Максим Кабир «Чёрная Церковь»

Ужасы, как таковые, не встретились. Присутствует мистическая составляющая, но она (как зачастую у многих русскоязычных произведений) настолько «размазана» и растянута, а не раскрыта внутри обрамляющих её историй (и несколько вообще параллельных мистике) из реальности, что становится достаточно грустно.

Например, только к середине рассказа всплывает:

«По краю прошёл слух, будто на болотах за Пешницой поселился страшный как черт мужик, и будто строит он там дом.

- Не дом он строит, а дворец! — говорили сельские жители. — Уже три этажа возвёл, самостоятельно!

- Из чего ему строить? — не верили скептики. — Не иначе в Вологде гвоздей закупил?

- Без гвоздей строит! — клялись первые. — Из коряг, из окаменевших деревьев да грязи. А по ночам ему строить караконджалы помогают.

Караконджалами в народе называли спутников Лиха Одноглазого, рогатых безобразных тварей.

- Вот что! — вступал в разговор взрослых веснушчатый мальчуган. — Я на болотах ягоду собирал, собственными глазами стройку видел. Нет там никаких караконджал. А Сворж есть. Косматый, злой. И то, что он строит, верно, только это не дом, а церковь. Чёрная она, что стены, что крыша. По бокам её балки подпирают – брёвна сосновые. Вся она неровная, неправильная, жуть берёт. С купола ил стекает, а на маковке заместо креста перекрученная коряга. Я, как увидел, сразу оттудова дёру дал!

И вновь пошли слухи от Пешницы до Южанска, про Церковь Болотную Чёрную, хоть её саму мало кто видел. Не потому, что пряталась она, а из-за страха людского разумного на грешное дело смотреть. Но были смельчаки, и подтверждали они: Церковь существует.

- Ну и что! — отмахивались упрямые скептики. — Согрешил человек, теперь вот грехи замаливает, храм для лесных зверюшек строит.

- Не для зверюшек, а для хмырей болотных. И сам он уже на человека не похож: лает, на четвериках скачет да, знай, бока своего уродства глиной смазывает.

Но какой бы невидалью ни была болотная стройка, глаза она не тёрла, ибо оставалась скрытой в таёжной чаще. И Архитектор (как прозвали каторжника) к людям не захаживал. Шли годы, Церковь превратилась в местную страшилку, обросла вымышленными подробностями, вроде икон с рогатыми мордами и трона внутри (для самого Лиха). В 18-ом году людям было не до фольклора. Гражданская война докатилась и до самой тайги. Интервенты захватили Архангельск. Потом, в 20-ом, пришли большевики, и неожиданно даже для местных жителей один архангельский комиссар вспомнил про Болотную Церковь.

Борис опускает глаза вниз газетной страницы на фамилию автора статьи.

- Почему бы вам не расспросить этого Павлухина В.А?..»

А далее вновь -словеса...

И, ладно бы — по делу, а то, как любит приговаривать — вопрошать в своих видео-рецензиях Красный Циник: «Где логика?»

С чего бы атеистам — красным («комиссарам»- это уже терминология самого автора) разгневаться на «богомерзость»?

Они, что на миг вновь вернулись в лоно какой-то христианской конфессии? Чтоб потом также внезапно покинуть его...

«Комиссары как увидели плод многолетних трудов мастера-отшельника, так и побагровели от ярости. Всякое желание агитировать пропало. Одно желание осталось: стереть с лица земли богомерзкое сооружение да поскорее. Они-то все умерли вскоре, красноармейцы эти, но мальчик-проводник прожил долго и говорил, что старшой их плевался и кричал, мол, уничтожить немедленно. Порешили они вернуться с пулемётами и издалека Церковь расстрелять.

- А чего ж не сжечь или взорвать?

- Того, что к самой Церкви они дороги не нашли. Будто из самой топи она росла, так что только издалека смотреть и можно. Они притащили доски, сколотили помост на берегу. Уже приготовились стрелять, как вдруг из лесу выбежало что-то похожее на большого пса. Ну, это им так показалось, на самом деле, то был старик, только уж больно неухоженный, заросший и чёрный. И передвигался он, как пёс. Рассказывают, зыркнул дикарь на советскую власть глазищами горящими — и шасть в Церковь. Лишь внутрь зашёл, как постройка покачнулась, заскрипела чёрными брёвнами и вмиг исчезла. Утонула в болоте, только рябь над кривым крестом пошла. Не в кого стрелять красноармейцам, пошли они домой. «

Хошь болотные колокола услышать, пострел?

А за Мокровой поднимается пламенем лес, и где-то в его недрах, в ядовитом болотном тумане, стоит Черная церковь.

Тайга жадно пожирает брошенный кусок цивилизации. Сегодня в рыбацкой деревне живут три человека: Арина с мужем Борисом, да старичок Кузьмич, их единственный сосед. С двухтысячных сюда зачастили так называемые сталкеры, ища Черную церковь. Щелкайте фотоаппаратами, пока можете, бледные городские дети. В этот раз их трое пришло: два мальчика и девочка, красивая, как актриса из забытого кино. В девяносто шестом в газете «НЛО» была опубликована забытая история о Черной (или, по-другому, Болотной) церкви, и именно оттуда о ней узнали гости Бориса.

— Это тоже часть легенды. Как церковь в болоте утонула, так из топи по ночам колокольный звон раздается. Мол, за старания бесы подарили Своржу колокол, кто его услышит, тот разума лишится. Старики запрещали в тайгу ходить, чтобы ненароком на проклятое место не напороться. Но это, как ты понимаешь, тоже выдумки.

Стоит в Архангельской области Черная церковь. И кто увидит ее или услышит бой колокола, может прощаться с жизнью. А может и нет никакой церкви черной? Может все это придумки газеты «НЛО»?

Кабир от рассказа к рассказу матереет,оттачивает слог. Отличный рассказ — 9 баллов.