Джером Д. Сэлинджер «Хорошо ловится рыбка-бананка»

Шедевр. Один из лучших рассказов мировой литературы. Есть такой прием, характерный для картин старых мастеров. Здесь трагедия, мадонна скорбит о той участи, что ждет ее сына. Но художник сосредоточил внимание на пейзаже за окном. В фильме «Профессия — репортер» Антониони делает то же самое. Его герой кончает с собой, но камера фиксирует происходящее за окном. Сэлинджер рассказывает не о мыслях, чувствах и отчаянии Симора. Писатель рисует морское побережье и маленькую девочку. О своем пресыщении обывательской жизнью, разочаровании в любви, об ошибке своего экзистенциального выбора Симор рассказывает в форме странной причудливой сказки. Это зарисовка, какой и должно быть подлинное искусство. Мы ничего не анализируем, не морализируем, мы принимаем происходящее как данность. Сэлинджер уважает читателя, ничего ему не разжевывает, считает его достаточно интеллектуальным и имеющим право на собственное индивидуальное восприятие всего, что ему показали. Не знаю другого примера малой литературной формы, столь же удачного в плане сделанности вещи, умения подать материал.

Рассказ имеет автобиографичный мотив.

Сэлинджер только что вернулся с войны, на которой он не просто присутствовал, а участвовал в жутких боях, где гибло огромное количество таких же как и он совсем молодых американских парней. В самом конце — оказался в воинской части, которая освобождала концлагерь Кауферинг-IV. Всё увиденное и пережитое не прошло даром для его психики.

Для понимания смысла произведения важно учитывать, что тут описано проявление так называемого «ветеранского синдрома» — солдат возвращается на родину после всех ужасов великой бойни и видит тут прежнюю спокойную жизнь (с лаком для ногтей, женскими журналами, загоранием на пляже и проч.). И само пространство и люди кругом как-бы всё время говорят: выкини из головы свою войну к чёртовой матери, забудь её, начни жизнь с чистого листа, радуйся солнцу...

А как?!

Не получается, господа.

Довольно«оптимистический«рассказ.Странный.Я не совсем понял,что автор хотел этим сказать.Читал довольно давно.Герои у Сэлинджера очень живые и запоминающиеся.Может здесь и не стоит искать глубокий смысл,но лично я считаю,что то,что сделал главный герой-это не выход.

Itsy Bitsy Teenie Weenie Yellow Polka Dot Bikini

Переведено отлично! Диалоги мастерские.

Про что же этот рассказ?

Про глупость и мещанство? Про латентную педофилию? Одна из первых рефлексий на тему вызванного Второй Мировой ПТСР?

Или просто яркая зарисовка послевоенной Америки — спокойная бытовая гладь, периодически разрываемая вроде бы неожиданным хомицидом или суицидом?

И не надо говорить, что жена-пустышка виновата — не обращала внимания на травмированного муженька. Если человек чего задумал, или тем паче, с головой не порядок, то тут нужно не столько участие, сколько продолжительный медикаментозный курс.

Неразличение главным героем цветов — явный намёк на мозговую травму.

Надо отдать Затворнику должное — я вполне допускал, что Семиглаз утопит малышку.

Любопытно, что в рамках условного цикла про семейство Гласс, данный, самый ранний рассказ цикла, является финалом жизни Симора. Предыстории же написаны много позже.

8(ОЧЕНЬ ХОРОШО) за естественные диалоги.

u6752 не понял рассказ возможно потому, что, вероятно, не читал других из этой же серии. Немного запутанно из-за того, что, например, этот рассказ входит не только в «Девять рассказов», но и в цикл о семействе Гласс (https://fantlab.ru/work261584).

В частности, в повести «Выше стропила, плотники» рассказывается о женитьбе Симора — главного героя «Рыбы-бананки». Примечательно, что «Бананка» написана раньше «Стропил» — на целых 7 лет раньше. Но читать я бы начал всё же со «Стропил», как, собственно, у меня и получилось.

Хотя можно сказать, что в «Стропилах» Симора на сцене нет, автор очень многое рассказывает о нём и его личности — то же можно сказать и про «16 хэпворта» и про другие рассказы. А «Бананка» — это всё же печальный конец Симора: непонимание между супругами, накрашенная дура, болтающая по телефону, и хороший добрый человек, которому и нужно-то было, наверное, чтобы с ним по-человечески поговорили.

Прочитала рассказ в двух разных переводах. Пожалуй, перевод М. Немцова ближе к оригиналу, естественней, как-то аккуратнее. Перевод Райт-Ковалёвой слишком русифицирован. Раздражает имя «Сибиллочка», невозможное в английском. Но, с другой стороны, он более живой и яркий, эмоциональный. И «рыбка-бананка» запоминается гораздо лучше «банабульки»...

Что касается содержания, то рассказ впечатляет своей сдержанностью и кажущейся простотой — именно потому, что за «отстранённым», «внешним» описанием событий скрывается целая буря страстей и переживаний. Внутренний надлом никто не замечает, пока он не сменяется внешним. Мы, читатели, сами додумываем всё, что привело к трагическому финалу.

Человек, чужой этому миру, чужой для близких людей, находит временного друга в маленькой девочке. Игра и фантазии делают их жизнь интереснее. Но случается то, чего он ждёт «с минуты на минуту»: он снова остаётся один...