Владимир Чубуков «Прах и пепел»

Внимание привлекла обложка – настолько неожиданная, что рука сама потянулась к книге. Никаких гламурных большеглазых красавиц, никаких мускулистых героев с клинками наперевес. Вместо них – седовласый старик, чья морщинистая физиономия расплылась в ехидной усмешке, будто бросая читателю немой вызов: «Ну давай, рискни, если осмелишься». На его плече восседает неведомое существо – то ли анчутка из бабушкиных страшилок, то ли персонифицированное искушение, то ли просто плод воспалённого воображения. Автор этого шикарного безобразия, Валерий Петелин, явно знает толк в провокации – достаточно погуглить его работы, чтобы понять: перед нами не просто иллюстратор, а настоящий мастер тревожных образов, где каждая деталь – намёк, каждая тень – символ.

Настоящий гений начинается с названия. «Прах и пепел» – фраза, отсылающая к библейскому «Прах ты и в прах возвратишься», но у меня она вызвала куда более современные ассоциации. В голове зазвучали строчки 2RBINA 2RISTA:

Но если песня 2RBINA 2RISTA – это агрессивный, почти циничный взгляд на смерть, то Чубуков предлагает нечто более философское, мрачное и совсем безысходное.

Для меня это тот случай, когда произведение заявило о себе ещё до прочтения – через визуальную эстетику, через намёки, через атмосферу.

Содержание тоже не подвело.

Автор сумел создать цикл историй, каждая из которых является самостоятельным произведением, объединённым общей темой — столкновением человека с непознаваемым и неизведанным. Рассказы, входящие в сборник, объединены общим настроением тревоги, одиночества и неизбежности конца.

Рассказы отличаются сюжетом, есть космический, исторический более бытовые, но все, кмк, принадлежат к жанру Биззаро.

«Бизарро — поджанр «странной прозы» (вирда), который сочетает в себе черты спекулятивной фантастики (хоррор, антиутопия, апокалипсис, постапокалипсис, фэнтези и т. д.), авангардной литературы (сюрреализм, дадаизм) и литературы абсурда.» (с)

В рассказах присутствуют такие отличительные черты жанра:

сочетание абсурда, сатиры, гротеска, иронии, каламбура, чёрного (вульгарного) юмора;

смесь эротики (порно), эрогуро, (боди)-хоррора;

ухудшение ситуации от плохой к очень плохой;

детализированные описания, вызывающие отвращение;

непредсказуемый сюжет;

наличие удивительного мира, где нарушены привычные законы физики и логики, а многие вещи или явления антропоморфны;

присутствие сюрреального ужаса.

Впечатлило мастерство автора в искусстве последовательного погружения читателя в бездну отчаяния. Казалось бы, ситуация достигает критической точки — но нет, всегда находится новый уровень падения, словно кто-то стучит снизу по уже достигнутому дну. Сюрреалистичный кошмар разворачивается с неумолимой логикой, где каждая новая ступень страдания оказывается тщательно подготовленной и неизбежной.

Среди этого мрака рассказ «Имя» выделяется особо — не потому, что дарит надежду, но потому, что оставляет лишь ее призрачный след, едва уловимый отблеск в тотальной тьме. Все остальные произведения сборника погружают читателя в абсолютную хтонь, где инфернальные образы переплетаются с экзистенциальным ужасом.

Однако это отнюдь не «жесть ради жести» — каждый сюжетный поворот, каждая деталь подчинены внутренней логике и философской концепции. Автор создает законченную вселенную с ее собственными, пугающе убедительными законами. Например, вот такую:

Аид испытывает оргазм всякий раз, когда кто-либо умирает. А поскольку люди умирают постоянно, то оргазм Аида не прекращается. Именно в этом предназначение живых – умирать и актом смерти ублажать своего Господа. Иначе никто и не позволил бы такому количеству живых людей существовать на этой планете. Священная сперма изливается без остановки и циркулирует по царству мертвых, как кровь внутри единого организма. Мы все здесь вкушаем ее. Приобщаемся. Причащаемся.

