М. С. Парфёнов «Самая страшная книга 2025»

Сейчас идет отбор на «ССК»-2026, многие участники таргет-группы отмечают, что в этом году состав рассказов намного сильнее, чем в прошлом. Тогда было как-то не очень. Увы, это правда. По сравнению с антологией 2024 года вот эта несколько проигрывает. Вообще, это проблема формата. Я не помню шедевральных антологий. Ни у нас, ни на Западе. Почти всегда половина рассказов — мимо. Тем более, если сборник ежегодный. Ни одна нация не способна выдать 15 великих страшных историй на заказ и в сжатые сроки. Вот авторские сборники — другое дело. Там человек отбирает лучшее за несколько лет. Брэдбери, Кинг, Лукьяненко, Мартин...

Из достоинств можно выделить то, что в этом «ССК» рассказы покороче, поэтому вместилось 19 вещей. Также, большинство авторов понимают, что такое твист.

Однако, недостатков и недоработок как-то слишком много. Причем, почти у всех они одинаковые. Выделю несколько. Кое-какие будут имхо, другие — вполне объективные. Я не рассчитываю, что ко мне обязательно прислушаются. Стивен Кинг, когда писал «Оно», учел только 50% претензий от бета-ридеров — жены, Питера Страуба, Расса Дорра, Мака Маккатчена и пр. И примерно столько же от редакторской группы во главе с Чаком Верриллом. А под обложкой «ССК»-2025 собрались отнюдь не стивены кинги.

1. Имена персонажей. Уже говорил. Эти дурацкие Сашки, Машки, Глашки, Парашки, Ваньки, Шурки, Нюрки. Сами герои имеют право так друг друга называть... иногда. Если у них близкие отношения. Но в авторской речи это выглядит амикошонством, и с другой стороны — как снижение образа, допустимое только в сатире.

Кажется, я придираюсь? Что ж, вот несколько примеров.

Гришка Печорин. Женька Онегин. Танька Ларина. Петька Безухов. Андрюха Болконский. Наташка Ростова. Анька Каренина. Родька Раскольников.

Не убедило? Ок. Леха Быков. Ленька Горбовский. Антоха Городецкий. Дарик Ветер. Алиска Селезнева.

И это нет? Ладно. Джеки Торранс, Билли Денбро, Бевви Марш, Пинхэдичка, Пеннивайзик.

И это мимо?

- Я люблю тебя, Васька, — прошептала она со слезами на глазах. — Я без тебя умру.

- Стой, или буду стрелять! — крикнул Димыч, передергивая затвор пистолета.

- Ах, смотрите, что сделала со мною жизнь! — с надрывом всхлипнула Манька Петрова. — Неужели вы не понимаете, что я гибну?

Я понимаю, что примеры не самые удачные, но суть ясна. Если вы называете персонажа так, то уже невозможно всерьез воспринимать его переживания, трагедии и страхи. В крайнем случае, можно употребить уменьшительно-ласкательное: Саша, Маша и т.д.

2. Сами персонажи. Почти все плоские и непрописанные. Типичные обывателишки с банальными мыслями. Ни у кого нет психологических комплексов, пограничных расстройств, ярких особенностей характера, или темной тайны прошлого, которая отравляет настоящее. Но персонаж не должен быть заурядным. Нигде, тем более в хорроре.

Скажете, опять придирки? Ок. Посмотрим на Стивена Кинга. Специально привожу его в пример, потому что он типа как изображает «простых людей».

1. «Кэрри». Девушка-изгой, крайне дурной внешности, обладающая телекинезом.

2. «Жребий». Неудачливый писатель, потерявший жену в автокатастрофе.

3. «Сияние». Мальчик с паранормальными способностями. Зрелый не по годам.

4. «Противостояние». Целый сонм персонажей, каждый из которых сшибает с ног яркой индивидуальностью. Крутой мачо. Красотка. Закомплексованный толстяк. Рок-музыкант с наркозависимостью. Интеллектуал со способностями к живописи.

