Лев Толстой «Анна Каренина»

Как психологический роман «Анна Каренина» не уступает «Войне и миру», если такое возможно. Две недосягаемые вершины золотого века. Но впечатление она, в отличие от «Войны и мира», оставляет тяжёлое. Вероятно, потому, что на этот раз Толстой писал о своих современниках и о себе самом. Почти все герои романа – хорошие люди. Хорошие эгоисты. Никто из них не сделает сознательно никакой подлости, но каждый занят исключительно собой и своими проблемами. И каждый, не желая того, разрушает свою жизнь и жизнь близких. Открыт для окружающих только Облонский. Любит он только себя, но ко всем встречным, знакомым и незнакомым, относится с искренней симпатией. Даже готов помочь, без выгоды для себя и не из чувства долга, просто так. Лучше бы, наверное, не помогал, но в данном случае важно намерение.

Главный герой романа – Константин Левин. Сам Лев Николаевич. Его автор считает правильным человеком, далеко не идеальным, но ищущим правильный путь. Возможно, из-за этого особого отношения он вызывает меньше сочувствия, чем Вронский, Катя с Дарьей, Анна и даже Каренин. Левин человек честный, умный, энергичный, способный на нестандартные поступки и нестандартные идеи. И так же, как все, занят только собой. Любит он себя и своих близких, занят только своими проблемами, увлечён только собственной философией, единственно правильной и единственно возможной. Философия эта отрицает всё, что требует специальных знаний. Школы, больницы, наука, война, политика, новые методы ведения хозяйства – это всё глупости, а тот, кто ими занимается, даром тратит время. Надо признать, что к себе Левин относится не менее критично, чем к другим. Это вызывает к нему уважение, но только уважение.

http://kobold-wizard.livejournal.com/632318.html

«Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему», — это самое емкое описание сюжета, данное Толстым. Треугольник между Карениными и Вронским и семья Левиных являются, конечно, основными, но по тексту рассыпаны описания множества различных семей: сложившихся и несложившихся. При этом получается так, что чтение похоже на рассматривание большого психологического узора-лабиринта: ты можешь следить за тем, кто же сможет пройти его и не влететь лбом в тупик. Собственно, здесь я и столкнулся с тем, что Толстой — писатель с выраженной программой. Дело не в том, что он ненавидит тех, кто не поступает в соответствии с этой программой, а просто отказывает им в будущем. Есть четко разграниченные образы правильного и неправильного поведения — психологически точные, но... слишком точные, не допускающие чуда. Поэтому с интересными мне персонажами оставалось только сидеть в тупичках лабиринта.

Если говорить по образам:

Константин Левин. Этот парень был понятен от и до, а потому я легко читал эпизоды с ним связанные. Известные вопросы и понятные ответы — герой движется через препятствия к тому самому, постулируемому счастью: трудовому, семейному и религиозному. Интересным осталось лишь то, чего он стыдился в своих дневниках. Такая уж тяга у меня к недостаткам.

Княжна Кити. Милая девочка. Кажется, именно такой представляют у нас «тургеневскую девушку» при том, что Тургенев писал другой типаж, и именно тургеневского оборота в их истории мне и не хватило — Толстой не даст рухнуть справедливому счастью.

Стива Облонский. Гимн того, как приятнейший человек ведет неправильную жизнь. По Толстому без труда быть счастливым не выйдет. Пусть даже герой потянет за собой близких, но сердиться на него будет невозможно. Хотя бы потому, что порой он способен ощутить эту неправоту и попытаться помочь близким по мере сил. Милое кумоство как сладчайший бич России.

Долли Облонская. Вся история ее в словах ее батюшки: «- А вот вспомнишь, да поздно, как с Дашенькой». Наверно, она могла бы быть счастлива при прочих равных с таким человеком, как Каренин. Была бы куча детей, достаток и ни капли сомнения в выбранном пути. Конечно, не хватало бы привкуса приключений, но было бы простое понятное счастье.

Далее те, с кем сложнее.

Анна Каренина. Заглавная героиня, трагедия которой была лишь вопросом времени. Первую половину романа я не мог понять, в чем величие ее образа и чем, она завораживает людей. Высокий статус и красота не катили. И только позднее я осознал, что это и есть харизма — осознанные талант и желание быть любимой окружающими людьми. Толстой не дает этому этической оценки, но показывает, как человек под властью внутренних сил оказывается не способен выстоять на верном пути. Она не смогла компенсировать нелюбовь мужа восхищением со стороны света и любовью сына. Я не спорю, что она была страстно влюблена во Вронского, но считаю его той искрой, которая воспламенила давно заложенный заряд. Анна хотела страстной, горячей любви, которая должна была бы затмить все, заглушить пустоту ее жизни рядом с Карениным, но не смогла рассчитать всего того ужаса, который ждет впереди. Не последнюю роль, наверно, сыграл здесь и морфий, который она начала принимать после тяжелейших родов. Дело даже не в зависимости от наркотика, а в том обострении уже имевшихся ранее черт. «...я тоже страдаю и буду страдать: я лишаюсь того, чем я более всего дорожила, я лишаюсь честного имени и сына. Я сделала дурно и потому не хочу счастия, не хочу развода и буду страдать позором и разлукой с сыном», — думает она в середине романа, в пятой части, но дальше сбиваются вместе следующие части: невозможность находиться на публике, отчужденность от сына, непокорность Вронского(об этом отдельно) и боль от краха. Морфий просто ускоряет внутренние разрушительные процессы — женщина становится нервнее, а ее скандалы граничат с таким бесстыдством, что при нынешних, недворянских, нравах можно довести оппонента если не до мордобития, то до оскорблений в ответ. Пусть Толстой и пишет, что Вронский не любил свою мать, но даже из страха быть оставленной нельзя оскорблять мать любимого человека. Точно так же, как нельзя оскорблять то, что человек считает своим главным трудом. Особенно, когда еще недавно этим трудом восхищался. Это не каменные запреты, просто не стоит обижаться, что после этих оскорблений могут дать такой же нелицеприятный ответ: словесный или физический.

При этом Толстой не ненавидит свою героиню. Он сочувствует ей в ее семейной трагедии, но, к сожалению, ни Вронский, ни Каренин не могут вывести ее из лабиринта. Как это ни страшно, но мне до сих пор кажется, что смерть от родильной горячки была бы самым мягким финалом для этой истории — только оборвать нить судьбы раньше, потому что конец заранее предопределен генпланом.

