Ласкающий лезвие
Мало кто её видел. Но, говорили, что это был изумительный экземпляр. Лучший в колонии. Совершенное тело, созданное лишь для того, чтобы сводить с ума. Других функций, до прилета «Эвакуатора», у пунит не было. Не зря же к их воплощению привлекали лучших инженеров красоты. И парни вкладывали в свое дело всю душу. Они производили шедевры, которые сложно описать.
Лаборатория находилась на Тримсфересе – втором по величине спутнике Луны. Этот искусственный шар представлял собой, что-то вроде научной базы человечества. Сотни исследовательских центров, которыми был напичкан Тримсферес, располагались не только на поверхности спутника, но и в его глубоких недрах. Именно там, куда не проникает солнечный свет и появилась на свет Ауа — воплощение абсолютного совершенства…
— Ну, где это пугало? Седьмой блок должен быть установлен до обеда! Вечером привезут гравищиты. И монтировать их придется допоздна! – Дин, получивший привилегии человека шесть месяцев назад, уже приобрел гонор. – Длинный! Брось кран и найди его! Без расчетов у нас ничего не выйдет!
Из пыльной кабины сначала послышалось ворчание, а затем появился высокий парень с худым, удлиненным лицом. Его засаленные волосы торчали в разные стороны, словно пучки травы на болотной кочке. Длинный поковылял затекшими ногами к стоявшему неподалеку байку, продолжая бубнить что-то, едва шевеля губами…
Урти он нашел, где обычно, возле большого, похожего на спящего буйвола, камня. Тот, обхватив голову руками, сидел, прислонившись к валуну, и плакал.
— Эй ты! Урод! Хватит ныть! Дин тебя ищет! Бери свой калькулятор и поедем скорей! Я не собираюсь проводить без сна еще одну ночь!
Красные, полные слез глаза, с отчаяньем посмотрели на Длинного. Урти всхлипнул, напоминающим небольшой хобот, носом и попытался встать. Его короткие корявые ноги еле подняли шарообразное тело и сделали первый шаг.
— Давай, живее! Бледная поганка! Шевели своими отростками! – Длинный презрительно поморщился. – Чем от тебя несет?
— Уже иду, уже, — промямлил Урти кривой и покрытой наростами щелью, служившей ему ртом.
Длинный долго смотрел на беспомощные попытки расчетчика взобраться на пассажирское сиденье байка, затем, не выдержав, встал и подсадил несуразное существо. Вытерев об штаны руки, и брезгливо поморщившись, крановщик сел за руль.
Они неслись по дороге, поднимая клубы пыли. Урти чихал и отфыркивался за высокой спиной Длинного. Мимо пролетали прямоугольники фундаментов, сверкали металлические стены складов, мелькали одинокие стволы указателей.
Не прошло и часу, как байк, разметав очередную дюну, остановился у барака.
— Вы где прохлаждались? Аденин вам в цепочку! Работа стоит! – нетерпеливо вскрикнул коренастый Щиколодка – водитель пескочерпалки.
Восседавший, на ящике из под заклепок, Дин грозно насупил густые брови.
— Урти, чучело песочное! Опять мечтал у своего булыжника? Ты вот мне скажи, а нельзя ли заниматься этим прямо тут? Не отрываясь от производства.
Урти сжался в комок и ничего не ответил.
— Ладно, за работу! – Дин протянул расчетчику мегафон и важно крякнул.
Урти сноровисто расположил вычислительные машины на каменном блоке и, не мешкая, принялся за расчеты.
— Балку №34 вдоль силового поля! Координаты 45 на 87! – кричал в рупор Урти.
Обшарпанный, с многочисленными металлическими заплатами погрузчик, заработал, похожими на клешни, манипуляторами.
Находящийся всегда в отличном настроении, Лыба задвигал рычагами.
— Так? Туда? Верно? – тараторил он. – Аккуратненько, не задеваем направляющие. Так?
— Еще немного правее! Вот! Вот! – расчетчик махал худенькими ручонками и напряженно сверял координаты.
Урти любил работу. Она помогала отвлечься от унылых мыслей. Осознание того, что создается нечто величественное, придавало смысл существованию, добавляло сил.
— Блок М поднимаем на второй уровень! – кричал расчетчик Длинному.
Крановщик кивал сверху лохматой головой и, высунув от усердия язык, осторожно поворачивал стрелу.
— Котлован глубже роем! Полметра не хватает! – Урти показывал, пухленькой шестипалой ладошкой, как должен идти ковш.
Пескочерпалка, глухо тарахча, врывалась в сыпучий грунт.
— Ну, куда еще глубже? Гуанин тебе в спираль! Хочешь до ядра докопаться? Мне то, что, я копну! – приговаривал Щиколодка, зачерпывая очередную порцию песка.
