Евгений Замятин «Мы»

люди, которые позволяют себе сравнивать Мы с «1984», с «О дивный новый мир» или «451 градус по Фаренгейту» и как результат сравнения — высказывают, что «Мы» — «слабенький» показывают себя... ээээ... профанами, в каком-то смысле. «Мы» написан раньше их всех. Причем не на год и не на два, а на 20 и более лет. Для сравнения «1984» Оруэлла — в 1948м, «О дивный новый мир» — в 1934, «451 градус...» Брэдбери — в 1953 году. Почувствовали разницу?!

Теперь если посмотреть внимательнее на дату (1920) роман был написан через несколько лет после победы красных в революции — т.е. изображенное в романе самый что ни на есть прогноз возможного будущего. Я не читал «Утопию», но мне представляется что шаг автора к «Мы» гораздо более значим, нежели шаги Оруэлла, Хаксли и Бредбери от «Мы» к их антиутопиям. Я первой читал книгу Брэдбери и считал до некоторых пор шедевром, но после романа «Мы» понял, что Брэдбери всего лишь достойный ученик.

Итак, Замятин очень хорош. Однако, я представляю почему его книга настолько спорна, что одни ее искусственно принижают, игнорируют, другие (и я в том числе) — превозносят. Замятин смог показать мир Логики. Он это сумел сделать так, как только и можно показать мир логики (смотрите выше статистику языка — низкий словарный запас и пр. пр.). Мир логики он таков, мир формул математики. И глядя на героев Замятина видишь в них настоящие машины, живые компьютеры, — то что в раннесоветский, постреволюционный период мне кажется даже трудно было себе представить. Замятин не только представил, но и передал. С опережением в будущее. Таким образом, что идея его стала актуальной только через 15-20 лет, когда и стали появляться отклики в лице Брэдбери, Хаксли, Оруэлла.

Мне повезло с этой книгой еще и потому, что я ее слушал в аудиоварианте в исполнении замечательного артиста, поэтому она проникла в меня до последней капли. Книга глубока, книга многослойна, но главное ее достоинство — невероятная для 1920 года точность представления людей-машин, нечеловеческих людей, т.е. то, что для нас сейчас благодаря тысячам фант.произведений стало обыденностью. Глубина идей охватывает политический и социальный строй разных эпох до предполагаемого автором коммунизма, но в эту же вереницу вплетена христианская религия, в которой найдены те же черты тоталитаризма.

Конец книги... идеален.

Дело в том, что на протяжении всего романа машиночеловек D503 становится настоящим, чувствующим эмоциональным человеком, таким образом — в центре романа драматизм преобразования личности в иррациональную, т.е. нормальную для нас с вами. Но Замятин делает следующий шаг, чтобы показать весь ужас творящегося он одним росчерком пера, двумя абзацами превращает этого сформировавшегося живого человека обратно в машину, способную холодно, даже с некоторым удовольствием описывать, как пытают и убивают тех, кого он любил. Кстати, о победе революционеров в книге и речи нет, поскольку горожане успешно сопротивляются атакам людей из-за стены, т.е. можно даже предположить, что в Городе как было, так все и останется. Однако, роман и не пронизан безысходностью: героиня O с ребенком главного героя живут где-то снаружи, за Стеной и, наверное, счастливы.

В независимости от того, любите вы фантастику или нет, любите утопиии и антиутопии или нет, понравится вам книга или нет, прочитать ее стоит. Эта книга не для развлечения, а для того, чтобы немного расширить свой кругозор и понимание мира. Роман не уступает, а по мне так даже превосходит «Мастера и Маргариту»

После десятилетий посвященных чтению фантастики разных направлений, от научной фантастики до литрпг, решил наконец приобщиться к шедеврам мировой литературы. Сколько можно читать абы что, когда написано столько признанных шедевров! Нашел список списков — «100 лучших книг в истории мировой литературы по версии Newsweek», без проблем находится в гугле или иной поисковой системе, просмотрел и решил бросать курить все же постепенно... т.е. начать все же с фантастики, постепенно продвигаясь по списку. Просто некоторые книги откровенно пугают, вроде «Красной книжечки» Мао Дзедуна, или «Капитала» Карла Маркса и т.д. Боюсь, что начав с них, убью на корню всю затею знакомства с мировыми шедеврами. Поэтому пока начал с фантастики. посмотрим насколько меня хватит :)

Из фантастики у нас сразу бросаются в глаза знаменитые антиутопии, Олдос Хаксли с его «О дивный новый мир» и Джордж Оруэлл «1984» и «Скотный двор». «451 градус по Фаренгейту» был прочтен мной ранее и оставил сильнейшее впечатление. Ну а собравшись читать Хаксли и Оруэлла, наткнулся в аннотациях на Замятина с романом «Мы», мол именно эта книга послужила вдохновением для них, и по воздействию является, как бы не сильнее своих последователей. Раз известен первоисточник шедевров, почему бы не ознакомится попутно и с ним, заодно и сравнить потом, что больше понравится.

Почти все о выдуманном мире описано в аннотации. В романе местами попадаются подробности, которые добавляют мрачности, вроде мимоходом сожженных при испытаниях Интеграла строителях — что их жалеть, низкоквалифицированных нумеров куча и смерть 10 человек не стоит внимания. Или погонщиков электрокнутами на ежедневных прогулках стройными рядами по 4 в ряд. Или эксперимент над нумерами, освобожденных от работы и дружно умерших от точки через несколько дней и т.д. Но таких деталей немного, а основное повествование ведется в виде дневника от лица первого строителя «Интеграла» и наполнено математическими сравнениями, любовной лихорадкой и терзаниями сломанной шестеренки великого общества. Безусловно написано образно, местами захватывает, но сказать чтобы ух!, и провалился до конца книги — нет. Жизнь в книге — рай перфекциониста. День выверен по минутам, в городе нет места хаосу и неопределенности, весь город из стекла, все видят всех и только в сексуальные часы огораживаются шторами. Вопрос зачем? При таком уровне промывке мозгов и открытости, смысл скрывать занятия сексом? Сам главный герой — ярый перфекционист в восприятие которого попала песчинка, женщина — революционерка, с поклонением мифической свободе и старому укладу. Герой страдает, чувствует что все неправильно, что заболел — но неистово, безумно желает революционерку. Революционерка же, как и свойственно ее революционно природе желает разрушить привычный уклад и осчастливить всех нумеров свободой! Сюжет не блещет особой интригой или оригинальностью, по крайней мере на мой взгляд и после тонны прочитанных книг. Попадались и более красивые, и захватывающие, и интригующие книги, чем «Мы» Замятина. Разве только учесть, что книга написана аж в 1924 году!

