Владимир Сорокин «Сказка»

СПОЙЛЕРЫ! ПОЛИТИКА! ЭПАТАЖ!

В это непростое, трагичное, неоднозначное, во многом лицемерное и противоречивое время Владимир Георгиевич выбрал путь эмигранта. Покинул он родину. Обустроился в свободолюбивой Германии, где пишет картины, раздаёт интервью в свое манере: медлительно и причмокивая, и всё рассуждает об ужасах насилия. Ознакомился с несколькими его последними ответами на вопросы. Там, в целом, одно и тоже. То ужасный совок 70-т лет зомбировал людей, пропитывая насилием, то диктаторская Российская Федерация, хотя зверёк и поменьше Союза Советских, переняла его законы и так же измывается над психикой граждан. Понимать надо, что в свободных Европах другое и на соседние государства никто вероломно не нападает.

А ещё в эмиграции Владимир Георгиевич пописывает. Когда-то давно он рассказывал, что на пенсии, дескать, будет сочинять маленькие «набоковские» романы. Правды ради последние его вещи «Доктор Гарин» и «Наследие» совсем не короткие. И мне они весьма и весьма понравились. Но вот «Сказка», она целых 148-мь страниц. Назвать это романом, как-то громковато. Может всё же повесть?

СПОЙЛЕРЫ! ПОЛИТИКА! ЭПАТАЖ!

«Сказку» свою Сорокин выпустил в диссидентском заграничном издательстве. Всё с помпой. Как настоящий запрещённый в России автор. Правда на маркетплейсах можно купить почти все его книги без проблем. А книги то эти ну очень своеобразны. Запретить их можно запросто, и справедливости ради найти за что очень просто. Но нет же! Продают! Подумайте, какие сволочи!

Не продаётся разве что роман «Наследие», который в общем и целом типичный сорокинский текст, наполненный зверствами и ужасами. Есть там и сексуальные унижения с насилием. Сам Сорокин говорит, мол героине под 20-то лет, так что всё по закону. А у меня вот складывалось ощущение при прочтении, что в тамбурах по всей России насилуют ребёнка. Но то ладно. Я против запрета книг. «Наследие» роман по-сорокински отличный и сочный.

«Сказка» хоть и 148-мь страниц, хоть в мягком переплёте, но стоит целых 20 евро, или у нас 1400 деревяков. Но мы не о ценах тут собрались рассуждать. Рыночек сам порешает и сам урегулирует, что ему надо и что положено. Те кому надо купят и прочтут. Одни будут шептаться, что снова Владимир Георгиевич безжалостно скальпирует современную Россию, другие будут плеваться и опять призывать жечь его книги.

Так о чем же эта «Сказка»? А она всё о том же. Тот же сорокинский мир будущего, который не сильно то развивается после «Дня опричника», «Теллурии», «Доктора Гарина» и «Наследия». Позади ядерные взрывы, хотя наверняка «ядрёхи» ещё где-то сыпятся, позади величие огромной России: распалась она на области, княжества, республики и другие агломераты. Но счастия почему-то в мире Сорокина нету. Свобода может и есть. Но какой он этот дивный зверь свобода? А счастия не сыскать.

Где-то слышал, как важно в произведении первое предложение. У нас оно такое. «Как же всё-таки хороши родные помойки весною!»

Вот и главный герой русской сказки Иван живёт в землянке в небольшом поселении неподалёку от огромных свалок. Живёт он с недавних пор один. Мать похоронил недавно, а остальные сгинули на войне. А помойки эти кормят и одевают. В них всё. От консерв, до матрасов. От топора, до живой секс куклы. От одежды, до бензина.

Однажды Ваня по утру отправляется на промыслы. С утра вылезает из землянки, а соседка его сидит и справляет прямо на виду нужду «по-большому», а собака дымящиеся и свежие экскременты подъедает. Таковы обычаи и нравы у Сорокина. Иван и соседка посмеялись этой оказии и двинул Ваня по делам на помойки.

А путь лежит через огромное кладбище. А на нём тысячи и тысячи крестов деревянных. И хоть кругом леса, но крестами этими хорошо по зиме топить печи в землянках. Сухие они. Добротные. Хорошо горят. Горячо. Много зим этими крестами топят печи, а им конца края нет.

И это действительно сильный и хороший антивоенный эпизод. Он не антироссийский, а антивоенный. А то у нас сейчас многие, казалось бы, умные люди помогают армии врага и называют это почему антивоенными делами. Глупость? Подлость? Лицемерие?

На помойке Иван находит живую требуху. Смердящий в опарышах «сучий потрох», который просит похоронить его по-человечески и он исполнит любое желание. На что это аллюзия или к кому оммаж мне не ведомо. Но образы яркие, хоть и гадкие.

