Франц Кафка «Превращение»

Интересная повесть, над идеями которой стоит задуматься и сделать для себя выводы. Например, почему родители не принимали участия в развитии семьи, как в финансовом, так и в бытовом плане? Зачем было столько прислуги? Также интересно, откуда у главного героя появилось такое упрямство и вера в то, что только он может обеспечить своих родителей и семью, несмотря на их относительную молодость. Однако, после превращения, его семья справляется с трудностями: они находят работу и как-то умудряются обойтись с одной служанкой, которая приходит только утром и вечером

Это первое и единственное произведение Кафки, прочитанное мной (пока что).

Впервые я прочитал его в 11 классе по школьной программе. Книжка была киевского издания 1995 — имхо, лучшей обложки для «Превращения» не придумать. Одноклассники были в недоумении от этого произведения. Я был в восторге, и когда нам задали сочинение по какой-то из пройденных книг на выбор, я, не задумываясь, выбрал «Превращение». И написал (как мне тогда казалось) сочинение мрачное, тяжкое и пронзительное. С эпиграфом из Эразма Роттердамского (хотя сейчас уже понимаю, что он там, в общем-то, был ни к селу, ни к городу). Достаточно ли, чтобы быть человеком, иметь две руки, две ноги, голову, паспорт, квартиру, работу?.. Как знать, кто может прятаться внутри у людей, опрятных и вежливых с виду? Таракан? Шакал? Крыса? И что, если эта внутренняя сущность вдруг прорвётся наружу? Меня эта идея тогда немало впечатлила и напугала. Учительница тоже впечатлилась написанным мной и даже зачитала вслух перед классом. Понятное дело, никто не слушал.

Перечитав его теперь, я обнаружил ранее незамеченное. Да, Грегор жил, как насекомое. Да, он действительно стал тем, кем являлся на самом деле. Но само превращение не было главной темой и идеей! Это просто приём, доводящий реальность до абсурда. Он просто превратился в насекомое — и всё. Непонятно, почему. Факт, бесспорно, удивительный — но и Грегор, и его семья очень быстро начинают принимать его, как должное. Во всём остальном произведение отнюдь не сюрреалистично и не бредово — вполне обычная проза, современная Кафке. И то, что символизирует превращение — куда страшнее самого превращения. Недееспособность. Вот о чём хотел рассказать автор. Пугает не то, что Грегору пришлось привыкать жить в новом теле, а то, как быстро он стал ненужным своей семье. Вчерашний кормилец семьи превратился в живую рухлядь, от которой не избавишься. Любили ли Грегора родители и сестра? Почему они не попытались наладить контакт с этим странным существом, а просто предпочли запереть его в комнате? Почему его смерть вызвала только облегчение? Мысли Грегора тоже очень горько читать: ведь он до последнего надеялся, что однажды так же внезапно превратится обратно, вернется к работе (на которой о нем уже тоже забыли), устроит сестру в консерваторию... Необратимость случившегося создает еще более тяжелое ощущение.

Для чего мы нужны другим людям? Заменимы ли для них? Человека или функцию в тебе ценят? Как переменится отношение к тебе, если функция прекратится? Страшно всё это.

Франц Кафка — один из самых непонятых писателей XIX – XX веков. К сожалению, понять всю глубину его наследия удаётся далеко не каждому, так как читательские оценки произведений этого автора зачастую сводятся к тривиальным критическим моделям и стандартам. В работах писателя ищут знакомое, понятное и привычное. Чаще всего в творчестве Кафки выделяют мотивы политики, религии и символизма. Это поверхностный взгляд, уничижающий действительно выдающееся наследие автора.

Кафка не был бы собой, если бы ограничился критикой политических реформ, социальной роли человека и тирании. Чтобы действительно понять посыл его произведений, необходимо смотреть на мир через призму, схожую с восприятием автора. Его герои сталкиваются с чужеродной всепроникающей энергетикой: нечто могущественное довлеет над ними, навязывая свои правила, требуя подчинения, вводя в тяжёлое угнетённое состояние и погружающее в вязкую беспросветную безвыходность.

Это не политика, это не религия, это не социум. Писатель всегда чувствовал себя чужим, неуместным, лишнем в этом мире, будто попал сюда по ошибке, а потому не мыслил общепризнанными категориями. Абсурдно видеть в нём философа, социолога, психолога или политолога. Кафка оперировал иными понятиями, и представленное в его произведениях зло, мучащее протагонистов — это не просто законы или бюрократия, а глобальная общечеловеческая безымянная структура взаимоотношений, существующая не официально, но очевидная для абстрагированного от социума индивида.