Вронский. С этим малым тоже все непросто. «Женитьба для него никогда не представлялась возможностью. Он не только не любил семейной жизни, но в семье, и в особенности в муже, по тому общему взгляду холостого мира, в котором он жил, он представлял себе нечто чуждое, враждебное, а всего более — смешное». Во-первых, отсюда растет некорректная история неисполнившихся ожиданий семьи Щербацких. Глупо было бы обвинять Вронского в каких-то преступлениях, ибо для него история только начала зарождаться в тот момент, когда у Кити уже созрело ощущение, что через пару дней ей сделает предложение один из самых желанных холостяков. С другой стороны, к этой истории нужно пристыковать другую: «Тетка Анны внушила ему через знакомого, что он уже компрометировал девушку и что долг чести обязывает его сделать предложение. Он сделал предложение и отдал невесте и жене все то чувство, на которое был способен». Судя по тому, что в тексте сказано про Каренина, мне кажется, что уж он-то позволил себе куда меньше молодого офицера.

Во-вторых, отсюда же происходит усиление конфликта с Анной. Вронский не приучен к семейной жизни. Он радуется вспыхнувшей страсти, он рвет большинство прошлых связей, разрушает собственную карьеру, меняет стиль жизни, но будни с Анной заставляют его вспомнить о честолюбии. Так же, как у Анны есть желание любви, во Вронском есть желание независимости и деятельности. И, как мне кажется, ярче всего это показано в самом начале романа:

«Народ, доктор и фельдшер, офицеры его полка бежали к нему. К своему несчастью, он чувствовал, что был цел и невредим. Лошадь сломала себе спину, и решено было ее пристрелить. Вронский не мог отвечать на вопросы, не мог говорить ни с кем. Он повернулся и, не подняв соскочившей с головы фуражки, пошел прочь от гипподрома, сам не зная куда. Он чувствовал себя несчастным. В первый раз в жизни он испытал самое тяжелое несчастие, несчастие неисправимое и такое, в котором виною сам.

Яшвин с фуражкой догнал его, проводил его до дома, и через полчаса Вронский пришел в себя. Но воспоминание об этой скачке надолго осталось в его душе самым тяжелым и мучительным воспоминанием в его жизни».

Вот так, после всей истории с Анной и разрушенной карьерой самым тяжелым, самым мучительным воспоминанием оказывается срыв от глупого проигрыша и погибшей по его вине лошади. У человека при серьезных задатках не оказалось дела жизни, а когда он начиняет остепеняться, выходит так, что у его труда никогда не будет наследников, а любимая женщина вытягивает из него выбор между ней и деятельностью. И я не могу его винить. Просто все так же предопределено.

Каренин. Образ экс-губернатора один из самых трудных для меня. Как минимум потому, что очень тяжело оценить образ его политической деятельности. Поскольку роман Толстого является еще и размышлением о государственном устройстве и народе России, то для понимания нельзя отстраняться от этих вопросов. Из всех описаний я смог вынести только несколько суждений:

1) В отличие от братьев Левиных, Кознышева и Вронского, Каренин — человек, который пытается непосредственно решать политические проблемы страны.

2) Описано лицемерие политической игры, в которой размазываются различные мнения о необходимом пути для страны. Профессионал Каренин после разлада в семье непростительно спотыкается по вине конкурентов.

3) Отсутствие любви у Каренина в совокупности с непониманием собственной жены = такому же непониманию собственного народа, а уж тем более и несобственного народа. Сомнительно, что даже без палок в колесах к чему-нибудь бы привела Комиссия по инородцам. Просто потому что порой нужно решать по месту и по сердцу, а не по закону.

Каренин это образ идеального законника. Он составляет законы для того, чтобы жизнь людей в России стала лучше. Он живет по законам этикета, которые гарантированы обществом. Он верит в религиозные законы, которые единственно и способны поддержать его в сложный момент. Именно поэтому вымороженная помощь графини Лидии Ивановны легко принимается им. Его карьера пошла под откос, но при поддержке соответствующей женщины он оправился от травмы. В его системе невозможна страстная любовь, которой желала Анна. Но ведь точно так же в системе Анны невозможна, как ни крути, реальная поддержка для деятельности мужа. Потому же Каренин обречен: глиняный колосс системы уже расколот, и сквозь трещину затекает яд иррациональности под видом божественного закона. В какой-то мере даже жалко мужика. «Но есть ли средь нас хотя бы один,//Кто мог бы пройти её путь// Или сказать, чем мы обязаны ей?..» Пройти путь Каренина, путь человека-автомата — дорогого стоит, пусть это и не желанная судьба.

Итого: Роман прочитан. С точки зрения психологии написано очень хорошо. С точки зрения политики — спорно, так и герои романа спорят. А вот толстовский генеральный план в сюжете я не оценил, и дело не в том, что я не верю в поступки героев. Просто для жизни нужно хоть чуточку неопределенности, чуточку сумасбродного хаоса. А поэтому самым милым моему сердцу персонажем остался покойный Николай Левин — грубый, больной человек, который похож на муху, рвущуюся из паутины. Вот за эту злобу, тягу к жизни и обиженную веру в непривезенного доктора с ним можно посидеть в психологическом тупике.

Трагизм данной истории в том, что Анна Каренина априори не умела быть счастливой. Ей нужно было что-то еще. Ну, в конце концов, она и умерла.

В общем, если обратиться к логике. Героиня все время искала острых ощущений. Вплоть до морфия. Отдам должное Толстому. Он детально описал поведение женщины, которая стала законченной наркоманкой. Он наверное не по наслышке знал о вреде о этого препарата. Чего стоит более произведение Булгакова «Морфий». И здесь и там, великолепно описано течение заболевания морфинизмом и хорошо отраженны эмоции героев. Или например, книга про окончание гражданской войны в США. Герой возвращается из госпиталя и начинает продавать вещи за морфий и опиум. К сожалению, название последней я забыл. Впрочем, книга мало чем отличается от Морфия Булгакова.