В итоге в книге меня больше моментов раздражают, чем радуют. И даже не главный герой с его слюнями и соплями, сломался от страсти человек — бывает, а революционеры и с их желанием перестроить все и вся. 200 лет предки воевали с беспорядком и хаосом, построили стеклянный город, огородили его от разрушенного мира стеной и планомерно начали строить счастье, как его видят. Борются как могут с проявлениями свободы, не побежденной ранее, улучшают жизнь и управляемость общества, промывают мозги населению — и тут революционеры! Я понял бы их стремления, если бы мир за стеной так и остался выжженной после войны землей и вся борьба была бы ограничена городом. Так ведь нет, за стеной выжили люди и у революционеров есть к ним секретный туннель. Вперед и с песней, стройте потихоньку свой свободный мир за стеной, радуйтесь освобождению от ига Благодетеля. Но как же не осчастливить остальных «тупых» нумеров, которые не видят что они не свободны, а следовательно несчастны! А как их освободить? Может быть потихоньку вести просветительскую работу, искать единомышленников, развивать поселения за стеной... Не, это не путь революционеров. Надо сломать настроенные механизмы общества, свергнуть/убить Благодетеля и тогда все прозреют! Честное слово, как быть страшно не было описанное общество, но в данной книге я больше симпатизирую Благодетелю. Опять-таки, обратная сторона в книге практически не описана. Как возникли Хранители, кто такой Благодетель, из-за чего сформировалось такое общество? В книге есть Общество, которое боготворит «ЗЛО» и революционеры, которые хотять «ЗЛО» свергнуть. Почему оно ЗЛО?

Еще по мере чтения все время на краю маячил вопрос, что сказал бы автор окажись в нашем мире? Наверное, мы уже живем в этой антиутопии. Стеклянные стены? В интернете столько информации о каждом, что заинтересованные (правительства, корпорации) знают о человеке больше чем он сам. Его привычки, маршруты, интересы. И сам человек с удовольствием делится этим с миром. Что, много народу от этого страдает? Управление? Технологии управления и манипуляций обществом достигли таких уровней, что Благодетелю и не снилось. Как ни крути, но большая часть населения — рабы с видимостью свободы и с ошейником в виде денег. Хаоса у нас несомненно сейчас больше, заодно и возможностей, чтобы найти себя и обеспечить себе достойную жизнь. Конечно, общество в книге доведено до математического абсурда, но в нем есть и положительные черты. Мало, но есть.

«Мы» — это роман Евгения Замятина, написанный в 1920 году, который представляет собой антиутопию общества будущего. В этой книге Замятин описывает ужасное общество, в котором индивидуум подчиняется обществу и живёт в едином государстве и едином городе, называемом «Мы».

Одним из недостатков романа является стиль написания Замятина, который многим читателям может показаться непонятным и сложным. Язык автора часто запутан и неожиданно меняется, что может затруднить понимание сюжета.

Кроме того, Замятин не предоставляет достаточно деталей о том, как это общество стало таким, как оно есть, и не даёт достаточно информации о том, как оно функционирует. Это заставляет читателя чувствовать себя запутанным и не понимать что происходит в романе. Несмотря на то, что Замятин делает критику тоталитарных идеологий и подчинения индивидуума обществу, сюжет и персонажи остаются недостаточно развернутыми и недостаточно реалистичными.

В целом, «Мы» может быть интересной книгой для тех, кто интересуется антиутопической литературой, но её сложный стиль и недостаточно развернутый сюжет могут отталкивать читателей.

Не получается у меня дружить с книгами из школьной программы. То не нравится жанр, то стиль, то сопливое любовное мыло, то мрак, нищета и безысходность. Присутствие в их списке фантастического произведения, да ещё и антиутопии, показалось мне подозрительным. И не зря.

«Мы», несомненно, является очень значимой книгой, одной из первых в своём жанре, создавшей почву для развития многих шедевров фантастики. Однако, если отвлечься от её исторического значения, посмотреть на то как и о чём написана книга, можно ли сказать, что это шедевр? Нет. На мой взгляд, она и на хорошую не тянет и уж тем более не заслуживает изучения в школах.

Первое обо что спотыкается взгляд – это стиль. Ломанные, обрывочные предложения, напоминающие путаницу мыслей. Поначалу они воспринимались как необычная, но вполне приемлемая черта произведения. Однако чем дальше, тем более рванным становилось повествование. Под конец не только предложения, но и события стали описываться бессвязно и обрывочно. Продираться сквозь них и понимать, что происходит, было довольно трудно. Конечно, можно сказать, что это стремление к математическим формам в литературе, поиск новых способов передачи смысла, но так ли оно было необходимо? Делает ли это книгу более выразительной? Способствует ли подобный стиль более чёткому отображению основной идеи? Тоже нет.

Применение столь необычной манеры письма можно было бы понять, если бы после финальных событий этот поток мыслей хоть как-то изменился. Приобрёл некую стройность и перестал быть таким хаотичным. Было бы сюжетное оправдание его применения. Но его нет.

Во многом из-за стиля бледнеют и остальные составляющие произведения. Персонажи описаны поверхностно, мотивацию многих из них легко упустить в общей путанице.

