Чак Паланик «Колыбельная»

Вдоволь обплевавшись и всласть наотмахившись от поздних работ Паланика (всё же Рождение звука был хорош), я с печалью вспомнил, что когда-то он был одним из моих любимых авторов. В те славные времена хотелось слушать Психею, Pixies и быть местячковым Тайлером Дёрденом. Хотелось не быть как все. Хотелось бунтовать, панковать, варить мыло и встретить Марлу в своём маленьком городке…

Те времена куда-то утекли сквозь пальцы вместе с протестом Чака. Куда-то безвозвратно пропала контркультура и оранжевые обложки, а Паланик начал выплевывать рафинированную, коммерческую постиронию и постсарказм.

Я отчетливо помню, что Колыбельная была моей любимой книгой у Паланика. Я помню общую канву сюжета, пару ярких моментов, но совершенно забыл подробности, коронные авторские мерзости и твисты. Захотелось перечитать и по новой взглянуть на книгу и на эволюцию_деградацию автора. Приступим.

НЕКОТОРЫЕ ПОДРОБНОСТИ СЮЖЕТА. Раскрытия финала и откровенных спойлеров не бойтесь.

Главный герой, средненькой паршивости и средних лет журналист по фамилии Стрейтор, берётся писать статью о серии неожиданных смертей младенцев во сне. Стрейтор человек пассивный, асоциальный и вообще стандартный паланиковский герой с изломанной судьбой. Он аморфен и испытывает молчаливое презрение к окружающему миру. Грёбаные тишинафобы! Чёртовы звукоголики!!

В ходе расследования он узнаёт, что детей убивает магическая баюльная песня, напечатанная в странном сборнике стишков и песенок. В ходе расследования он знакомится с Элен Гувер Бойль. Она перепродаёт десятки раз дома с призраками. Она чокнутая, источает бешенную сексуальную энергетику и тоже знает о баюльной песенке. Она ровесница Стрейтора. Она стандартная паланиковская героиня. Полоумная, худая, дёрганная, притягивающая!

Стрейтор и Элен решают уничтожить все экземпляры книги, а ещё найти тёмный фолиант с кучей чёрных заклинаний. Они отправляются в поездку по Америке. Хотят ли они спасти мир или желают стать новыми богами, которые могут убивать сотни и тысячи людей на расстоянии покажет время.

С Элен и Стрейтором в путешествие отправляется молоденькая секретарша призрачного риэлтора Мона и её бойфренд Устрица. Они хиппи и ненавидят мировые порядки. Они придурочные, но по наивному хитрые. Они тоже хотят фолиант и тоже хотят убивать сотни и тысячи людей на расстоянии. Они хотят краха капиталистического мира. Они хотят революции. Они грезят новым миром, миром без войн, землетрясений и авиакатастроф. Но сначала надо бы немного поистреблять.. без этого никуда. Революционеры они такие.

В романе 2 основные идеи:

1) Это безграничная власть. Завладев колыбельной песней герои романа без конца убивают людей. Кто-то направо и налево, хлыща алкоголь с горла, кто-то со слезами на глазах, кто-то истеря и хохоча, кто-то затем насилуя трупы… но никто из них не может с собой совладать. Желание устранить любую бесящую тварь берёт верх! Никакой гуманизм и сострадание не останавливают! Только убийства, убийства и ещё раз убийства!!!

2) Это отношения отцов и детей, родителей и отпрысков. Стрейтор и Элен Бойль – папаша и мамаша. Мона и Устрица – избалованные детки-хиппи. Паланику на славу удалось показать выводящее из себя, бесконечно раздражающее, безгранично наивно-тупое, вечно косячещае молодое поколение, которое ведь запросто можно усыпить баюльной песенкой. И родители и дети об этом знают. Но они же твои чада. Чада, разумеется, по-паланиковски. Жалко их…

Колыбельная довольно короткий и компактный роман. А ведь именно такие истории и удаются Чаку. В Колыбельной 4-ри главных героя и один злодей. Злодей не серьёзный. Он скорее для галочки. Но пускай будет. С ним интереснее, да и страниц много он не занимает.