Дин с удовлетворением взирал на кипящую работу и старательно заносил в журнал отчеты о проделанных этапах. Мысли о долгожданном Поощрении вызывали у него сладкие чувства.
Уже начинало темнеть, когда был установлен последний блок. Наскоро умывшись и стряхнув с комбинезонов надоедливую пыль, бригада примостилась на длинной бетонной балке. Дин, прежде чем сесть, постелил кусок полиэтилена. В его новом статусе был необходим соответствующий культурный уровень.
— О, а вот и тягачи! Тимин им в программу! – вскрикнул Щиколодка, вглядываясь в сереющий горизонт.
Автоматические машины, сверкая габаритными огнями, медленно, но упорно, приближались к стройке. Гравищиты возвышались в кузовах, словно гигантские фолианты с переливающейся всеми цветами радуги обложкой.
— Ну, Длинный! Последние действия! – Дин коротко кивнул в сторону крана.
Тягачи дружно замерли у свежевозведенного каркаса. Длинный, глубоко вздохнув, поднялся и направился к своему агрегату.
Пока он разворачивал стрелу, Лыба похлопывал по черным бокам тягачей.
— Вот, техника, а! Сама ездит! Вот бы и погрузчики такие придумали!
— Проехать по наводке со спутника, сложность невеликая. А при возведении сооружений, уже соображать надо! – важно ответил Дин, почесывая плечи.
— А для этого создано вот это пугало! – Щиколодка беззлобно потыкал куском арматуры в Урти.
— Вообще-то, только человек может быть расчетчиком. И то, не всякий, а тот который окончил специальное учебное заведение на Земле. А Урти – это ошибка генжеров. Он должен был быть уборщиком. У меня в инструкции написано. Уборщик – одна штука на бригадное звено.
Урти горько улыбнулся своей ошибочности и, взяв мегафон, отправился руководить установкой гравищитов.
С заключительным монтажом провозились до ночи. На подгонку каждого шва уходило не меньше часа. И хотя, Урти выщитывал нужные координаты довольно быстро, объяснить, как правильно установить туда гравищиты, было не просто.
Дин уже подремывал, подложив под голову моток синтепона, когда все, наконец, было закончено.
Изможденная бригада оглядывала дело своих рук. Величественное здание, для проживания будущих переселенцев, было возведено. Даже вечно недовольный Щиколодка стоял с открытым ртом, пораженный проделанной работой и любовался взметнувшимися ввысь сводами.
— Эх, жаль не мы внутреннюю отделку будем производить! – с грустью промолвил Лыба. – Или может все же мы?
— Нет. У нас пищи на один прием осталось. Отделкой займется следующая бригада. Восьмая. У меня в инструкции так написано. – Дин потряс планшетником.
— А мы? – спросил Урти.
— А мы отправимся на Землю. И будем там отдыхать и лечиться.
Дин посмотрел на свои покрытые язвами руки. Осторожно их почесал.
Щиколодка достал из кармана треснутое зеркало и стал разглядывать воспаленную шершавую кожу на толстом подбородке.
— Это все из-за пыли. Она тут едкая, зараза. Везде забивается и чешется потом.
Ужинать не стали. Еле добрели до барака, наспех построенного предыдущей бригадой, и не раздеваясь, поплюхались на жесткие пластиковые топчаны.
Утро выдалось тихим. Системы терраморфинга, наконец-то, сравняли давление, и ветра почти не ощущалось. Воздух стал прозрачнее и свежее.
— К прилету готовятся! – сказал Дин, поглядывая на небо.
Настроение у всех было приподнятое. Достали из пеналов новехонькие костюмчики из ярко–оранжевого нейлона и полдня наряжались, оглядывая друг друга и подшучивая.
— Странная одежда какая-то. Несуразная. Кругом молнии, где надо и не надо. Рабочие комбинезоны и то удобнее, — ворчал Длинный, разглаживая помятый рукав.
— А может такое пунитам нравится. Мы же не для себя наряжаемся, — весело поддержал Лыба. – Может это на Земле модно!
Щиколодка яростно замазывал кремом алые щеки. Ему очень хотелось выглядеть всех лучше. Он сперва закатал по локоть рукава, чтобы были видны его сильные руки, но потом раскатал их обратно, так как язвы опять кровоточили.
Над Урти сегодня не смеялись. Напротив, Длинный с утра подбадривал его, а Лыба даже подарил свою кепку, на которой красовалась цифра «один». Найденная во время рытья котлована, она была почти новая – лишь несколько небольших коричневых пятнышек сбоку, да небольшая потертость.
Урти искренне радовался подарку. Бейсболка скрывала редкие волосы на усеянном шишками черепе, и к тому же придерживала обвисшие уши, не давая им колыхаться от каждого движения.