Главный герой мне показался моральным уродом. Высокомерный, считающий, что весь мир существует только ради его благополучия, плюющий на окружающих его людей, в том числе на друзей и влюблённую в него девушку. Его поступки и мысли вызывают отвращение, а никак не сопереживание или сочувствие. Остальные персонажи описываются сквозь призму его мыслей, что делает их столь же отталкивающими.

Фантастический мир показан слишком поверхностно – несколько скупых и ломанных описаний окружающей среды. Во многом из-за стиля мир кажется надуманным и неестественным. Он именно такой не потому, что человечество логическим путём к этому пришло, а потому, что автору так захотелось. Как этот мир возник, почему он так устроен – всё это объясняется стандартной причиной: когда-то давно была война, после которой человечество как-то вдруг пришло к выводу, что этот общественный строй будет наиболее продуктивным. В этом книга имеет сходство с популярным ныне жанром подростковой антиутопии. Только вот если какого-нибудь «Дивергента» усиленно ругают за поверхностность и нелогичность мира, то «Мы» считается шедевром.

Поставлю средний балл исключительно за историческое значение.

Сейчас мне хочется плеваться, облить грязью тех людей, которые говорят в отношении Оруэлла: «Да он все у Женьки украл!». Ничего подобного.

То ли автор настолько неубедительно выражался (а уж поверьте, авторский язык у Замятина оказался отвратительным), то ли ещё чего, но я даже вообще не уверен, что представленная модель мира — вообще плохо. Непонятно. Такое ощущение, что автор — не известнейший советский писатель, а очередной антисовет — «борец за свободу. И справедливость» (сарказм). Да и в целом, я не верю, что мир может стать таким, даже после нескольких веков.

Непонятно мне «пробуждение» главного героя. «Не верю!», как говорится. Он всего лишь раз побывал в Древнем доме. Но уже, видите ли, из ярого сторонника Единого государства превратился в оппозицию! Ну конечно! Мысли Д-503 больше похожи на бред сумасшедшего, чем на что-либо иное.

Роман слаб. Одна из слабейших антиутопий двадцатого века.

Прежде всего, следует отметить уникальный язык произведения, до деталей передающий мышление жителя 30-х веков. Математические метафоры и — непривычное расположение знаков препинания. Сюжет — явление здесь вторичное. Я получал удовольствие прежде всего от самого способа, который Замятин нашел для написания книги. Более того, там не только это... Даже имена героев «говорящие». Почему O? Да потому что такая простая, незатейливая, «круглая». Почему I? Потому что иррациональная, как корень из минус единицы (который обозначается в математике буквой i).

В центре повествования — общество, в котором свобода поставлена на службу счастью, в котором свобода и счастье несовместимы. Даже два свободных часа в день герой воспринимает как нечто несовершенное, от чего в будущем общество непременно уйдет, и вся система «от часу до 24» будет непременно «проинтегрирована». Но в то же время он человек, руки у него «волосатые». Эмоции есть. Просто им сложно пробиться сквозь фильтр разума, доведенного до безумия. Замятин описал общество, в котором социальная среда порождает определенный тип человека (конечно, карикатурный). Ведь не просто так он описывал сцену со школьным учителем-роботом (!) Пляпой, который и был для детей источником знаний и убеждений — в хорошей книге ни одна сцена не пишется просто так.

При этом любовь здесь, как мне видится, на втором плане. Она используется Замятиным как символ притяжения каждого человека к иррациональному. Любовь — а затем проникновение идеями (или хотя бы их концентрированной эмоциональностью). Даже в условиях стерильного разума. Тем не менее, если каждый по отдельности эмоционален, подвержен чувствам, порой сильным и неуправляемым, то все вместе монолитно разумны. Потому что все вместе — это не просто сумма человеческих единиц, это уже и набор правил, и система контроля за их исполнением.

Владимир Кантор в интересной статье, посвященной книге Замятина (http://fantlab.ru/work508835), указывает на то, что в Благодетеле и описанном обществе четко угадываются идеи Ленина (в частности, нелюбовь к Канту и в целом положительное отношение к Тейлору — какой тонкий намек, не правда ли?). Возможно, это так и было, но значение книги уже давно вышло за пределы простой карикатуры. В том и состоит важнейшая черта шедевра — быть вне времени.

Описанные Замятиным, а вернее его героем Д-503, происходят спустя столетия, где наши времена лаконично именуются «древние». Века потребовались людям, чтобы осознать, что один человек — грамм на весах, если на другой чаше общество. Так появилось Единое Государство, окруженное Зеленой стеной от дикого мира — социум вконец отделевшийся от природы, из которой вышел. Чтобы общество жило, у индивида должны быть только обязанности, жизнь его принадлежит обществу и тратить ее на что-то другое — преступление. Шаг в сторону — и Хранители позаботятся, чтобы вышедший из строя винтик не повредил механизма. Для этого болезни нужно предупреждать заранее. Проявление чувств здесь вообще считается недугом, с которым надо бы бороться. Однако, внешний идеализм вовсе не такой на деле. Как заявляет сам Д-503, их общество не идеально, но подошло к идеалу как никакое другое. У людей по-прежнему есть чувства, с ними ничего не сделали, только ввели такую мораль, что их проявление должно быть на уровне физиологических потребностей, не нарушая жизненного уклада. Сексуальные отношения принимают специфическую форму, и в отличии от социалистов или коммунистов, Замятин зрит в суть проблемы — чтобы создать общество равенства и благоденствия, нужно чтобы никто ни на кого не претендовал. Однако чувство собственности в людях осталось, но о нем не говорят, когда само его проявление преступно и создается иллюзия, что его нет. В конце концов, если проявить настойчивость и убедить всех, что работа на благо Единого Государства и есть высшее счастье, то так оно и будет.

