Николай Ардалионович Попов «Русский Гарибальдиец и дочь бандита»

Да уж, какое зубодробительное название, однако...«Я лично знал Гарибальди...», — сообщает автор. «...и он любил Россию, и часто за обедом, подняв стакан, пил за здоровье освободителя крестьян императора Александра II».

Ну что ж, возможно, это один из немногих фактов, который можно применить к автору с обложки. Хоть и писал он по-русски, но все его помыслы были направлены в сторону солнечной Италии — большинство сюжетов Попова происходят на Апеннинском полуострове (см. его «Роман каторжника», о котором сайт что-то знает, но есть ещё и «Беатриче Ченчи»)...

Кем был отец главной героини? Знаменитый итальянский бандит факино Франческо получил уличное воспитание, он воровал, нищенствовал и мучил животных... При ангажированной концовке (за пару десятков страниц до окончания романа на страницах является «великий Гарибальди» и всё решает, не выезжая с острова Капрера), начинает Николай Ардалионович с криминала. Старт его романа даст композиционную фору любому из отечественных мастеров уголовного романа. Мария, несчастная дочь бандита, что провела начальные годы жизни в монастыре, остаётся одна в доме с трупом синьора С. Отец собирался продать непокорную дочь в содержанки. Убив постояльца, он говорит «аддио» и уходит в горы, а Марии предстоит судебный процесс, где защитником сироты выступает «крайний либерал», а само дело имеет «клерикальную подкладку», прокурором выступает «верный сын католической церкви». Более всего запоминается проникновенное отцовское письмо в суд, где тот обещает расправу над адвокатом, и подписывается как «Бандит Франческо». Не буду пересказывать все перепитии, которые описывает далее Николай Ардалионович, в т.ч. пребывание Марии в миланском доме терпимости у мадам Катерины. «Я содержу пансион для девиц высшего образования, с которыми занимаются профессора» — прямо готовый сценарий для любителя родной истории Тинто Брасса...

Хозяйка двигает блюдо и говорит prego... Отмечу отменное знание Николаем Ардалионовичем итальянского языка, а также архитектуры и географии Италии. Как называют Флоренцию? Город цветов, cita di fiori, резиденция короля Виктора Эммануила, столица объединенной Италии. Правда, автор чересчур настойчив в обращении внимания на «клерикальную» паству, вкладывая в уста юной Марии гарибальдийские убеждения.

Постепенно вырисовывается интрига. На кого ставить? «Ты остаёшься герцогом W, одним из первых аристократов Италии, а она — дочерью бандита, падшей женщиной». Аристократ Пьетро vs скромного русского медика, недавнего студента — Анатолия Николаевича Сколина, невесть как оказавшегося на пороге резиденции больной героини, у которой проявляются явные симптомы воспаления мозга. Герцог: «убью этого гарибальдийца, как собаку»...

У Николая Ардалионовича, как мне видится, было несколько вариантов закончить роман. Первый, самый простой, устроить дуэль аристократа с Анатолием Николаевичем. Вероятно, этот вариант показался автору не очень возвышенным. Второй вариант — устроить несчастный случай. Например, вернуть в роман папочку Марии, о котором Николай Ардалионович забывает, хотя и приводит в конце замечательную пословицу «повадился кувшин по воду ходить, там ему и голову сложить..».Наверное, был бы не самый худший вариант: Франческо спускается с гор в Рим, и его случайная пуля кладет наповал синьора Пьетро. Но нет, Попову такой вариант тоже не подойдёт. Он приберег на конец свой главный козырь — явление «второго Христа Италии» Джузеппе Гарибальди. На «огонек» заглянет живая легенда — любимец «кольпортажных» авторов. Только теперь он уже старый, ведёт оседлый образ жизни на острове, и не может сказать про себя: «сильный я и ловкий, ветра проучу!».

Что же в итоге. Роман небезынтересен с исторической точки зрения — все таки автор неплохо владел материалом, пусть и сгущая сказки, но погрузиться в тонкости итальянской политической жизни 1860-х ему удалось. Не исключаю, что Анатолий Николаевич Сколин -это он сам и есть. Применённая тактика вычурного благородства от скромного русского доктора, друга Джузеппе — позволяющая отбить невесту у богатого итальянского аристократа, заслуживает некоторого внимания. Поэтому, вот он, ещё один «горизонт» дореволюционных романистов...