Владимир Сорокин «Метель»

Произведение 19 века в реалиях сорокинской России будущего с парочкой современных литературных вставок и фантастическими допущениями. Спасибо хоть без всякой обычной похабщины. Читать текст, впрочем, все равно было порядком неприятно. По большей части виной тому абсолютно уродское поведение доктора. Он импульсивен, эгоистичен, самоуверен, пренебрегает жизнями других людей и ведет себя абсолютно по-скотски по отношению к очень человечному и правильному вознице Козьме.

В то же время текст, конечно, качественный. Собирать из слов хорошие произведения Сорокин умеет отлично. Как замечательно отметил юзер Эрик Дрейвен, мог бы автор возводить литературные дворцы. Но какой-то внутренний изъян видимо не позволяет.

Особенно в тексте выделяется сцена «пирамидального прихода». Она написана невероятно реалистично, буквально вызывая огромное нервное напряжение и сопереживание. Сорокин крайне точно описал мыслительный процесс и действия человека, попавшего в немыслимо страшную и безвыходную ситуацию. Все быстрее мечутся мысли, фокусируясь сначала на выживании, ощущениях, а потом переходя на абсурд и в финальную агонию. Невероятный кусок текста. Аплодирую стоя.

После этих эмоциональных американских горок автор, видимо в качестве разрядки, еще и умудряется вплести абсурдистскую хохму о «Спокойной ночи, малыши». Талант, конечно. Лайк и высокая оценка, несмотря на общее неприятие текста.

У меня к творчеству Владимира Сорокина отношение сложное. Если сравнивать с архитектурой — его таланту под силу возводить дворцы и «триумфальные арки», но автор предпочитает растрачивать себя на возведение деревянных нужников. Ну да, каждому своё. Тем не менее, потенциальный дворец всё таки заставляет время от времени возвращаться к книгам Сорокина — а вдруг, на этот раз .......

........ на этот раз, при некоторых оговорках, всё вроде бы срослось. Нет, «Метель» конечно же никакой не дворец — скорее красивый, припорошенный первым снежком, аккуратный домик рядом с федеральной трассой. Ничего монументального, но по крайней мере хочется притормозить и зайти погреться у камина.

В нешуточную метель, доктор Гарин всеми правдами и неправдами стремится добраться до населённого пункта Долгое, чтоб привести туда вакцину от загадочного Боливийского вируса и спасти ....... нет, не всё человечество. Только группу своих соотечественников, которые без его чудесной вакцинации превратятся в безмоглых и кровожадных зомби. Побуждения — самые распрекрасные. Да и сам доктор Гарин — буквальное, физическое воплощение «его благородия»; несущий свет и спасение, даже несмотря на некое снисходительное презрение к простому русскому мужику, которого здесь олицетворяет ямщик Перхуша.

Вполне естественно, миссия изначально была невыполнима. Страна не та, народ не тот, да и для доктора Гарина «не по Сеньке шапка». Метель. Вечная метель в России, через которую не дано пробиться ничему светлому, доброму, человеческому. Метель победила доктора Гарина, обморозила и лишила не только иллюзий, но и души. Превратив в кусок ледяного, посиневшено мяса и припорошив снежком ....... насадив на фаллос исполинского снеговика — последнее, что увидел бывший доктор, бывший Гарин, перед тем как сдаться и замереть до утра .......

Наверное, первый раз книга Владимира Сорокина не вызвала у меня чувства гадливости. Да, мировоззрение автора мне по прежнему максимально чуждо. Но ....... талантливо, чёрт возьми. Трагично, безжалостно бьюще по душе заледеневшим валенком и безнадёжно, до волчьего воя в пустынной степи.

В глухой русской провинции заезжий врач везёт вакцину по бездорожью, через метель. На санях, запряженных лошадьми, с ямщиком. Это не прошлое, а будущее, уже известное по антиутопической дилогии «Сахарный Кремль» и «День опричника», и разрастающаяся эпидемия «чёрной» носит вполне апокалиптический характер. Довезёт врач вакцину, проедут сани — страна спасётся. Нет — так нет.