Главный носитель идеи в книге — Благодетель. Однако, до единственного диалога с Д-503 в конце он не раскроется как персонаж. Благодетель здесь обожествлен. «Его огромные, чугунные руки — на коленях. Эти руки давили Его самого, подгибали колени. (...) Лицо — где-то в тумане, вверху, и будто вот только потому, что голос Его доходил ко мне с такой высоты, — он не гремел как гром, не оглушал меня, а все же был похож на обыкновенный человеческий голос». Образ Благодетеля без сомнения важен, его появление — идейная кульминация, где он опускается до своего чада, чтобы объяснить всю систему. Идет сравнение с библейской «иерархией», где Бог жесток — он сжигает в адском пламени непокорных ему. И Бога этого веками славят, как бога любви. На этом противоречии и построена идея Единого Государства — «любовь к человечеству — непременно бесчеловечна», а «в раю уже не знают желаний, не знают жалости, не знают любви, там — блаженные». Путь в рай, ко всеобщему счастью для Благодетеля лежит через удаление людской фантазии (души), цель которой навсегда уничтожить личность. Таким образом перед героями-людьми стоит выбор — прийти к счастью и навсегда забыть о желаниях, или же продолжать бороться за личность. Палка о двух концах — в конечном итоге люди с удаленной фантазией обрели счастье.

Каждому персонажу в книге присвоено число-буквенное значение. С позиции Государства именно таким образом люди потеряют личность, но Замятин показывает, что даже одна буква может сказать о человеке достаточно, повлиять на характер. С психологической точки зрения он верно расставил характеры в соответствии с именами, что лишний раз доказывает — личность живет в каждом, как бы сильно его не уверяли в обратном. К тому же Д-503, убежденный фанатик Единого Государства замечает за людьми забавные особенности, как круглый ротик О, или сгорбленность Хранителя S. Так что даже присуждение серийного номера — еще не полная потеря индивидуальности.

Надо сказать, что Замятин избрал очень верную позиция для описания будущего — «ничего конкретного». Читатель не узнает, ни подробных описаний действующего мира, ни уровень используемых технологий, ни точной даты происходящего. Новейший транспорт здесь именуется аэро, он летает и делает это по спирали. И еще у аэро есть окно. Все. Удивительно, но спустя почти век, произведение не кажется технологически отсталым, хотя некоторых моментов избежать не удалось. Чего стоят хотя бы кляксы от чернил. И все же на это можно закрыть глаза, ведь автор сделал мудрейший ход — вместо того, чтобы вникать в подробности, он надавил на фантазию и воображение читателя, поэтому каждый увидет в мире из четко выверенных математических значений нечто свое. Само произведение к научной фантастике и не относится не коем образом — это социальная притча, лучше даже сказть трактат. История мира, от лица его обывателя, по-традиции, думающего, и даже немного сомневающегося. Сомнения вызывает только цели данного трактата — Д-503 пишет его для потомков, но потомков, которые будут походить на предков, потому что время движется по спирали, и то, что поймут люди будущего, будет понятно и далеким предкам. Данная теория о развитии общества весьма сомнительна, но Замятин использует ее только как повод для написания книги от лица жителя Единого Государства, и не доказывает конечную правоту.

В собственной стилистике автор разошелся особенно, в сравнении с ранними произведениями. Стиль хорош, можно сказать, слишком хорош, чтобы понять его сразу. Многочисленные метафоры, зашкаливающая образность, десятки других литературных приемов, малопопулярных в современной литературе. И не спроста — от чтения Замятина можно получить массу эстетического удовольствия, но простому читателю книга может показаться бредовой.

Итог: бесспорный родоначальник жанра как утопии, так и антиутопии, и десятков поджанров, не потерявший актуальность спустя почти век после написания. Это история о мире, где личность теряет значение перед массой, «Я» не значит ничего перед лицом государства, но в ответе за это именно люди, позволившие сделать такое с собой. Поэтому здесь не говорят «я» — только «мы».

По моему читательскому мнению, все литературные произведения можно разделить на две части. Первая – те, которые морально стареют, подобно вину, которое со временем превращается в уксус. Вторая – те, которые со временем становятся всё более актуальными. Условно говоря, первых – 99 процентов, вторых – 1 процент. Так вот, роман «Мы» Замятина относится именно ко второй категории.

Замятину роман опубликовать на родине не удалось. Власти усмотрели в произведении скрытую критику существующего строя. В конце концов роман «Мы» был издан в Нью-Йорке на английском языке в 1925 году, а затем на чешском (1927) и французском (1929) языках. На русском языке полный текст романа «Мы» впервые был опубликован в 1952 году в американском издательстве имени Чехова (Нью-Йорк), в России – лишь в 1988 году.

В романе показаны события далекого будущего – примерно 32 века. Роман представляет собой 40 дневниковых записей главного героя – математика и инженера, одного из главных создателей космического корабля «ИНТЕГРАЛ». Из его записей мы узнаём, что в ХХ веке в мире началась Великая Двухсотлетняя Война. В итоге «выжило только 0,2 населения земного шара. Но зато – очищенное от тысячелетней грязи – каким сияющим стало лицо земли. И зато эти ноль целых и две десятых – вкусили блаженство в чертогах Единого Государства». Главным начальником Единого Государства (ЕГ) выступает герой по имени Благодетель. Главными институтами ЕГ являются Бюро Хранителей (полиция и спецслужбы) и Медицинское Бюро (которое следит за физическим здоровьем граждан и их умственно-психологическим состоянием).

Единое Государство современному человеку может показаться диктатурой, перед которой блекнут все революционные эксперименты. Однако, с точки зрения руководителей и обычных граждан Единого Государства, это высокоорганизованное общество со строгой дисциплиной и порядком. Здесь все живут подобно муравьям в муравейнике или пчёлам в улье. Как муравей не может жить вне муравейника, так и гражданин Единого Государства не может быть вне коллектива. Главным догматом каждого гражданина Единого Государства является:

«Я» – от дьявола, «Мы» – от Бога».

