Александр Дюма, Огюст Маке «Сорок пять»

Игра шута

Стать дураком мне здесь пришлось,

Хотя я вижу всех насквозь.

«КиШ»

Наименее любимый из романов Александра Дюма старшего, книг которого в своем советском пубертате я перечитала не меньше дюжины, стало быть, выбрать есть из чего. В рецензии на «Графиню де Монсоро» я рассказывала, что идея переслушать вторую и третью книги Трилогии Валуа в аудио была своего рода путешествием на двухместной машине времени, аналогом мадленки из романного цикла другого великого француза.

Что ж, с точки зрения профессионального читателя, «Сорок пять» так и остались для меня бестолково устроенной книгой, лишенной того стержня, роль которого в первом романе играла Маргарита Наваррская, а во второй романтическая история Дианы де Меридор и графа де Бюсси. Хотя на самом деле синьор Луи де Клермон Бюсси д`Амбуаз был бароном и в реально-историческом развитии событий той еще сволочью, бесконечно фигурировал в скандалах, разорил поборами Анжу в пору своего наместничества. То есть, он был поэтом, и даже недурным, призывал в стихах хранить тайну любимой дамы, но сам то и дело хвастался любовными похождениями и компрометировал несчастных женщин, не устоявших перед его чарами. А убит был после того, как неосторожным письмом об очередной победе, как раз над супругой королевского ловчего де Монсоро,хотя звали ее не Дианой, разрушил репутацию графини и смертельно оскорбил мужа. Монсоро заставил жену назначить жуиру свидание, там его ждали слуги, шестерых из кого удалец убил, но был заколот супругом.

Как видите, мало общего с той несокрушимой, верной, вечной любовью, которая превратила прекрасную Диану — между нами, наследницу состояний Меридоров и Монсоро, что в нормальной, не насквозь фальшивой романной реальности, сделало бы ее богатейшей вдовой, и независимой женщиной — превратила Диану в тень себя прежней. Сама по себе идея посвятить жизнь мести достаточно бесплодна, как учит нас другой роман Дюма, — гениальный, в отличие от «Сорока пяти» «Граф Монте-Кристо». Кстати, совершенно непонятно, почему этот назван в честь людей, всей толпой сделавших для событийного ряда меньше, чем один Шико. И кстати же, еще о Бюсси, в реальности он участвовал в военной кампании во Фландрии, описанию которой посвящена значительная часть этой книги — такой себе анахронизм, но страдания Дианы, которая преследовала герцога Анжуйского на полях сражений эта деталь делает прямо-таки фарсовыми.

Третьей книге о «Трех Генрихах» (Валуа, Бурбоне, Гизе, на всякий случай, чье противостояние вошло в историю именно как Война трех Генрихов) отчаянно не хватает общего стержня, она распадается на кучу плохо пригнанных друг к другу деталек. В ней периодически всплывают коварные аристократки и влюбленные

в них адонисы, которые могли бы оживить пейзаж, но во всех случаях это скучно и безжизненно. Чего стоят страдания молодого д`Амбуаза, который все рвется уйти в монастырь и все никак не может туда попасть. И, если уж говорить о странностях любви, чего стоит забывчивость герцога Анжуйского, трижды насмерть влюблявшегося в Диану, всякий раз будучи не в состоянии запомнить ее. То есть, это ведь сложно — не опознать при повторной встрече знакомого человека, а когда и если речь о любимой женщине, чей образ должен был намертво впечататься в память триггерными событиями финала «Графини де Монсоро» — то герцог кажется прямо-таки умственным инвалидом.

К трагичным событиям Войны трех Генрихов книга даже не приближается, завершившись местью и коллективным уходом в монастырь, и в целом производит довольно удручающее впечатление. Но Дюма таки приложил к нему руку, а значит искры гениальности нет-нет высверкивают на страницах. А исполнение аудиокниги Ильей Акинтьевым гарантирует немалое удовольствие в процессе прослушивания.

В этом романе есть очень удачные эпизоды при отсутствии связного сюжета и неинтересных героях. Сорок пять телохранителей много обещают при своём появлении, но ещё задолго до середины книги исчезают с её страниц. Оба главных героя, Комменж и Бушаз, слоняются по страницам романа, как бледные тени д'Артаньяна и Бюсси. Диана — лучше бы она и не появлялась. Шико, кажется, сам не знает, зачем он здесь нужен. Горанфло мелькает иногда на третьем-четвёртом плане. Анри Наваррский берёт на себя полтора растянутых эпизода, никак не связанных с сюжетом. Екатерина Медичи едва видна. Герцог Гиз совсем не виден. И, согласен, всех их жалко. Все они плохо кончат. Даже Горанфло, вернее, реальный аббат монастыря, из которого вышел Жак Клеман. Только д'Эпернон на полвека переживёт всех остальных.

