Анджей Сапковский «Час Презрения»

На этой части про Ведьмака я изрядно заскучала. Самого Геральта тут крайне мало. Основной уклон повествования направлен на политику, заговоры, магов и их тайные общества. Динамики почти нет, много бессмысленных разговоров в стиле: кто как одет, что подавали на ужин и прочих не играющих роли мелочей. Судя по расстановке ролей, главный персонаж уже совсем не Ведьмак, а его предназначение Цири. Однако почитаем, чем закончится вся эта история. Да и в следующей части обещают динамику и побольше встреч с Геральтом. А пока, это самая слабая часть из прочитанных. Увы...

... Если я рухну, — рухну как-то не так,

Нас у Бога много, — килограмм на пятак...

Сапковский в своей прозе преимущественно и зачастую достаточно жёсткий, резкий и циничный. И словно хладнокровно «просчитывая» этот том, — «Час Презрения» (если не считать «Сезон Гроз») из семи написанных ранее, он как бы случайно пришелся ровно на середину саги о Ведьмаке, — этот великолепный и очень сильный автор будто случайно наметил краеугольный макет ломки привычного для своего универсума порядка вещей. Потихоньку раскачивая старый каноничный мир одиозных магов и колдунов; иронично подшучивая в каждом томе над сладкоголосым Лютиком, безустально слагающим свои «мимо арии» и любовные рулады; мягко подтрунивая над примитивным в своей обязательной повинности избавить мир от монстров угрюмым Геральтом; обречённо вздыхая по поводу жестокосердной и крайне взрывоопасной полуфурии/полуженщины Йен... -Автор потихоньку смещает акценты и красным пунктиром явственно выводит иную тему.. -Много крови, предательства, одиночества, отчаяния, унижения и поражения... Да, безусловно, пан Анджей уже громил и сталкивал в прежних томах между собой Нильфгаард и Цинтру; топил в крови и пепле города и княжества, стирая их с лица земли включая всю геральдику и семейные реликвии... Но «Час Презрения», — великолепно оправдывая свое заглавие, — недвусмысленно (в достаточно подробных и несколько затянутых диалогах) являет читателю всю мерзость и гнусность двуличной политики, придворного лживого мракобесия, дешёвого прихлебательства и конъюнктурного либерализма заявленных мнимых ценностей. (Не единственно, но в том числе об этих потенциальных аферах даёт обзорное представление диалог Вильгефорца и Геральта, недвусмысленным соблазном являющий некий пакт Победителя в обмен на Нейтралитет Ведьмака.) И вновь полетят головы дворцовых исполнителей-стрелочников; с предсказуемым хладнокровным враньём и методичным нашёптыванием шпионов-перебежчиков под шумок сумбура и хаоса не вполне удачно провернут подмену Цириллы в империи двусмысленного и алчного Эмгыра...