Несомненно, Анна Каренина является одной из наиболее популярных женщин в русской классической литературе. Популярной, но не столь обаятельной как Наташа Ростова и Соня. Почему так?Анна представляет собой человека, которая фактически стала новой русской. Не будучи богатой в детстве. Она выйдя замуж за богатого, но не молодого чиновника. Стала получать все, что хотела. В результате, она избаловалась и стала становиться раздражительной и совершать весьма неблаговидные(неблагонадежные) поступки, при этом оправдывая себя и обвиняя других. Любопытен факт, что главная героиня никого не жалеет, кроме себя. Жалость к себе – единственное искреннее чувство героини, все остальные ее переживания представляются нисколько фальшивыми, сколько наигранными. Это чувство позволяет ей бесконечно оправдывать себя и постоянно обвинять других, намеренно вызывая у них чувство вины. Анна наслаждается своей безнаказанной способностью отнимать у другого все, что ему дорого, разрушать все, что приносит другому радость.

Так что свидетельство о ее зависимости налицо. Жаль скорее не ее, а людей которые от нее пострадали.

ЭШАФОДАЖ ЛЮБОВНОГО РОМАНА

«Насчёт «Карениной». Уверяю вас, что этой мерзости для меня не существует и что мне только досадно, что есть люди, которым это на что-нибудь нужно.»

Л. Н. Толстой (из письма В. В. Стасову, 1881 г.)

Приступая к этой работе, я опасался попасть в неловкое положение, сделав какое-либо литературоведческое открытие, которое кем-то из известных учёных давно уже введено в научный оборот. Познакомился с монографией Б. М. Эйхенбаума «Лев Толстой. Семидесятые годы.» Анализа романа там нет, Борис Михайлович рассказывает историю написания и переписывания романа и об отношении к нему современников, родственников графа и его друзей. Ни о каких особенностях текста романа Эйхенбаум не сообщает, но не мог же он не заметить в романе тех крайне любопытных моментов, мимо которых, по-моему, просто невозможно пройти. Например, можно было бы показать мастерство Толстого, как сатирика и даже юмориста. Беседа двух лекарей у постели больной Кити, описание различий московской и петербургской жизни (XX глава седьмой части), остроумнейшая характеристика Степана Аркадьевича Облонского — все эти страницы достойны пера самого короля русской сатиры Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина. Приведу здесь один пример тонкого юмора, который становится заметным только при чтении этого отрывка вслух. Ручаюсь, что этого читатель не найдёт ни у кого, кто написал о Толстом хотя бы несколько строк. Речь идёт об обмене репликами между Кити и Вронским на балу в XXIII главе первой части: «Кити чувствовала себя раздавленною, и лицо её выражало это. Когда Вронский увидал её, столкнувшись с ней в мазурке, он не вдруг узнал её — так она изменилась.

— Прекрасный бал! — сказал он ей, чтобы сказать что-нибудь.

— Да, — отвечала она.»

Вы услышали? Кити сильно раздосадована и обижена на Вронского, и совместно ими произнесённое, относящееся со стороны Кити не только к собеседнику слово «балда», — это блестящая находка Автора.

Ничего подобного у Эйхенбаума нет и в помине*, но зато он приводит очень интересный отклик на роман одной умной женщины: «Сегодня опять некогда говорить об «Анне Карениной», но, умоляю Вас, дайте нам поскорее продолжение и конец. Вы не можете себе представить, как все заинтересованы этим романом ... Здесь прошёл слух, что Анна убьётся на рельсах железной дороги. Этому я не хочу верить. Вы не способны на такую пошлость.» Это из письма Александры Андреевны Толстой, двоюродной тётки Льва Николаевича. Именно так воспринимали Анну Каренину многие современники — как безнадёжную истеричку, не сумевшую взять себя в руки и сделать единственно возможный для всех выбор между сыном и любимым человеком. Не мстя никому, поскольку право на месть имеет только Господь (см. эпиграф к роману). И правильно воспринимали, просто Александра Андреевна не сразу поняла, что эта пошлая гибель есть наказание осуждённой Толстым его героини. Толстой относится к Анне в целом хорошо, хотя и осуждает её за неспособность (нежелание) найти выход их тупика, т. е. элементарно последовать советам Долли, Стивы и самого Вронского. А вот последний Толстому очевидно не симпатичен. Подтверждений этому в романе много, например, сравнение Вронского с лягавой (так в тексте, глава XXX, часть 7) собакой, хорошо, что хоть с умной (в другом месте)). Самое очевидное — трагический эпизод на скачках. Произошедшее с Вронским основано на реальном инциденте, когда князь Д. Б. Голицын сломал позвоночник своей лошади. Но Вронский накануне скачек, в отличие от Голицына, не пил, поэтому описанное в романе целиком является результатом его плохой подготовки, как наездника. Сесть на спину лошади в момент её приземления после прыжка через препятствие — это нонсенс даже для начинающего жокея, а для гвардейского офицера просто позор. Толстой как будто бы ставит Вронского по некоторым чертам (ума, характера) не намного выше лошади и выражается это в романе весьма необычным способом. Я сейчас приведу несколько маленьких цитат. «Вронский покатился со смеху. И долго потом, говоря уже о другом, закатывался он своим здоровым смехом, выставляя свои крепкие сплошные зубы, когда вспоминал о каске.»; (конец первой части). «И признаюсь, — сказал он, улыбкой выставляя свои плотные белые зубы, — я в эту неделю как в зеркало смотрелся, глядя на эту жизнь ...»; (глава III, часть четвёртая). « — Всё пройдёт, всё пройдёт, мы будем так счастливы! Любовь наша, если бы могла усилиться, усилилась бы тем, что в ней есть что-то ужасное, — сказал он, поднимая голову и открывая улыбкою свои крепкие зубы.» (глава XXIII, часть 4). «Как я рад тебя встретить! — сказал Вронский, выставляя дружелюбною улыбкой свои крепкие белые зубы.»; (глава VII, часть пятая, встреча с Голенищевым в Италии). «Вронский, сняв серую высокую шляпу, подошёл к Долли. — Вы не поверите, как мы рады вашему приезду, — сказал он, придавая особенное значение произносимым словам и улыбкой открывая свои крепкие белые зубы.»; (глава XVII, часть шестая). Как говорится, — в здоровом теле здоровые зубы :), не зря же лошади оцениваются в большой мере по зубам. Но вот Анны уже нет, Вронский едет на войну с турками. Провожающая его мать говорит Кознышеву: «Вы, пожалуйста, поговорите с ним, мне хочется его развлечь. Он так грустен. Да на беду ещё у него зубы разболелись.» На следующей странице: «... он сделал нетерпеливое движение скулой от неперестающей ноющей боли зуба, мешавшей ему даже говорить с тем выражением, с которым он хотел.» Это не всё, в конце главы V последней части, вспоминая Анну, он «перестал чувствовать боль зуба, и рыдания искривили его лицо.» Бывает ли такое — потерял конь наездника, и от горя у него начали портиться зубы? Толстой хорошо разбирался в лошадях, ему виднее. Я же приведу ещё одну цитату, проливающую достаточно яркий свет на отношения Анны и Вронского и оставшиеся в прошлом отношения Анны и Каренина. «Я несчастлива? — сказала она, приближаясь к нему и с восторженною улыбкой любви глядя на него, — я — как голодный человек, которому дали есть. Может быть, ему холодно, и платье у него разорвано, и стыдно ему, но он не несчастлив.» И утолившего её голод так жестоко наказать! Женщины в такой ситуации ведут себя всегда одинаково — следуют за любимым человеком хоть на край земли, хоть за край. Ах, сын! Да вырастет он очень скоро и поймёт маму. Или не поймёт, будучи воспитан Алексеем Александровичем. От тебя, Аннушка, здесь ничего уже зависеть не будет. Так был ли Толстой таким уж замечательным знатоком женской души?**

