь», или, напротив, заинтересоваться? Не стану резюмировать на сей счёт, а скорее вновь отмечу слова из предисловия, с которыми отчасти можно и согласиться: «весьма оригинальный во многих отношениях роман».