(На всякий случай напоминаю, что я вообще не трогаю антагонистов. Это все «скучные» положительные герои).

5. «Мертвая зона». Обаятельный интеллигент, травмированный, с паранормальными способностями.

6. «Воспламеняющая». Девочка с ангельской внешностью и способностью сжечь все дотла.

7. «Куджо». Красивая женщина, изменяющая мужу.

8. «Кристина». Крутой мачо, закомплексованный фрик и красотка.

9. «Кладбище домашних животных». Врач, воинствующий атеист, невротически отрицающий сверхъестественное.

10. «Оно». Группа персонажей, каждый из которых выделяется отличительными чертами. Заика, толстяк, астматик, шутник, еврей, негр, рыжая пацанка, которая плохо одевается, но явно секси.

11. «Долгая прогулка». Более 100 (!) действующих лиц, каждый отличается от остальных и чем-то запоминается.

Ну и т.д. Это, конечно, романы, но в рассказах у Кинга все будет то же самое.

Также добавлю, что все без исключения герои Кинга симпатичны, обаятельны, остроумны, добры, благородны, жертвенны и склонны к самоанализу. Совестливы и ответственны. Они лучше среднего человека. С ними просто хочется дружить.

И... следите за руками, показываю фокус — все оказываются или изначально находятся в среде, МАКСИМАЛЬНО ИМ НЕПОДХОДЯЩЕЙ И ВРАЖДЕБНОЙ. Нищая отсталая девушка и агрессивная школьная среда. Писатель и провинциальный городок, полный тупой деревенщины. Маленький мальчик и развращенный отель, построенный гангстером. Маленькая девочка и спецслужбы. Одинокая женщина и сломанная машина. Тут даже никаких монстров уже не надо, конфликт и саспенс готовы.

3. Позволю себе вспомнить слова Лавкрафта, что хоррор выражает Истину не описываемыми событиями — они вымышлены — а исключительно своей атмосферой ужаса, которая и отражает впечатления человека от реальной действительности. Можно соврать в том, что пугает, но не в самом страхе.

И вот касательно этой мрачной гнетущей атмосферы — нельзя сказать, что авторы не покушались ее создать. Но получалось не очень. Частично из-за того, что все остальные элементы литературы не дотянули. Как вы будете нагнетать ужас с плоскими персонажами и неестественными диалогами?

В половине вещей присутствует странная, на мой взгляд, сентиментально-лирическая интонация повествования. Как это появилось в «Кракене» Олега Кожина 15 лет назад, так все и тянется через года, сборники, надежды и разочарования, триумфы и трагедии, бури и грозы. Как будто читаешь городскую прозу 70-х, а не хоррор.

Также в большинстве вещей какая-то семейно-бытовая тематика, или сопливо-романтическая, из-за чего к 200-й странице уже кажется, что смотришь «Санта-Барбару». Ребята, побрутальнее.

Надо еще заметить кое-что. Обычно в хорроре героев напугать нелегко. Они скептики. Они рациональны. Они находятся в стадии отрицания. Они, черт возьми, до последнего отказываются верить в происходящее. Чудовищам приходится постараться, оставить кучу трупов, прежде чем типичный герой хоррора, наконец, признает сверхъестественное, свои собственные глубинные страхи.

Персонажей данной «ССК» это не касается. Как есть люди, которым палец покажи — они смеются, так этим палец покажи — они тут же пугаются, дрожь бежит у них по телу и «страх разливается в похолодевших внутренностях». Все изначально верят в мистику и бабушкины сказки. Как это назвать? Я это называю «путь наименьшего сопротивления».

4. Диалоги. Почти все герои общаются, простите, на блатной фене в стиле «чо-через плечо» и «ладно-фигадно». Много мата, неуместных просторечий, сленга, все друг друга называют кликухами, и если где-то собираются подростки, то авторы никогда не напишут «ребята», «мальчики», «парни», а всегда — «пацаны». С зоны, что ли, все откинулись?