Теперь о разных интересных находках в тексте романа. Надо сказать, Толстой был странным человеком. Вот что записал о нём однажды в своём дневнике Пётр Ильич Чайковский: «Между прочим, он любил отрицать Бетховена и прямо выражал сомнение в гениальности его. Это уже черта, совсем не свойственная великим людям: низводить до своего непонимания всеми признанного гения — свойство ограниченных людей.» Ну, это причуды гения. Бывает. Пётр Ильич и сам не без того был. Но с русским языком Лев Николаевич обращался крайне небрежно. Вот что это такое (о Вронском)? — «Честолюбие была старинная мечта его детства и юности, мечта, в которой он и себе не признавался...». А это (об Анне)? — «Она была совсем не та, какою он видел её первое время. И нравственно и физически она изменилась к худшему. Она вся расширела [курсив мой] и в лице её, в то время как она говорила об актрисе, было злое, искажавшее её лицо выражение.» А тут очень редко встречающаяся характеристика внешности мальчика (в таком контексте не попадалось никогда) — «... не Серёжа, а целый Сергей Алексеич! — улыбаясь сказал Степан Аркадьич, глядя на бойко и развязно вошедшего красивого, широкого [курсив мой] мальчика в синей курточке ...». Информация о втором ребёнке Анны могла бы заинтересовать врача-педиатра: «Чернобровая, черноволосая, румяная девочка, с крепеньким, обтянутым куриною [курсив мой] кожей, красным тельцем, несмотря на суровое выражение, с которым она посмотрела на новое лицо, очень понравилась Дарье Александровне...» (глава XIX, часть 6); ну что за дети такие — мальчик широкий, а восьмимесячная девочка похожа на бройлера. По мере чтения романа становится очевидным, что, если речь идёт о вопросах философских, психологических, социальных, Толстой тщательно работает над текстом, всё остальное — только обрамление для его мыслей, и в этом обрамлении куча небрежностей. Такой уж у него особый род гениальности. Последнее такого рода замечание касается большой квартиры Вронского в Петербурге на Морской улице. Толстой (не Вронский, это не прямая речь) называет эту квартиру «трёхлетней». Как это надо понимать? Это его собственная квартира, купленная три года назад? Или дом построен три года назад и тогда это возраст квартиры? Если так, то я живу не очень далеко от Морской (от них обоих) в 45-летней квартире. В сериале Карена Шахназарова, к разговору о котором я сейчас перейду, Вронский живёт в Петербурге не в какой-то там квартире, а, как и подобает графу, в полноценном двухэтажном особняке, каких много на набережных Невы и на прилегающих к ним улицах.

