Хирано Кэйитиро «Незнакомец»

Пустая скорлупка.

Звучит ли в ней

Голос цикады?

«Я прислушался, кто же из поющих цикад скинул свою оболочку. А потом представил, как, должно быть, звучит для пустой скорлупки голос цикады, которая находилась в ней под землей семь лет»

Качественная умная проза, полная размышлений и рефлексии. Если вы любите эдакую «достоевщину» в текстах, когда герой (или автор) неторопливо ковыряется в психологических аспектах и тонкостях мироощущения, ставит философские вопросы и предлагает их обдумать вместе с ним, а где-то на втором плане прослеживается сюжетная нить, то это вот оно.

Не обращайте внимания на то, что книгу обозвали детективом. Это примерно такой же детектив, как «Преступление и наказание». Причем во многом такой же.

Завязка следующая: японский адвокат Кидо (который этнический кореец – и этой детали уделено немало внимания) начинает расследование странного дела. Его клиентка обращается к нему с просьбой узнать, кем был ее муж. Тот погиб на лесоповале, а когда через год она связалась с его семьей, оказалось, что он совсем не тот, за кого себя выдавал и семья не его. Но кто же он тогда?

Если бы это был детектив, то за этим вопросом могло бы скрываться динамичное расследование с раскрытием карт в финале и каким-нибудь изящным финтом, увенчанным бриллиантом. Но в данном случае он повлек за собой не столько поиски, сколько раздумья.

Можно ли поменять свою жизнь, поменяв имя и окружение? Выползти из раковины? И почему так часто хочется это сделать? Это естественное желание попробовать другую жизнь, примерить чужую роль, нарочитый кризис среднего возраста или лишь попытка убежать от травмирующих обстоятельств?

В каком возрасте еще хватает смелости резко поменять жизнь? И стоит ли? Или начиная лет с сорока мы все уже «слишком взрослые, чтобы…».

Влияет ли знание о прошлом человека на любовь к нему? И если да, то стоит ли его скрывать или придумывать?

Отражает ли искусство человека? Простенькие милые пейзажики – может ли их писать убийца? Да на примере Гитлера, мы, конечно, знаем, что может и отлично. Но ...

Имеет ли право на существование смертная казнь? И виноват ли только преступник в том, что совершил, или государство тоже должно отвечать за это, и не просто удаляя сорняк с грядки, а, допустим, улучшив качество почвы для культурных растений? Надо ли добавить гуманизма? А если жертвой стал ваш собственный ребенок?

Национальная идентичность – о чем это вообще? Если ты кореец, но живешь и работаешь в Японии (уже в 3-м поколении), то в момент обострения национальных вопросов с кем ты должен идентифицировать себя? С корейцами по признаку национальности? Или с японцами по всем остальным? И должен ли вообще? Не изначальное ли это зло – вешать ярлык принадлежности к группе «японцы», «корейцы», «адвокаты», «дети убийц»…

Автор определенно вдохновлялся не только Достоевским, но и Толстым, которого он вполне к месту цитирует (мне особенно импонировало то, что он говорит о Левине – самом интересном для меня, но далеко не самом популярном персонаже).

В общем, если вы ищете хорошую психологическую современную прозу с реверансами в сторону классиков, «Незнакомец» идеален. Из минусов – некоторая общая меланхоличность повествования и избыток темы смерти в самом начале, что может отпугнуть. И да, это точно не детектив. Совсем нет.

Меня порадовало, что книгу так быстро перевели на русский, всего 4 года после публикации оригинала. Чтобы переводили актуальные недавно вышедшие книги, если это не мэтр типа Мураками, это редкость. В прошлом же году вышел фильм (https://www.shochikufilms.com/product/a-man/) от Сётику.

Книга по-хорошему скучная. Хотя и подается в жанре «детектив», никаких кровавых расправ и круто закрученных интриг с высокими ставками в ней нет. Нельзя назвать ярким и стиль автора — язык повествования ровный и даже пресный. Тем не менее, скупыми предложениями рассказана глобальная история, которая цепляет на нескольких уровнях.

«Незнакомец» (оригинальное название ある男 «Мужчина [который существует_существовал]», что-то вроде «жил на свете человек») предлагает историю поисков прошлого мужчины, о котором тот никому не расскажет — он умер. На похоронах вдова выясняет, что покойный жил с именем другого человека, а как жил этот человек до встречи с ней, неизвестно, потому что прошлое, которое он выдавал за свое собственное, являлось жизненной историей другого человека.

Из этого раскрывается сразу несколько веток:

— бюрократическая: как было возможно провести махинации с документами, чтобы стать носителем личности другого человека?

— психологическая: почему человек вообще решает изменить имя и прошлое, и что из этого следует?

Которые обретают следующие измерения:

— общественное: где граница между личным и общественным? есть ли дело до сострадания и вовлечения в проблемы людей, отличающихся от тебя, когда тебя эта проблема не касается лично (землетрясение 2011 года и выбросы ядерного реактора, землетрясение 1923 года) и как будто бы не касается лично (ультраправые движения, межнациональная ненависть)

— философское: чем является человек, в каком соотношении он существует со своим прошлым? как относиться к прошлому человеку, что оно определяет? как люди интерпретируют других людей исходя из своих обрывочных знаний об их прошлом? как меняется интерпретация поведения исходя из разных обрывков?

К этому же добавляется еще одна тема:

— тема восприятия собственной жизни через знакомство с чужими историями (как художественными так и реальными)

А также как особый ингредиент, наличие которого меняет восприятие всего блюда, как несколько миллилитров алкоголя в напитке, — тема смертных казней и ответственности за преступления.

Для романа текст довольно короткий, но все темы в нем раскрыты достаточно, и уместить их в небольшом объеме — признак мастерства. Читателю есть с чем согласиться, с чем не согласиться, а это в художественной литературе самое важное — умение представить читателю материал для размышления. Ровный спокойный (переживания есть, но они внутренние и такие же взвешенные, как и весь текст) тон помогает изложить сложные и неоднозначные темы, не превращая текст в публицистический агит-материал по политическим вопросам.

«Незнакомца» Хирано интересно воспринимать в контексте написанного прежде. Книга одновременно напоминает «Сожженную карту» (1967) и «Чужое лицо» (1964) Абэ Кобо и другие послевоенные произведения. Поиски пропавшего мужчины, размышление об идентичности — звучит, как обычное описание чего-то вошедшего в канон из 60х. Но в книге окончания периода Хэйсэй (1989 — 2019) средства выразительности иные: провокации новой волны с присущей им экспрессивностью и гротескностью сменились сдержанностью, ровностью, тихим внутренним переживанием. На протяжении всего романа не происходит ни одной опасной ситуации, главный герой ничем не рискует и не совершает ни единого необдуманного действия. Эта скучная рациональность главного героя следствие как его профессии, так и перемен в мире, когда представитель некогда маргинальной группы получил возможность занять высокое положение, информация о его корнях почти стерлась, и он пользуется привилегией титульной нации. Внутри все эти переживания остаются, но звучат они только внутри, поскольку во временной рамке повествования герой игнорирует усиление ненависти в окружающем пространстве и не предпринимает активных действий. Сейчас его волнуют другие вопросы, но произошедшее во время расследования меняет его самого и помогает найти ответы на вопросы о самом себе.

По теме:

Казнь через повешение (1968) Осима Нагиса

Приговор (1979) Кага Отохико