Мне могут бросить перчатку, я только что написал, мол, побрутальнее надо быть, и вот мне дали в диалогах эту брутальность, а я недоволен. Так в том-то и дело, что многие вещи в этом «ССК» грешат нарушениями стиля. Герои общаются, словно гопники, при этом все сентиментальны до жути, и рядом с диалогом «ладно-фигадно» тут же появляется «красивое» описание заката и лирическое настроение.

5. Если меня спросят, что стало лейтмотивом этой «ССК», я скажу — блевотина. Персонажи «выворачивают желудок наизнанку» в каждом рассказе. Я знаю, откуда авторы это взяли. Из западной литературы. Но там это такая гипербола, чисто американская, чтобы показать крайнюю степень психологического напряжения. А у нас-то чего? У русских желудки крепкие и пища здоровая. Наш человек будет совсем иначе реагировать на опасность.

Вообще я заметил, что большинство авторов и русскую действительность мажут исключительно отвратительными красками. Зачем? Я выйду на улицу и увижу красивую, опрятную, развивающуюся страну, которая себя уважает. В моем городе можно в три часа ночи гулять и это будет безопасно. Я не говорю, что нет недостатков и что не происходят страшные вещи. Но это именно отдельные случаи. В целом русская глубинка безнадежно НЕ-хтоническая.

И Зло у авторов чаще всего отвратительное, мерзкое (если не сказать — мелкое), отталкивающее. Но если вы посмотрите на самых знаменитых монстров, то заметите, что они... э-э-э... по-своему, извращенно красивы и притягательны. Дракула, Пинхэд, Пеннивайз и его противоположность клоун Арт, акула из «Челюстей», Фредди Крюгер, Терминатор, Пирамидоголовый. Маньяки? Пожалуйста. Ганнибал Лектер, Майкл Майерс, Джейсон Вурхиз, Патрик Бейтман. Зло, как это ни странно прозвучит, должно быть эстетизированным. Оно должно не только пугать... но и восхищать. А не вызывать рвотный рефлекс. Граф Дракула прямо описан красавцем. Не внешность делает монстра монстром, а исключительно то, что он ДЕЛАЕТ. Его, так сказать, ЖИЗНЕННАЯ ПОЗИЦИЯ.

В общем, некоторые авторы, если будут упорно работать, лет через 10 станут мастерами в литературе. А пока так.

Коротенечко по отдельным рассказам. Даже так: помятуя любовь авторов «ССК» к уменьшительно-ласкательным формам существительных, я назову их РАССКАЗИКАМИ.

1. Володька Сулимов. «Корголгон». Лавкрафт исписал 10000 страниц, объясняя недоверчивому, скептически настроенному читателю, откуда в Провиденсе, Антарктиде или еще где-то взялись Древние Боги. Я бы даже сказал, что 90% прозы ГФЛ — и есть такое объяснение. То, что в маркетинге называется «работа с возражениями клиента». Но у наших лавкрафтоебов этого никогда не увидишь. Откуда Ктулху в России? От верблюда! Читай и не спрашивай. Это все, до чего тебе должно быть дело.

Где-то в русской провинции открылся проход в параллельный мир, заразил всех безумием, повылазили чудища, и еще они играют с приезжими в странные игры, типа, исполняют желания, а потом наказывают. Получилась смесь Лавкрафта и «Фауста» Гете. Зачем? К чему? Не спрашивайте.

Героиня Кира вообще не понял, кто такая. Уверяется, что заработала себе на иномарку и ипотеку выплатила. То есть, явно не дура. Но весь рассказ ведет себя как дура. Она еще и растяпа безрукая, посеяла айфон на ровном месте... кстати, в этом «ССК» ни у кого нет смартфона, у всех айфоны почему-то. Просто сериал «Богатые тоже плачут».