Именно таким пленником чужой грубой и абсурдной системы ощущал себя Кафка. Он поражался заведённым в мире людей порядкам, и это недоумение разделяет большинство его героев, пытающихся в рамках собственного понимания как-то структурировать и исследовать окружающую их реальность, что не получается никогда — протагонисты Кафки не могут влиться в поток массы, так как существуют на иной частоте вибраций.

Именно в виду изложенных причин герои автора не имеют имён, ведь имя — ярлык, характеризующий причастность того или иного объекта к элементам общей системы, но Кафка и его герои, даже находясь внутри чужеродной структуры, сохраняли отрешённость — некий порог, переступать за который, писатель не стал ни в своей жизни, ни в её отражении в творчестве.

Экскурсы в абсурдность окружающего мира у него подобны снам, да собственно всё наследие Кафки напоминает дневники сновидений — работы, не характерные для литературных стандартов, словно изъятые из иной реальности, в которой единственным средством познания, защиты и реакции остаётся холодная логика. И оттого ясна предсмертная воля автора — сжечь всё написанное, дабы не оставить от себя ничего в этом враждебно настроенном окружении.

Кафке удалось остаться уникальным во всём, и его произведения настолько соответствуют этим правилам, что им затруднительно дать литературную характеристику. Они абсурдны, как абсурдны сны, как абсурден мир. Настрой их всегда минорный — ибо один, противостоящий слепой толпе, заведомо сокрушается её волей, а потому нет смысла бороться: лишь покорно принять глупую, ничем не заслуженную участь, будто бы агрессивное окружение имеет право вмешиваться в существование индивида. И вместе с тем, самое ценное — свои убеждения — жертва не меняет никогда. И хотя мы говорим о «жертве», Кафка, нагнетая атмосферу, никогда не даёт оценок, не делает из происходящего трагедию. Его сухая подача походит на отчёт, что одновременно можно трактовать как некую дань бюрократическим условностям этого мира, а с другой стороны позволяет увидеть в ней безразличие.

Но почему Кафка безразличен к своей судьбе и судьбе своих персонажей? Возможно, он просто не верит в альтернативный исход описываемых событий, а потому, предопределённость вытесняет какое-либо желание к оценочному мировосприятию, а может, что вероятней, автор не верит, что участь героев действительно кого-то беспокоит в этой непонятной до мозга костей бюрократической реальности. Он пишет посыл на её обезличенном языке — единственном универсальном средстве передачи информации, мостом между двумя Вселенными, понимая, что его собственный эмоциональный спектр останется неясным рядовому читателю.

Но, вместе с тем, произведения Кафки эмоциональны — они пробуждают чувства, погружая читателя в авторское видение мира.

Говоря о форме, нужно отметить, что присущие литературе стандарты игнорируются Кафкой, ведь он оставляет на бумаге не сюжет или идею, а эмоции и впечатления, потому истории его могут не иметь начала, конца, сюжета, героев, последовательности или смысла — они обрывочны и содержат лишь то, что автор считает нужным сказать.

Для каждой работы автора присущ уникальный почерк — писатель узнаваем и не похож ни на кого из предшественников. Его произведения являются качественно и идейно новыми, настоящей вехой и эволюцией в литературе, что позволяет охарактеризовать Кафку как гения.

«Превращение» — наиболее известный рассказ Кафки. Его справедливо называют одной из лучших работ автора. Завязка строится на фантастическом допущении: юноша по имени Грегор Замза с утра обнаружил, что превратился в гигантское насекомое. Это становится причиной его стыда и проблем с окружающими. Здесь, как и во всём творчестве писателя ощущается не только враждебность мира, по отношению к главному герою. И хотя можно увидеть в образе жука и символические, и мировоззренческие, и автобиографические нотки, ценно «Превращение» прежде всего именно своей «литературностью», столь не присущей основному творческому массиву Кафки. Этот рассказ последователен от завязки до финала, в нём есть мотивы, драма, характеры и полноценная история, идущая по присущей для автора чётко выстроенной логической линии. В этом преимущество «Превращения» — с него можно начинать знакомство со странным сюрреалистическим миром автора.

Весьма грустная история, из которой следует много чего не очень приятного для осознания.

Быть жуком среди людей очень тяжело. Каждому виду живых существ требуется своя среда обитания. И каждой форме соответствует свой размер. Если размер не тот, со средой определиться очень сложно: из старой незаметно не исчезнешь, а у новой масштаб не тот.