Думает Иван, голову ломает. Пожелать многое хочется. И мотоцикл, и дробовик.. И вдруг его осеняет, хочет он назад домой. К маме, отцу, к кошке брюхатой и таксе. Хочет, когда войны не было и дед играл в домино….

- Сложное дельце, — потрох молвит, — но раз обещал помогу.

И отправляет он Ваню нашего в пещеру, где из ларца дивного вылезает 3-ри живых головы. Лев, Федор и Антон. И каждая из них посылает его на испытание. Пройдёшь все 3-ри, окажешься дома.

Головы живые, как не сложно догадаться – это наши вечные и великие классики. Толстой, Достоевский и Чехов. А испытания их – это излюбленные сорокинские стилистические игры, которые бывали уже не единожды и, казалось бы, ещё в «Голубом сале» уже из этого выжато досуха всё. Выжато изящно и прекрасно.

Испытание Толстого – это извечная русская деревня. Трактир, пьющие мужики, девки. Ваня катает по миру калеку без конечностей. С ним да с умной сорокой разыгрывают представления для публики за еду и питьё. Сорока говорит человеческим голосом, а калека поёт, да червём вертится по полу. Всё это жутко, написано красиво, живо, но было. И не раз было же.

Испытание Достоевского – это Санкт Петербург. Социалисты, нигилисты, павшие и раскаявшиеся женщины, тайные кружки, утопленники в Неве. Всё это, как полагается, с сорокинской шизофренией. В том же «Голубом сале» в отрывке клона Достоевского была сшивательная машина неясной природы, а тут имеется отец нигилиста, который почему-то совсем ещё ребёнок, и «направляет» сына, когда тот, простите, забирается на женщину или идёт справлять нужду. Написано добротно. Пародия, или стилизация, коли изволите, снова у Сорокина удалась. Но зачем она в 10-ый раз?

Испытание Чехова – это поставленный на Марсе «Вишневый Сад». Марс колонизирован. На фоне огромной зигующей статуи Маска Гаев, Раневская, Лопахин, Симеонов-Пищик и другие спорят о том, стоит ли продавать марсианский сад, или нет? Ведь сажали его, когда марс был ещё совсем пустынен и девственен.. но средств совсем нет… Пьеса из живых чеховских диалогов незаметно превращается в сорокинский кошмар с «говном в сметане» и убийствами. Изящно, смешно, грубо, дерзко, но снова у Сорокина далеко не в первой….

Испытаниями для Ивана эти приключения назвать можно с натяжкой. Он в этих текстах классиков просто был. Не принимал судьбоносных решений, не жертвовал собой, хотя и погибал в двух из трёх эпизодах. Испытания эти – просто демонстрация того, как изящно Владимир Георгиевич ещё может. Читается интересно. Проглатываешь. Может. Может ещё Сорокин.

И вот испытания пройдены. Головы исполняют желания Вани и он оказывается дома. Отец пьёт пиво и смотрит футбол. Мать варит борщ, божественный аромат которого сводит с ума. Дед с соседом во дворе рубятся в домино. Даже такса и кошка на месте. Вот оно счастье. Какое оно простое. Какое осязаемое. Какое реальное…

Дед с соседом доигрывают партию и второй уходит ужинать. Попрощавшись, он открывает калитку и исчезает. Нету ничего за калиткой. Пустота. Есть только дом Вани. А вокруг ничего. Но Ваня счастлив. Над головой мирное небо, он дома и он в сказке.

Даже немного буддизмом повеяло от финала.

А финал то неплох. Что им хочет сказать Владимир Георгиевич? Уж не хочет он сам домой? Есть вкусный борщ, да дегустировать на ТВ эфирах водку русскую? Так милости просим. Сорокин оказался умнее многих собратьев по перу, которые выдают с завидной частотой такое, что хоть стой хоть падай. Вот из недавнего. В меру упитанный и много раз травленный боевыми ядами господин Быков смеясь молвил, что история человечества – это, дескать, история евреев.

Итоги:

Оставим, что роман очень короткий. Оставим цену и эту браваду диссидента. Опустим и то, что ничего нового по сути в «Сказке» не найти. Мир будущего был. Деревни и калеки были. Клоны с их текстами были. Чехова даже изготавливали тоннами у раннего Сорокина. Но вот финал изящный вышел. Трогательный. Сильный.

Ставлю 7мь. Без каких-либо зазрений совести.

P.S.

Мне очень нравится, как «несистемная оппозиция» боготворит «День опричника». Она поёт дифирамбы этому роману, как провидческому. Как воспевает его и восхваляет. Превозносит. Но ведь из «Дня опричника» ничего не сбылось. Россия не распалась, Китай не захватил востока… Кремль не перекрасили…. много чего не сбылось… или они всё ждут? Ждут и надеются?