У них там всего три телеканала — я ещё помню, когда было три канала — и телевизоры в деревенских домах чаще служат мебелью, чем средством развлечения. Детей-то нет, да и как развлекаться, замерзая в снегах в потоке горячих грез — наркотических, алкогольных, идейных — неважно. Вокруг умирающего великана рыщут падальщики: смышлёные китайцы, дилеры, волки, зомби с когтями, рвущие землю-мать изнутри. Снег как метафора огня — ...гениально. Или, может, реальный огонь последнего лета был метафорой снежной смерти, метели?.. Ведь опричники не важны, они — мелкий симптом, на них свет не сошёлся клином. В третьей книге антиутопии Сорокин наконец вложил перст в рану, показал, где свет сошёлся, кто виноват, что бесконтрольно бушует огонь, нашествие зомби, распад, всеобщая гибель. Не опричники, не РПЦ, не глупый врач и его простодушный ямщик, не дилеры и не китайцы и даже не извечная надежда на авось. Виноват тот, кто не поставил вешки вдоль дороги. Не позаботился, чтобы кто положено их поставил — хотя обязан был это сделать. Можно, как раньше делала я, извинять его тем, что один он не мог побороть коррупцию и распад — но тогда уж не стоит лепить из него сакрального Государя. Я это говорю как человек, всей душою желающий видеть на его месте сакрального Государя. А интересно, этот Государь отбрасывает тень?..

Чернухи, которой когда-то скандализировал всех Сорокин, в «Метели» нет. Видно, стало не до того. Эта книга — шедевр настоящего мастера слова, она страшна и прекрасна, а снег реален, он никакая не аллегория. Снег забивает глаза, рот и нос, залепляет лицо, укрывает дороги; читая, метель чуешь телом. Как саван. Когда душа замерзающего вылетает в окно огня, огонь наконец-то является нам без маски — но как там было у вражеского поэта? —

Some say the world will end in fire,

Some say in ice.

From what I've tasted of desire

I hold with those who favor fire.

But if it had to perish twice,

I think I know enough of hate

To say that for destruction ice

Is also great

And would suffice.

(c) Robert Frost

Прочитал... Точнее не прочитал — проглотил. Потому как не читаются такие произведения, нет. Они проглатываются влет, с необычайной легкостью.

Итак, чем же вновь порадовал нас Владимир Георгиевич? И порадовал ли?

Ну, начну со второго — порадовал, и очень. Ну, а теперь подробнее. По идее, сюжет повести не блещет оригинальностью. Доктор спешит к больным, гибнущим от какой то малопонятной заразы. Как на грех, погода не радует, и героический доктор и не менее героический ямщик, преодолевая сугробы, страх и лень, спешат на помощь. Банальщина? Да конечно, банальщина полная, если б не автор. Автор, сумевший наполнить этот незатейливый рассказ множеством таких приятностей, что иначе как с восторгом, читать эту небольшую (к сожалению) повесть не получается.

Фантазия автора просто безгранична и нестандартна. Альтернативная реальность, в которую он последнее время любит помещать Россию интересна своей нестандартностью и какой то нелогичностью.

Сорокину, как мне кажется, превосходно удался в этой повести тот самый «Русский дух». Дух страны, в которой изощреннейшие технологии соседствуют с махровым бездорожьем, где желание человека напиться, соперничает разве что, с его желанием сделать доброе дело ближнему, что не помешает, напившись в следующий раз, сделать этому же ближнему уже что то вовсе не доброе.

Ну и традиционно, Сорокин показал себя как блистательный стилист, настоящий волшебник слова.

В общем, нужно закругляться, потому как говорить про это произведение можно долго и восторженно. Итог. Прочитал с просто огромным удовольствием, чего и вам всем желаю.

Сорокин почти как всегда. Только на этот раз у него не случилось припадка в середине книги, и он не начал случайно ляпать по клавиатуре трясущимися пальцами. То есть дописал повесть нормальным русским языком. Сюжета особо никакого нет. Стилизация под русскую литературу конца XIX века, только происходящая в альтернативной реальности, где живут на Земле люди разных размеров (помимо обычных, крошечные и огромные), где продают странные наркотики в виде пирамид, и где есть высокие технологии, зато передвигаются по-прежнему на санях. Ровная, спокойная, круто стилизованная, порядком бессмысленная вещь.