Похоже, замысел романа был другим, но затем то ли автор поссорился с соавтором, то ли ему просто надоело писать, и он заполнял словами положенное число страниц. Книга обрывается накануне самых интересных эпизодов Гугенотских войн. Обрывается на смерти Франсуа Анжуйского, едва ли не единственного сквозного персонажа трилогии. Это наводит на мысль, что он и есть главный герой, вернее, главный злодей. Не тянет. Жалкая, ничтожная личность, по крайней мере, в изображении Дюма. А тот, кто мог бы потянуть, Генрих Гиз, остаётся к концу трилогии за кадром. Вообще, Гиз личность интересная. Крови на нём с избытком, но, скажем, на Елизавете Английской или на Вильгельме Оранском крови ещё больше, а им этого не вспоминают. Зато Гиз единственный политик своего времени, кто умеет опереться на народное движение, в то время как все его противники опираются исключительно на дворян. В Варфоломеевскую ночь буржуа резали дворян, во времена Католической лиги предъявляли им системные требования, а в День баррикад возьмут власть в Париже и половине Франции и будут удерживать её целых пять лет. Не исключено, что если бы Гиз избежал клинка в спину, история могла бы повернуться иначе. Конечно, буржуа 1588 — это не буржуа 1789, но соотношение сил между сословиями могло бы несколько изменится, и это внесло бы коррективы в историю Франции и всей Европы. Это интереснее, чем история скучной мести, в которую вылился роман.

Роман сквозит грустью, старостью и обреченностью.

Потому что все, кто были молодыми, озорными, горячими, влюбленными, буйными в «Графине де Монсоро» — постарели, потускнели, побиты жизнью... Шико — полысевший и постаревший. Шутки его не искрометны да и сам он тяжеловесен. Генрих — одинокий несчастный король, доживающий последние годы. Герцог Анжуйский — тоже уже не тот. Реми — весельчак Реми — превратился в страшную тень прошлого. Жуайез никак не заменит Бюсси, харизмы не хватит. А Ногарэ де Ла Валетт — в подметки не годиться Келюсу, Шомбергу и Можирону. А дом Модест Горанфло... Да, он по прежнему обжора и пьяница, но даже ест и пьет он не так вкусно и весело, как в «Роге изобилия»...

Скоро, очень скоро они все умрут: Генрих, Шико, Франсуа... И этим запахом смерти веет от всего романа...

«Сорок пять» в серии «БЧК» приобрел для комплекта к аналогичной «Графине де Монсоро». Сразу отмечу, что качество печати в типографии Азбуки значительно ухудшилось. Первый раз пришлось возвращать заказ — рваные и неразрезанные страницы, форзац оторван изнутри, второй раз заказ акцептовал, хотя был побит край форзаца, а на страницах — много просечек на полях. Специально акцентирую внимание потенциальных покупателей, для кого важно подарочное качество, на рисках при приобретении указанного издания. Иллюстраций немало, хотя их количество и качество уступают «Графине», как по насыщенности и контрастности, так и по ассортименту.

По тексту: классический, «исправленный» перевод — я в детстве читал немного отличающийся, хотя разница небольшая и непринципиальная. Сюжет, известен абсолютному большинству читателей, поскольку классика. Книга в большей степени романтическая, чем историческая, что признает и сам автор на страницах своего нетленного труда. Ключевые картины — осада Антверпена, смерть герцога Анжуйского смещены по времени, не говоря уже о реальных обстоятельствах этих событий. Похоже, Дюма вовсю использовал фактор вымирания и ликвидации класса феодалов во Франции, безбоязненно искажая судьбы исторических личностей.

В отличие от впечатлений юного возраста, показалась избыточной доля диалогов и вообще резкая нежизненность романтических отношений в описании Дюма. Отношу эту нереальную «кудрявость» диалогов и прочего к пережиткам средневековых рыцарских романов, еще не выветрившихся к середине 19 века в Европе. Видимо, на момент написания книги так было принято, своего рода моральная цензура. Тем не менее, юмор, интриги, авантюрные приключения исторических и не очень личностей не утратили, на мой взгляд, своего очарования и для современного читателя. Поэтому книга остаётся востребованной, хотя воспринимать Дюма как историка было бы верхом наивности.