В Колыбельной есть всё, что мы любим у Паланика. Убийства, мерзости, оральная некрофилия, гноящиеся конечности, бесконечные повторы, антисоциальные философствования. Разве что нету анонимных обществ и веществ.

Роман имеет открытый финал. Он не обрывается на полуслове, но история явно не закончена. Она просто преодолела один виток повествования и из-за угла уже маячит продолжение. Но Паланик не написал вторую часть. Может ещё сдюжит. Но нужна ли она, эта вторая часть? В Колыбельной, по-моему, всё что хотел сказать автор, он сказал.

Итог:

Колыбельная – хороший паланиковский роман. Здесь Чак набил руку и отточил стиль, но ещё не скатился в позорные кривляния.

При перечитывании книги я не испытал сильных эмоций, но удовольствие получил. Это добротный, крепкий Паланик.

Кстати, крайний переведённый роман, тот что Рождение звука, по структуре очень похож на Колыбельную и от того тоже хорош!

15-ть лет назад я бы влепил девятку. Сейчас крепкая семёрка.

Рекомендую!

Паланик писатель не для всех. Это однозначно. Начало романа было достаточно интригующим, думал что и развернется на уровне, но к сожалению чем дальше я читал, тем больше не понимал что происходит. Сак внес некий сумбур в роман, суть которого я так и не понял. Проходная книга, которую не советую читать.

Прежде чем, критиковать данное произведение, а не просто оставить отзыв о прочитанном, читатель должден понять несколько моментов:

1. СВДС — реальная мировая педиатрическая проблема, активно изучаемая, но, при этом, сохраняющая печальную статистику и в наши дни.

2. Паланик начал работу над романом «Колыбельная» после личчной трагедии, когда его отца Чака Паланика и его подругу убил и сжег бывший бойфренд последней.

3. Как бы то ни было, роман поднимает множество социальных, психологических и религиозных проблем.

Итак, некий заштатный криминальный репортер по имени Стрейтор, настолько неважный в своей повседненвности, что имя его читатели узнают лишь в самом конце, расследует в рамках газетной сенсации случаи синдрома внезапной детской смертности, но мало кто знает, что герой сам пережил подобное. Он начинает думать, что причиной смертей становится некое фольклорное произведение — «баюльная песня», случайно или неслучайно попавшая в сборник детских потешек и песенок. В ходе расследования он выходит на риэлтора Элен, которая поднимает большие деньги, перепродавая дома с призраками, зная о том, что в этих домах происходит.

Есть и еще два персонажа — молодая девушка Мона, поклонница нью-эйдж религий, исповедующая викканство (современное ведьмовство), и имеющая бойфренда, чьего имени мы никогда не узнаем, но зато будем знать его прозвище — Устрица. Этот вредный парень имеет на все свое мнение, и является неким собираетльным образом типичного борца с капитализмом из начала нулевых — он веган, он имеет набор фактов о том как и из чего делают продукты в современном обществе, икак при этом мучают животных, а также достаточно инфантилен, чтобы противопоставлять себя в псевдоироничном стиле «взрослым».

Что объединяет их всех? В какой-то мере они становятся в стрессововй ситуации подобием семьи, двадцатилетняя мона — псевдодочь репортера, а ее парень — псевдосын риэлторши. Недоданное отцовство и нереализованное материнство позволяют щадить этих зарвавшихся «детей», даже когда все начинают понимать, что знание баюльной песни может убивать и независимо, и вопреки. Так, начинается совершенно другой сценарий книги — из магического детектива он все больше переходит в магический триллер-боевик с долей ироничности.

И самое интересное, что финал «Колыбельной» остается открытым, он требует продолжения и интригует внезапно оборванной историей.

Что же можно понять из этого романа. Человек, переживший трагедию внезапной потери близких остается со своим горем один на один, и все, что ему остается, найти себе увлечение (неважно — ломать ли кукольные домики, или просто пить алкогольные напитки, или продавать дома с привидениями). Фольклор — это не просто детские сказки, песенки и потешки (об этом говорит практически каждый писатель литературы ужасов, но, пожалуй Бром возводит это в абсолют). Иллюзия семьи, иллюзия любви и дружбы останутся таковыми перед непреодолимой жаждой власти, стоит лишь вкусить ее, даже если это просто знание четверостишья на языке зулу.