У работников торговли на редкость здоровая психика. Свое жуткое превращение герой воспринимает как нечто обыденное. поначалу он даже не слишком взволнован. Точнее, волнение его относится не к собственному виду, а к возможным затруднениям на службе и, соответственно, угрозе достатку семьи. Если бы жук мог быть коммивояжером, герой спокойно принял бы свое превращение.

Значение речи в жизни разумных существ явно недооценивается. Разумное, но бессловесное существо, по внешним параметрам не похожее на человека, воспринимается окружающими как лишенное разума чудовище. Имей герой возможность объясниться со своими родными, история развивалась бы совсем иначе.

Как бы ни был любим человек, если он теряет человеческий облик, то очень скоро становится чужим и обременительным для близких. Пока есть надежда на восстановление утраченного, родные заботятся о несчастном превращенце. Когда надежда потеряна и ясно, что это навсегда, он становится обузой, и рано или поздно это будет сформулировано, пусть даже мысленно. Смерть превращенца воспринимается как освобождение, причем еще при его жизни в головах близких некогда людей прочно сидит мысль: лучше бы он умер, чем такое. Это не только к жукам относится, как все мы понимаем.

Жить рядом с тем, что уже не является человеком, действительно тяжко. Семью нельзя винить за постепенное охлаждение к некогда любимому сыну и брату. Они уже не видят любимого человека в том существе, в которое он превратился. Сына и брата семья уже потеряла, а странное существо, некогда бывшее им, лишь напоминает об этой потере и делает жизнь почти невыносимой.

Превращение героя поистине ужасно, поскольку внутри он остался тем, кем был: до последней минуты жизни он любил свою семью и переживал за нее. Животное полностью не вытеснило человеческое. При этом шансов преодолеть барьер формы и безмолвия у героя не было. Наверное, это самый страшный вариант утраты человеческой полноценности.

Герои в своей благополучной Германии слабые очень. Подумаешь, швеей и продавщицей поработать пришлось. Где здесь непосильный труд? Мы в России трудимся всю сознательную жизнь и не ноем. И за превращенцами своими ухаживаем, если судьба так сложилась, что близкий человек им стал. И не ноем. И непосильной ношей это не считаем. Отсюда можно вывести еще один смысл заглавия: благополучная жизнь превращает человека в слабое существо, не способное противостоять ударам судьбы. Не всегда, конечно, но часто.

Семья героя пребывала в покое и праздности благодаря трудолюбию и заботливости героя, и в результате расслабились люди, некий стержень утратили. А слабые люди легко переживают и следующую стадию превращения, становясь опасными в своем нежелании брать на себя ответственность.

В повести показано превращение не только и не столько главного героя, сколько его близких под влиянием соседства с жуком. Пожалуй, из превращений семейства следует самый грустный и неприятный из всех выводов: любящая семья ни от чего не гарантирует и не защищает, любовь человеческая слишком сильно завязана на форму и функциональность своего предмета. С утратой того и другого она довольно быстро превращается в усталость, неприязнь, отторжение. И это та ситуация, о которой сказано: «Не суди...».

Не могу сказать, что эта повесть мне понравилась. Через нелепый в своей невозможности сюжет она показывает стороны жизни, о которых не очень хочется думать, потому что изменить в этом ничего нельзя, и предотвратить нельзя, и даже подготовится. Каждый человек в любой момент жизни может неожиданно стать для своих близких жуком. А дальше как повезет, насколько хватит стойкости характера и терпения.

Вы гуляете по Праге, и отовсюду на вас смотрит прекрасное лицо Кафки: плакаты с его фотографией развешиваются по всему городу. Трагедия этого человека заключалась в том, что он родился не в своей среде, не в той семье, которая приняла бы его, не похожего на дельца или лавочника. Тонкие черты его лица выдают душу хрупкую, нервную, ностальгирующую по иной реальности. Но он был гадким утенком среди кур и гусей, и боль по поводу неприятия его семьей вылилась в повесть «Превращение». Это рассказ человека с тяжелым комплексом неполноценности, голодающего без понимания и любви. Герой повести ощущает себя безобразным насекомым, которому стыдно на глаза людям попадаться. Мы не поймем его эмоции, если он не сумеет найти художественный прием, вызывающий в нашей душе нужные переживания. Поэтому он и рисует насекомое, и мы чувствуем ту же брезгливость, какую, как он думал, испытывали по отношению к нему родные. Это противоположность античному культу идеального тела. Это антипод ницшеанского воспевания здоровья и силы. Это обратная сторона атлетов Мухиной или Рифеншталь. Это тоска души, заключенной в бренном теле.

