Сэмюэл Дилэни «Вавилон-17»

Лингвистическая фантастика в кукольном театре.

Фантастика про то, как язык стал субъектом, или максимально к этому приблизился.. Хотя идея, в той или иной форме, не нова — Борхес всякое про языки писал, годом раньше Годаром снят «Альфавиль», а переводчик отсылает к некой «Гипотезе лингвистической относительности» — но в космической фантастике вызывала интерес, однако реализация не очень понравилась, какая-то уж слишком простая или даже топорная. Получается какое-то фантастическое упрощение, а не допущение , но даже в этих рамках сюжет мог бы быть увлекательнее.. Как космоопера, пожалуй, его «Нова» была интереснее, более целостной, хотя сюжет там тоже простой, и нет явной идеи-локомотива.

Как по мне, потенциал темы не раскрыт, и сюжет слабоват, но остальное читать было достаточно интересно: были интересные концепции, и Дилэни неплохой стилист (как писатель и демиург), умеет создать атмосферу, а учитывая объем в 200 страничек, оценку 4/5 не жалко. Немного картонный, но, во всяком случае, было и не душно. Без особых восторгов для ознакомления могу советовать.

Можно относиться к нему, как некому «обфункционированому» рассказу, созданному для иллюстрации идеи, смаковать ее, видимо, автору было уже неинтересно.

Это космическая фантастика. Но история не про космос.

Главная героиня — поэтесса. Но история и не про поэзию. Хотя словам здесь уделено гораздо больше внимания, чем космосу.

В «Вавилоне-17» исследуется вопрос связи языка и мышления. Для того, чтобы предвидеть будущее, здесь не нужен спайс, достаточно научиться думать на подходящем языке.

За кадром остаётся огромный и безумно интересный мир. Несколько внеземных рас (нам немного расскажут об одной, но в этом мире их десяток). Война, в которой каждая сторона называет противников Захватчиками. Огромный пласт культуры, связанной с умиранием и воскрешением (мёртвые члены экипажа здесь мало напоминают Обожествлённых из романа «Дракон не спит никогда», но что-то общее всё-таки есть). Косметохирургия, превращающая людей в странные создания с мерцающей кожей, цветами, растущими из тела, шерстью, клыками, чешуёй, крыльями, перьями, хвостами…

И вот это последнее не просто создаёт диковинный антураж, оно формирует сообщество, к которому так или иначе относятся почти все персонажи романа. Этакое сборище маргиналов, культура бескультурных, существа, отринутые обществом, но служащие ему, живущие по своим законам и создающие свои традиции.

За ними интересно наблюдать, но к ним не хочется присоединиться (хотя от клетки с драконом в плечевом суставе я бы не отказалась).

И было бы интересно побольше узнать об этом мире, об этих существах (которые уже и не люди почти). Но есть лишь один роман, одно коротенькое высказывание. Не о мире. Не о людях даже. О связи языка и мышления.

«Вавилон-17», несомненно, уникален. Но так и хочется добавить приписочку: похожие произведения — «История твоей жизни», «Дракон не спит никогда», «Дюна».

«Нигде цивилизация не отражается так совершенно, как в языке. Если мы плохо знаем Язык как таковой, то мы плохо знаем и цивилизацию». Эти слова начинают «Вавилон-17» — роман во многом примечательный уже потому, что одним из главных героев в нем становится Язык. Редкое произведение, ведь предметом исследования в нем становится сам главный инструмент писателя!

Одно это может уже испугать читателя, привыкшего видеть в фантастической книге, прежде всего, развлечение. Но и этого в романе достаточно: длительная война между двумя ветвями человечества -«Союзом» и «Захватом», космические схватки, пираты, шпионы и диверсанты, генетические эксперименты. Необычна и главная героиня — известная поэтесса и капитан космического корабля Ридра Вонг, которой предстоит найти связь между языком «захватчиков» «Вавилон-17» и серией диверсионных актов, которые подтачивают военную мощь Союза.