Итак, сериал 2017 года. Тем, кто его не видел, читать дальше почти бессмысленно. Но посмотреть его надо. Левина сценаристы ликвидировали, «как класс» (а ведь ему в романе уделено едва ли не больше места, чем Вронскому), в связи с чем происходящее в фильме местами сильно отличается от тех же самых событий романа. Например, о том, что Анна пишет книгу, Стива рассказывает Левину, когда везёт его в гости к Анне, живущей в это время с Вронским в гостинице, в Москве. В фильме об этом же Стиве рассказывает Вронский, когда приводит его в свой особняк в Петербурге. Вот тут-то и зарыта собака. Почему в фильме финальные сцены разворачиваются не в Москве, как у Толстого? Почему карета с адским кучером везёт Анну к месту её гибели среди петербургских декораций, нисколько не изменяющихся на всём долгом пути? Что не изменяющихся, понять можно — дорога в сторону ада и должна быть такой однообразно-страшноватой. Но почему Петербург, а не Москва? Тоже из-за отсутствия Левина? У Толстого Анна говорит Вронскому (разговор после болезни дочки, глава XXXII, часть 6): «Если ты поедешь в Москву, то и я поеду.» В фильме она, тыча пальцем Вронскому в грудь, говорит голосом, не допускающим возражений, что поедет с ним в Петербург. В результате место гибели Анны перенесено с всем известной станции Обираловка Нижегородской железной дороги (теперь город Железнодорожный) в какое-то неназываемое место под Петербургом. Из-за этого пришлось переселять в Петербург Облонских, они обустраиваются в старом доме тётки, как сообщает Вронскому Стива. Может быть, Стива должен служить в Петербурге из-за того, что стал камергером (этого нет в романе)? Но сценаристы должны были бы знать, что в семидесятых годах 19 века камергер не обязательно должен был находиться при Дворе. Видимо, не знали и искусственно создали (за уши притянули) причину переезда семьи Облонских в столицу. Но изначально зачем всё-таки понадобилось так круто менять написанное Толстым (то есть, повторю, зачем надо было Анну и Вронского отправлять в Петербург?). Возможно, существует какое-то объяснение, я не читал и не слышал. Убеждён, что это глупость. В романе мать Вронского постоянно живёт в Москве (имение у неё под Москвой), в Петербург она ездила в гости к старшему сыну Александру (фильм начинается с возвращения графини в Москву). Видимо, она часто бывает у Александра, это следует из описания обстоятельств поездки Анны в театр (после возвращения из Италии), — Вронский в нерешительности, он беспокоится за Анну, понимая, что в театре ей непоздоровится. Вот эта сцена: «Вронский, оставшись один, встал со стула и принялся ходить по комнате. `Да нынче что? Четвёртый абонемент ... Егор с женою там и мать, вероятно. Это значит — весь Петербург там. [ ... ] И зачем она ставит меня в это положение?` — сказал он, махнув рукой.» (глава XXXIII, часть 5; какой-такой Егор? Не Корсунский же? Вот это очень похоже на промах Толстого, если одновременно Вронский думает про мать, то должен назвать имя брата — Александр). Там же, в романе, Вронский во время самоубийства Анны находится в подмосковном имении своей матери, куда он поехал просто потому, что сильно разозлился на Анну (достала и сыграно всё прекрасно****) и куда, между прочим, и хотела неожиданно приехать Анна, да не доехала. Сценаристы решили (не из-за этого ли эпизода с театром ?), что это ляп Толстого — имение матери под Питером, а Вронский очень быстро оказался на Обираловке. В романе нет ни слова о том, что графиня Вронская меняла место жительства, но говорится другое — что у отца Вронского, графа Кирилла Ивановича, было несколько имений (годовой доход до 200000 рублей). Одно из этих имений, доставшееся графине по наследству, могло находиться под Москвой, другое (где живёт Александр Вронский с семьёй) под Петербургом (такие мелочи Толстой опускает, надеясь, что у читателя есть голова, а может быть он просто забыл об этом сообщить). В подмосковное она и переехала (она могла какое-то время жить с семьёй старшего сына), рассердившись на Алексея за его связь с Анной (она даже перестала давать ему 20000 рублей, и Вронский срочно пересматривает свои расходы, в связи с уменьшением доходов почти вдвое). В конце концов Алексею Кирилловичу удаётся выбить из мамаши некоторую сумму, сообщив ей, что он и Анна уедут в Воздвиженское, перестав мозолить глаза светскому обществу. И до этого тоже не трудно додуматься. В дни, непосредственно предшествующие самоубийству, Анна и Вронский находятся в Москве. Выходит, что это сценаристы вЛЯПались, перенеся последние часы жизни Анны в Петербург. Сценарий мог бы не содержать той многочисленной ахинеи (этим словом я называю все существенные и ненужные исправления романа, мне такое определение представляется вполне адекватным), которая в нём есть, если бы его авторы не стремились хоть как-нибудь да переделать написанное Толстым. Следы аналогичной трудно объяснимой деятельности (творческой, видимо?) присутствуют в разной степени во всех трёх отечественных экранизациях «Анны Карениной».

Надеюсь, это сравнение сериала и романа будет полезным для читателей. Кто-то заглянет в книгу, кто-то пересмотрит сериал. Можно сразу три последние серии, этого будет достаточно для предварительных выводов. Мне кажется, существует порядочное количество народа, хорошо знающего и любящего этот роман Толстого. Думаю, у многих глаза, как у меня, не раз лезли на лоб при просмотре киноверсии. Вот и попытался разобраться заодно с изложением своих мыслей о самом романе. Если у кого будут возражения, пишите. Где-то я мог ошибиться, что-то пропустить. С удовольствием исправлю ошибки.

Не уверен, что нужно это делать, но на всякий случай объясню, откуда я взял слово «эшафодаж». Из романа «Анна Каренина», где оно мне встретилось впервые в жизни. Толстой удачно употребил это слово, описывая неописуемую причёску одной из многих знакомых Анны. Если кто-то помнит, как её зовут, значит этот человек внимательный читатель с очень хорошей памятью. Этот персонаж должен быть упомянут в путеводителе по роману. У меня пока нет этой книги, а когда появится (а иначе, как в неё заглянуть?), допишу здесь несколько слов.

*) А у него могло бы быть такое, например, наблюдение. Сестёр из «Хождения по мукам» как зовут? Даша и Катя. А сестёр Облонских? Правильно, Катя (Кити) и Даша (Долли). Их средняя, Наталья, практически не является действующим лицом романа. Так что в трилогии это очевидный привет дальнему родственнику, что, без сомнения, замечают многие читатели.

**) Кое-что в этой области он всё же понимал. Вот что Кити говорит Левину перед свадьбой. «Кити не только уверила его, что она его любит, но даже, отвечая на его вопрос, за что она любит его, объяснила ему за что. Она сказала ему, что она любит его за то, что она понимает его всего, за то, что она знает, что он должен любить, и что всё, что он любит, всё хорошо. И это показалось ему вполне ясно.» Похоже, что создатели фильма «Доживём до понедельника» внимательнейшим образом читали «Анну Каренину».

***) Мне в общем понравилось исполнение роли Анны Лизой Боярской. Но женщин с таким типом красоты в то время не было. Сужу по огромному количеству портретов, которые есть в моих книгах и альбомах и, разумеется, в музеях. На роль Анны больше, по-моему, подошла бы по внешности Анастасия Макеева (княгиня Бетси Тверская). Очень красивая и «соответствующая». То, что она примерно на десять лет старше Карениной, совершенно не заметно. А Максим Матвеев идеальный Вронский, Лановой на втором месте.

Вообще, если бы Обираловку не отправили вслед за Левиным, отличный был бы сериал. Вот одна из интересных идей (не буду здесь ничего говорить о главной из них и, на мой взгляд, очень продуктивной — встрече полковника Вронского с Сергеем Карениным на японской войне) — в самом конце фильма до Вронского почти дошло, в кого вселилась душа Анны, почему ему кажется, что она где-то рядом, хотя прошло тридцать лет.

Копаясь в своей душе, мы часто выкапываем такое, что там лежало бы незаметно

Что-то никак не могу вспомнить, а проходят ли «Анну Каренину» в рамка обязательной школьной программы или нет. Поискав в интернете наткнулась на разную информацию. В любом случае говорить о том, что данный роман Толстого лучше изучать на уроках литературы – весьма спорный момент. Если память не изменяет, то вроде все же поверхностно что-то да изучали в школе, но больше помню «Войну и мир», которую так и не прочла, но утверждать не стану. Но речь совсем не об этом, а об Анне.