А Львёнок из Цинтры тем временем незаметно подрос, чудесным образом обратившись в милую, привлекательную, искусно напичканную под завязку изящными манерами барышню-подростка. Цири виртуозно натаскалась в боевом искусстве и даже как следует вкусила/попробовал «на зуб» (в перерывах между ахами и вздохами мучительного взросления) гранит науки, магии и сакральных заклинаний. И это уже не тот дерзкий в силу своей королевской крови и одновременно страшно напуганный ребенок, которого укрыли от опасностей и с трудом отобрали у дриад в Брокилонском лесу, — как перстень в футляр спрятав это сокровище до времени в Каэр Морхене. Ее Время уже пришло и кони беспредела рвут удила и роют земли; и бешеный гон вновь расхлёстывает небо зловещими молниями дурных предзнаменований. А что это за Время, — грош цена ему копейка в самом деле, — если вынужденное взросление надолго отберёт и переполовинит у Цириллы самое дорогое и любимое, самое родное и самое надёжное. Но когда мир трещит по швам, — Надежда порой неожиданно являет себя в хищном зверином лике подлости и предательства; непроговорённых, но надолго засевших осколками глубоких обид и медленного душевного обледенения травмами и ранами. -А ей ведь в силу своего уникального королевского статуса нельзя надолго обижаться, злиться и уж тем более ненавидеть... Ибо Сапковский раскрывает в этом томе даже не козыри, нет.. Это белокурое Дитя Предназначения и Старшей Крови на самом деле явный джокер, способный подменить и обесценить собой любую карту с той лишь только оговоркой, что Цири нельзя быть Любой. -Все то, что в нее бережно и терпеливо заложили базисами древних знаний, все те соки земли-огня-воды-неба, которые далеко не каждому под силу взять чуткими фибрами/ресурсами своей души и тонкой ментальности, — все это она должна вернуть в первозданном виде и вновь вложить в ключи чистой энергии и природного естества. А судя по той древней зловещей «свастике», которую аллюзиями и намеками финально закрутил Сапковский в своем романе, — у этого мира не так много шансов на успех и призрачное обновление. И зловещий профиль беспощадной, леденящей душу Фальки уже недвусмысленно проступает сквозь основную ткань повествования «Часа Презрения», — но фабула ее легендарных кровавых преступлений будет развернута много позже...

А пока, расцвеченная всем мыслимым блеском красоты, лоска и сексапила величественно продефилирует на званом банкете/чародейском Сборе великолепная Йеннифэр, кокетливо ведя под руку своего Геральта, — от которого она то убегает в очередном истеричном всплеске переменчивого женского настроения, то вновь магнитом истосковавшейся кошки возвращает его себе. И в который раз, словно совершая виртуозно простроенное рондо всей саги, знающий истинную цену «Здесь и Сейчас», обречённо вздохнет Геральт в молчаливом смятении звёздной ночи:

Надолго разметав по белу свету друг от друга своих любящих главных персонажей и развернув в следующих томах лентами параллельно не пересекающихся дорОг их витиеватые судьбы, — Сапковский в самом деле не столько спекулирует на кол-ве исписанных страниц (все его авторские подробности уместны и оправданы). -Этот великолепный поляк скорее с особым нажимом акцентирует и транслирует философию и закономерность нашей жизни, абсолютно по-взрослому недвусмысленно намекая своему читателю: чтобы оставить свое навсегда своим, нужно суметь терпеливо отвоевать его у зыбкого времени и обманчивых внешних обстоятельств.

PS Час Презрения, вероятно, можно считать несколько затянутым и лишенным динамики и экшена предыдущих томов. И здесь все очень индивидуально и требует времени/особого вдумчивого осмысления. Но спорить (даже потенциально и наедине с самим собой) о том, что перекрой действительности в этом томе очень похож на событийность нашего мира, — увы не приходится. У меня эта книга постепенно стала одной из самых любимых, значимых и зачитанных до ключевых житейских афоризмов. -Великолепный посыл талантливого автора; виртуозный и вкусный в своей ироничной образности перевод Вайсброта, — в моем индивидуальном случае закономерно и последовательно определяют «Час Презрения» в разряд необходимой настольной литературы, достойной множественных перечиток и адекватного обожания.

PPS «Я путал небо со звёздами, отражёнными ночью в поверхности пруда», — эта великолепная авторская теза пройдет красным пунктиром по всем остальным томам саги, — с той лишь только оговоркой: разобраться в том хаосе и сумбуре, в который окунутся главные персонажи Сапковского очень-очень сложно, — тем более интересны их приключения и странствия; их преданные, временем проверенные чувства и мужественные порывы найти друг другу именно для того, чтобы суметь всеми фибрами своей души и сердца обратить Здесь и Сейчас в Навсегда.

На мой взгляд, одним из секретов успеха Сапковского является относительно небольшой объем его книг с одной стороны, и чрезвычайная емкость — с другой. К такому выводу легко приходишь, сравнивая его цикл с произведениями других авторов, состоящими подчас из десятка, а то и более, книг, к тому же еще и весьма раздутых и тяжеловесных. Емкость слога пана Анджея была заметна еще в предыдущей книге, то же качество мы наблюдаем и во втором томе пенталогии.

