Александр Дюма, Огюст Маке «Сорок пять»

В этом романе есть очень удачные эпизоды при отсутствии связного сюжета и неинтересных героях. Сорок пять телохранителей много обещают при своём появлении, но ещё задолго до середины книги исчезают с её страниц. Оба главных героя, Комменж и Бушаз, слоняются по страницам романа, как бледные тени д'Артаньяна и Бюсси. Диана — лучше бы она и не появлялась. Шико, кажется, сам не знает, зачем он здесь нужен. Горанфло мелькает иногда на третьем-четвёртом плане. Анри Наваррский берёт на себя полтора растянутых эпизода, никак не связанных с сюжетом. Екатерина Медичи едва видна. Герцог Гиз совсем не виден. И, согласен, всех их жалко. Все они плохо кончат. Даже Горанфло, вернее, реальный аббат монастыря, из которого вышел Жак Клеман. Только д'Эпернон на полвека переживёт всех остальных.

Похоже, замысел романа был другим, но затем то ли автор поссорился с соавтором, то ли ему просто надоело писать, и он заполнял словами положенное число страниц. Книга обрывается накануне самых интересных эпизодов Гугенотских войн. Обрывается на смерти Франсуа Анжуйского, едва ли не единственного сквозного персонажа трилогии. Это наводит на мысль, что он и есть главный герой, вернее, главный злодей. Не тянет. Жалкая, ничтожная личность, по крайней мере, в изображении Дюма. А тот, кто мог бы потянуть, Генрих Гиз, остаётся к концу трилогии за кадром. Вообще, Гиз личность интересная. Крови на нём с избытком, но, скажем, на Елизавете Английской или на Вильгельме Оранском крови ещё больше, а им этого не вспоминают. Зато Гиз единственный политик своего времени, кто умеет опереться на народное движение, в то время как все его противники опираются исключительно на дворян. В Варфоломеевскую ночь буржуа резали дворян, во времена Католической лиги предъявляли им системные требования, а в День баррикад возьмут власть в Париже и половине Франции и будут удерживать её целых пять лет. Не исключено, что если бы Гиз избежал клинка в спину, история могла бы повернуться иначе. Конечно, буржуа 1588 — это не буржуа 1789, но соотношение сил между сословиями могло бы несколько изменится, и это внесло бы коррективы в историю Франции и всей Европы. Это интереснее, чем история скучной мести, в которую вылился роман.

«Сорок пять» в серии «БЧК» приобрел для комплекта к аналогичной «Графине де Монсоро». Сразу отмечу, что качество печати в типографии Азбуки значительно ухудшилось. Первый раз пришлось возвращать заказ — рваные и неразрезанные страницы, форзац оторван изнутри, второй раз заказ акцептовал, хотя был побит край форзаца, а на страницах — много просечек на полях. Специально акцентирую внимание потенциальных покупателей, для кого важно подарочное качество, на рисках при приобретении указанного издания. Иллюстраций немало, хотя их количество и качество уступают «Графине», как по насыщенности и контрастности, так и по ассортименту.

По тексту: классический, «исправленный» перевод — я в детстве читал немного отличающийся, хотя разница небольшая и непринципиальная. Сюжет, известен абсолютному большинству читателей, поскольку классика. Книга в большей степени романтическая, чем историческая, что признает и сам автор на страницах своего нетленного труда. Ключевые картины — осада Антверпена, смерть герцога Анжуйского смещены по времени, не говоря уже о реальных обстоятельствах этих событий. Похоже, Дюма вовсю использовал фактор вымирания и ликвидации класса феодалов во Франции, безбоязненно искажая судьбы исторических личностей.

В отличие от впечатлений юного возраста, показалась избыточной доля диалогов и вообще резкая нежизненность романтических отношений в описании Дюма. Отношу эту нереальную «кудрявость» диалогов и прочего к пережиткам средневековых рыцарских романов, еще не выветрившихся к середине 19 века в Европе. Видимо, на момент написания книги так было принято, своего рода моральная цензура. Тем не менее, юмор, интриги, авантюрные приключения исторических и не очень личностей не утратили, на мой взгляд, своего очарования и для современного читателя. Поэтому книга остаётся востребованной, хотя воспринимать Дюма как историка было бы верхом наивности.

Роман сквозит грустью, старостью и обреченностью.

Потому что все, кто были молодыми, озорными, горячими, влюбленными, буйными в «Графине де Монсоро» — постарели, потускнели, побиты жизнью... Шико — полысевший и постаревший. Шутки его не искрометны да и сам он тяжеловесен. Генрих — одинокий несчастный король, доживающий последние годы. Герцог Анжуйский — тоже уже не тот. Реми — весельчак Реми — превратился в страшную тень прошлого. Жуайез никак не заменит Бюсси, харизмы не хватит. А Ногарэ де Ла Валетт — в подметки не годиться Келюсу, Шомбергу и Можирону. А дом Модест Горанфло... Да, он по прежнему обжора и пьяница, но даже ест и пьет он не так вкусно и весело, как в «Роге изобилия»...

Скоро, очень скоро они все умрут: Генрих, Шико, Франсуа... И этим запахом смерти веет от всего романа...