Лазарь Лагин, Сергей Михайлович Богомазов «Старик Хоттабыч»

Ах, какая хорошая книжка! Пожалуй, самое удачное переложение классического не нашего сюжета, удачней даже, чем, к примеру, Волшебник Изумрудного города Волкова. Пренести знаменитую арабскую сказку на московскую почву 40-х-50-х, сделать главным героем пионера, а злого дэва превратить в умильного и хитрого, мудрого и чуточку хулиганистого еврейского старичка, да к тому же придумать массу веселых, милых детскому сердцу, приключений — для этого нужен незаурядный талант. Несколько раз перечитывал в детстве эту замечательную сказку, и даже как-то обратился к ней уже в зрелом возрасте. И вновь вернулся в калейдоском ярких впечатлений.

В моей жизни эта сказка возникала несколько раз, и всегда я относилась к ней с неизменным энтузиазмом.

Сначала нам её читала мама. Каждый вечер по три главы: утром, чтобы проснулись, в обед, чтобы не шалили во время тихого часа, и ночью, чтобы вовремя легли в постель. Как же мы просили и умоляли: еще чуть-чуть. Ведь приключения-то продолжались. И ночью мы часто перешептывались, придумывая продолжение приключений Вольки ибн Алёши, его друга Женьки и, конечно же, самого Хоттабыча. Мы еще не учились в школе, но познания Хоттабыча в географии смешили до слез. И не замечали мы ничего такого уж просоветского.

Потом я пошла в школу, и нам эту книгу задали читать на лето. Я думала просто просмотрю, но увлеклась и до вечера перечитывала, причем по-новому. Вздорные реплики Хоттабыча, требующего, чтобы все ему подчинялись, падали на колени и целовали пятки, смешили, а высказывания: «Это за границей, в капиталистических странах, работники общественного питания вынуждены выслушивать всякие грубости от клиентов»- заставляли задуматься и обратиться с вопросами к той же маме. Так в семь лет я узнала, что такое «капитализм», «социализм» и «коммунизм».

Третья встреча была не с книгой, а со старым советским фильмом. Фильм понравился.

А теперь я сказку эту читаю двоюродному братишке, перешедшему во второй класс. И когда он просит: «Давай еще немножко, ну, хоть по очереди читать будем». Я не вредничаю и говорю: «Давай!»

Как ни заманчиво было бы представить Вольку Костылькова мальчиком без единого недостатка, но вошедшая в поговорку правдивость автора этой повести не позволяет ему этого сделать. И если зависть справедливо считается недостатком, то, к великому нашему сожалению, приходится признать, что Волька иногда испытывал это чувство в достаточно сильной степени. В последние дни он завидовал Гоге. Ещё задолго до экзаменов Гога хвастался, будто мама обещала подарить ему щенка, овчарку, лишь только он перейдёт в седьмой класс...

И еще: я обязательно буду читать эту сказу и детям, и внукам, и любым любопытным детям, встретившимся на моем пути!