И вот эта Кира, абсолютная рохля, купила машину, и не умеет с ней обращаться, зато в совершенстве знает способы борьбы с насильниками. Это что за... избирательный интеллект?

Стасик Миллер, «Мертвая свадьба». Я уже писал рецензию на один из рассказиков автора, судя по всему, он большой поклонник любовных треугольников. Так и здесь. Сюжет крутится вокруг любви-с. Описание русской деревни грешит штампами, просто клюква в квадрате, в кубе. Не знаю, что сказать. Прочел с холодным носом.

Максим Кабир, «Несгораемая сумма». Хороший рассказ! Написано увлекательно, четко, в мысли и чувства героев веришь, диалог живой и естественный. Правда, Кабир слил концовку в стиле «Мне это надоело, отстаньте все». Но это не проблема автора, это бич литературы со времен «Эпоса о Гильгамеше». Величайшие писатели делали плохие концовки. Тут изъян самого нарратива. В жизни, как вы знаете, ничего никогда не заканчивается, так что концовка — это своего рода спекуляция. Яркий, хлесткий, остроумный финал почти не встречается в литературе. А так — хорошая работа. Когда вкусно, тогда вкусно!

Серега Возный, «Червебородый». ГГ — школьник, мечтающий трахнуть местную стейси-давалку и... э-э-э... свою сестру. Параллельно видит глюки с неким Червебородым. ЧТО? КАК? ПОЧЕМУ? ЗАЧЕМ? ОТКУДА? Не спрашивайте.

Описание СССР конца 1980-х грешит ужасающими штампами. Все ходят строем, по телевизору показывают только фильмы про Революцию, все блекло одеваются. Такое ощущение, будто автор быстренько просмотрел фильм «Авария — дочь мента» и посчитал, что советскую действительность он понял.

Улыбнуло, что у Возного предприятия в 1988 году «переходили на хозрасчет»... в реальной жизни они сделали это еще в 1959 году, при Хрущеве. О реформах Косыгина-Либермана автор слышал что-нибудь?

Также позабавило, когда этот ботаник начал ходить по улицам с ножом в кармане, и думает: «Не бог весть какое оружие, но все же». А какого оружия ему надо? Пулемет Максим? Да будет известно автору, что вообще самое страшное оружие в мире, это... простая отвертка. Большинство убийств совершены именно ею. Автомат Калашникова далеко позади!

Гераська Гиреев, «Гнус». Идея вроде ничего, оригинальная, но описание России XIX века грешит штампами. Помещик-абьюзер — плоский опереточный злодей из методички #MeToo. Это прозвучит странно и жестоко, но если человек насилует жену... вы должны объяснить, почему он такой, как докатился. Злодею тоже нужно дать слово! Учитесь этому у Шекспира, Достоевского... а также у Кинга, Лавкрафта и прочих мастеров ужаса. У Зла, чудовище ли это, маньяк ли, всегда есть мотивация. Даже у Ктулху она была! Учитесь понимать людей, непохожих на вас, чуждых вам, писателю это очень нужно. И... да, существ из иных миров тоже придется понимать. По Станиславскому. Вот прямо пару деньков походите, повоображайте себя монстром, подумайте, как он видит этот мир и чего хочет. Картонные персонажи, они откуда берутся? Из равнодушия к другим людям. Тут надо даже не писать учиться, а менять что-то в себе.

Темыч Гаямов, «Оранжевая мама». Не понял мотивации героя, зачем он все это делает, почему мать была ему так дорога. Просто, потому что мама? Детский сад. Ее личность надо было раскрыть, показать, какая это была замечательная женщина. Иначе не понятно, из-за чего сыр-бор.