«Степь, да степь кругом,

Путь далек лежит,

В той степи глухой,

Умирал ямщик…»

Как думаете, что бы произошло, приди в голову Тургеневу или Гончарову фантазия отвлечься от бытописи «Дворянского гнезда» с «Обрывом» и взяться за сочинительство альтернативной реальности? О, да. «Метелей» a la Сорокин в школьных программах прибавилось бы преизрядно. Небольшая, нехарактерная для него повесть – суть полная и достоверная стилизация под хрестоматийную прозу 19 века. Даже названием. «Метель» есть и у Толстого, и у Житкова и, само собой, у Александра Сергеевича.

Любая сорокинская книга – перформанс. Грандиозный и фееричный. Перед ним всегда стоит надевать скафандр, запасаясь кислородом: вдруг до конца шокового прочтения не хватит? Но не в этот раз. Дыхание затаивать не пришлось.

Классически неспешное повествование увлекает истинно современным сюжетным драйвом в сочетании с совершенными невозможностями. Пугающие, баснословные пирамидки, через смертельный ужас, дарующие восторженную радость жизни, вмерзший в сугробы великан и крошечные лошади, умещающиеся под капором самохода в количестве 50 штук. На фоне среднерусского говорка и полных плеч мельничихи – как хотите, а я сразу Одинцову вспомнила: «Экое богатое тело!» — крутиться кукольный человечек и по первому слову вырастают шатры посреди заметенной степи.

Именно благодаря удивительно емкой и точной бытописи, вера в происходящее сильна чрезвычайно. Еще слыша в ушах подвывание ветра и ежась от нескончаемо летящих всю повесть в лицо снежинок на одной странице, на следующей уже сидишь, замерев, в котле с закипающим маслом, невольно поджимая на ногах пальцы.

Финал вполне соответствует по-классически расслабленному действу: Небо расчистилось, солнце, взойдя, заискрилось на бескрайних снегах, заплутавших доктора с возницей, наконец, нашли…

Эээх, надоть бы кой чо сказать и про эту наичудеснейшую историйку. Дело то в том, чо все мои потуги читать барина Сорокина оборачивались конфузиею. Ну никак не радовали душу мою историйки про любовь Марины, голубое сало, норму, Теллурию. Да чаво судить и рядить, весьма расхваленные истории про опричников осударевых и Кремль сахарный меня совсем никак не увлекли. Ну не мой это писатель – голова сорочья, решил я сам для себя! Тем и дорога моему сердцу эта книжица, кою открыл я совершенно случайным образом. Наткнулся на нее и пропал на весь вечер, с головою провалился в этот удивительный, сказочный мир, где везет настоящий русский дохтур Гарин вакцину в село, пораженное эпидемиею. Ох и удивителен тот мир, вся дичь наша русская тут наизнанку вывернута: тутова вам и великаны, и карлики, и витаминдеры имеются; чай да водка соседствуют с пирамидками, что посильней пейотля будут; на столе с самоваром рядом стоит голограмма с государем императором, слоненок игрушечный ходит, мотает хоботом и поет «Лав ми тендер». А вот верстовых столбиков как не было, так и нет, дураки и дороги-с, никуда не денешься, стало быть, пропадать путникам в пути. Оченно уж этот мир мне понравился, да и вообще, история эта вышла быдто образец Великой Русской Литературы (именно так, все с большой буквы), здесь тебе и дорога и путники, и снег и метель, и ночь и звезды, и хозяин и работник, и дух и тело, и жизнь и смерть, – все имеется. Пушкин, Толстой, Соллогуб, Блок, (чаво ж тута перечислять, всех то я не читал, не привелося), вот таперича к ним и Сорокин добавился. Вписал имя то свое в великую Традицию и в Историю, вот и вся недолга. Кстати, очень уж я ждал продолжения этой истории, а вот дождался и опплевался, «Доктор Гарин» супротив «Метели» вышел дрянь дрянью и присоединился к вышеупомянутым «Теллуриям» и «Нормам». Стало быть, есть что то особое в ненастье в пути, где и борются порядок и хаос, подлинное и мнимое, светлое и темное, а токмо так, видимо, и свершается духовное преображение героя. Или его духовная гибель. В этом то и назидание нам, читателям.

От меня писателю низкий поклон, глубочайшее признание и 10 баллов!

Странное дело, читать было интересно и даже увлекательно — почему-то все время хотелось читать дальше. Но когда чтение закончилось, возник вопрос: «А зачем я это сделал?...» И не только от безысходности и тоски концовки, но и от ярких и почему-то «гаденьких» образов (типа совращения доктором хозяйки или насравших в колодец великанов), которые в памяти засели, а лучше бы это место было предназначено для чего-нибудь другого...