Паланик остается верен себе, преподнося все эпатирующим способом, который у случайного читателя вызовет неприязнь откровенностью сцен, жестокостью, или очередным намеком на гомосексуальность автора, однако, в целом — это философское произведение,при этом, интригующее и захватывающее.

Со второго подхода прикончил эту книгу. Сюжет обещал быть интересным: массово умирают младенцы, журналист выясняет, что есть некая «баюльная песня», которая вызывает эти смерти, он с разношёрстной компанией едет по США искать экземпляры этой песни, чтобы их уничтожить и заодно написать хорошее расследование. На выходе же классический вариант путешествия, в ходе которого выясняется, что ехать некуда и незачем, а цель — поиск себя, который каждый из героев решает по-своему. Несмотря на большое количество интересных писательских приёмов, получилось довольно сумбурно, причем буквально по тексту видно, какой была ранняя редакция романа, а что добавлено автором позже. Как всегда у Паланика книга содержит вещи, которые впечатлительным людям лучше не читать (спойлерить не буду, но намекну, что там завязаны и эрос, и танатос), а также критику современного общества, выраженную в деструктивных идеях довольно образно и хлёстко. В общем и целом создалось впечатление, что прочёл сборник эссе или коротких рассказов, объединённых в роман при помощи, не побоюсь этого слова, кинематографического монтажа.

Не жалею, что дочитал. Теперь в голове не будет периодически вспыхивать мысль: «Ну и чего ты бросил на полпути?».

Чтение Паланика вызывает временное психическое расстройство.

Не знаю, КАК можно писать такие книги, не будучи сумашедшим.

Его книги просто затягивают как в водоворот. Где-то я читала, что все книги в мире состоят из 40 элементов, которые лишь тусуются между собой, из чего и получается книга.

Так вот Паланик видимо и понятья не имеет об этих 40 сюжетных элементах. Его сюжеты никогда раньше не встречались, и вообще ничего подобного вы раньше не читали.

Он настолько необычен и безумен, насколько это вообще возможно.

Начните читать эту книгу, и у вас появится парочка-другая фобий:)

Колыбельная от которой усыпляемый засыпает навсегда — это власть, власть которой властьимеющий очень боится поделиться.

Зыбкая дружба, общая тайна — такими простыми словами не объяснить необычность сюжета, героев и отношений между ними.

И тем не менее, после этой как и после любой другой книги Паланика требуется неделя другая отдыха. Чтобы придти в себя.

Это второй автор после которого я болею.

Первый — Достоевский.

Спросите тогда зачем читать?

Не знаю. Нравится.

Отличный пример того, как неплохую идею можно загубить кривой реализацией.

В прочем, это характерно для всего творчества писателя.

А мне книга показалась оптимистичной и светлой. Парень и девушка, которые могли бы убивать направо и налево, а потом прикарманить все богатства мира, «свернуть пространство и закуклиться»(с), предпочитают исцелять сбитых зверюшек, ходить по воде и другими способами поддерживать в людях веру в чудеса. Все неприятные моменты книги, а их немало, отошли на задний план после прочтения последних строк, и осталось только хорошее чувство. Не знаю, что будет дальше с героями, возможно, со временем им захочется большего, но пока «дети» намного лучше «родителей». А «родители» — это ведь не только Элен и Стрейтор. Это еще и медсестры-убийцы, и некрофил Нэш. По сравнению с этим призыв Летающей Девы «прекратить рожать детей» весьма невинен и даже кажется всего лишь остроумной шуткой.

Очень интересная личность — Элен. «Злая ведьма», надеящаяся воскресить сына. С самого начала что-то зацепило в ее образе, и не сразу удалось понять, что именно. А вот что: она старается спасти мир, но в любой ситуации думает о себе, любимой — но и все ее клиенты заботятся прежде всего о себе: попавшись на доме с привидениями, соглашаются продать его очередному простофиле; чтобы убрать кого-то с дороги, покупают драгоценности для исполнительницы. Элен наживается на людях, которые сами рады сделать гадость другим. Ее было по-настоящему жаль только однажды — в медицинском центре «Новый континуум». Мона и Устрица первыми объявили войну, и чем она закончится — трудно сказать.