Ридра Вонг обладает редким талантом к языкам, даром воплощать в слова чувства и переживания людей. Она, как никто другой, ощущает власть слов: «язык — это и есть мысль, мысль в форме информации; эта форма и есть язык». Владение самыми разными языками, проникновение в самую их суть, позволяет ей мыслить свободно и нестандартно.

Поэтому ее так захватывает загадка «Вавилона-17» — языка, который несет огромные возможности, позволяя концентрировать и использовать гигантские знания, поднимает мышление на новый уровень, но при этом полностью обезличивает своего носителя, лишая его самосознания простым исчезновением из языка понятий «я» и «вы».

Проблема идентификации — центральная в книге. Что на самом деле позволяет нам ощущать себя, как самостоятельную личность? И если отнять у нас это ощущение, не останется ли в итоге только бездушный механизм, совершенное оружие, лишенное угрызений совести и милосердия? «Вначале было слово. Пока что-то не названо, оно не существует». Пока ты не назван — ты не существуешь. И на этом строится боевая мощь самого совершенного оружия -языка «Вавилон-17», способного «программировать» своих носителей на совершение самых чудовищных вещей, лишая их воли и собственного«я».

А из самоидентификации вырастает и другая важная вещь — внутренняя свобода. Удивительно, но общество в романе, захваченное военной истерией, полно свободных людей и бунтарей. Это и экипажи космических кораблей, пираты и даже таможенный чиновник и генерал. Это странные, немного дикие люди, нашедшие свободу через конструирование своих тел, чувства, душевные связи, любовь — живые, заставляющие переживать за их судьбу.

В итоге, получилось очень своеобразное, запоминающееся и умное произведение, на редкую в фантастике тему. И с очень оптимистической и неожиданной концовкой.

Классическая космоопера с боевыми кораблями, баронами и шпионами, жанр в общем понимании легковесный, соединяется с серьезнейшей, а у некоторых авторов даже занудной, научно-психологической фантастикой. В списке наиболее значимых НФ-произведений на те или иные темы в разделе «лингвистика» стоит «Вавилон-17». Тем не менее немного трудно было решиться на прочтение, так как прежде было знакомо только «Время, точно низка самоцветов», где Дилэни обошел стороной интересные подробности, которыми сам же заинтриговал. Однако «Вавилон-17» стал приятным сюрпризом: никаких недомолвок, все необычные моменты раскрыты, а основная идея представлена образно и логично.

Связь языка и мышления — область обширная, на этом поле достаточно места для смелых теорий, умелых спекуляций и впечатляющих фантазий. Видно, что автора интересовали две вещи: языки программирования, разработка которых в 1960-х шла полным ходом, и суть самоидентификации человека. Придуманный им язык крайне интересен, это язык аналитический, позволяющий ускорить мышление благодаря представлению мира с помощью четких схем. Но главное, конечно, — отсутствие в Вавилоне-17 понятий, связанных с местоимением «Я», и эту тему Дилэни, можно сказать, «застолбил» за собой. Не знаю, писали ли об этом до него, но после него вряд ли кто-то решится сочинять подобное, не рискуя подвергнуться сравнениям.

Люди, чье мышление изменено Вавилоном-17, говоря о своих поступках, представляют их как действия, совершенные руками или ногами, или процессы мозга («этот мозг понимает»). Совпадение или нет, но в психиатрии существует термин «деперсонализация», когда человек не воспринимает себя, свое тело и мышление как единое целое. В этом смысле говорящие на таком языке ущербны, поскольку не способны самостоятельно мыслить, а благодаря особому методу формирования понятий можно вложить в слова любой удобный смысл. Этим язык схож с новоязом Оруэлла.

Главная героиня романа — выдающаяся женщина, поэтесса и полиглот. Еще одно совпадение — многие полиглоты считают мерой знания языка способность сочинять на этом языке стихи. И вообще очень многое в книге автор или угадал, или умело предсказал, или очень хорошо ознакомился с существующим материалом. Генная инженерия, изменения, вносимые людьми в свое тело, методики управления сознанием — все существует в наше время и в будущем вполне может достичь упомянутого уровня. Только «разобщенные» пока смотрятся маловероятно, ну и космические путешествия в гиперстасисе остаются художественной идеей.

