Дэвид Оули «Мотормен»

Верить аннотации особо не стоит. Хармс здесь не при чём, да и ранние сюрреалисты, если иметь в виду «Магнитные поля», etc, тоже, пожалуй, мимо (хотя текст, безусловно, сюрреалистический). Впрочем, ассоциаций можно привести сколько угодно. От непременного Кафки (герой, по крайней мере, на первых страницах, в полном объеме испытывает на собственной шкуре диктатуру окружающего его абсурдного универсума) – до Беккета (Малденке во всей своей нелепости, страдающий от комического запора, как будто бы вобрал в себя целую галерею беккетовских персонажей). А такие детали, как «летоосень», «зелёные дрозды» или «сосновый хлеб» лично меня, по крайней мере, заставили вспомнить меланхолично-ироничные романы Виана. С Кафкой роман, как будто бы роднит ещё и то, что многие предметы или явления в романе употребляются исключительно с предшествующей словам буквой «K» (к-мобиль, к-лампа, к-топливо и т.д.), что заставляет вспомнить инициал(ы) безымянного героя романов Кафки. Вообще, «Мотормен» — это такой кирпичик в долгой и усердной работе англоязычных (американских, в основном) авторов по превращению трагического одиночки Кафки в франшизу. Кажется, ещё немного, и ловите новый ярлычок – «кафкапанк». Ругать роман, тем не менее, не хочется. Да, книга ничего не прибавляет к заявленной традиции, скорее послушно следует в фарватере (впрочем, авторская фантазия заставляет забыть об этом). Да, игра в кафкианство и заявленное нарушение всех жанровых канонов во второй половине двадцатого века – то есть во время написания «Мотормена» — стали общим местом. Тем не менее, у книги есть и плюсы. Несмотря на всю свою архетипичность, Малденке не потерял человечности, его злоключениям, совсем не таким забавным, как может показаться, искренне сочувствуешь. К тому же, Оули не подвело чувство меры – роман небольшой, и устать от него просто не успеваешь. Зато успеваешь оценить придуманный бутафорский мир и особенный язык, которым этот мир описывается, где слова, вслед за окружением, тоже чуть-чуть (а иногда и не чуть-чуть) сдвинулись. Совершенно не пожалел о чтении, но есть у Chaosss Press (издательство, за которым, безусловно, стоит следить) и более безумные книжки – «Экспериментальная физиология Кирхера», например (вне конкуренции).

До прочтения «Мотормена» было ощущение, что мне предстоит столкнуться с запретным знанием, искажающим разум. Этому способствовало описание романа на задней стороне обложки и полное отсутствие информации о книге в русскоязычном сегменте интернета. Прочтение предисловия от Бена Маркуса только укрепило это ощущение, и я в тот же день побежал в магазин за свежим изданием, чтобы соприкоснуться с «непостижимым».

«Мотормен» — книга личного секретаря знаменитого писателя Уильяма Берроуза. Ходили слухи, что Дэвид Оули каждое утро записывал его сны, хотя сам это опроверг: «Я действительно работал с Уильямом Берроузом, переводя его машинописи в электронный формат. Я готовил ему ужин по четвергам, сопровождал его на стрельбище, отвозил в клинику за метадоном. Я также был одним из людей, нёсших гроб на его похоронах. Но я никогда не записывал его сны. И уж точно не был их хранителем».

По большому счету, это ничего не меняет, ведь взаимодействие с контркультурным маэстро и правда оставила отпечаток на произведении. Книга читается на одном дыхании и дарит ощущение тревожного, опасного, но и не менее трогательного сновидения. Повествование романа перебивается письмами главного героя по имени Малденке, постепенно раскрывающими его прошлое для читателя. Письма очень уместны и умело контролируют темп произведения.

Пересказывать книгу нет смысла, важнее просто обозначить, с чем читателю предстоит столкнуться. Сюжет вольно или невольно отсылает к произведениям Кафки, а именно к «Процессу», где главный герой становится жертвой бюрократической машины, обвиненный без объяснений и без возможности раскаяться. В «Мотормене» в сторону ГГ летят угрозы из-за неких пленок, в которых облечена вся его жизнь, все его поступки: они являются осуждающим взглядом на Малденке со стороны. За непонимание своего несоответствия ему отключают свет, воду и заставляют до смерти сидеть на стуле у смотрового окна. Если Кафка показывал мир одновременно пыльным и стерильным, то Оули выбивает читателя из колеи вспышками шизофренического абсурда, переворачивая действительность с ног на голову.

Принесший государству свои чувства во время Бутафорской войны, на протяжении всего произведения он невольно пытается вновь обрести человечность в городе полном желеобразных заменителей людей, нося в своей груди четыре сердца и прорываясь сквозь абсурд к «Ковчегу» в глубинке. Врач Бернхарт и легендарный ученый Иглман обещают ему в этом месте спокойствие, постоянно упоминая написанную ими Книгу, которая должна помочь принять правильное решение в любой ситуации. Хотя как бы не пытался Малденке найти в этом кладезе мудрости что-то полезное, у него из раза в раз ничего не получалось.

Это очень взбалмошная попытка ввести читателя в курс дела, и, наверное, с этим справился лучше ранее упомянутый автор предисловия. Но могу сказать, что после прочтения осталось тревожное ощущение недосказанности — хоть мир и стал понятнее, но, как в жить в нем, понятнее не становится. Не имеет особого значения, что стало с героем, где он оказался физически, но важно чего он достиг в своих желании и несвойственной ему настойчивости. Это из произведения становится ясно, и за этим чрезвычайно интересно наблюдать. Книга одновременно трогательная и эксцентричная, с тонкой сатирой и нетривиальной (хоть и очень призрачной) романтической линией. В ней есть почти все, и если она возникнет у вас в руках в нужный момент жизни, то точно оставит большое впечатление.

В итоге, могу сказать, что третий глаз у меня не открылся, тело мое не загорелось, а личность не деформировалась. Наверное, даже к лучшему.