В песенке не вижу ничего плохого. Да, это может быть самое страшное оружие на свете, причем достаточно просто знать, что оно существует, чтобы посеять панику. Однако при этом люди могли бы научиться предупредительности (для самосохранения) и самодисциплине (для сохранения чужих жизней). А при грамотном использовании эта песня и вовсе — орудие милосердия. При тяжелой неизлечимой болезни, а иногда в самую отчаянную минуту, когда ничего уже не нужно — разве не хотелось бы услышать ее и просто заснуть?

Также в книге много идей по поводу жизни, людей и мира, где мы живем. Автор на них подробно не останавливается, но уже упомянутые мысли о людях-крокодильчиках или соусе для барбекю забавны. Главное, что эти идеи не представлены как Великое Откровение, а просто добавлены как «штрихи к портрету». А есть читатели, которые не понимают этого и думают, будто Паланик выдает себя за серьезного философа, а потом еще и сердятся на него, дескать, обманул. Ничего подобного — ни на какие глубокие измышления автор не претендует.

Очередной контркультурный шедевр от Паланика. Это роман-притча, потому что здесь автор старается путем выражения очевидных вещей заставить задуматься каждого из нас. Настойчиво повторяемая по ходу романа идея борьбы с пороками цивилизации приобретает иногда весьма причудливые формы, как например история с коровой-Иудой. Радует то, что несмотря на узнаваемый авторский почерк, каждый роман писателя читается так, как будто написан другим человеком.

В этой книге присутствует изрядная доля фантастики, которая очень тесно связана с нашей повседневной реальностью, что иногда трудно отличить где правда, а где вымысел. Страшная идея абсолютной власти, которая может достаться не тем людям, меняет само представление о власти, как только о средстве управления и повелевания. Получая власть, человек желает еще большей власти и из-за этого идея изменить мир к лучшему не осуществима...

Поучительный и побуждающий хотя бы задуматься над тем, что мы делаем роман.

Ну... так мог бы выглядеть «Мастер Страшного Суда», если бы его написал Паланик. Крайне мрачная мистика с обилием приговоров современному человечеству. Первая ассоциация, которая пришла мне на ум. Но, увы, у Перуца получилось гораздо лучше. На этот раз Паланика понесло куда-то совсем не туда. Желание давить читателей интеллектом и грязью бытия перевесило, и цельного сюжета мы здесь не увидим, к сожалению.

Копии проклятия почему-то не уничтожили полностью.

Никто никого так и не воскресил.

Сквод рассорился, и Элен с Карлом и Устрица с Моной разошлись кто куда. Одни напропалую следуют своим убеждениям, а другие своим. Оригинал проклятий у одних на руках, а у других в голове. Что они делали, разойдясь? Я так и не поняла, ребят.

В общем, вот перед вами книга, написанная таким знатоком человеческих душ. Проблема в том, что у него пароль на компьютере — «пароль» Всё это — ВСЁ! — уже попадалось в куда лучшем исполнении, например, в «Невидимках». Ну, кроме экскурсов в оккультизм, может быть. Во всём остальном — типичный смагджек в своей среде обитания.

Далеко не все поймут, да. Действительно тонко. Но что-то как-то не жаль.

NB. Мне, кстати, неиронично кажется, что текст, убивающий ребятишек, был примерно следующим:

«Десять лунатиков жили на Луне,

десять лунатиков ворочались во сне

и вот один лунатик упал с Луны во сне

и девять лунатиков осталось на Луне...»

Почему именно это? Да просто прикольно было бы, если б кто-то написал этот текст спермой...