Предчувствие Теллурии

- Эй, пошел, ямщик!

- Нет мочи. Коням, барин, тяжело.

Пушкин «Бесы»

Как он все угадал: доктор Гарин, едет в Долгое, он должен быть там с вакциной, его ждет Зильберштейн, который привил Вакцину-1, а он, Гарин, везет Вакцину-2. Есть мнение, что сюжетов в мировой литературе не тридцать шесть по Польти и не шесть по Воннегуту, а всего два: «Илиада» и «Одиссея», война и странствие, в таком случае «Метель» «Одиссея». Постмодернистская повесть, вневременная и современная, в стилистике и традициях русской классической прозы от Пушкина до Чехова. Рада, что не прочла раньше, теперь, в преддверии «Доктора Гарина», о котором говорят как о продолжении, явился повод. Если честно, «Гарина» я уже начала и да, по крайней мере в части «мы пришьем ему новые ножки, он опять побежит по дорожке», все сходится. Но по порядку.

Простая история, доктор едет-едет сквозь снежную равнину, порошок целебный людям он везет, уже не старте натыкается на серьезное препятствие — у очередного станционного смотрителя нет лошадей. Хотя да, совершенно неясно, отчего не продолжить поездку на тех казенных санях с ямщиком и лошадями, на которых он сюда добрался. Тайна сия велика есть, а магия текста такова, что абсурдную, в сути, ситуацию принимаешь как должное, не задаваясь вопросами и отключая логику.

Так или иначе, ехать подряжается хлебовоз Перхуша на самокате в пятьдесят лошадиных сил. Буквально. То есть, стандартная характеристика транспортного средства сто, сто пятьдесят лошадей здесь овеществляется. У Перхуши табунок в пятьдесят лошаденок, всякая величиной с куропатку. Это, сколько могу судить, первая манифестация мультивселенной Сорокина, которую с людьми и животными привычного размера делят гиганты и крохи. Как если бы свифтовы Лилипутия и Бробдингнег сосуществовали в одном пространстве, только не с Англией XVIII века, а с Россией рубежа XIX-XX.

Вообще, эффект потрясающий, когда писатель известный равно с эпатажностью и ниспровержением устоев, как замечательный стилист, обращается к сказочным реалиям мужичка-с-ноготок, колобка, репки, Джека-бобовое зерно, помянутых доктора Айболита и Гулливера, совмещая все с естественностью «как тут и было». То есть, читатель не задается вопросами, откуда взялись великанские кони, размером с трехэтажный дом, равно как маленькие лошадки Перхуши или, к примеру, витаминдеры с их живородящим войлоком.

Позже, в «Теллурии» будет объяснено, что история с размерами результат генных экспериментов, а умное тесто продукт высоких технологий. Выходит это будущее? Но отчего тогда в антураже и декорациях царской России? Дай ответ. Не дает ответа. Да он и не нужен, по большому счету. Довольно радости от встречи с ясным прозрачным стилистически безупречным литературным русским. Так а дальше-то что было? Ну, нанял он того мужика с пятью десятками крохотных коняшек, а потом? И поехали в Долгое. Дорога не задалась с самого начала. Не успели отъехать, сломался один из полозьев, напоровшись на пирамидку из чрезвычайно прочного прозрачного материала.

Там несколько таких разбросано под снегом. Позже доктор пожалеет, что не поддался порыву забрать с собой, эти пирамидки окажутся новым продуктом витаминдеров, стоимостью в небольшое состояние, утерянными по ротозейству одного из них. Стоп, а это еще кто такие? Специальные люди, разрабатывающие, синтезирующие и торгующие измененной реальностью. Наркобарыги, что ли? Ну, можно и так сказать, хотя в космогонии людей-потеряшек Сорокина эти вещи не для запретных удовольствий, скорее способ самопознания, который в «Теллурии» наследуют гвозди.

