Ксения Букша «Жизнь господина Хашим Мансурова»

Метафизика пустоты

«Алю был захвачен этим миром и хотел отплатить ему взаимностью». «...Ходили люди с такими лицами, будто они напились пасты из шариковой ручки и заели ее хлопковым пухом». Порой Букша переходит на бормотание, превращающееся в стихи. «Но в том краю, где степи встают стеной выше любых строений, где бездонные карманы и связи прочнее стальных тросов, где ветер всех пригибает, — там каждый шаг имеет вес, и каждый взгляд».

Кстати, роман она сочинила, когда ей двадцать лет ещё не исполнилось.

Кроме красивых словесных завитушек, там есть сюжет, а аннотация определяет книгу как «эпический триллер». Но по этой части приходится столкнуться с обманом. Сюжет не оправдывает обещаний, а от триллера присутствует лишь момент ожидания, заканчивающийся как раз к середине. Сюжет начинает шарахаться из стороны в сторону и разливается в итоге широкой дельтой, уходя в пересыхающие ручейки.

На деле это вовсе не триллер и не эпос. Это эзотерический роман в обертке магического реализма, Майринк под видом Павича. Вместо каббалистики — виртуальная экономика. Пришедший в Москву азиатский мессия выбирает учителем пухлого, причмокивающего премьера из телевизора. Только тот конструирует экономику возможностей, а Алю пытается надуть мир любовью. За основу у обоих — иллюзия, пустота.

Президент тянет паузу, длинную прореху во времени, и сыплются туда города, минуты, идеи и люди.

Букша выстраивает космологию порождающего вакуума. Мир зияет, состоит из пустот, границы между которыми создают видимость многообразия форм. Добро и зло — все одна пустота.

Неясно, насколько сознает молодой автор, что же вышло из-под ее пера. Порой кажется, что она зарапортовалась, что просто забалтывает нас, отвлекая от сути по врожденной женской привычке. Но метафизика, в которую ей удалось заглянуть — это, в общем, традиционная христианская метафизика. Тварному миру положен предел, и Букша путано, темно, многословно рассказала об этом. Мир конечен — в этом залог нашего оптимизма.