Ипполит Рапгоф «Дочь Вильгельма II-ого»

Историческая повесть «Дочь Вильгельма II-го. (Придворный скандал)» с подписью «граф Амори» была напечатана в 1914-м году и с тех пор не переиздавалась. Вряд ли сильно ошибусь, предположив, что Рапгоф взял за основу реальную историю, напечатанную в зарубежной периодике (иностранными языками то он владел отлично и подрабатывал переводчиком). Скорее всего, здесь же он использовал и что-то из собственного опыта преподавания. Возможно, на его выбор повлиял и личный интерес к героине — Виктория-Луиза, дочь Вильгельма II-го, в юные годы и правда выглядела привлекательно (по крайней мере если ориентироваться на изображения, сохранившиеся в сети). Повесть охватывает ранний период жизни принцессы, ещё до ее замужества на герцоге Брауншвейгском....

Так вот, Рапгоф-Амори обладал неутомимой способностью рассказывать о не вполне пристойных вещах так интеллигентно, что его невозможно было заподозрить в пошлости или провокациях... Живописный Потсдамский дворец. Парки, фонтаны, роскошные покои — императорское чудо «простого буржуя» Вильгельма II. Любимица германского монарха подрастает: девушка занимается гимнастикой, верховой ездой, фехтованием. Ее приучают к музыке, наукам и правильному искусству. От книг Ги де Мопассана, и прочих гривуазных сцен, 18-летнюю восприимчивую натуру пока ограждают... И вот, пришло время для принцессы заняться дорогим искусством. Отец приглашает для обучения дочери маститого художника, Артура Граверн-Горста из Мюнхена, картины которого размещались во многих салонах мира. Приступив к занятием, маэстро заявляет, что прежде чем приступать к изображению человека в костюме, принцессе необходимо научиться рисовать обнаженные тела, ибо иначе (по его словам...) у неё не будет анатомического понимания пропорций -но этикет двора, конечно, не позволяет в стенах дворца рисовать с натуры. Как быть? Не нарушая слово, данное отцу ученицы, изобретательный маэстро и здесь находит выход — для начала он предлагает Виктории- Луизе рисовать саму себя с помощью зеркального отражения. Дальнейший диалог просто диво как хорош. Маэстро твердо намерен побороть «буржуазную стыдливость» своей подопечной. «Граверн-Горст подошел вплотную к принцессе и заглянул ей прямо в лицо. — Разрешите мне, как художнику, произвести анализ вашего рисунка./.../ Вы не конфузьтесь, принцесса. Раз навсегда вы должны помнить, что перед вами не мужчина, а товарищ по искусству. С этим товарищем вы как с врачом, как с духовником, как с самой близкой , интимной подругой, можете говорить совершенно искренно, не прикрываясь буржуазными предрассудками./.../Не может быть сомнения в том, что при вашей духовной чистоте и фактическом целомудрии, вы далеки от желания позировать для возбуждения каких либо немых чувств. Вот почему вы можете спокойно выполнять ваши обязанности, не опасаясь каких либо осуждений, даже со стороны тех, которые бы пожелали видеть в обнаженной женщине нечто предосудительное или позорное. Я хотел бы в вас вселить светлую душу художника, я желал бы, чтоб вы прониклись светлым огнем божественного мановения, которое снисходит на творца при одном сознании, что он творит для вечности. Вы понимаете слово вечность, принцесса, вы вникните в глубину этого слова...»

Да уж. Какой язык. Ведь ни слова не выкинешь. Вот что значит урок настоящего мастера «пикапа»...Разве можно заподозрить, что у маэстро на уме какие-то прочие мысли, кроме искусства? При том, обратим внимание, на их разницу в статусе -при грамотном подходе любые задачи по плечу....Ну а графу Амори остаётся лишь поведать о том, как всё как было. Исторической правдоподобности добавляет введение в сюжет статс-дамы Клопшток, «интриганки гогенцоллернского двора», шпионившей на сторону о скандалах в дворе.

Что же в итоге. Сюжет не особо затейливый, показывающий земные увлечения (вопреки навязанной воле свыше..) аристократических особ, но содержащий мастерские диалоги и некую, едва заметную по тексту, меланхолию. А в одном месте есть и намеки на непростые политические взаимоотношения с другой страной (это если говорить о картине, которую бы хотел увидеть отец героини, вместо тех, что рисовала она...). Ну и даже игривые сцены таковыми не выглядят ввиду сдержанной подачи. Беспокойство автора понятно -достаточно вспомнить исторические события второй половины того года.