Отсюда и название романа – «Мы». ЕГ – образчик модели тоталитарного государства, в котором небольшая верхушка управляет послушным стадом, а каждый член этого стада чувствует себя счастливым, испытывая благодарность к своим начальникам. Единое Государство, с точки зрения его начальников, хотя и тоталитарно, но не жестоко. Более того, оно гуманно. Ибо главной свой целью ставит счастье всех граждан. Успешно удовлетворяются две базовые потребности гражданина – в еде и сексе. Все продукты питания производятся из нефти, а о хлебе граждане ЕГ читали только в древних книгах. Потребности сексуального характера удовлетворяются путем контролируемых государством контактов представителей разного пола, при этом контакты не должны приводить к образованию такого архаичного института, как семья, и к случайному появлению на свет детей. Отдельный мужчина не должен принадлежать отдельной женщине и наоборот. Они должны принадлежать социуму «мы». Равно как и дети, рождающиеся по разрешению властей, должны принадлежать Единому Государству. Удовлетворение базовых потребностей должно быть с избытком, а если с избытком, то и соответствующие желания исчезают или становятся малозначимыми. А разве это не есть счастье? Одна из героинь заключает: «Ведь желания – мучительны, не так ли? И ясно: счастье – когда нет уже никаких желаний, нет ни одного…»

У некоторых граждан, правда, кроме базовых потребностей, появляются ещё какие-то странные потребности и желания, отнюдь не физиологические. Чтобы не было лишних потребностей и желаний, надо человека «подредактировать», убрать у него лишнее, что мешает жить. Например, совесть, чувства, фантазия. В ЕГ есть Медицинское Бюро, которое помогает гражданам избавляться от рудиментов диких предков. Так, в ЕГ проводится Великая Операция по извлечению из мозга человека центра фантазии.

Главный герой романа, будучи математиком, прекрасно понимает, как надо максимизировать счастье. Он определяет счастье как дробь, в числителе которой блаженство, а в знаменателе – зависть. Чтобы максимизировать количество счастья в ЕГ, надо минимизировать зависть. А самый простой способ минимизации – сделать всех абсолютно одинаковыми, равными. Во всех смыслах – материальном, социальном и даже физиологическом. Медицинское Бюро работает над тем, чтобы все были одинаковы, используя для этого генетику, регулируя процесс деторождения.

Единое Государство функционирует безупречно. У древних людей, как они считали, тоже были свои государства. Но разве можно было говорить о них как государствах, если там периодически возникали кризисы, беспорядки, гражданские войны, революции? Это была пародия на государства! А ЕГ работает как безупречный механизм. Другим названием Единого Государства является «Машина». Работа Машины обеспечивается с помощью Часовой Скрижали – четкого графика жизни каждого члена ЕГ и всего муравейника в целом. Главный герой не устаёт удивляться дикости древних людей: они жили, как им заблагорассудится; государственная регламентация жизни была крайне примитивной.

Правда, признаёт главный герой, даже у совершенной Машины бывают мелкие сбои: «К счастью – только изредка. К счастью – это только мелкие аварии деталей: их легко ремонтировать, не останавливая вечного, великого хода всей Машины. И для того, чтобы выкинуть вон погнувшийся болт – у нас есть искусная, тяжкая рука Благодетеля, у нас есть опытный глаз Хранителей…» «Искусная, тяжкая рука Благодетеля» иногда нажимает кнопку Машины Благодетеля – специального технического средства казни. От казнённого остается лишь лужица дистиллированной воды. Утилизируют тех, кто сильно отличается от стандартов ЕГ.

Пока полной унификации членов ЕГ науке ещё добиться не удалось. Но сильных отклонений от «среднего арифметического» не допускается. В записях главного героя читаем: «Мы – счастливейшее среднее арифметическое...» Везде единообразие – все носят одну юнифу (униформу), все гладко бреют голову (что иногда затрудняет понять, кто это – мужчина или женщина). Условия жизни у всех членов муравейника также одинаковы. Так, все квартиры абсолютно одинаковы со своими стеклянными стенами и аскетическим набором мебели. Все члены муравейника ЕГ лишены своих имён, вместо этого им присваиваются числовые значения. Главный герой (который ведёт записи) имеет обозначение Д-503. Его основные подруги имеют коды: О-90 и I-330. В романе человек называется нумером. Гласная или согласная буква в начале нумера указывает на принадлежность к женскому или мужскому полу.

В Едином Государстве на невероятно высоком уровне находится развитие техники. Так, заканчивается создание космического корабля «ИНТЕГРАЛ», который должен отправиться в путешествие к самым дальним планетам. Для перемещения по территории ЕГ граждане пользуются летательными аппаратами («аэро»). У нумеров есть радиотелефоны. В школах детей учат роботы. Музыку пишут машины. Пища является продуктом перегонки нефти (каждому муравью выдается одинаковая норма в виде нескольких кубиков такой «пищи»). Техника позволяет контролировать людей. В частности, за гражданами ведётся наблюдение через скрытые микрофоны («мембраны»). Медицинское Бюро имеет в своём арсенале новейшие технологии диагностики и коррекции ментального состояния нумеров. Заметим, что все эти технические атрибуты «цивилизации» отсутствовали или были экзотикой в то время, когда Замятин писал роман. Тейлоризм, как признаёт главный герой, одна из немногих наук, которую Единое Государство заимствовало у диких предков. Но, кажется, древние люди не очень хорошо ценили эту науку: «...как они могли писать целые библиотеки о каком-нибудь там Канте – и едва замечать Тэйлора – этого пророка, сумевшего заглянуть на десять веков вперед». Но тут же главный герой говорит снисходительно, что Тейлор не использовал свою систему на полную мощность: «Да, этот Тэйлор был, несомненно, гениальнейшим из древних. Правда, он не додумался до того, чтобы распространить свой метод на всю жизнь, на каждый шаг, на круглые сутки – он не сумел проинтегрировать своей системы от часу до 24-х».