Кое-как подлатав возок эластичным бинтом, останавливаются заночевать на мельнице, где вполне себе обыкновенная и вовсе не прекрасная мельничиха замужем за лилипутом мельником, к тому же бранчливым сверх всякой меры. Перхушина бы воля, он бы к ним ни ногой, но когда такое дело... Ему, Перхуше, вовсе не следовало бы соглашаться на эту поездку. Вообще-то я хотела озаглавить этот текст «Мужик и мудак», склонившись к более политкорректной версии, однако сути это не меняет. Как мы ненавидим напыщенного пустозвона доктора, как сочувствуем ямщику. Что не отменяет нелестного для нас факта отношения книжных людей к категории Гариных. Умеет Владимир Георгиевич предъявить зеркало в котором ты, какой есть. За то и любим. Ненавидя.

Конечно, весь цикл «История будущего» — это весьма приглаженный, медийный ВГС, вещи не такие уже яркие, не режущие глаз, осознанно пишущиеся в ротацию, в эфир. Здесь нет диссидентствующих шлюх, запекаемых в духовках Машенек, всевозможной нездоровой фагии или расстрела детей безвестным снайпером. В цикле куда проще увидеть что-то своё, родное, трендовое. ВГС заслужил право писать такие вещи, свой magnum opus у него создан уже давно.

Но даже на фоне «Теллурии» или «Сахарного Кремля» «Метель» выделяется своей практически девственной белизной. Разумеется, здесь не обошлось без пригоршни запоминающихся, броских образов, на которые ВГС такой мастак, но в целом это очень ровное, спокойное, даже меланхолическое произведение, ближе к концу сползающее в неразличимость сна и яви подобно тому, как в метель не отличить неба от земли. Метель сильно перекликается с рассказом Льва Толстого «Хозяин и работник», где абсолютно такой же сюжет — едут двое по равнине сквозь снег.

Особенно интересно то, что это, кажется, единственное произведение у ВГС, где можно вытащить немудрёную мораль — и она вовсе не про «забывшего расставить вешки», как тут пишут в самом заплюсованном отзыве, нет.

На мой взгляд, мысль сия проста и незатейлива.

Самая светлая вещь Сорокина, с простой и чистой моралью.

Светлая и холодная, как свежевыпавший снег.

Собственно, «Метель» написана в мире толстовской «Кыси». Понятно, что сорокинский слог со своими особенностями плюс китайцы со времен «Голубого сала» бегают, но всякие там пьющие на мелких лошадках мужики да карлик-мельник — все идейно оттуда. Приятно читаемая повестушка без чрезмерной стилизации может быть рекомендована для первого знакомства с автором. С одной стороны, все достоинства Сорокина наличествуют, с другой — все же в лайтовом облегченном виде. Нет содомии, капрофагии и насилия, а, впрочем, к зрелости Сорокин тематически попростел и стал чураться острого эпатажа. «Теллурия» в этом смысле никак не сравнится ни с «Голубым салом» ни с «Сердцами четырех». «Метель» ни капли крышу не сносит, приятна во всех отношениях и достаточно просто же забывается. Метафизической подкладки ( метель как символ там заплутавшей России и проч.) настойчиво советую не искать.

Произведение входит в условный цикл «История будущего», и являет собой стилизацию под классическую литературу серебряного века, отсылая к повестям Пушкина и Толстого.

Это очень сложное произведение, несмотря на скудное развитие, представляет собой многогранную мысль автора о неизменчивости русского человека. Вроде и будущее, а как был крестьянин без прав — так и остался. Даже само наличие этого сословия (которое никуда и не исчезало) говорит о многом.

Сюжет повести такой. Доктор Гарин спешит в село Долгое, едет туда на перекладных. И как только заезжает сменить лошадей, разыгрывается сильная метель. Ему приходит на выручку простой мужичонка, согласившись по доброте душевной доставить доктора в Долгое с вакциной от болезни с симптомами зомби.

Всю оставшуюся повесть они пробираются сквозь пургу, преодолевая не только природу, но и противоречия между друг другом, а так же необычные обстоятельства их, казалось бы, обычного приключения.

Сорокин добавляет в повесть мифических героев, сопутствующих всему циклу, что добавляет больше сумбура.

На мой взгляд, главная мысль заключается в исключительном неравенстве между людьми в России. Добро так и не будет востребовано, а зло искоренено.

Андерграунд как литературное явление сформировался в начале 20 века, однако особой популярностью не пользовался в силу специфичности литературных методов. Скорее он был «стартовой площадкой» для новых литературных направлений: постмодернизма, футуризма и других. Первоначально основной целью андерграунда был протест. Мне произведения этого направления до сих пор были интересны только с научной точки зрения, но как чтение для себя не привлекали.