Каждый раз, когда берусь за Кафку, меня одолевает дикая тоска. Право, не знаю, заслуга это или недостаток. Кто-нибудь наверняка вскрикнет: «Да что ты мелешь! Ведь это главная черта его творчества. Ведь он болел! Ведь он страдал! Ведь он еврей, в конце-концов! Прости меня, господи..»

Ну скучно, ну и ладно. Благо, в 20 веке полно скучных писателей. Не в этом дело. Я еще один странный симптом обнаружил. Раздражение. Да, меня бесят все эти страдания, которые автор, словно помои, выливает на беззащитного читателя. Ей богу, я начинаю чесаться! Дикий зуд распространяется по всему моему телу.

А этот рефлексирующий интеллектуал все ноет и ноет про одно и то же. О том, какие люди свиньи и как ему одиноко и тошно среди них. Самое главное, что и убеждать давно никого не надо. Все со всем согласны. Вот только привлекательней его нытье не становится.

Я, конечно, допускаю, что в начале века весь этот «абсурд» еще мог кого-нибудь шокировать. Но как может это впечатлять кого-то сейчас? Неужели нужно вечно падать в ноги мертвым классикам, просто потому, что они давно умерли? До каких пор делать скидку романам, рассказам, не важно, ссылаясь на дату написания?

Все это пахнет тухлым раболепием и конформизмом. Некоторые даже оценки ставить стесняются. Мол, кто я такой перед этим Маэстро.

Касаемо сюжета. Этот сюрреалистический бред про жука — всего лишь декорация. Мертвая, картонная. О том, в какое щекотливое положение попал главный герой, быстренько забываешь. Ведь коварный Кафка это использует это всего лишь в качестве приманки, коими он регулярно пользовался в своих корыстных целях. В каких? Ну как же.. Рассказать вам, читатели, о том, как все обрыдло и опостылело.

*понурив голову, давлю зевок*

Метаморфозы происходят в семье главного героя однажды чудным утром. Любящий и заботливый сын, единственный кормилец в семье занемогает и болезнь его охватившая, вся такая странная, науке не известная. В отечественном фильме «Превращение» с Мироновым, не случайно никто даже не пытается изобразить чудище окаянное, кстати вслед за самим Кафкой (который тоже был крайне против иллюстраций жука к книге). В фильме главный герой не видоизменяется, меняется его поведение, а как результат и отношение семьи к нему.

- Заболел? Искренне удивляются паразиты и жуки, т.е. семья главного героя. — Не имеешь права! Как же так, ты нас сделал такими беспомощными, ты, забыв о себе, нас взращивал, а тут вспомнить вдруг решил, что тоже человек или не человек… нет, после всего этого ты жук смердящий, вот ты кто.

Так получилось, что главному герою пришлось завоевывать любовь и признание семьи ценой трудоголизма и самоотречения. Иногда нас всех да посещает мысль (на работе, дома…), а вот что если я заболею или даже умру, вот они тогда поймут, вот тогда заплачут, вот тогда осознают, кого потеряли и какой я замечательный. Но самое ужасное, что зачастую, от «севших на шею», а вернее добровольно туда посаженных владельцем шеи, ничего кроме злости от того факта, что с нее надо слезать и идти своими ножками — не увидишь. Благодарность!? За что, за то, что ты немаясебязабывшаяпереставшаяуважатьслуганемощнихгоспод!? Нет.

Как только физическое отсутствие Грегора снимает порчу с семьи и чары его заботы рассеиваются, вуаля, перед нами опять обычная, здоровая полноценная семья — мать, отец, дочь.

Любите и уважайте себя!

Честно скажу, не разделил общего восхищения (в большинстве своём) этим произведением. В центре судьба одного человека, который попал в очень странное положение — ни с того ни с сего превратился в жука. Далее автор демонстрирует, как меняется отношение окружающих его родных после сего казуса. Внешнее уродство, а точнее полная потеря человеческого обличья в плоть до потери средств взаимного понимания (человеческой речи) — ставят его на одну полку с домашним питомцем, который, лишь в силу прошлых заслуг, остаётся под крышей родного дома и удостаивается маломальской заботы и внимания. Время идёт и от этого жука-человека всё больше остаётся только жук (в понимании его родственников). А т.к. жук — это всего лишь бесполезное (да к тому же ещё неприятное и даже отвратительное) насекомое, то и отношение к нему становится всё более холодным и негативным. И да, в самом деле, если бы герой превратился в довольно таки милого пушистого зверька с большими глазками и хвостиком-бумбончиком, то несмотря на то, что он по-прежнему был бы бесполезным для общества и абсолютно не понимаем окружающими — его бы могли терпеть домочадцы и мериться с такой трагедией — хотя бы, потому что это создание было бы мило и так трогательно до такой степени, что каждый его увидевший человек хотел бы докоснуться до такого чуда природы и пощекотать его за ушком.