Главный герой воспевает математику и цифру в Едином Государстве: «Таблица умножения мудрее, абсолютнее древнего Бога: она никогда – понимаете: никогда – не ошибается. И нет счастливее цифр, живущих по стройным вечным законам таблицы умножения. Ни колебаний, ни заблуждений. Истина – одна, и истинный путь – один; и эта истина – дважды два, и этот истинный путь – четыре. И разве не абсурдом было бы, если бы эти счастливо, идеально перемноженные двойки – стали думать о какой-то свободе, т. е. ясно – об ошибке?» И то, что граждан Единого Государства уже давно лишили имён, заменив их числами, кажется главному герою правильным. Главный герой привык всё, что попадает в поле его зрения, подгонять под известные ему формулы, «оцифровывать». Когда он впервые встретился с подругой I-330, он поймал себя на мысли, что не может её «оцифровать»: «Но не знаю – в глазах или бровях – какой-то странный раздражающий икс, и я никак не могу его поймать, дать ему цифровое выражение». В полной мере способность цифрового восприятия окружающего мира возвращается к нему лишь после того, как он прошёл Великую Операцию, которая изъяла из него рудименты души. Д-503 опять становится полноценным членом муравейника, биороботом.

Власти Советской России запретили публикацию романа «Мы», усмотрев в нем карикатуру на большевистский режим. Кто-то в образе Благодетеля видел Ленина; через десяток лет многим стало казаться, что Благодетель – Сталин. Владимир Маяковский сразу уловил, что карикатурный образ Государственного Поэта R-13 – это он.

А вот Джордж Оруэлл в своей рецензии на роман «Мы» (1946) отмечал, что Замятин «вовсе и не думал избрать советский режим главной мишенью своей сатиры». Некоторые читатели и критики полагали, что в большей степени роман отражает реалии тогдашней Англии. Ведь Замятин немало времени провел в Туманном Альбионе, близко познакомился с жизнью английских рабочих (он приезжал в Англию на судоверфи как инженер от России, по заказу которой там строили суда). В 1917 году Евгений Замятин написал повесть «Островитяне» – об англичанах. В ней уже проглядывают некоторые контуры будущего романа «Мы». Герой повести викарий Дьюли сочиняет книгу «Завет принудительного спасения», ставшую прообразом Часовой Скрижали из романа «Мы». В повести англичане увидели себя и запретили её к изданию.

Через несколько лет, после того как первое издание романа вышло в США в 1925 году, Замятин заметил: «Американцы, несколько лет тому назад много писавшие о нью-йоркском издании моего романа, небезосновательно увидели в нем критику фордизма».

Одним словом, роман оказался универсальным. Каждое государство уже тогда, сто лет, назад могло усмотреть в романе что-то знакомое и неприятное для себя. А сам Евгений Замятин сказал о романе «Мы»: «Близорукие рецензенты увидели в этой вещи не больше, чем политический памфлет. Это, конечно, неверно: этот роман – сигнал об опасности, угрожающей человеку, человечеству от гипертрофированной власти машин и власти государства – все равно какого» (интервью французскому историку Жоржу Леферту в апреле 1932 года).

Ещё раз повторю: роман «Мы» относится к тому разряду художественных произведений, которые с годами приобретают всё большую актуальность. Многие современники Замятина относили этот роман к жанру карикатуры или гротеска, полагая, что бесконечно далёкое будущее у писателя служило лишь прикрытием отвратительного настоящего (советского, английского, американского или какого-либо ещё). Однако сейчас мне уж кажется, что роман более универсален, его можно назвать аллегорией, притчей, иносказанием. О чём? О деградации человека и человечества. Вот только вопрос: оценят ли это произведение следующие поколения? Или они, подобно главному герою романа Д-503, будут снисходительно и высокомерно полагать, что роман «Мы» – плод диких людей древних времён?

Из всех книг про антиутопии, эта является моей любимой.

Пока я читал эту книгу, я несколько раз заглядывал в интернет и смотрел год написания, я не мог поверить, что она написана в 1920 году, она просто написана без возраста. Вся техника представлена схематично и поэтому в глаза не бросается её возможная техническая отсталость, дома просто прозрачные, одежда — просто униформа, строят все непонятно что, называемое «интеграл», все это можно представлять как захочешь, примерять любой год.

Отодвинув на второй план фон происходящего, Замятин сосредотачивается на описании общества, и снова я глазам не верю, как он мог в 20-м году настолько предвидеть развитие диктатуры общества в течении XX века. И в последствии Оруэлл в своем «1984» только придал дух времени и безнадежности фактически такой же истории, и это сделало её книгой исключительно XX века, в то время как «Мы» это всегда — книга сегодняшнего дня. Прошло почти 100 лет и она написана как-будто вчера, пройдет ещё 100 лет и ничего не изменится.

Никогда не верьте учителям.

Почему? Потому что «Мы», никакая не утопия, это самая мрачная, беспощадная книга, написанная в антиутопии, автор только прикрыл все очень красиво ширмой утопии.

Почему антиутопия? А где вы видели, когда все настолько идеально, что люди даже планово через правительство и жесткую регуляцию заниматся сексом? Где вы видели чтобы людей настолько ущемляли в правах, что они выгуливаются как собачки, лишенные прав, чувств и всего прочего.

«Мы», это самый страшный прогноз человечества. Вы не увидите катастроф, разрушений цивилизаций, злобного гения пытающегося захватить мир. «Мы» — это роман откровения, роман предупреждения, безумие фантазии соприкасающее с аналитикой автора, в форме прогноза будущего. «Мы» — это глобальная проблема, разрушение социально-этических и моральных норм индивида. Роман порабощения человеческого разума и устоев, бунт против естесства индивида. Здесь нет сказочности, нет налета романтики.

Зато есть шок. Шок от конца.

Люди не могут сбросить режим. Не могут подняться и сломать глупую систему тиранов. Почему? Тут Замятин и дает ответ: А разве человеческая душа не склонна к злу? Разве ни поэтому бунт против системы обречен, что зло в виде слабости, предательства, ломает то от чего люди всей душой хотят избавиться?

«Мы» — это роман воспевания всей низости тирании и такого мерзкого понятия как предательство, с целью показать изнанку человеческой души. Настоящее Откровение, от которого можно лишь трепетать в восторге.