Впервые открыла для себя роман в 17 лет. Сразу же как закончила школу. Книгу прочла взахлеб. И это удивительно! Не отношусь к любителям русской классики, но здесь совершенно захватывающая ситуация. Все это мне казалось тогда. Теперь же, когда повзрослела, смотрю на происходящие событие совершенно с другой стороны. Правда хочу отметить, что мне больше понравилась первый том, нежели второй.

Изначально, как только решилась писать рецензию, хотела рассмотреть каждую часть отдельно. Но чем дальше продвигалась, тем сложнее выстраивалась ситуация. Ведь хочется обхватить все, но многие действия происходят отдельно друг от друга. В итоге решила изменить тактику и сделать общий обзор.

Все смешалось в доме Облонских.

Первая часть – вводная часть. Лев Толстой знакомит читателей с действующими лицами романа. И все началось в доме Облонских. Стива Облонский изменил жене (Он раскаивается только в том, что не умел лучше скрыть от жены.) И что бы как-то спасти себя и семью, он попросил свою сестру – Анну, приехать и исправить ситуацию. Ну до Анны, на самом деле, нам еще нужно добраться, ведь она появляется лишь под конец первой части. Все события развиваются довольно стремительно и даже интересно, что совсем не ожидала. Константин Левин, Кити, Стива, Долли – они хоть и являются второстепенными персонажами, но целиком и полностью приковывают внимание, но когда на сцену выходит Анна, то тут даже затрудняюсь, что-либо сказать. Своим появлением она не вызывает особых чувств. Да, красивая, образованная светская женщина – больше ничего. Ее пересечение с Вронским не внушает доверие, но все же все знаем чем закончилась данная история. Хочу сказать, что Анна, что Стива – одного поля ягоды. Брат и сестра могут и не быть похожи друг на друга, но не в этом случае. И данный факт еще очень тонко подмечается Долли:

– Да, – продолжала Анна. – Ты знаешь, отчего Кити не приехала обедать? Она ревнует ко мне. Я испортила…я была причиной того, что бал этот был для нее мученьем, а не радостью. Но, право, право, я не виновата, или виновата немножко, – сказала она, тонким голосом протянув слово «немножко».

– О, как ты это похоже сказала на Стиву! – смеясь, сказала Долли.

Анна оскорбилась.

– О нет, о нет! Я не Стива, – сказала она, хмурясь. – Я оттого говорю тебе, что я ни на минуту даже не позволяю себе сомневаться в себе, – сказала Анна.

Дальнейшие события можно охарактеризовать так:

– Да что же? У Гримма есть басня: человек без тени, человек лишен тени. И это ему наказанье за что-то. Я никогда не мог понять, в чем наказанье. Но женщине должно быть неприятно без тени.

– Да, но женщины с тенью обыкновенно дурно кончают, – сказала приятельница Анны.

Происходит умышленное падение Анны Аркадьевны. Да – да, можете начать кидать тапками, и пытаться что-то мне доказать, но она умышленно это делает. Какой бы она не была рассудительной, какой бы высоконравственной она не была в глазах других, Анна та же Бетси. Ей этот круг близок. Анна и Алексей Александрович не пара друг другу. Неравный брак, абсолютно разные натуры, но все же хочу сказать, что Алексей Александрович все же любил Анну. Странно любил, но любил как мог.

Она смотрела так просто, так весело, что кто не знал ее, как знал муж, не мог бы заметить ничего неестественного ни в звуках, ни в смысле ее слов. Но для него, знавшего ее, знавшего, что, когда он ложился пятью минутами позже, она замечала и спрашивала о причине, для него, знавшего, что всякую свою радость, веселье, горе она тотчас сообщала ему, – для него теперь видеть, что она не хотела замечать его состояние, что не хотела ни слова сказать о себе, означало многое. Он видел, что та глубина ее души, всегда прежде открытая пред ним, была закрыта от него. Мало того, по тону ее он видел, что она и не смущалась этим, а прямо как бы говорила ему: да, закрыта, и это так должно быть и будет вперед. Теперь он испытывал чувство, подобное тому, какое испытал бы человек, возвратившийся домой и находящий дом свой запертым. «Но, может быть, ключ еще найдется», – думал Алексей Александрович.

Может я и смотрю как-то иначе на взаимоотношения Карениных, может от меня ускользает что-то важное, кто знает. Я чувствую, что Каренин, запечатавший свои чувства в бетонную стену, не проявляет чувств еще и от того, что всю жизнь он строил карьеру, ну это до того как его свели с Анной. А что важно при построении карьеры – держать себя в руках, иметь самообладание и трезвый рассудок. Особенно это касается высокопоставленных лиц, каким и является Каренин. Сложно вообще судить их отношения. Но Анна в этой части выступает настоящей стервой. Я не испытываю к ней жалости, ведь она могла что-то сделать дабы не пасть низко, но она решила иначе. Каренин давал ей возможность высказаться, при этом он бы не осуждал ее поведение, а вероятнее всего, что-нибудь да сделал, но нет, она отдалась своему чувству и презирала мужа:

Позволь, дай договорить мне. Я люблю тебя. Но я говорю не о себе; главные лица тут – наш сын и ты сама. Очень может быть, повторяю, тебе покажутся совершенно напрасными и неуместными мои слова; может быть, они вызваны моим заблуждением. В таком случае я прошу тебя извинить меня. Но если ты сама чувствуешь, что есть хоть малейшие основания, то я тебя прошу подумать и, если сердце тебе говорит, высказать мне…

Алексей Александрович, сам не замечая того, говорил совершенно не то, что приготовил.

– Мне нечего говорить. Да и… – вдруг быстро сказала она, с трудом удерживая улыбку, – право, пора спать.

Она считает, что знает своего мужа насквозь, но это не так. Анна знает только то, что он позволил ей узнать и все. Короче происходит головокружительное падение Анны Карениной.

Когда же в книге на сцену выдвигается Константин Левин, то тут-то и просыпается моя симпатия к роману. Мне что в первый, что во второй раз, куда приятней наблюдать за жизнью этого персонажа.