Захватывающее произведение с грандиозной идеей и оригинальными персонажами. Классика.

Я немножко больная до книг про космос, а уж если в них еще и лингвистика замешана, то пройти мимо нет ни единого шанса. Поэтому в мир «Вавилона -17» я просто провалилась. Хотя, точнее будет сказать, нырнула. Потому что в первые минуты ты не понимаешь, что происходит, и дышать трудно, а потом вспоминаешь, что у тебя же есть жабры, и уже спокойно осматриваешься и тебе очень нравится то другое измерение, другой мир, другое всё.

Ридра Вонг — поэтесса, бывшая сотрудница криптографического отдела и счастливый обладатель способности выучить любой язык с такой же легкостью, с какой нормальные люди заучивают популярную песню (З- зависть). В мире, где она живёт, идет космическая война, захватчики совершают диверсии, которые сопровождаются закодированными посланиями. Военные назвали этот шифр «Вавилон-17» и обратились к Ридре с просьбой о помощи в его дешифровке. Она практически сразу поняла, что это неизвестный язык и её настолько поразила его форма, что она отправилась на поиски его носителей, чтобы узнать «кто говорит на этом языке, откуда говорит, и что именно говорит». Спойлер — она нашла и узнала))

У меня только одна претензия к книге — она слишком короткая. Хочется подробностей, больше приключений, больше размышлений об языке, о лингвистических особенностях и явлениях. В остальном она идеальна. Я не знаю, насколько книга «зайдет» далекому от филологии читателю (судя по отзывам — практически никому), но я оторваться не могла. Мне правда интересно, что во французском языке нет слова «теплый» (а самое отвратительное слово для англоговорящего человека — «moist — влажный, мокрый», а фраза «у него не все дома» на немецком звучит «у него не все тарелки в шкафу»). И фильм «Прибытие» и рассказ Теда Чана тоже об этом. И книга «Vita Nostra» Дяченок — тоже. О том, что раньше было слово.

Всегда важен культурный контекст. Потому что он – аранжировка для любого произведения искусства, для любого значительного высказывания независимо от формы и содержания. Бэкграунд всегда определял кинетическую энергию «выстреливаемого» культурного снаряда, так было и есть всегда. Например, культура милитаризма никогда не будет популярна, если в обществе царит покой и достаток. И наоборот: во время гражданской войны никто просто не поймет пацифиста с его миролюбивыми высказываниями. Все взаимосвязано.

Понятно, что такое правило работает и в литературе. В фантастике особенно.

Вот бэкграунд Америки второй половины 60-х годов 20-го века: биполярный, чудесно уравновешенный мир, ядерный паритет, технологии развиваются семимильными шагами, очарование научными открытиями и дальними горизонтами еще не прошло, но чуть притупилось, все больше проблем появляется в сфере общественного, человеческие ценности ржавеют, консерватизм трещит по швам, слышен молодой голос нового поколения миролюбов с длинными волосами, США лезет во Вьетнам… В культурной среде активно обсуждаются прогрессивные идеи. В фантастике постепенно происходит смещение с твердой, увлеченной техническим могуществом, фантастики в русло гуманитарной, где в центре любых умозрительных экспериментов находится человек, общество, культура, цивилизация.

В то время как большинство авторов третьей волны принялось за азартное смешение жанров, освоение пограничных жанров вроде постапокалипсиса или технотриллера, некоторые единицы пошли по особому, очень извилистому пути, выделяясь даже среди своих собратьев.

Таковы, например, творческие поиски Филипа Дика, и таков писательский путь Сэмюэля Дилени, о книге которого и идет речь.