Роману «Мы» присваивают жанр антиутопии. Действие происходит в будущем. В государстве, в котором есть четко сформированная единообразная система жизни людей. В городе одинаковая архитектура, мебель, одежда. Вместо имен буквенные обозначения. Семей не существует, а интимную жизнь заменяет запись к любому человеку по талонам в особое время.

Основное действующее лицо Д-503. Он талантливый математик и главный конструктор космического корабля «Интеграл». В один из дней на пути у Д-503 возникает женщина I-330, которая своим отличающимся поведением вызывает страх, отторжение и при этом максимальное влечение. Такая комбинация элементов заставляет Д-503 следовать за I-330, что в последствии приведет к большому количеству спорных и опасных ситуаций. Д-503 в свое личное время ведет дневник. Именно через него читатель узнает о всех чувствах и событиях, возникающих с главным героем.

В своем романе Замятин совершенно не раскрывает внутреннее устройство окружающего мира. Для писателя большое значение имеют душевные терзания главного героя, чем формирование качественной основы в которой живет Д-503. С первых минут окружение выступает в роли декорации. Есть особые правила жизни и все их соблюдают. Установить почему именно такой порядок и насколько сложный путь прошли предки, чтобы сформировать именно такой уклад жизни будет решительно невозможно. Если брать чуть более поздние произведения О.Хаксли и Д.Оруэла, то там можно четко определить какой перед нами мир. В Замятинском творчестве он первую треть книги ещё немного старается прорабатывать вселенную, но как только Д-503 делает рисковые шаги, тогда повествование крутится только вокруг душевного безумия персонажа (именуемое появлением души).

Конечно в романе есть власть, которая единым оком смотрит за своим народом. Есть призрение к хаотичному поведению людей в старину и посредственному результату творческих проявлений у людей в «древности», чем современными превосходными стройными и механическими движениями. Мир держится на рациональном мышлении, а все что может выйти за рамки системности является лишь ненужным элементом.

Во многих других антиутопиях герою приходится бороться с особенностями системы, шаг за шагом обнажая ее несовершенство к одной единственной личности. У Замятина весь сюжет и выводы строятся на том, как желание обладать женщиной приводят к тому, что эмоции перекрывают логическое рассуждение. I-330 всегда держит Д-503 на коротком поводке, заставляя его выходить за рамки комфорта и совершать действия в угоду особого плана. При этом I-330 не заводит интимные отношения с главным героем, поэтому несостоятельность Д-503 лишь усиливает желание ежеминутно обладать I-330 и готовность идти за ней, выполняя любые капризы.

Весь роман это история безответной любви и манипуляции. Поэтому так блекло выглядит этот непроработанный мир будущего, так как не он является главным действующим лицом. Как только Д-503 от переизбытка чувств стал бредить и видеть странные образы, а его рассудок превратился в череду образов — то текст превратился в бесконечный поток образов. Замятин бросает нашего одаренного математика в его потоки фантазий, в которых каждая страница превращается в вызов для читателя, по разбору таких эмоциональных завалов. Понятно, что Замятин с помощью такого способа хотел передать тот невообразимый ужас, который творился в голове Д-503. Только все это больше походит на саморефлексию Замятина, чем на стройное произведение.

За основным конфликтом в книге скрывается поведение Д-503. Ему совершенно все равно, что происходит с окружающим миром. Единственное что он хочет — или быть полностью рядом с I-330 или поняв, что это невозможно избавиться от постоянного эмоционального давления. Что к финалу и случается, когда рациональность побеждает эмоции. Насколько при этом присутствует или раскрыта тема обозначенной антиутопии — большой вопрос.

На первый-второй рассчитайсь!

Книга из числа тех, которые вовсе не обязательно перечитывать. Во всяком случае для меня ситуация складывалась именно так. И если при относительно недавнем прослушивании радиоспектакля, поставленного по этому роману, я выставил высокую оценку (8 по пятибалльной), то здесь выше троечки рука не поднимается. И скорее всего вот эта разница в целый балл выставлена была вовсе не книге, а именно спектаклю, т. е. режиссёрам и постановщикам, а также актёрам, музыкантам и всему прочему театральному люду, в постановке участвующему. Потому что сама книга для меня была чрезвычайно скучной (читай — неинтересной) и отчасти абсурдистской — взяли крайность и довели её до крайности. В результате получилась голая схема. Чистый Интеграл!

Причём не совсем понятно, за что именно топит сам автор. За свободу, равенство, братство? Однако едва ли не первое, что показал нам Замятин, описывая картину бунта, это совокупление всех со всеми. Это, что ли, является высшим воплощением идеалов свободы? Просто первобытный животный коммунизм.

И получается, что сверхорганизованное государство — зер шлехт, но и полная свобода — не слишком-то зер гут…

Конечно, тотальная государственность не самое приятное дело, но пока что человечество никакой другой жизнеспособной и устойчивой формы существования, кроме государства, не придумало. И можно ломать копья над формулировками понятия «государство» (а заодно и «право», ибо одно без другого не может существовать), однако сама суть понятия не изменится — государство всегда механизм для регулирования общественных и межгосударственно-международных отношений. И потому закон, власть, полиция, армия, тюрьмы и всё прочее будут живы, пока живо государство. Ограничение и при необходимости принуждение — и никуда от этого не денешься.

Прочитано/перечитано специально для клуба любителей чтения г. Валдай КЛюЧ.

Роман интересный особенно для любителей жанра антиутопий. Однако читается довольно сложно из-за постоянных недомолвок, перескакиваний с одной темы на другую, резкой смены декораций.

Я в целом одобряю стиль, когда автор даёт читателю додумывать отдельные элементы картины, угадывать намеки и пр., но здесь как раз с этим явный перебор.

Понравилось то, что Замятин максимально сконцентрировался на описании внутреннего мира и переживаний действующих лиц. Огорчило то, что при этом он уделил слишком уж мало внимания обрисовке мира, окружения, среды, в которых эти лица находятся. Мне все места и обстоятельства кажутся какими-то размытыми, туманными.