Не смотря на то, что Левин мелькал и сыграл ключевую роль еще в самом начале романа, но все это было лишь поверхностным знакомством. Продвигаясь чуть дальше, нам дается возможность куда глубже взглянуть на поток мыслей и деятельности Левина. Он, как бы лучше выразить мысль, МУЖИК. Вот такой вот простой, настоящий мужик, не лишенный своих недостатков. Грубоват, вспыльчив, даже злой, но в тоже время есть в нем что-то такое, от чего трудно оторваться. Его поток мыслей – хаотичен. Бросает из стороны в сторону, но мне это нравится! Когда же он появляется, то начинаются интересные философские размышление и т.п. Касательно его взаимоотношений с Кити, то тут я просто умилялась.

Но давайте дальше я попытаюсь разобрать саму Анну Каренину. Ведь она все же главный персонаж. Также и самого Вронского не забуду, ведь из-за него все и началось…

Анна Каренина

Сложная личность и фальшивая. С первого же ее появления не испытала никакой доли симпатии. Уже отмечала выше, что она и Стива – идеально дополняют друг друга. Нет чтобы дать легкую оплеуху или же ругать своего брата из-за неверности, но нет. Она приехала мирить их. Мне неприятен сам факт измены и я не понимаю, как вообще такое можно простить! В этом плане я – Константин Левин.

– Вот в чем. Положим, ты женат, ты любишь жену, но ты увлекся другою женщиной…

– Извини, но я решительно не понимаю этого, как бы… все равно как не понимаю, как бы я теперь, наевшись, тут же пошел мимо калачной и украл бы калач.

Анна могла бы все присягнуть, сказать мужу в конце концов, что Вронский делает неприличные намеки, может тогда бы Каренина, как и Левин, отправил ы такого негодяя куда подальше. Но нет… Она упивалась этим чувством «обожания и любви» со стороны Вронского. Правда ее и понять можно. Она не любила мужа и не знала любви, а тут появился человек, который любит! И все, она растаяла. Но давайте и не забывать то время. когда разворачивались события. И все же… Мне не дано понять ее. И Анна сама мучается от тяжести порока, совершенного в период безумной любви. Но, тварюга этакая, она думает только о своем счастье и даже забывает про сына! И мне искренне жаль Алексея Каренина. Только один человек увидел его настоящего и это была Долли:

– Дарья Александровна! – сказал он, теперь прямо взглянув в доброе взволнованное лицо Долли и чувствуя, что язык его невольно развязывается. – Как бы я дорого дал, чтобы сомнение еще было возможно. Когда я сомневался, мне было тяжело, но легче, чем теперь. Когда я сомневался, то была надежда; но теперь нет надежды, и я все-таки сомневаюсь во всем. Я сомневаюсь во всем, я ненавижу сына, я иногда не верю, что это мой сын. Я очень несчастлив.

Знаете, вот лучше бы Анна умерла после родов. Может это и жестоко звучит, но тогда бы все стали свободными. А то эта поганка мучает всех и сама мучается. И знаете, я все поддерживаю поступок Каренина, отказавшийся дать развод:

Но, кроме этого, всего невозможнее казался развод для Алексея Александровича потому, что, согласившись на развод, он этим самым губил Анну.

Алексей Вронский

Вронский был невысокий, плотно сложенный брюнет, с добродушно-красивым, чрезвычайно спокойным и твердым лицом. В его лице и фигуре, от коротко обстриженных черных волос и свежевыбритого подбородка до широкого с иголочки нового мундира, все было просто и вместе изящно.

Ради этого человека Кити отказала Левину стать его женой. Ведь никто не сомневался, что Вронский сделает предложение. Правда у Алексея была иная точка зрения. Он даже и не думал вступать в брак и считал, что его действия никак его не компрометируют. Любил ли он Анну – Да. Но любил он ее лишь тогда, когда была недоступна. Далее его тяготили их отношения. Он ясно видел и знал, как на это смотрит общество. Он ведь вырос среди таких людей. У матери было множественные романы, старший брат содержит вторую семью, да и окружающие его офицеры тоже не лучше. Единственная их проблема была в том, что они не могли как следует скрывать свои чувства. Хотя если бы это сделали – то все было бы не так печально.

Меня совершенно не удивляет, что Бетси удавалось крутить роман, но при этом быть уважаемой в свете. Это надо уметь. Так почему же на отношения Вронского и Карениной все ополчились? Все просто, Анне завидовали. Ведь до того, как она стала якшаться с Вронским, она вела себя как последняя стерва. И общество просто решило жестоким образом отомстить ей.

Вронский не вызывает во мне никаких чувств. Он олицетворяет собой новое поколение – дерзкое, честолюбивое, и эгоистичное. Но и его отношение в конце к Анне – тоже могу понять. Он совокупляла его мозг. Это кого хочешь доведет.

«Все равно, – думала она, – только бы он был тут, а когда он тут, он не может, не смеет не любить меня».

– Чего я могу хотеть? Я могу хотеть только того, чтобы вы не покинули меня, как вы думаете, – сказала она, поняв все то, чего он недосказал. – Но этого я не хочу, это второстепенно. Я хочу любви, а ее нет. Стало быть, все кончено!

Ее вечные упреки и истерики – это рушило их жизнь. Но… Всегда есть это «но». Вообще они оба хороши. Анна скучала по высшему свету. Весь мир ополчился на нее и у нее никого не осталось. Она замещала эти отношения тем, что выносила мозг Вронскому и требовала всего его внимания. А Вронский не привык к такому напору. Даже не то что не привык, ему этого и не надо было. Молодой, в меру красивый, (но он не моего типа, поэтому и в меру), и достаточно образованный. Ему все двери были открыты, но Аннушка была преградой. А под конец жизни Анна вообще отрывалась, как могла, даже Левина пыталась соблазнить:

Проводив гостей, Анна, не садясь, стала ходить взад и вперед по комнате. Хотя она бессознательно (как она действовала в это последнее время в отношении ко всем молодым мужчинам) целый вечер делала все возможное для того, чтобы возбудить в Левине чувство любви к себе, и хотя она знала, что она достигла этого, насколько это возможно в отношении к женатому честному человеку и в один вечер, и хотя он очень понравился ей (несмотря на резкое различие, с точки зрения мужчин, между Вронским и Левиным, она, как женщина, видела в них то самое общее, за что и Кити полюбила и Вронского и Левина), как только он вышел из комнаты, она перестала думать о нем.