«А вот этот роман на сегодняшний день для меня — лучшее, что есть у Паланика» — так начинается моя рецензия на предыдущий из прочитанных мной романов Паланика. Ничего не хочу менять или отменять в предыдущей рецензии, но просто рядом с «Удушьем» в оценочном ряду ставлю ещё и «Колыбельную». Именно рядом, а не «за» или «перед». Потому что «Колыбельная», на мой взгляд, изрядно отличается от предыдущих двух произведений («Бойцовский клуб» и «Удушье»).

В «Колыбельной» автор для инициации и раскручивания событийного ряда романа использует уже полумистическую основу. Хотя насколько всё это дело мистика, а насколько просто продвинутая техника воздействия на человека — с этим ещё разбираться надобно. Ибо кое в каких нюансах описываемого Паланик, безусловно, прав, и человечеству известны и ритуалы вуду и некоторые другие антинаучные, но зато действенные приёмчики перевода человека из состояния «активная протоплазма» в пассивную форму (спасибо Шекли за образ). А уж верить во все эти магии африканских и гаитянских колдунов или не верить — это личное дело каждого.

Но роман силён ещё и другим. Если в первых двух упомянутых мной романах автор призывает к разрушению человеческой цивилизации и пытается поставить ей диагнозы, то в этом романе Паланик просто описывает разные симптомы болезней современного общества, а уж складываются ли эти симптомы в ту или иную болезнь современного общества — опять-таки решать нам, читателям.

А ещё приметил вот какой нюанс: если при чтении первых романов Паланика его авторский стиль и коробил и вызывал сопротивление и неприятие, то по мере погружения в глубины его творчества всякие внешние острые приёмчики перестаёшь замечать, а если какие-то неформатности и бросаются в глаза, то уже воспринимаются гораздо терпимее. Отчего сам процесс чтения только выигрывает. И восприятие сути излагаемого тоже.

Так оказалось, что после чтения теперь уже четырёх романов Паланика желание читать его дальше не только не увяло, но наоборот, интерес усилился и окреп. Что ж, пойду дальше в его библиографию :-)

Всем крепкого спокойного сна и никаких колыбельных!

Слабая книга... У Чака вообще кроме «Бойцовского клуба» все посредственное. Пипл хавает и ладно... Много грязи, плоский сюжет. Читать, правда, легко, но лично мне неприятно было. Короче, на любителя псевдосерьезной литературы, не требующей совершенно никакой подготовки.

Сильная книга. Странная, тяжелая, иногда мучающая, иногда раздражающая. По нарастающей идет сверхъестественное, по нарастающей идет количество и глубина проблем. Все больше узнаем мы о героях, о их прошлом, и на протяжении всего чтения трансформируется восприятие их личностей. И вполне логично то, что в конце истории они и сами начинают изменяться радикально, меняя тела...

Горы трупов, описанные мимоходом, без эмоций. И — слезы мужчины, обвиненного в смерти любимого ребенка. Власть над жизнью и смертью, едва ли — потенциально — не над всем миром. И — мелкие бытовые неурядицы, обычные жизненные проблемки. Все рядом, все перемешано, переплетено...

А вы хотели бы убивать мыслью? Так соблазнительно навести порядок в этом мире людей, созданных ... или посеянных?.. и для чего?..

Я вообще скорее не люблю Паланика, чем люблю, но этот текст меня тронул и впечатлил. Мало того, что в его основу положена пугающе-завораживающая идея (которая при ближайшем рассмотрении оказывается еще и очень продуктивной в плане философских и этических вопросов), так это еще и книга, написанная с огромной душевной отдачей. Это видно из самого текста, и это потверждают слова самого Паланика и факты его биографии. Другие книги Паланика, известные мне (правда, это только два романа — «Рэнт» и «Снафф»), больше напоминают компиляты, созданные с коммерческой целью, иногда занимательные и остроумные, а иногда халатные и шитые белыми нитками. Но «Колыбельная» — это тонкий и настоящий текст, в котором среди отрывистого и грубоватого фирменного слога то и дело вспыхивают фрагменты неожиданно изящные, плавные, сентиментальные, наполненные глубокой грустью и неподдельным просветлением. От этих разбросанных по всему тексту искорок бегут мурашки по коже и родится в душе восторг.