Здесь опять важен контекст, поскольку идея, пришедшая в голову к Делини, могла бы родиться только у человека совершенно особого типа развития и склада ума, из особой культурной среды. Эта среда – мультикультурализм Нью-Йорка, наложенный на расовую принадлежность автора и его ориентацию, что сделало Дилени особенным в квадрате. О чем мог бы написать фантаст, живущий в Гарлеме, в Нью-Йорке и наблюдающий всю социальную изнанку американского общества благополучия?

И Дилени пишет о языке. Автора посещает ошеломительная, но не такая уж новая, и очевидная с библейских времен идея, что мир есть Слово. В буквальном смысле, человеческий мир, наша цивилизация, наше мировоззрение, наша культура определяется тем языком, на которым мы общаемся. Язык дает нам картину мира, его границы, язык наделяет нас когнитивными возможностями. Язык – это мощная линза, работающая в обе стороны, тот фильтр, через который мы постигаем вселенную.

Во французском языке нет слова «теплый», есть только «холодный» и «горячий».

В языке американских индейцев нет числительных, за исключением некоторых племен, где числом могли называться только одушевленные существа.

В венгерском все одушевленные существа имеют средний род.

В языке эскимосов есть масса обозначений снега. Хоть это и стало трюизмом в связи с лингвистической теорией относительности и теориями Сепира – Уорфа, это факт.

И Делини, очарованный столь элегантной идеей, пишет историю о далеком будущем, где человечество расселилось среди звезд, поделено на два враждующих лагеря (помним о контексте времени!), и вот, в ходе противостояния, специалистами обнаруживается некий мета-язык, с очень мощной смысловой нагрузкой, названный «Вавилон-17». Для его расшифровки привлекают поэта и криптографа Ридру Вонг, ведь язык может быть потенциально опасным.

Стартовавший, как лихо закрученная шпионская авантюра, «Вавилон-17» распахнул обширное поле для экспериментов, возможно, неожиданное для самого автора. Потому что конфликт очень быстро выходит из узких рамок войны и шпионажа, и затрагивает глубинные, фундаментальные слои человеческого существования. В странноватом, предвосхищающем атмосферу киберпанка, будущем, где процветает косметическая хирургия, где люди могут менять свою внешность по любому капризу, иметь вместо кожи чешую или петушиные шпоры на запястьях и лодыжках, в мире, где одна из враждующих фракций выращивает искусственных совершенных убийц, вопрос о самосознании человека, о его положении в обществе, о его памяти, его индивидуальности, суверенитете его разума стоит как нигде остро.

Действительно, основы мира и основы самой личности пошатнулись; реальность мира, его незыблемость теперь под сомнением, ведь неизвестно, насколько они правдивы – не в материальном, а в смысловом (!) контексте. То есть – правильно ли мир понят. Тот ли это язык, который мы понимаем? Те ли слова, которые говорит нам мир или может быть реальность хотела сказать нам нечто другое? Быть может мир сказал одно, а мы услышали то, что хотели бы услышать, или то, что смогли в силу нашего языка, ведь общеизвестно, что даже одно ударение может совершенно поменять смысл слова! И надо ли напоминать, что неправильно понятое послание может быть понято диаметрально противоположно? Предложение о мире может быть понято как объявление войны.

Ошеломленная такой иллюзорностью мира, Ридра Вонг скатывается в кроличью нору сомнений и спираль сюжета выбрасывает героев к источнику, открывая правду о происходящем. Вдвойне поразительно, что основная загадка кроется не в материальном мире, не в физических парадоксах, а всего лишь в языке – в символах, в информации!

«Вавилон-17» — это роман о понимании.

Несмотря на грандиозный замысел, надо признать, что финал романа у Дилени получился несколько смазанным. И дело не в центральной интриге, она-то разрешается вполне логично. Прекрасен и поэтичен язык повествования, здесь Дилени сумел вложить в текст как минимум второй слой из культурных отсылок и цитат. Основная проблема в развитии идеи, ей оказалось мало оперативного простора, текст романа слишком мал для такой идеи. Дело в том, что автор, словно испугавшись взятой высоты, возвращается на тот уровень, с которого стартовал. Все ограничено войной, а язык – это оружие, и ничего более. Дверь в стене привела просто в соседнюю комнату, хотя могла бы открыть проход в другой мир.