На фоне стремительно развивающихся политических событий фентезийного, но очень натурального и живого мира, мы можем наблюдать за судьбой одной девочки, которой жизнь предоставляет шанс стать волшебницей в Аретузе, школе чародеев, расположенной на острове Танедд. Но череда неожиданных событий смешивает все планы. Запутанный клубок интриг, ниточки которого тянулись из предыдущего тома, разрешается конфликтом как на локальном уровне, среди чародеев на Танедде, так и на глобальном — старые союзы королей распадаются, предательство оборачивается новыми клятвами и союзами. Наступает час презрения.

И если локальный конфликт мы проживаем вместе с персонажами, то о глобальном узнаем из уст Лютика. Такой дополнительный план указывает на глубину произведения. События в мире не крутятся вокруг центральных персонажей (как это бывает, опять же, у некоторых других авторов эпического фентези). Следует добавить, что даже Геральт, хоть и стремится повлиять на происходящее, является скорее наблюдателем, не способным в полной мере противостоять вовлеченным в действие могучим силам.

В процессе чтения мы наблюдаем за хорошо прописанными персонажами. Они поступают в точности согласно своим характерам и каждый имеет свою собственную мотивацию. Когда любой поступок каждого героя продиктован его историей, включающей в себя место, время, произошедшие с ними события, — тогда начинаешь верить в происходящее. Это позволяет автору создавать самобытных и узнаваемых персонажей. Таких как парочка юристов Кодрингер и Фенн, чародеи Вильгефорц, который рассказывает свою историю Геральту, и Лидия ван Бредевоорт, безнадежно в него влюбленная, заплатившая за свою привязанность половиной лица, а затем и жизнью, и конечно же, члены банды «Крысы», история каждого из которых емко прописана в одной из последних подглав произведения.

Лучше подчеркнуть характер персонажей помогает не только их история, но и полифония Сапковского. Он мастерски наделяет своих героев характерными диалектами, оборотами речи, словарным запасом, своим собственным языком. Но качество языка пана Анджея проявляется не только в диалогах. К примеру, во время эпизода путешествия Цири в пустыне Корат предложения в некоторых подглавах сжимаются, становятся короткими, рублеными, что хорошо соответствует состоянию героини, доведенной до отчаяния, концентрирующейся только на том, чтобы продолжать идти вперед. Сравните это с теми моментами, когда Цири сражается за свою жизнь вместе с единорогом. Или когда проходит через собственное кульминационное событие, прикасаясь к огненному источнику магии, а затем снова впадая в апатию, после потери магического дара.

Последняя глава — своего рода клиффхэнгер, экспозиция, подготавливающая нас к новой книге. Здесь разрешается внутренний конфликт Цири, которая решает присоединиться к Крысам и становится Фалькой, что сразу замыкает повествование в кольцо, отсылая нас к упомянутым ранее зловещим предсказаниям, в которых повествуется про Дитя Старшей Крови.

Пожалуй, нельзя сказать, чтобы эта книга мне нравилась. Раньше я её оценивал на твёрдую семёрку, да и сейчас считаю худшей в цикле. Но тем не менее...

Прежде всего книга разочаровывает откровенным топтанием на месте. После «Крови эльфов» ждёшь эпического разворота, крупных планов войны, битву ведьмака и чародейки за своё Предназначение... Но сюжет до обидного, просто жутко долго топчется на месте, и какая-то динамика наблюдается только под конец. Чародеи со вешаются на острове Таннедд, белки продолжают воевать в своих лесах, Нильфгаард медленно, но верно наступает... А ведьмак Геральт предаётся плотским наслаждениям с Йеннифэр, беседует с магами и шпионами, и ровным счётом ничерта не делает. Он, видишь ли, должен выбирать, только для того, чтобы ничего не выбрать, вступив в итоге в схватку только за себя.