Ни одно из его произведений не посеяло во мне такой грусти, как это. Я читала и хотела, чтобы всё поскорее закончилось, но оно так и не закончилось… И речь не о самой «баюльной» песне, которой навсегда присыпали деток и не только. Речь о нашем мире, в котором всё так вот… Помню, одна знакомая девушка сказала, что после этой книги стала вегетарианкой – охотно верю.

И несколько цитат:

В книжке ее называют «баюльной песней». В некоторых древних культурах ее пели детям во время голода или засухи. Или когда племя так разрасталось, что уже не могло прокормиться на своей земле. Ее пели воинам, изувеченным в битве, и смертельно больным — всем, кому лучше было бы умереть. Чтобы унять их боль и избавить от мук. Это колыбельная.

Убить тех, кого любишь, это не самое страшное. Есть вещи страшнее. Например, безучастно стоять в сторонке, пока их убивает мир. Просто читать газету. Так чаще всего и бывает.

Может быть, мы попадаем в ад не за те поступки, которые совершили. Может быть, мы попадаем в ад за поступки, которые не совершили. За дела, которые не довели до конца.

Удивительно, как быстро ты учишься отгораживаться от прошлого, когда тебе есть чем занять руки и голову. Пережить можно все — даже самую страшную боль. Только тебе нужно что то, что будет тебя отвлекать. Попробуйте вышивать. Или мастерить абажуры из цветного стекла.

В мире есть вещи страшнее, чем пережить смерть жены и ребенка.

Например, наблюдать, как тот же мир отбирает их у тебя. Наблюдать, как стареет жена. Как ей становится скучно жить. Как твои дети потихонечку узнают все, от чего ты пытался их оградить. Наркотики, развод, общепринятые нормы, болезни.

— Речь не о том, кто виноват, а кто нет, — говорит он. — Динозавры не были ни хорошими, ни плохими с точки зрения морали, однако же они вымерли. Рассуждения в точности как у Адольфа Гитлера. Как у Иосифа Сталина. Как у серийного убийцы. Как у массового убийцы.

Трудно оценить: вообще — неплохо, но, если сравнить с «Бойцовским клубом» и «Невидимыми тварям» — тогда слабо. Из книги в книгу у автора перепрыгивает одна и та же идея: самоуничтожение — путь к благу. Но в «Колыбельной» не это основная тема. Жажда власти — основной мотив всех действий человека, даже все самые благородные поступки совершаются лишь во имя этого.

Но сама структура книги оставляет желать лучшего. Герои действуют как бы в другой реальности, то есть в отрыве от сложившейся ситуации. Приходится долго думать почему кто-то так или иначе сказал.

Много неясного так и осталось. Например, что это за сверхъестественные явления творились в в домах, принадлежащих Элен? Это и вправду духи мёртвых или такое же мозгозапудривание, как и «Умник, Ушлый, Умора» Устрицы? И самое странное: Элен зарабатывала огромные ценности с помощью колыбельной. Тогда к чему ей был весь этот бизнес с недвижимостью? Для чего, вообще, было вводить эту тему в книгу?

А камешек, полученный на спиритическом сеансе, который все с собой таскали? Какая его функция?

Ещё одна нестыковка: в начале объясняется, что колыбельная убивает яростью, которую заклинатель питает к человеку. Но мы видим, что ГГ злиться на Устрицу, а дохнет попугай...

Ну и самая главная глупость: Колыбельная была не короткая ( Джон Нэш её прочитал, но не запомнил! ). Вероятно это было четверостишие или даже больше. Однако, вся книга построена на идее, что герои не способны контролировать свои мысли и случайно прочитывают её мысленно. По принципу: помните — если тебе раз сказали о краснолицей обезьяне, ты уже не можешь не думать о ней. Ну уж извините! Случайно можно подумать слово, ну два-три. Но любой человек способен так себя контролировать, чтоб мысленно не прочитать хотя бы две строчки, не говоря уже о большем. Например, все знают первые две строчки гимна своей страны, но любой может владеть собой, чтоб не думать их в тот момент, когда не надо.

Так что ерунда какая-то получается.