Тем не менее, «Вавилон-17» — это прекрасная, смелая попытка исследования ранее неизвестной области – того направления, которое в последующем назовут условно лингвистической фантастикой. До Дилени можно отметить лишь Джека Вэнса и его «Языки Пао», написанные в русле планетарной фантастики. После – многих. По этой тропе пойдут и Филип Дик, свернув в последующем в сторону психологии, и Чайна Мьвиль со своим «Посольским городом», и Тед Чан с рассказом «История твоей жизни». Но Дилени, пожалуй, навсегда останется первопроходцем, сумевшим буквально показать, какой силой обладает Слово и тот Язык, на котором оно доносится до адресата. Делини использует язык как метафору, как modus vivendi человека будущего, универсальный код жизни.

Главное – понимание такого кода. Это ключ к осознанию, а уж оно позволяет человеку существовать.

Быть.

Итак, главным достоинством романа заявлена «лингвистическая фантастика». Я уже было настроился прочитать про шифровальщиков, хитрые ходы через инопланетную логику, озарения в стиле «Прибытия» Вильнева... ага, держите карман шире — «лингвистическая» по Дилени сводится к цитатам из Британской энциклопедии о том, что в финском языке существует 16 падежей, а в венгерском нет пола. Или пространным рассуждениям ГГ как сложно описать в официальном документе понятие «дом» для пришельцев (Дилени, видимо, в своей жизни не держал ни одного контракта). Ну и вишенка — такой мистический, запутанный, всемогущий Вавилон-17, оказывается, похожа на язык программирования фортран (!!!).

В плане подачи эта книга — разбухший сверх всякой меры рассказ. Главная героиня сошла со страниц комиксов Марвела, Дилени сходу прикрутил ей громадный рояль чтобы не заморачиваться с сюжетными схемами пока он наслаждается описыванием людей с зелеными вставными чешуйками или нарощенными хвостами. Ридра читает мысли, влюбляет в себя всех окружающих и чуть ли не предсказывает будущее.

Мир с любовью скопипастен из гектаров Гамильтона — те же пафосные Союзы, Альянсы, застрявшие в 18-м веке бароны и прочие затертые до дыр декорации космооперы. Из новинок — борцовские залы, куда посетители допускаются только в голом виде. Дилени пишет не заботясь, поймет ли его читатель. Как пример — таможенникам и транспортникам, одним из ключевых протагонистов в начале романа, отводится аж одна страница текста и пара реплик дальше. Зато описание блюд на пире у барона растягивается на несколько страниц. Что матери истории более важно — понять чем важны миру таможенники или ознакомится что фазаны подавались после седла барашка? Что за отношения между Альянсом и Дворами или что фазаны подавались автоматически из глубины стола, а не слугами?

Отдельно стоит отметить «идею» ММЖ троек навигаторов — прямее некуда перенос автором своих хиппи-фантазий в роман. Фрейд ставит лайк, но вот остальные?

Мне кажется странным, что этот роман получил Небьюла. Смею предположить, что в том году просто не было достойных конкурентов. Бесспорно, идеи, заложенные автором оригинальны, интересны и захватывающи. Но, к сожалению, все остальное реализовано весьма слабо.

Персонажи ведут себя странно и нелогично, противоречя собственным же характерам. Сюжет хорош для рассказа, но как для романа (а произведение позиционируется как роман), достаточно примитивен. Описанная вселенная потенциально очень интересна, но автор очертил ее слишком уж грубыми мазками, мало что объясняя.

В целом, неплохой образец лингвистической фантастики, но не тот уровень, который ожидаешь от лаурета премии Небьюла.