Также и с геополитикой. Долго, и очень много Сапковский рассуждает о геополитике мира — и в итоге оказывается, что сложившаяся было антинильфгаардская коалиция попросту развалилась. Это, конечно, чётко, жёстко и реалистично, но всё-таки совершенно необязательно было растягивать эти игры на такое количество страниц.

А вот в конце сюжет завертелся. Геральт вступил в прямой конфликт со всесильными Дийкстрой и Вильгефорцем, Цири попала через портал на оккупированную территорию, и присоединилась к банде разбойников. Нильфгаард наступает, короли Севера разобщены, каждый заботится о себе, и здравый смысл подсказывает, что ничего уже не спасёт эти государства... Ой ли?

Да, затянул Сапковский с введением в эпос... Но уже в конце открылось второе дыхание, и цикл зажил полной жизнью. А что это? Просто затянувшаяся интерлюдия...

Геральт, поддавшись уговору,

Одевшись в новенький дублет,

Скучает в обществе колдуний,

Покинуть хочет сей банкет.

Четвёртый роман саги, всё дальше удаляясь от рассказной формы, всё меньше содержит сверхполитических игр многих одноликих правителей-королей. Автор решил показать мир игр малых на фоне глобальной стратегии.

Колдунья Йенни, чей характер

Бывает часто штормовым,

В романе этом пребывает

В прощении и любви.

Самый интересный эпизод (не исключая факт, что каждая глава заканчивается ударно и без провисаний) – перевод Лютиком разговора между Йеннифер и Геральтом в конце второй главы. Гром и молнии, молчание и гнев, ненависть ли и она.

Сказитель песен и любимец женщин

Такой в романе он один.

Но, по словам Геральта:

Наш Лютик – курицы лишь сын.

Чуток юмора добавляют в размеренность повествования сцены с Лютиком. Но поэт не только сочиняет фривольные стишки, но и является хроникёром истории.

Вокруг плетутся сети и обманы,

И каждый будто чей-то шпик.

Ну, а дитя Предназначенья

В пустыне оказалась в миг.

И неожиданно робинзонада! А что другое Вы думали поможет раскрыть ребёнку Старшей Крови её Дар? Катарсис и сказка в ярком сплаве.

Геральта в книге мало, появляются новые персонажи, атмосфера взаимоотношений становится всё более густой и неоднозначной, но интерес продолжать чтение не падает.

Уж Час Презренья настаёт.

Куда сюжет нас заведёт?

И что же предпримет наш скромный герой?

Все в библиотеку за книгой очередной.

Когда читаешь,а в особенности ,когда за неделю ,на одном дыхании покрываешь половину большой фэнтезийной серии ,не задумываешься ,чем же этот мир так интересен; Просто проникаешь,чувствуешь атмосферу,начинаешь как-то ..верить в него. Но вот взялся за рецензию ,и пытаешься ,для начала себе, объяснить, что же такого замечательного в этой книге.

Вообще, мне кажется для фэнтези очень важна ,..скажем,внутренняя логика произведения,то есть мир ,имеющий какие-то свои законы. И эта логика ,наполняющая мир какой-то идеей,порой оказывается намного сильнее самого черного средневекового реализма ,а мир становится ближе, а герои наполненней,живее, да ,именно.. начинаешь верить в происходящее. C «Ведмаком» именно так. Я недавно читал «Песнь льда и пламени Мартина « ,они очень отличаются,но поскольку это два больших общепризнанных цикла,как-то сразу на ум приходит суть этих отличий. У Мартина потрясающая прорисовка очень обаятельных персонажей,закрученный сюжет,эпичность,реализм(который, правда, все больше и больше начинает вызывать улыбки с шутливыми замечаниями :Да если этот мерзавец убъет Джона...и.т.д) То у Сапковского есть несколько необычная человечность героев,атмосфера войны,которую автор пусть и не пытается показать через доскональный подсчет провизии для конницы(да и вообще нет реализма как такогого ),но она глубоко воспринимается . И чувствуется душевность книги.