Тем не менее «Метель» оказалась довольно приятной неожиданностью. В первую очередь тем, что текст воспринимается очень легко: не надо анализировать, сопоставлять, представлять — картинка появляется сразу. При этом Сорокин мастерски использует основной метод литературного авангарда — поэтический сдвиг — не искажая смысла произведения. Собственно, альтернативная реальность, созданная писателем,кажется настоящей реальностью, только перевернутой вверх ногами. Чем очень напоминает картины Марка Шагала. В этой перевернутой реальности органично вписаны сюрреалистические то ли временные, то ли пространственные переходы, по своей оригинальности сопоставимые с сюжетами Сальвадора Дали. А эмоциональная цветовая насыщенность сравнима с работами мастеров-импрессионистов — настолько яркая, что становится реально ХОЛОДНО.

При всей этой невероятной «авангардности» персонажи получились очень даже реалистичные — даже хотелось поискать прототипы.

Одним словом,чтобы создать такую необычайную смесь из литературных (и не только) направлений , сохранить при этом «читаемость«текста, задействовать всю сензитивную систему читателя — надо быть либо сумасшедшим, либо гением.

Могу сказать только одно: в первый раз от чтения андерграунда я получила колоссальное удовольствие.

Единственное, что не понравилось, это искусственный переход героя из своей реальности в другую: наркотики (а пирамидки я поняла как намек) — это все-таки уже заезженный прием.

Прочитал вчера , за один присест с огромным удовольствием , как всегда великолепный язык , юмор тоже на уровне , при этом на удивление «чистая» проза , с самым малым содержанием ненормативной лексики и прочих , столь свойственных автору эпатирующих или шокирующих строк . Рекомендую , уверен , что книга не разочарует. А о сюжете не буду писать , повесть совсем свежая и не хочется расскрывать её интригу , а издательская аннотация , как мне кажется не отражает , вообще смысла книги и наверное это хорошо , так гораздо интереснее. 9 баллов и спасибо Автору.

Интересное чувство, когда читаешь Сорокина и не ждешь, что в следующем абзаце кто-нибудь кого-нибудь беспричинно порежет бензопилой. Спасибо предварительно прочитанному отзыву. Тот редкий случай, когда от спойлера была польза. Тем не менее местом действия является сорокинская Россия будущего, так что про мракобесие и вещества тоже будет в достатке. По сюжету герои вроде бы сражаются со стихией. Но вовсе не так, как герои Джека Лондона. Местная заснеженная глушь страдает не столько от стихии, сколько от неустроенности. Как замечает главный герой, банальные редкие вешки вдоль дороги свели бы на нет все приключение, описываемое в тексте. Да и сама глушь получилась не такая уж и необитаемая, а голодные волки в ней, наверное, самая мелкая неприятность.

Не сразу понял, про что книга. Вещь практически полностью повествовательная. Нет в ней того ключевого абзаца, который содержит главную мысль. Нужно дочитать и обдумывать целиком. Но спустя некоторое время после прочтения получилось сформулировать. Если коротко, то у Сорокина получилась книга про некое фантастическое время, когда «маленьким легче выжить». Причем и в прямом, и в переносном смысле. Маленькому человеку или животному легче прокормиться. А обычному человеку с маленькими духовными запросами можно подсунуть примитивный социум для их удовлетворения. Его и подсунули. И все довольны. Так большинство людей уменьшилось в культурном смысле. Даже интеллигенция в этом сословном обществе не соответствует технически развитому миру, а тоже провалилась куда-то на двести лет в прошлое. Причем провалилось только в позитивной части: культурная сторона этой интеллигенции взята из прошлого, а антикультурная — из будущего.

Книга ИМХО получилась довольно депрессивная. Многие авторы отзывов заявляют, что им удалось прочесть быстро и за один присест. У меня так не получилось. В реальной жизни настроение человека — это вещь, которая довольно сильно зависит от погоды. Ну, по крайней мере у меня. Так что с книгой вообще получилась двойная беда: нескончаемая плохая погода + вся остальная социальность, которую главный герой емко описал словом «блядство». Но в общем и целом это не худшее, что написал Сорокин.