Захар Прилепин «Тума»

Легендарный донской бунтовщик, Степан Тимофеевич Разин — не только «единственное поэтическое лицо в русской истории», как говаривал не менее легендарный Александр Сергеевич Пушкин. Но и лично для меня — тот самый герой, который взорвал мой тогда ещё детский мозг, интересом к русской истории и пинком под зад отшвырнул в сторону, всех заморских пиратов с мушкетëрами. Двухтомник «Степан Разин» Степана Злобина — самая первая книга в моей жизни, которая потрясла настолько, что едва закрыв последнюю страницу, я тут же начал читать по новой. Первая и единственная. Было мне в ту пору лет 10 и я очень не хотел, чтоб история Разина заканчивалась вот так. Наверное, тогда я наивно думал, что Стенька жив, пока я про него читаю ...... Хотя, может быть не так уж и наивно. В конце концов, поёт же русский народ «Ой да не вечер», вот уже 350 лет без малого. Может подсознательно продлевает жизнь атаману, а может — это сам Степан и поёт нашими устами, пульсирует буйной кровью в русских венах.

Естественно (для меня), после романа Злобина, я прочитал и все другие книги о Степане Тимофеевиче. По моему скромному (иногда не очень) мнению, можно сказать, что у каждого автора — свой Разин. Вернее, не так ..... Разин конечно один, но каждый писатель видит его по своему. Алексей Чапыгин увидел чуть ли не былинного исполина из богатырского эпоса. Степан Злобин — идейно заряженного вождя стихийных народных масс, словно сошедшего из чëрно-белых советских фильмов о Гражданской войне. Василий Шукшин — как будто самолично (или «самодушно») вселился в своего мучительно живого героя, простого мужика Степана; стороннего взгляда Василий Макарович не выдержал, не усидел на месте. Иван Наживин и Вячеслав Усов не увидели ничего, хоть и пристально вглядывались. И вот, наконец, новый взгляд — взгляд Захара Прилепина.

«Как бы дико это ни звучало, но чтоб я написал «Туму», мне пришлось попасть в больницу с переломанным позвоночником, со сломанными в девяти местах ногами, с обширной черепно-мозговой травмой и так далее и тому подобное» (З. Прилепин)

Наверное не случайно, что первый взгляд переломанного Захара Прилепина — пришёлся на переломанного же, Степана Разина. В Азовской темнице, ломаный-переломаный-недоломаный-и не сломленный казак, с трудом открывает глаза, разрывая веками кровавую корку ..... Не былинный чапыгинский богатырь и не злобинский «Павка Корчагин». Может быть шукшинский, мятущийся простой мужик? Уже ближе, но мужик тот не так уж и прост, как увидим далее. Захар Прилепин, наверное первым из всех авторов, разглядел живого человека, своего (человека!) времени. Без былинного пафоса, идейно-стальной закалки и принудительного «опростомужичиванья». Без пусть и подсознательной, но подгонки под родные для писателя реалии. Просто человека 17 века, казака, хоть и неординарного. Ну наконец-то!

В «Туме» — две линии, как две дороги, движутся до поры не пересекаясь. Дорога первая — пленëнный, весь изломанный и израненный Разин, в тюрьме города Азова. Дорога вторая — жизнь Степана с юных лет, приблизительно с 1637 года. С того самого года, когда донские казаки в содружестве с запорожскими, взяли турецкую крепость Азов. Первая дорога — более философская, вторая — в основном биографическая и событийная. Вполне органично продвигаются параллельно друг с другом, чтоб в конце срастись в одно целое.

Следует учитывать, что перед нами — лишь первая книга из запланированной автором трилогии. Те, кто ждёт уже «здесь и сейчас» утопления княжны и другого, знаменитого и легендарного — возможно будут разочарованы. Пока что мы только следим за становлением героя и знакомимся со многими ключевыми участниками будущих событий. Узнаёте вон того степенного казака? Это разинский крëстный батька, Корнила Ходнев. Вон тот говорливый карапуз — Фролка Минаев. А вон тот одноглазый и безбашенный — Серёга Кривой. Кажется, Захар Прилепин никого не забыл. Даже Никифор Черток промелькнул в паре эпизодов, всеми другими писателями почему-то игнорируемый.

Набеги ногаев и крымцев и походы за зипунами; непростые отношения донцев с «братами хохлачами» и царскими воеводами; жизнь на казачьем Дону и увиденная степановыми глазами Москва; Соловецкий монастырь и патриарх Никон, с Фёдором Порошиным ..... это основные события первого тома. Заканчивается примерно 1665 годом, русско-польской войной. Братья Разины в Киеве. Старшему, Ивану, жить осталось всего ничего ......

Роман «Тума» ещё даже не вышел, а одна из претензий уже была озвучена — «Зачем? Тема давно закрыта романом Шукшина «Я пришёл дать вам волю» «. Роман Шукшина — велик и могуч, бесспорно. С одним «но» — Василий Макарович заворожен личностью Степана Разина и его мало интересует происходящее вокруг него. Захар Прилепин тоже заворожен личностью, но его — интересует. И поэтому, многое в книге Прилепина впервые.

Впервые — мать Разина, туркиня Михримах. Совсем немного страниц ей уделено, но как же монументально высечен её образ. Буквами в граните.

Впервые — полноценные и полнокровные, а не как довесок к легендарному родичу — отец и старший брат. Тимофей Разин и Иван Разин. Тоже — скульптура в прозе, если можно так выразиться.

Впервые — посольская деятельность Степана и ещё некоторые страницы из его «до бунташной» биографии, которые все другие авторы сочли не заслуживающими внимания. Захар Прилепин искренне и неизлечимо «болен» Разиным и «бунташным веком». Для него, не заслуживаюшего внимания попросту нет.

«Я мечтал о том, чтобы написать этот роман, с 14 лет. 35 лет!» (З. Прилепин).

Захар исполнил не только свою мечту, но и мою тоже. Я так-же мечтал о такой книге о Разине и примерно столько же лет. Только не написать, а прочитать. Наверное, даже немного дольше. Мечта сбылась на 1/3. Надеюсь, второго тома не придётся ждать 11 лет.

Тема Степана Разина и «бунташного века» не закроется никогда. Хотя Захар Прилепин из всех других авторов, на данный момент наиболее близок к её закрытию. Но один из вопросов, с грохотом захлопнулся прямо сейчас, прищемив нос захаровым недоброжелателям — Прилепин великий русский писатель, это уже несомненно! Пока не поставлена точка в завершающей книге трилогии, делать выводы несколько несвоевременно. Но меня не покидает ощущение, что в русской литературе грядёт нечто грандиозное. Грандиозное и навсегда. И я горд быть этому современником!