P.S Герои просто потрясающие. Самовлюбленные,сладострастные и красивые чародейки,хоть ,порой, то одну ,то другую хотелось придушить,великолептны. прямо сама женственность.(И сама мысль о взаимоотдаче, противовесной стремлению к подчинению,на самом деле потрясающе подана;как-то и трогательно, и где-то противишься соглашаться,и в тоже время отчасти ощущаешь свой мужской эгоизм,но при этом не посылаешь все к черту,а думаешь,может это все на самом деле и хорошо) ) Надменные волшебники-это да,правдиво.Мне почему то кажется ,что будь я волшебником ,я бы тоже был высокомерен и снисходителен,ну по крайней мере лет до 200) Ведьмаки ,с их нейтралитетом и как-будто предопределенной целью существования, Эльфы,которые не просто вымирают,а опускаются,теряют самих себя,озлобляются. Геральт из Ривии интересен хотя-бы отсутствием общественного чувства долга,или какой-то великой цели, он просто старается заботиться о дорогих ему людях . Все очень естественны,заставляют сопереживать.

Вот она, 4 книга о ведьмаке Геральте. Что хотелось бы отметить в первую очередь, так это герои. Чародейки, маги, убийцы, короли... Их десятки, если не сотни! Но Сапковскому удаётся сделать каждую отдельную личность настолько яркой и самобытной, что сложность запоминания сводится к минимуму. Интриг всё больше и больше. Каждый плетёт свою сеть интриг и видит только свою выгоду. Действия быстры как некогда. А уж когда начинается бойня во время сбора чародеев... На мой взгляд это вообще самый сильный момент на протяжение всей книги. Здесь соеденилось всё самое хорошее, что есть в стиле Сапковского. Интриги, быстрота действий, яркость образа. Но к несчастью после столь бурного и зрелищного эпизода следует, если так можно выразиться событийный штиль. Цири идёт, идёт и идёт по пустыне. А Геральта всё лечят, лечят и лечят. Но всё же не смотря на это у Анджея Сапковского вышел очень интересный и многообещающий конец романа...

Мда..., сравнивать Сапковского с Мартином и утверждать, что он копирует его идеи (моё замечание, в первую очередь, относится к Dafiny) это немыслимо. Особенно, если учесть, что «Час презрения» был написан в 1995 году, а «Игра престолов» (первая книга из мартиновской «Песни...» в 1996 году).

Разумеется, на Сапковского оказало влияние немало авторов (я уверен, что сейчас влиянию подвержены многие авторы, если ни все), но среди них Мартин уж никак не значится. «Час презрения» не является лучшим произведением в цикле, но он является его необходимым компонентом, без прочтения которого сложить целостный образа обо всей саге удастся с трудом.

Роман, на котором я лет 11-12 назад бросил читать сагу, ибо, как помнится, адски заскучал, поскольку после прекрасных первых двух томов с рассказами и относительно удерживающимся вокруг Геральта 3-го тома (романа «Кровь эльфов») в 4-й вошло много политики и второстепенщины: какие-то магички, коих слишком дофига, еще больше географии — и это без карты! — короли, короткие вставочки от разных персонажей, которые так или иначе подводят к Геральту или Цири и врезаются в основной нарратив откуда-то сбоку. В те далекие времена я поставил роману 6. Сейчас 9. Почему?

Ситуация с данным циклом для меня схожа с «Темной Башней» Стивена Кинга — видать, поймал волну. Обоих авторов ругают за водянистость и нестабильность, но я поймал ритм и уже вовсю читаю 5-й том. Мне нравится язык, нравятся диалоги, психология, поступки, скупое проявление эмоций, а иногда же — чрезмерное. И схематичный мир, без деталей и дотошностей. Странно, но отчего-то язык не поворачивается ругать.