И все это делалось из чувства самолюбования и отчаяния. Ей нужна была всеобъемлющая любовь. И хорошо, что она бросилась под поезд. Правда и разрушала при этом и жизнь Каренина и Вронского. И это очень точно выражает мать Вронского:

– Он взял ее дочь. Алеша в первое время на все был согласен. Но теперь его ужасно мучает, что он отдал чужому человеку свою дочь. Но взять назад слово он не может. Каренин приезжал на похороны. Но мы старались, чтоб он не встретился с Алешей. Для него, для мужа, это все-таки легче. Она развязала его. Но бедный сын мой отдался весь ей. Бросил все – карьеру, меня, и тут-то она еще не пожалела его, а нарочно убила его совсем. Нет, как ни говорите, самая смерть ее – смерть гадкой женщины без религии. Прости меня Бог, но я не могу не ненавидеть память ее, глядя на погибель сына.

Тяжелый роман, очень тяжелый. Толстой очень грамотно прописал своих персонажей, что прям ощущаешь, что они где-то рядом. Никогда бы не подумала, что не смогу оторваться от такой книги, но это так. Я не могла оторваться. Спустя годы мне удалось иначе взглянуть на происходящие события, но отношение к Анне не переменилось, я все также ее не люблю и не понимаю, но все же порой и воспринимаю ее поступки, но не оправдываю их.

Бралась за книгу с опасением — вдруг тяжело будет читать, вдруг будет слишком много описания и слишком мало действия, вдруг мне попросту не понравится тема. Но все переживания были напрасны, роман Льва Николаевича читался почти на одном дыхании.

О том, что Анна Каренина бросилась под поезд, знает, наверное каждый. Вот и настраиваешься заранее, что роман будет преимущественно про эту женщину и ее судьбу. Но все не совсем так. Да, Анна тут центральный персонаж, но в то же время есть множество других персонажей, которые не просто присутствуют в качестве фона для развития трагедии одной женщины. Их истории выступают самостоятельными сюжетными линиями в большей или меньшей степени, и знаете, они не менее интересны. У Карениной просто более яркая, более трагичная и потому цепляющая судьба. Но мне, например, очень был симпатичен Левин. Своим простым характером, любовью к деревне и робостью он заметно отличался от других, а любовь к Кити добавили ему трогательности. Не было в нем бахвальства, бравады, зато была надежность.

Что же касается Анны Карениной, то не могу я считать ее просто жертвой ситуации, поэтому не могу ей сочувствовать в полной мере. Во всем случившемся есть и ее вина, давайте признаем это. Да, вспыхнувшие яркие чувства — опасная штука, ведь очень хочется быть счастливой, тем более, когда и мужа-то никогда не любила. И все было бы менее болезненно для всех, родись она хотя бы на век позже... Но нет, в то время Анну ждало только общественное порицание да понимание от небольшого числа близких людей. Чтобы это пережить, надо быть очень сильным и уверенным человеком, и Каренина даже по началу показывала в себе эти качества. Но все-таки сломалась, и, что окончательно ее добило, начала сомневаться в своем возлюбленном.

Что ж, я ни разу не пожалела, что взяла в руки эту книгу. Может, я еще не доросла до того, чтобы полностью понимать всю глубину произведения, но как минимум доросла до того, чтобы читать классику с удовольствием.

Хоть роман и называется «Анна Каренина», я бы не сказал, что Анна является главным персонажем. На главных персонажей тянут Левин, Вронский, Кознышев. Анна появляется в повествовании не сразу с началом романа. Тем более роман не заканчивается сразу с гибелью Анны, а продолжается ещё страниц сорок после её гибели. Так что, может быть, Толстому не стоило выносить Анну в заглавие романа.

Стиль Толстого узнаешь по первым страницам, но при этом не кажется повторением чего-то знакомого. Абсолютно новая история, новые впечатления.

Как и все, еще до прочтения много слышала об этом романе. Но не ожидала, что в нем так сильно отдает классическим любовным романом. Четко выраженная любовная линия, да и, можно сказать, не одна. Много переживаний в стиле «любит — не любит», «он не поймет», «ах оставьте меня, дайте пострадать». Но при этом эмоционально очень тяжело при прочтении, как будто ты в бреду, болеешь. Пронзительно.

Персонажи, как и всегда, очень колоритные.

Очень много философских размышлений, иногда скучноватых, хотелось пробежать побыстрее вперед. Много рассуждений о крестьянстве, о ведении хозяйства, но как-то это не сильно помогает сюжету. Как будто переживания героев стоят обособленно, а разговоры о крестьянах, образовании, школах, только для того, чтобы перед другими покрасоваться.

Книга мне, в целом, не очень понравилась. Не совсем для меня. Однако, поставить меньше совесть не позволяет, поскольку это очень качественный роман. Несомненно, стоит прочитать.

В целом, сильный роман: проникаешься чувствами героев, понимаешь их выбор и мысли. Кроме того перед нами 2 диаметрально противоположные любовные истории. Конечно такое удвоение сильно утолстило книгу, но, пожалуй, это было необходимо для создания контраста.

Что сказать про Анну? — жертва своего времени (замуж по расчету). Её действия ясны, но так же ясно, что в своей трагедии виновата лишь она: выбрать между сыном и любовником она не может, и, соответственно, сделав «видимость выбора» не может простить своего поступка любовнику. Всё это ещё и усугубляется ревностью, но не к женщинам, а к его свободе! Исход печальный, хотя я ему был рад: последние свои пару глав Анна стала последней стервой, которая порядочно выносила мозг даже читателю.

Вронский. Здоровский персонаж — не потому, что он «молодец», а потому что он живой — он не плох и не хорош, а натурален! Его концу пути (в книге) я сочувствую.

Левин. Добродетельный, живой, сомневающийся — он тоже натурален. И читать о его жизненном пути, в общем, интересно.

Карнин. Тут всё просто. Трудоголик. Таких людей жаль. Однако и ему перепало что то «хорошее».

Кроме живых персонажей, есть ещё интересные рассуждения о жизни и вере (что лично мне, не ново, но близко).

Хотя местами Толстой по своему обыкновению закапывается в такие частности (выборы, роль мужика в государственной машине и т.д.), что хочется всё перелистать не читая.

p.s.: Любопытно, что у Достоевского в «братьях Карамазовых» встречаются очень очень схожие рассуждения о крепостном люде.