Но и тут автор умудряется нарисовать такую картину семьи, где невольно приходишь к выводу, что если бы даже это был не жук, а другое гораздо более приятное на вид существо, то всё равно его бы ждала именно такая ужасная участь. Ведь герой романа поставил себя единственным кормильцем и защитником своей семьи от всех невзгод (как внешних так и внутренних). И весь этот уютный мирок будет иметь светлое будущее только если он будет трудиться не покладая рук, движимый любовью и уважением к своей семье — таков основной лейтмотив его внутреннего состояния в этом мире.

Да, всё это вызывает уважение к главному герою, которого, однако, не обходит стороной злой рок. Несправедливость жизни? да — такое было во все времена. Но...главное, что хочет показать автор — это «глухоту» окружающих к тому, что находится «внутри» человека, не способность понять и принять человека через более тонкие средства общения, чем просто речь и жесты...а главное не желание этого понимания, вызванное отвращением и страхом перед необъяснимым и уродливым. Родители и сестра не смогли его принять в таком виде и ДАЖЕ НЕ СМОГЛИ ПРЕДПОЛОЖИТЬ, ЧТО ОН ПО-ПРЕЖНЕМУ МЫСЛИТ, КАК ЧЕЛОВЕК (т.е. и есть человек — всё тот же прежний их сын) И ЗНАЧИТ ЧУВСТВУЕТ НЕ ТОЛЬКО ФИЗИЧЕСКУЮ БОЛЬ (как любое живое существо) НО И БОЛЬ МОРАЛЬНО-ПСИХОЛОГИЧЕСКУЮ, которая может быть не менее мучительной.

Почему данное произведение не вызвало восторг? ответ для меня таков: автор играет с чувствами людей, но делает это так естественно и спокойно, что это идёт в ущерб художественности произведения, которая требует от творца большего накала и противоречивости. Кафка просто показывает картину, где пострадавший принимает свою участь с достоинством, а окружающие поступают именно так, как поступило бы 95% людей ставших на их место. Мы тихо восхищаемся главным героем и скромно осуждаем его близких — но такова реальная действительность, что зачастую нам не дано понять человеческую душу, будь тому виной нехватка времени или нехватка терпения и самообладания. Человек несовершенен, как бы не печально это выглядело. И сейчас это по-прежнему актуально.

Как известно, все гениальное просто — так же прост рассказ Франца Кафки «Превращение». Линейный сюжет с минимумом событий, нейтральный стиль повествования — автор будто отрешается от этой истории, оставляет все трактовки на волю читателя. И это резкий контраст с фабулой — происходящее в рассказе не может не вызвать эмоций и чувств, не может оставить равнодушным. В мировой литературе не так много произведений, в которых психология персонажей раскрыта так глубоко — будто ты сам знал героев, будто сам присутствовал при всем.

Однажды герой — Грегор — становится безобразным жуком. После этого превращения и у него, и у его семьи встает вопрос: как жить дальше? Что делать с этим? И ответ расставляет всех по местам. Нет, Грегор не чудовище — он остается человеком даже в теле жука; но настоящее превращение происходит с семьей Грегора — они становятся безобразными насекомыми под масками людей. Пока Грегор жил и приносил в дом деньги — он был нужен; но он сразу оказался чужим своей семье, когда превратился в насекомое. И такое потребительское отношение к родным пугает — думаю, многие могут задуматься, так ли уж их ценят близкие. Так ли уж от них не отрекутся, не покинут в час невзгод? Рассказ дает возможность задуматься над сутью любви родных, над одиночеством человека — даже в кругу семьи.