Да, полюбившийся нам Геральт уходит еще дальше от основного эфирного времени, но он часто мелькает и в воспоминаниях других героев, и в болтовне проскакивает, а уж когда появляется, то почти обязательно будет либо звенящий нервами и накалом диалог, либо нехилая заруба, где ведьмак не покажется суперменом, огребет и выживет/победит чисто случайно.

История закручивается вокруг Цири. В ней течет кровь не только королевы Калантэ, но и эльфов. Цири предстоит взойти на престол Цинтры, у нее важнейшее политическое значение, оттого-то за ней и бегают агенты, шпионы и прочие негодяи. Девочка взрослеет, и ей активно продолжает заниматься Йеннифэр, после домашнего обучения решившая отдать девочку в школу магии на острове Танедд. Там же планируется сбор чародеек, где они будут вершить судьбу мира, ибо половиной королей в мире давно верховодят именно чародейки (привет сильным женщинам Роберта Джордана). Тогда-то на сборе я и сдался — десятки чародеек, сливающихся в единую массу, страны-королевства-короли, нам не знакомые, и лишь отдаленно можно выхватить главную мысль: королевство Нильфгаард наступает и захватывает новые земли. Кто-то с ним сражается, кто-то сдается.

И на том сборе происходит предательство, заговор, случается заваруха, после которой Цири сломанный портал закидывает в пустыню, и по ней девочку предстоит долго и мучительно идти в одиночку, чтобы выжить и примкнуть к шайке бродяг-робингудов.

Концовка не яркая, но всё главное произошло именно на Танедде, где Геральту пришлось не только сражаться в далеко не простых условиях и с более чем могущественными противниками, но и принимать непростые решения, как обычно. Примерно тогда всё и было решено по дальнейшей судьбе героев, и последняя часть романа про пустыню и не только — следствие.

Да, здесь хватает экшена и драк, хватает динамики в диалогах, юмор по-прежнему блещет, женщины здесь язвительны и токсичны, мужики суровы и брутальны, шпионы подлые и скользкие. Много интересных локаций: остров Танедд, роскошные залы, улочки города, суровая пустыня, беготня по деревушкам.

Но также здесь хватает заговоров и интриг, но в связи со скупостью информации я понимаю, что нет смысла дотошно вникать в населенные пункты и разделенные участки королевств — нужно понять основное, что аннексия со стороны Нильфгаарда это плохо.

Сапковский использует хороший прием: он переходит к действию через диалоги, а иногда и вовсе пересказывает всё не с помощью нудных описаний, а системой такого вопроса-ответа. Но именно переходы здесь здоровские — от сцены к сцене, отчего кажется, будто смотришь сериал с флешбеками. И это гораздо живее и динамичнее. Даже описание обстановки здесь подается не через абзацы, а посредством фраз живых героев, что, само собой, куда как выигрышнее. А запоминающихся, интересных и афористичных фраз здесь, поверьте, хватает.

Сцены с Йеннифэр по-прежнему пикантны и экстравагантны. Сапковский показал интересную и сложную женщину с тяжелым характером, а их лавстори с Геральтом — нечто удивительное, с чего не перестает охреневать окружение как одного, так и второго.

Главы про Цири не показались мне чужеродными и ненужными. Автор отлично справился с абсолютно разными сюжетными линиями, при этом тесно связанными друг с другом. Такая вложенная янг-эдалт история в русле темного фэнтези. Масштабного, но несколько искусственно раздутого — здешняя невнятная геополитика натужна и словно служит элементом надобности и придания эпика. Повторюсь, без карты понимать эти пространные беседы крайне сложно.

Отдельно хочется отметить небольшую историю про сражение ополченцев из Венгерберга против скоя’таэлей. Очень душевно и грустно. Чем-то это напомнило один из северных рассказов Меекхана Вегнера по духу и мрачной неотвратимости.