Есть такое направление в философии — «аналитическая философия». Витгенштейн — самая известная фамилия. Так вот, если к «аналитической философии» прибавить классическую лингвистику, мордобой, космополитику и т.д. — получим «Вавилон-17». Как обычно, как только автор поднимает новый пласт идей в нашем любимом зашоренном жанре, это производит ошеломляющее впечатление. Вообщем, очень хорошая книга.

Продолжаю знакомство с переводными новинками тридцатилетней давности.

Если в ту далекую пору я не прочитал этот роман по какой-то нелепой случайности, ибо имел в двух экземплярах, то двадцать последних лет я не брался за него вполне сознательно. Возьмешь бывало пухлый том из двухтомника ,изданного АСТ, — а не почитать ли нам, господа, «Вавилон-17» — нет, мудрено. Лингвистическая фантастика, ё-мое! Это, ну, как Грег Иган заставляет читателя вместо чтения заниматься интегральным и тензорным вычислением, так и Дилэни засадит нас за спряжение глаголов и синтаксический разбор предложений. Мне этого и на работе хватает, спасибо — не надо!

А вот и нет!

Второй раз я повелся на дурацкий ярлык, навешанный высоколобым сообществом. Я пять лет не брался за «Посольский город» Мьевиля — ибо лингвистическая фантастика! — а это оказался крутейший эпик про крушение инопланетной цивилизации и мрачный постап в дальнем космосе.

Так и роман Дилэни совсем не то, что его рекламная кампания обещает. Поймите меня правильно — я большой любитель заумной высоколобой классики. Для души читаю Томаса Пинчона, Пруст с Джойсом лежат на прикроватной тумбочке для вечернего лампового чтения.

Но фантастику я люблю крутую. Чтобы шарашило. Чтоб завораживала и открывала горизонты до самых дальних далей космоса.

И роман Сэмюэля Дилэни именно такой. Освоено пять галактик, два союза из семи разнопланетных рас ведут тотальную межзвездную войну на уничтожение. Этим меня сразу автор и выкупил. Суровым описанием нации, живущей в блокаде из-за объявленной ей тотальной войны. А также описанием жестоких испытаний, которым подверглось человечество. Резонирует до печенок.

Но это космоопера нового типа, может, первая в своем роде. И война здесь увидена с точки зрения лингвиста и поэта. Да еще и капитана корабля. И когда Ридра Вон с помощью лингвистики решает одновременно задачу по космонавигации и делает открытие в расшифровке инопланетного языка — это была вторая убойная подача автора! Невозможно не полюбить такую виртуозную игру.

Это нейтронной плотности текст. Столько невероятных героев, сюжетных планов, фабульных ходов на единицу текста — немыслимо! Шпионы, мутанты, киборги-убийцы, пираты, Захватчики, грабители банков, призраки: Вселенная — место контрастов!

А какие шикарные космические битвы, основанные то на психиатрии, то на строительстве.

При этом главные фишки романа — лингвистику и гносеологию — автор ни на миг не забывает, но невероятно умело вплетает их в сюжет и общую философию книги.

Это настоящая жанровая революция. Когда в раньшие времена «Новую Волну» корили: мол, «она схлынула», так это было скороспелое суждение членов секты «конца истории». Культурные волны — они такие: опадают, а потом вновь вырастают и поднимают все корабли на своем гребне. Она еще много раз обогатит жанр, буде в этом найдется необходимость.

По большому счету мне не хватило в книге субъективного взгляда на ментальную битву в финале, что и названо, видимо, многими лаборантами его скомканностью. Нужно было сделать его в стиле финала фильма «Джонни-мнемоник», когда Киану Ривз погружается в глубины собственного разума и именно там одерживает победу. Что сказать, Уильям Гибсон читал Сэмюэля Дилэни крайне внимательно и дожал тему, которую обозначил отец-основатель. В искусстве часто бывает, что кто-то пасует, а кто-то, приняв подачу, забивает победный гол.