Роман Евгения Замятина «Мы» я прочитал позднее, чем две другие знаменитые «антиутопии» литературы XX века — «О дивный новый мир» и «1984» (а по времени написания книга Замятина имеет первенство, что, вероятно, обусловило ее некоторое влияние на Хаксли и Оруэлла. Но для моего мнения это не важно). При чтении, конечно, часто сравнивал эти произведения, и в отзыве сравнение будет присутствовать в двух аспектах.

Прежде всего, должен отметить, что единственным существенным достоинством романа я посчитал его литературный язык (за него я и выставил все скудные 3 балла). Он показался мне весьма оригинальным, выразительным, часто необычным (вплоть до вычурности, которую я не одобряю, но в данном случае принял). Чувствуется близкая генетическая с Золотым и Серебряным веками русской литературы.

Но содержание книги я оцениваю низко.

Во-первых, сюжет, несмотря на значительные усилия автора придать ему драматизм, не вызвал у меня особых эмоций. Я почти никому не сочувствовал, кроме О-90 — только эта героиня (второго плана) романа является тем «маленьким человеком» без «выдающихся» добродетелей, которому действительно сопереживаешь.

Многие места произведения воспринимались попросту скучными и нудными. Концовка, включая кульминацию бунта, написана невнятно.

Во-вторых, придуманный Замятиным антиутопический мир выглядит слишком ненатурально. Например, что за нелепая идея с заменами имен на нумера; и зачем всех обрядили в одинаковые одежды (юнифы); и почему всех обрили наголо? Кстати говоря, ментальный тоталитаризм вполне может существовать (и на современном Западе существует в самой искусной, прочной и изощренной форме) вместе с масштабным культом «индивидуальности», «свободы» и «прав человека».

Понятно, что антиутопия предполагает какое-то отличие от реальности, но она должна быть с ней органически связана. В произведениях Хаксли и Оруэлла эту органическую связь я видел повсеместно, а вот у Замятина — слишком мало.

На мой взгляд, антиутопия Замятина, построенная на одной из западных идей (тейлоризме — а эта идея, в отличие от идей, на которых зиждились миры Хаксли и Оруэлла, никогда не претендовала и не могла претендовать на роль фундаментальной идеологии), производит слишком абсурдное впечатление. И у него это не гениальная художественная форма (как у Франца Кафки), а путь, ложный в литературном плане.

В-третьих, Замятин совершил одну крайне тяжелую ошибку для моего восприятия книги — в своей антиутопии он противопоставляет не общество и человека, а бóльшую (так сказать, системную) часть общества и другую его же часть — неких бунтарей. В конфликте человека и общества я могу быть на стороне первого (конечно, в зависимости от его качеств). Но в конфликте разных частей социума я никогда не буду ни на чьей стороне. Я хорошо осведомлен о том, что представляли собой бунтарские секты и партии (Замятин, кстати, сам был революционером) — и также хорошо осведомлен о том, что на самом деле принесли обществу оные бунтари. Опыта одной только русской революции мне вполне достаточно для совершенно определенных и твердых выводов; а кроме нее в истории есть масса других одиозных политических и религиозных примеров.

В-четвертых, я не вижу никакого смысла в противопоставлении неких систем ценностей, показанных Замятиным. Все эти социальные дуальности типа свобода/подчинение, единственность/множественность (я/мы), анархия/диктатура, ересь/ортодоксия и т.д. и т.п. — есть лишь две стороны одной медали. У каждой — своя правда и своя ложь, которые диалектически наложены друг от друга и происходят друг от друга. Они существуют с разных сторон, но существуют неразрывно. Не может быть одной стороны без другой. И конфликт их подобен змею Уроборосу, кусающему за хвост самого себя.

Мне совершенно очевидно, что, победи те анархические бунтари из замятинского романа — что ж, через какое-то время в их «идиллическом» обществе появятся те, кто будут затевать планы по созданию порядка и жесткой структуры. История человечества показывала это бесчисленное множество раз.

В-пятых, мне очень не понравилась романтизация страсти главного героя. Автор устами этого персонажа и не скрывает, что эта страсть превращает его в раба, привязывает к объекту страсти до степени растворения личности — ну а чем же это лучше растворения в социуме? Ничем не лучше, по-моему.

Кроме того, как я уже говорил по поводу дуальности, апология страсти неизбежно сопряжена с апологией разума/рациональности. Обе этих апологии я считаю бессмысленными и неприемлемыми.

Наконец, в-шестых, я не могу не посетовать на то, что Замятин так «пристегнул» к своей антиутопии математику, что мне стало за нее обидно. Можно подумать, что именно математика делает людей механизмами, винтиками изображенной в романе социальной машины. А ведь царица наук, при всей ее грациозной логичности и строгости, отнюдь не исключает парадоксов и полета воображения — напротив, она может сделать этот полет поистине запредельным и увлекательным. Чего в романе «Мы» я не нашел.

В свое время в школе роман этот как-то прошел мимо меня и остался непрочитанным. Спустя десяток лет вдруг он внезапно вспомнился и был прочитан.

В первую очередь меня поразило, что роман был написан аж в 1920, а его, в общем-то, можно принять за произведение нашего времени, потому что очень уж много совпадений и пародий на современное общество, описания того, что не было в его время, но появилось много позднее.

Повествование в форме дневника, эдакого общения с самим с собой, сближает с героем, помогает понять его, проникнуться симпатией к нему, сопереживанием. К середине как будто уже и не его мысли читаешь, а сам так думаешь.

Да, ближе к самому концу книги уже начинаешь догадываться о том, чем же все кончится, и от этого становится еще страшнее,

Вот уж действительно, камень не с души, а в душу упал и останется там навсегда рядом с другими такими же камушками... :)

Я даже рада, что не прочитала эту книгу когда мы ее проходили в школе, а только сейчас, когда смогла по достоинству оценить замысел автора.