По итогу: заслуженное повышение оценки в связи с тем, что цикл всё еще по душе, нравится язык, приключения, интересно наблюдать за развитием событий, за героями (преимущественно таки за Геральтом, хотя видно, что на голову Цири будет падать всё больше суровости, жести и тяжких приключений). Мне нравится тон, настроение, художественные приемы и общая техника исполнения истории автором. Посему в отзыве плохого маловато. Может, незаслуженно, но пока я получаю удовольствие, хочется радоваться и бултыхаться в этом, не выныривая. А политики, по факту, не так уж и много. Тогда, в подростковом возрасте, ее казалось запредельно много, но сейчас читается в разы проще и, поверьте, хватает фэнтези, где этой самой политоты гораздо больше. А если и не политоты, то проходных сцен. Здесь их практически и нет.

Мир в опасности, Империя Нильфгаард рушит планы свободных королевств севера. На дорогах разбойники грабят торговцев, а эльфы в лесах продолжают убивать людей. И волшебники плетут интриги. Во всём этом хаосе ведьмак теряет всё, что у него было. Он вынужден искать Йеннифэр и Цири, потерявшихся неизвестно где. Но всё таки, настал Час Презрения, когда мало кто уделяет внимание светлым и теплым чувствам. Всё так сложилось, что кажется, для презрения у каждого есть причины. Такова жизнь, она не делится на черное и белое, что хорошо подчеркивает писатель в «Часе Презрения». Ну а что Цири? Девочка плывет по течению Предназначения, и, сама того не ведая, совершает поступки, которые перевернут многое. Я проникся глубокой симпатией к этой смелой и целеустремленной девушке, которую тоже настиг Час Презрения.

Передохнув на «Крови эльфов», Сапковский активно взялся за проталкивание сюжета вперед, и сильно преуспел, несмотря на то, что основное событие книги — Сбор чародеев на острове Танедд, провалившийся путч и поледовавшая за этим кровавая баня во дворце Гарштанг. Автор расписал его крайне подробно, я бы даже сказал — обсосал до косточек, и это неудивительно: инцидент на Танедде явялется реперной точкой в истории второй войны с Нильфгаардом. Последующие события — оккупация Вердена, Лирии, Ривии и Аэдирна — прорисованы хотя и сочно, выпукло (чего стоит описание «освобождения» Верхнего Аэдирна, то есть конечно, Нижней Мархии), но пунктирно. Основные герои — Геральт, Цири, Йеннифер — едва успев встретиться, тут же оказываются разбросаными в разные стороны, что создает дополнительную интригу...

Также стоит заметить, что Сапковский не стал писать эпос, а поступил гораздо умнее: данная книга является РОМАНОМ в классическом понимании этого слова — с множеством дополнительных героев, несколькими сюжетными линиями и грандиозным бэкграундом. В этом смысле Сапковский выступает последователем скорее Толстого, нежели Толкина.

“А здорово, наверное, быть Толкином и Мартином в одном флаконе” – подумал как-то раз Сапковский, размышляя над продолжением саги о Геральте и Цири… — “Может попробовать?” Вот так и появился на свет роман “Час презрения”.

Думал-то он об этом, конечно, вряд ли, но что получилось? Короткие остроумные рассказы сменило эпичное и глобальное Толкиновское повествование. Нескольких главных персонажей вытеснила из центра внимания толпа магов, королей и шпионов, которые тут же принялись плести интриги, строить заговоры и козни (никого не напоминает?), иногда даже там, где они абсолютно неуместны. Фирменный юмор Сапковского похитил ужасный зверь, под названием “серьезное произведение с претензией на эпохальность”. Готового, сбалансированного и “прокачанного” главного героя сменил новичок, который оказался более перспективным в плане развития и так далее…

Нельзя сказать, что книга неинтересна или недостаточно захватывающая, но, безусловно, в ней чего-то не хватает… пожалуй что самого Сапковского…

Захватывающе и тревожно. Тревожно и захватывающе. Меня удивляет способность автора менять стиль подачи текста. То благородно-изысканный, то вдруг насыщенный просторечиями и такой яркий, что солнце слепит глаза, и такой живой, что появляется ощущение, что даже слышишь звук сражения или потрескивание костра.