При этом нельзя сказать, что автор просто гонится за шоковым эффектом. Да, образы мрачные, откровенно пугающие, но за ними стоит чёткая логика. Как в этой цитате — концепция хоть и жуткая, но продуманная до мелочей. Читаешь и понимаешь: да, в рамках этого мира всё именно так и работает.

Каждая история — как законченный механизм: все детали подогнаны друг к другу, каждая шестерёнка крутится как надо. И самое страшное, они убедительны, и в голове невольно возникает вопрос: А вдруг оно действительно так?

«А что это было, а?»

После прочтения первого рассказа, я действительно не понял, что, собственно это было. Что я только что прочитал? И главное, что делать дальше? Отложить в сторонку и хорошенько всё обдумать или нырнуть с головой в этот омут и будь что будет? Я выбрал второй вариант и тьма непроглядная сомкнулась надо мной, как воды какой нибудь реки, над утопленником. Это наверное первая книга в моей читательской биографии, о которой я не в состоянии рассуждать с точки зрения размышлений о прочитанном. Могу только сумбурно описать некие свои эмоциональные ощущения. Первая книга, которую я вроде как бы читал и в то же время не читал. Это она пожирала меня 500 с лишним страниц и выплюнула, одновременно с последним знаком в «Послесловии». Первая книга хоррора, которая меня не развлекла, не насмешила, не восхитила ....... а действительно напугала. Хоррор ведь и должен пугать, да? По штату положено. Но штука в том, что я сам так и не понял, чего именно я боюсь? Книга — страшный сон. Когда просыпаешься в холодном поту, дрожа от ужаса и не можешь ничего вспомнить. Только некие обрывки кошмаров, вроде вызванного с того света Фёдора Михайловича, заживо пожирающего девочку Дольку или мёртворожденного младенца, зашитого в морге, в утробу мёртвого бомжа. Книга ночь и книга смерть, когда тьма абсолютна и звёзды мертвы. И каждый как бы спящий, на самом деле мёртв. И надежда хотя бы на лучик света, умерла так давно, что её уже никто и не помнит.

И мёртвая, кладбищенская тишина, которую периодически разрывает на лоскуты издевательский, визгливый смех Гоголя, Андреева, Достоевского, Лескова, Чехова, Леонова, Лавкрафта, Кинга, Баркера, Платонова ........ постепенно переходящий в торжествующий вой оживших мертвецов. Я всегда считал себя человеком достаточно начитанным, но эта книга внушила мне ощущения одинокого пенька на поляне, над которым хохочет огромное, необъятное, полное уже мёртвых и пока ещё нет, звёзд, небо. Я узнавал некоторые голоса, а некоторые лишь чувствовал, словно касание холодного дуновения, разгорячённой кожей.

Не буду останавливаться на каждом рассказе отдельно, но назову свой Топ-6. Шесть обрывков ночного кошмара, которые пожрали мой мозг с особенно громким и аппетитным чавканьем:

«Тень моего брата».

«По течению Обратного года».

«Выя».

«На краю, лицом к закату».

«Девочка, которую любили».

«Имя».

И снова: «А что это было, а?». Я так и не смог найти ответ, на свой же, собственный вопрос. Может быть у кого нибудь ещё это получится?

Горячо рекомендую всем.

Категорически не рекомендую никому.

В первом случае тьма поглотит вас, пожрёт и выплюнет, с ответом или без оного.

Во втором — едва коснувшись кончиком пальца, бегите без оглядки. А лучше вообще не касайтесь, засосёт.

Ненужный вариант, зачеркните сами.

P.S. Огромное спасибо автору за возможность приобрести книгу с автографом. И за эти прожитые, кошмарые сновидения — интеллектуальные, эмоциональные и эстетические.