Напоследок. Из этого безусловного шедевра можно извлечь и еще один важнейший моральный и эстетический урок. Ридра Вон стала великим и всегалактически известным поэтом потому, что во время жесточайшей войны сумела говорить с людьми о том, что их волнует больше всего, о самом больном, дорогом и любимом у каждого человека. У нас же сегодня просто толпы рифмачей, которые, сидя в теплой и темной норке, лелеют Страшную Травму своего обиженного Эго и за каким-то бесом считают себя при этом совестью нации. Ридра Вон и Александр Пушкин с этим бы категорически не согласились.

П.С. Низкий поклон Д. Базиджи за новый замечательный перевод этого прекрасного романа.

Идея, лежащая в основе романа Дилэни, в достаточной степени оригинальна, но вполне реализуема. Существует язык (с называнием «Вавилон–17»), слова которого представляют собой, по сути, многократно заархивированные файлы. В результате для описания сложнейшего преобразователя солнечной энергии достаточно всего девяти «слов».

Но идея, какой бы интересной она не была, не создает романа. Подобно свите, играющей короля, литературный текст формируют бэкграунд и обрамление. В «Вавилоне…» в такое обрамление входят длящаяся уже много лет война Союза с Захватчиками. Поэт и капитан космического корабля Ридра Вонг, чьими поэмами и романами зачитываются обе враждующие стороны. (Именно она на протяжении всего текста пытается расшифровать структуру неведомого языка). Космические пираты из Зажима Спецелли, грабящие для восполнения своих ресурсов все пролетающие мимо корабли..

В общем, весь тот антураж, что составляет приличного качества космооперу.

***

Время хиппи и битников – 60-70-е годы прошлого столетия, задало такую высокую планку качества, что поневоле приходилось ей соответствовать. Каждый роман превращался в мощную концентрацию идей и образов, а бэкграунд авторов до сих пор вызывает восхищение.

Возьмем, к примеру, размышление Ридры о структуре земных языков. Размышление совершенно периферийное для сюжета, но показывающее глубину проработки темы:

*

«Отвлеченные мысли в голубом тумане: номинатив, генетив, элятив, аккусатив один, аккусатив два, облятив, партитиф, иллатив, инструктив, абессив, адессив, инессив, эссив, аллатив, трансклатив, сомитатив.

Шестнадцать падежей существительного в финском языке. Странно, некоторые языки обходятся только единственным и множественным числом. В языках американских индейцев даже не различается число. За исключением языка сиу, в котором есть множественное число, правда, только для одушевленных существительных…

По-французски нельзя сказать «теплый». Есть только «горячий» и «тепловатый». Если для этого нет слова, то как же они думают об этом? А если у вас нет соответствующей формы, то вы не сможете сказать, даже имея соответствующее слово. Подумать только — испанцы обозначают пол для любого предмета: собаки, стола, дерева. В венгерском вообще нельзя обозначить пол: он, она и оно обозначаются одним и тем же словом. Ты мой друг, но вы мой король — таково различие в английском елизаветинских времен. А в некоторых восточных языках множество разных местоимений: ты мой друг, ты мой отец, ты мой жрец, ты мой король; ты мой слуга, которого я сожгу завтра утром, если ты не уследишь, а ты — мой король, с политикой которого я совершенно не согласен, ты мой друг, но я разобью тебе голову, если ты скажешь это еще раз... и все это — разные «ты».

*

Осталось только ответить на вопрос, что же является главным в «Вавилоне…»? Детально прописанные космические реалии? Корабли, города будущего? Развоплощенные, не имеющие тел, но чьи навыки очень ценны при движении в космических потоках энергии? Тройной жизненный и рабочий союз навигаторов? Космохирургия, до неузнаваемости изменяющая тела? Смерть и воскрешение по желанию? …

На мой взгляд, как и в других романах Дилэни, это только «свита». А король – чувства.

Чувства, заставляющие отправляться в неизведанные уголки космоса или потерять часть сознания. Именно они устанавливают нити-связи с героями, давая понимание мотивов их поступков даже в далеком будущем.