Оксанка Росса, «Бука». Этот рассказ меня поставил в тупик. С одной стороны, есть внятная драматическая структура и четко обозначенный конфликт. С другой — написано стилем «дамской прозы» в худшем смысле, будто пером Дарьи Донцовой. И сравнивать эту вещь с шедевром Кинга «И пришел бука» совершенно неуместно. Там до конца сохранялась неоднозначность — действительно ли детей убил монстр, или рассказчик его выдумал, а довел их сам своей жестокостью? Тут этого нет в помине. Но читать было не скучно, спасибо.

Антоха Темхагин, «Забери богов своих». Автор умудрился собрать все недостатки предыдущих рассказиков воедино. Герои общаются на «блатной фене», хотя представлены не бандиты, а ученые. Археолог Павел при виде странного артефакта сразу начинает пугаться. Не мог он! Во-первых, уже видел таких артефактов 1000, все давно надоело. Во-вторых, страх так не работает. Никто с первого раза не пугается. Повторение — вот ключ к страху. Допустим, вы переходите дорогу, и вас чуть не сбивает машина, но вы успеваете отскочить в сторону и все благополучно заканчивается. Это всего лишь неприятный инцидент, не более. А вот если вы назавтра снова идете через ту самую дорогу, и там опять вас пытается задавить неизвестный автомобиль — тут уже начинается хоррор или триллер. Пугает то, что повторяется или без причин возвращается. И никак иначе.

Дэн Старков, «Полуденные дочери». Автор умеет писать, у него хорошая проза. Но тема не показалась мне близкой. Однако это, как ни крути, почти бриллиант. На безрыбье.

В общем, таков примерно облик актуальной «Самой Страшненькой Книжки». Засим откланиваюсь, пацаны, в ожидании лучшего. Че вы, в самом деле? Ну нафиг. Пойду красивым закатом любоваться.

«Самая Страшная Книга 2025» предлагает вниманию читателя 19 рассказов. И две трети из них пришлись мне по душе. О них сегодня и поговорим.

• «Корголгон», В. Сулимов. Открывает сборник мистическая история о сделке с нечистой силой. У Киры сломалась машина. Теперь девушка в незнакомом городе поздно вечером ищет помощи. И находит, причём в неожиданном месте: в телефоне-автомате, из которого можно дозвониться только до одного абонента, но он исполнит любое желание. Так Кира начинает решать свои проблемы, неизменно создавая новые, ещё более серьёзные. Идея с исполнением желаний не нова, но неплоха. К тому же в данном случае было интересно посмотреть, чем дело кончится. А вот момент с оплатой звонка показался немного недокрученным. Тем не менее, начало у сборника хорошее. Многообещающее.

• «Несгораемая сумма», М. Кабир. Отличный психологический триллер, при чтении которого было очень неуютно. Борис поучаствовал в известной интеллектуальной игре, которую показали по центральному телеканалу. Казалось бы, всё хорошо, но в комментариях к записи игры появился человек, убеждающий всех, что Борис – известный маньяк... Ситуация абсурдная и при этом быстро ухудшающаяся. Напряжение стремительно нарастает, в атмосферу прокрадываются нотки безумия, а финал оставляет некоторые вопросы без ответов.

• «Червебородый», С. Возный. Очень меланхоличный рассказ. Главный герой вспоминает произошедшее с ним во время учёбы в седьмом классе. Вспоминает обстоятельно, так что большая часть рассказа представляет собой неспешную и тягучую подготовку читателя к финалу. Рассказ запоминается давящей атмосферой и необычным образом монстра, но при этом сюжету не хватает интриги, а персонажам — живости.

• «Оранжевая мама», А. Гаямов. Для главного героя оранжевый цвет имеет особое значение. В оранжевой одежде можно не знать усталости, с помощью оранжевой вещи можно найти её пропавшего хозяина. Можно вообще много чего, но главного героя интересует только спасение мамы, умершей много лет назад. История необычная как по мистическому элементу, так и по форме. Неплохо.

