К.А. Терина «Крозельчикюс»

Зашла тут речь о том, что в историях КАТериной нет сюжетов. Но вот вам сюжет, да еще какой острый, детективный. Любовь, убийство — м-м-м, вкусняшка — бульварщина!))

В центре стоит персонаж с ярко очерченным характером. Педант и сухарь, которого любовь вздернула на дыбы чувств и после мучительной борьбы с самим собой раскрепостила.

Есть и смысл — диктат и запреты хороши на коротких дистанциях, но жизнь предпочитает цвести и пахнуть, а потому в долгую бунты — как осмысленные, так и бессмысленные — неизбежны. Чтобы вскрыть политические идеи рассказа некоторые читатели немедленно вызвали тень товарища Сталина. Как приятно и легко бороться с мертвым тираном, да еще и выдуманным!

А тем временем есть в нашей, а не выдуманной, реальности страна, где в недавнем прошлом власть захватили как раз не серые, а «Спектрум». От их мультицветных флагов в глазах рябило. Там человека могли выгнать с работы с «волчьим билетом», если он смел заявить, что у людей не восемьдесят шесть, а всего лишь тридцать пять полов. Или что белое имеет те же права, что и черное. Народ в той стране терпел-терпел, да и выбрал в президенты Джокера в костюме рыжего клоуна. И он всю эту радужную шоблу начал немедленно выметать поганой метлой под улюлюканье публики.

А цвет в рассказе КАТериной только метафорический ход, хотя и сильный. То, что его написала профессиональная художница, добавляет ему убедительности, уж она знает, что такое работать с цветом.

Но она умеет работать и с литературной традицией. Ее рассказ имеет вайбы всей нашей авангардной классики первой половины 20 века — от Сигизмунда Кржижановского до Объединения реального искусства. Но по совокупности больше всего аллюзий и оммажей к Владим Владимычу нашему Набокову.

А еще тут оммаж на весть голливудский черно-белый нуар... В общем с легким сердцем я высший бал ставлю. Отличная работа!

История бунта маленького человека против искусственно навязанной серости мира. Мы принимаем мир и вещи такими, какими воспринимают их наши глаза. Точно ли они таковы, можно сказать только при ином способе визуального восприятия. Навести серость на глаза и сознание людей можно. Исказить фотографию (или гелиографию) несколько сложнее, если фотоаппарат (гелиограф) сможет взять в руки каждый человек.

Методы защиты искаженной реальности и в нашем мире, и в рассказе одинаковые: запрет, контроль, обман, и лагеря для несогласных. В обычной реальности такие методы неплохо работают какое-то время, иногда довольно длительное. Реальность фантастическая тем и хороша, что в ней против несправедливости могут восстать не только люди. В созданной автором фантастической реальности вещи протестуют против своей обесцвеченности, им хочется быть цветными и радовать глаз. Маленький человек с гелиофором не остается один против мира серых диктаторов. Вместе с ним бунтует мир и неодушевленные в нашей реальности предметы, которые устали от жизни в сумерках. Цвет становится воплощением свободы.

Чем закончится бунт героя-одиночки, неясно. Ведь уничтожены лишь двое серых и лагеря стоят на своих местах. Но начало положено. Первый пожар прорвал пелену серости. Рассказ представляет собой гимн многообразию мира и праву человека видеть этот мир таким, какой он есть, без специально созданных искажений. В сталинские времена за такой рассказ вполне можно было отправиться в лагеря по политической статье. Теперь за такие вещи не наказывают, хотя идеи бунта против искаженной картины мира актуальны и сегодня, как в любые другие времена. Мир полон красок, и люди имеют право видеть эти краски и запечатлевать их.

К мнению Тиани, которое полностью разделяю, добавлю лишь один момент. Мне в этом рассказе хочется отметить еще и высочайшую «ёмкость слова», смысловую плотность текста. В нем нет ничего лишнего! А ведь мир, в котором происходит действие, очень необычен. Другой автор страниц пять рассказывал бы, что там да как устроено. Катерина же обходится введением особой лексики и несколькими точно разбросанными деталями. Привыкших к банальной фэнтези читателей это, наверное, раздражает (отсюда, видимо, неадекватно низкая средняя оценка), но меня — восхищает. Всё то, что требовалось понимать о мире Крозельчикюса в целях данного сюжета — я понимаю! А прочие детали не слишком важны. Суть-то — вот она, перед глазами (и в отзыве Тиани).

А как шикарно показана динамика внутреннего мира главного героя! Нет этих вот пространных толстовских рассуждений на тему «он подумал, что», «он почувствовал, как». Всё такое — по-минимуму, а в основном — поступки и слова. И именно через них передан процесс внутреннего развития персонажа, зарождение бунта в сердце обычного обывателя. Неважно, что этот бунт, скорее всего, бессмыслен: мир устроен прочно, не поменять. Рассказ не об этом.

И само имя, вы только вслушайтесь: Крозельчикюс...