Что отличает человека, не приносящего пользу, от сломанной вещи? К сожалению, часто даже для самых близких нет разницы. Но внутри Грегор не ломается — он любит свою семью, покинутый всеми, он пытается дать им спокойную жизнь. Но разве кто-то способен это оценить? И герой одинок — он одинок среди самых близких и родных людей; но даже в одиночестве он находить силы жить. А дальше... дальше происходит еще одно превращение — внешнее. Без Грегора семья вновь становится самой обычной и нормальной, казалось бы — но было ли превращение внутри, или они остались все теми же равнодушными существами, не ценящими родных? Кафка оставляет этот вопрос открытым, и пусть каждый решает для себя.

Неплохая метафора в виде таракана — опостылевшего и назойливого насекомого в доме семейства.

Казалось бы, Грегор делал всё ради семьи, работал, приносил деньги, но в момент, когда тот превращается в таракана, семья быстро забывает про него, а в конце и вовсе отказывается, полностью пренебрегая им, строя дальнейшие планы семьи уже без участия Грегора. Грустно и несправедливо. Жаль героя.

Начало подкупило динамикой, хлопанье дверей фишка автора. Описание передвижений жука правдоподобно. Но потом! Если хозяин коммивояджеров его видел и сбежал, никто ничего не узнал? Семья замкнулась, странно, что родители доверили кормить и убирать сестре. Жук жуком, но расстройство личности это не шутки. А яблоко? Самой болезненной фантазией стало застрявшее в теле жука яблоко. Это может и скрытая метафора, типа «яблока раздора», но сюрреалистичная.

Повесть захватывает. Пока не узнал концовку, рассчитывал на абсурдную концовку, а оказалась житейская. Хотелось же циклов, превращений дальше. Новых форм, разве не так?

В юности «Превращение» показалось мне полнейшей фантасмагорией. Теперь же эта история воспринимается, как рассказ о человеке, ставшем обузой для своей семьи. Родители и сестра вроде бы любят его (а любят ли на самом деле?), но им даже видеть его неприятно. Они, не признаваясь в этом друг другу, втайне надеются от него избавиться и радуются, когда это происходит. История страшная своей типичностью в том смысле, что родственники зачастую именно так и поступают. А еще это история об одиночестве, но об этом, по-моему, вообще все произведения Кафки.

Однажды что-нибудь случится и ты станешь балластом, вещью, зря занимающей место; никто и не заметит твоей смерти, только будут удивляться, как это они раньше настолько были связаны с тобой. В принципе, имеют полное право.

»- Оставьте меня, я буду только обузой...

- Да Б-г с тобой, никто и не собирается тебя тащить.»

Прочитал у Кафки я немного. Но «Превращение» пока считаю лучшим. На данное произведение, да и на самого Кафку натолкнулся благодаря Фантлабу. Заинтересовался жанром «сюрреализм». Довольно-таки оригинально. Во время прочтение весь этот случай, произошедший с Грегором, у меня получилось приблизить к реализму. А что, если таким образом Кафка попытался донести до читателя никчёмность смертельно больного человека. Ведь, всё похоже. Здоровый человек нужен, пока здоров, пока приносит деньги, пользу, что Замза и делал для своих родителей в бытность свою человеком. Как только он заболевает (превращается в насекомое), он становится бременем, и хотя вслух это не произносится, но всё же понятно. Возможно, у меня мрачные ассоциации. Ведь это сюрреализм, а в сюрреализме не должно быть логики, но я нашёл в себе наглость наделить это творение здравым смыслом.

Кафка писал: «Картина моего существования изобразит засыпанный снегом бесполезный кол, который одиноко забит наискось в землю и темной зимней ночью торчит в чистом поле на краю безбрежной равнины». Такое отношение к себе было вызвано многими причинами: отчуждение от своей страны, своего окружения, своей семьи, жизнь в пражском гетто. Выход Кафке виделся в его собственном исчезновении или превращении. У него было множество вариаций на данную тему, хотя все сводилось к тому, чтобы сделаться маленьким, ничтожным, никого не отвлекающим существом, или предметом интерьера. Кафка стыдился своего собственного тела с ранних лет, видимо, этот комплекс и послужил стимулом к написанию рассказа. Само превращение в таракана для Грегора не представляется каким-то чудом, оно просто произошло и ничего с этим поделать нельзя, надо приспосабливаться к такому существованию. И самое существенное в этом сюжете — это те неудобства, которые Грегор обрушивает на головы родным своим существованием. Эти чувства испытывал и сам Кафка по отношению к своей семье. Кстати, квартира Грегора Замзы схожа с квартирой самого Кафки.

Говоря о художественном значении данного произведения: Владимир Набоков поставил его на второе место среди наиболее значимых произведений европейской литературы ХХ века (после «Улисса» Дж. Джойса).