***

Прекрасный роман, давно растащенный на цитаты. Процедура шаффлинга, например, из «Страны Чудес без тормозов…» Харуки Мураками имеет явные параллели с воздействием Вавилона-17 на мозг человека.

Рекомендуется к прочтению.

Название книги меня обмануло. Я полагала, что она о городе, а оказалось, что она о языке. Не могу сказать, что меня это обрадовало: по-моему, “Вавилон-17” довольно неуклюже сваливается в теорию лингвистической относительности. Роман довольно странный, мне удивительно, что он получил премию “Небьюла”. Возможно, просто в 60-е годы он совсем иначе воспринимался, но читателю 2019 года роман кажется не таких уж хорошим.

Повествование показалось неравномерным: бОльшую часть романа автор подогревает интерес читателя детективно-космически-фантастической истории, разгадку которой не терпится узнать. Разгадке посвящается примерно треть, но изложена она до того нескладно и скомкано, что становится обидно из-за потраченного на чтение времени.

Начатой и брошеной осталась линия влюбленности военного в главную героиню, Ридру Вонг. То же самое можно сказать про линию тройки навигаторов, которую вновь скомпоновала Ридра. Очень грубо и небрежно слеплена линия Батчера (а уж линию развития его отношений с Ридрой автор вообще безобразно оборвал). Сама Ридра предстает эдакой Барби со способностями гения лингвистики и эмпатии. Слишком уж идеализирована, не интересна.

Идея такого языка как Вавилон-17 звучит довольно бредово. В том числе его сравнение с языками программирования, которые упоминаются автором. Ну бред же, просто бессмыслица какая-то. Мысль о том, что какой-то язык может действовать на человека, как какой-то компьютерный вирус, кажется топорной или попросту сырой, недоработанной (и крайне нелестной для человеческого мозга). Да, язык (в частности искусственный) может влиять на способ мышления в каких-то деталях, но не стереть начисто уже имеющуюся модель мышления, заново “переписать” фундаментальные концепции и самосознание, вытеснить память.

Что-то лишку хватил автор. Для меня “Вавилон-17” стал вторым произведением поджанра лингвистической фантастики и, к сожалению, интереса к этому направлению совсем не подогрел.

Вся идея романа раскрывается на последних нескольких страницах. Все остальное — какая-то схема, картон. Ни сюжета, ни вменяемых героев, ни переживаний. Все, что происходит в романе, объясняется не через поступки и слова героев, а как бы голосом диктора за кадром. Писатель говорит: «Этот персонаж влюблен, потому что так надо по сюжету. Этот персонаж — жесток, потому что любит оружие и у него голодный взгляд. А вот этот персонаж боится, потому что сложил руки в страхе.» И правда, зачем читателю чувствовать героев, понимать их, сопереживать им, проживать вместе с ними все происходящее? Зачем тонко и детально продумывать и выстраивать мир романа? Если можно придумать интересную идею, накидать к ней 180 страниц бессвязного сюжета и получить Небьюлу?

Незатейливые приключения, чередующиеся с энциклопедическими статьями об особенностях некоторых языков. Местами любопытно, но всё вместе в рамках романа создаёт ощущение какого-то сумбура. В 60-х годах, наверное, было впечатляюще, но сейчас — нет. Время прошло, литературная фантастика продвинулась вперёд.

От книги — лауреата премии Небьюла ждёшь чего-то практически выдающегося. Тем более, если произведение на слуху и регулярно упоминается в разного рода статьях и обзорах. Но увы.

Вроде бы есть весьма оригинальная идея, вроде бы и сюжет довольно динамичный, но после прочтения ощущение такое, что тебя обманули. Автор долго запрягает, а потом стремительно отгружает все свои замыслы. Как уже отмечали рецензенты, наверное рассказ бы получился неплохой. Отдельно напрягают совершенно непоследовательные, нелогичные и не вписывающиеся в окружающий мир персонажи. Ясно, что культурный контекст, эпоха хиппи, мода на самовыражение и всё такое, но выглядит всё дико и неправдоподобно.

Не моя книга.