На меня произвели колоссальное впечатление три темы этой книги. Темы, аналогичных примеров воплощения которых сложно отыскать.

Тема безудержной во всех смыслах убийственной жестокой силы — Бонарт удался АС вполне. Даже Рок, будучи Воплощенным в этой фигуре, меньше пугал бы своей неотвратимостью. Читать жутко, достоверность почти осязаемая, убедительность потрясающая.

Тема Ночи Эквинокция — просто волшебная, во всех ее деталях. Дикая Охота, безумная кавалькада в ночи, испуганные селяне и природа, подыгрывающая мистическим силам, вырвавшимся на свободу в эту волшебную ночь. Волшебство и мистика сквозят из всех буквенных щелей, вызывая оторопь и возбуждение вперемешку со страхом.

Тема Дружбы, которая, пожалуй, нигде так в этом цикле не звучит, как здесь. Здесь она уже осязаема и является отдельной героиней цикла.

Герои очень меняются именно в этой части, которая сочетает в себе разнообразие не только в нескольких переплетающихся сюжетных линиях, но и во взаимоотношениях.

Но сильнее всего меняется Цири. Она взрослеет и проходит несколько превращений. Перед нами уже вовсе не девчонка, окутанная ореолом предсказаний, и даже не обученная юная магичка. Она проходит путь от девушки, попавшей в сложную ситуацию и обиженной на то, что никто не пришел ее спасать, до взрослого и зрелого человека, женщины, которая осознает свою силу и обращает свой взор навстречу опасности, которая принимает решение, что спасать всех надо, пожалуй, именно ей, и действует. Цири здесь чуть отчужденная, но при этом овеянная новой силой. Она изменилась почти до неузнаваемости, но это все еще она, только более могущественная.

Автор не дает своим героям поблажек и настраивает читателя на серьезный разговор, он вплетает, и очень умело, чувства горечи от потерь, преследующих главных героев, и чувство торжества и надежды в краткие миги, когда героям удается в последний миг спасти — иногда жизнь, иногда сердце, иногда — веру. Через своеобразное горнило проходят все они, но в большей степени, как мне представляется, именно она, Цири, Старшая Кровь. И уже безоговорочно веришь в то, что она — нечто особенное и уникальное, представить же развитие событий кажется абсолютно невозможным.

Вот и наконец я закончил читать эту книгу. Вот мои мысли о этой книге:

1. Политика и еще раз политика. В книге множество второстепенных героев — политиков, послов, префектов, магов, магиков, чародеев и т.д. и т.п. Можно запутаться. Но я не жалуюсь.

2. Все меньше говорится там о ведьмаке Геральте. Но думаю что именно Цири будет главной героиней. Но мне и так интересно.

3. Сапковский держит планку качества на высоком уровне. Хотя в «Часе презрения» меньше фирменного юмора пана Анджея. Но

4. Если раньше Геральт только и делал, что охотился на разных тварей, то в этой книге его мысли тянутся только к Цири. (Ну, кхем...кхем... и конечно к Йеннифер...).

5. Стиль автора сохранился. Сюжет неожиданен.

6. Книга хорошая, читается на одном дыхании. Рекомендую.

Сапковский, который в предыдущих книгах, постепенно раскрывал характеры персонажей, уделяя много времени каждому из центральных героев теперь пытается охватить политические события чуть ли не всех стран и, на мой взгляд, это не идет циклу на пользу.

Слишком много политических дрязг, масса персонажей (в основном чародеев и политиков), которым уделяется много времени в целом, но немного как отдельным характерам, поэтому они выходят плоскими – отсюда немного затянуто и скучновато.

Единственный персонаж, которому уделено много времени — это Цири, тут Сапковский остался верен себе и скурпулезно, мазок за мазком, оживляет ее персонаж.

Резюмируя: мне понравилось взросление, становление Цири, не понравился уход цикла в эпичность.