• «Бука», О. Росса. Бытовой хоррор. Зоя Павловна ненавидит свою сноху, но очень любит сына. Беда в том, что живут они все в одной квартире. Проблема усугубляется, когда к снохе приезжает её сын от первого брака. Теперь Зоя Павловна уже готова на всякое... Рассказ родственен кинговскому «И пришёл бука», причём дело не только в названии. Язык хорош, персонажи живые, хоррор работает как надо.

• «Забери богов своих», А. Темхагин. Этнохоррор. В тайге обнаруживают древнюю плиту со странными надписями. Приезжают учёные и выясняется, что лучше бы эту плиту никогда не находили. Довольно стандартный и предсказуемый хоррор, который порадовал меня обращением к мифологии эвенков.

• «Радио последнего дня», О. Ветловская. Слушая радио в детстве, Кирилл наткнулся на странную радиостанцию. Кто-то кому-то передавал закодированное послание. Идея прикоснуться к тайне так захватила Кирилла, что он начал выискивать их с упорством кладоискателя, не подозревая, что в белом шуме может скрываться и что-то крайне опасное. Рассказ обыгрывает городские легенды о номерных радиостанциях, и справляется с этим очень даже хорошо. Язык образный, персонажи живые, атмосфера гнетущая. Один из лучших рассказов сборника.

• «Для острастки», Д. Лазарев и П. Давыденко. Биззарный боди-хоррор. Саша обнаруживает на спине жировик. Неприятно, но вроде ничего необычного. Вроде... Однако вскоре стало понятно, что этот жировик какой-то аномальный: он быстро увеличивался, а внутри у него то, чему там явно не место... Рассказ мерзкий, неприятный, но запоминающийся. Жаль только, что финал бросает историю в совершенно другую крайность, что и подпортило мне впечатления.

• «А те помре?», А. Темхагин. Самый динамичный рассказ сборника. Славика отец ведет на утренник в детском саду. На самом деле они уже опаздывают, так что спешат как могут. Вот только иногда лучше опоздать... Персонажи бегут большую часть времени и это цепляет. Стиль повествования тоже хорош. А вот финал показался немного недожатым.

• «Жемчустрицы», Ю. Саймоназари. Какая-то очень странная романтика. Марк приезжает к деду на Крайний Север. В детстве он здесь испытал нечто такое, что на всю жизнь оставило на нём свой отпечаток. Рассказ очень атмосферный, природа описана прекрасно, даже лучше персонажей. Монстр необычный, однако элементов хоррора почти нет. Прочитал с интересом, но впечатлился не сильно.

• «Моя Калерия», Д. Лопухов. Немного психоделический рассказ о жизни парня с отклонениями в развитии. Не знаю, что ещё сказать, чтобы не наспойлерить. Но рассказ определённо стоит прочтения хотя бы ради выверенного авторского стиля и густой тягучей атмосферы.

• «Подарок», А. Рубцов. Жуткая семейная драма. Кира хочет сделать подарок отцу в формате видеоролика. И в процессе поиска фотографий девушка случайно обнаруживает коробку видеокассет. Видеокассет, хранящих старые тайны её семьи. Камерная история, в которой мало что происходит, но при этом напряжение почти физически ощутимо, а некоторые моменты кажутся реально жуткими.

• «В этой истории всё кошки и коты остались живы». Ударное завершение сборника. Начинается рассказ вполне невинно: маленькая девочка расстроилась, прочитав о смерти кошки в детской книжке. И решила это исправить. И исправила. И дальше градус безумия только увеличивался. Отличная история, которая сперва иронизирует в духе Ффорде, а затем предлагает читателю такую жесть, что мало не покажется. Самый необычный рассказ сборника.

В целом впечатления от книги положительные, хотя рассказам как будто не хватает разнообразия. Ощущается перекос в сторону семейно-бытового хоррора, хотя может мне это только показалось. В любом случае, книгой доволен и надеюсь, что следующий сборник будет не хуже.