Но тщательнее всех готовился Дин. Сначала он репетировал приветственную речь. Она выходила несвязной и сумбурной, но это не слишком огорчало получившего привилегии. Затем Дин потратил почти час на оформление рабочего отчета. Правда, большую часть работы пришлось сделать Урти, но одобрил творческий замысел именно бригадир. И, наконец, была проведена укладка черной как ночное небо и жесткой как проволока челки – гордости Дина. Тут уже участвовали все. И пусть получилось не совсем так, как на цветастом постере, в случайно оказавшемся на планшетнике веб–журнале, но не заметить это произведение искусства было нельзя.
— Она просто влюбится в меня! Вот увидите! – самодовольно заявлял Дин, вертясь возле зеркала, которое держал Урти. – Ведь у меня самые близкие показатели. Я почти человек!
— Да, повезло, дураку! – ехидно вставил Щиколодка. – Но и у нас есть чем удивить пуниту!
Он подмигнул Длинному. Тот улыбнулся, показав кривые желтоватые зубы.
— А я прикольностью возьму! Этим нежным созданиям нравятся веселые парни, вроде меня, — Лыба начал жонглировать мятыми жестяными банками, которые тут же попадали на пол, вызвав волну звонкого смеха.
К полудню решили подкрепиться. Дин достал последний тюбик «свиной отбивной» и выдавил каждому на квадратик моченой галеты. Торжественно открыли шипучку и подняли пластиковые стаканчики за счастливое будущее.
— Уже скоро, — мечтательно произнес Длинный. – У пунит самые лучшие челноки. На нейтринных движках.
— А еще у них самые красивые глаза! – подхватил Щиколодка.
— И самые длинные ноги! – добавил Лыба.
Все притихли. Сладостные мечты обуяли измученную тяжелым трудом бригаду. Они с наслаждением попивали лимонад и смотрели куда-то ввысь, откуда уже через несколько часов появится долгожданный серебристый корабль.
— Я думал, эти шесть месяцев никогда не кончатся, — сказал, наконец, Щиколодка. – Жил все это время лишь ожиданием встречи. Даже «Эвакуатор» и перелет на Землю не так важен, как это чувство.
У Урти защемило в груди. То ли от вечной грусти, то ли от скорой перемены в его незавидной судьбе. На чудо он не рассчитывал. Урти давно научил себя радоваться небольшим мелочам. Хорошо сделанному делу, необычному камню или другой занимательной находке, мерцанию далеких звезд в тишине. А еще он умел сопереживать чужому счастью. И веселые, добродушные лица товарищей заставляли радостнее биться его слабое, но доброе сердце.
— Люди самые мудрые существа во Вселенной! – торжественно произнес Дин. – Они продумывают все до последней мелочи. Это они придумали Поощрение. Создали пунит. Как бы мне хотелось стать еще больше похожим на них!
Все дружно закивали.
Последние часы на Луне проводили, как требуют инструкции – тщательно приводя все в порядок. Собрали весь мусор в пластиковые мешки, почистили рабочие комбинезоны, натянули защитные чехлы на затихшую технику.
— Знаете, парни, я буду скучать по своей пескочерпалке, — проговорил Щиколодка, дотрагиваясь до когтя ковша. – Привык я к ней, что ли…
Длинный посмотрел на башню крана, вздохнул.
— Эй! Вы что? Остался час до встречи! Час! Стряхните последние песчинки с костюмов и наслаждайтесь этим незабываемым моментом!
Дин потрогал челку. Стоит. Бригадир уселся на собранный тюк и, улыбаясь во весь рот, уставился в небо. Остальные живо последовали его примеру.
Когда в небе появилась серебристая точка, все повскакивали. Нетерпеливо бродили туда–сюда возле вещей и по очереди поглядывали в зеркало.
Челнок прилунился у кратера Риччи. Пелена пыли, поднятая им, тут же скрыла часть горизонта.
У Дина, вглядывающегося в неясную даль, от напряжения заслезились глаза. Он сделал несколько шагов вперед, всем своим видом давая знать, что он тут главный и все самое торжественное произойдет с его твердой подачи…
Она была прекрасна. Даже, едва показавшаяся, вдалеке. Шла легко и величественно. Тончайшая талия, плавные линии бедер, затянутая в белоснежный латекс грудь, упругость которой чувствовалась на расстоянии. Белокурые волосы ниспадали шелковым каскадом на нежные округлые плечи…
Пунита была одна. Подойдя к застывшим, словно от взгляда Горгоны, парням, она улыбнулась. Дин, Лыба и Щиколодка утонули в ее голубых глазах сразу. Длинный же, только тогда, когда оторвал взгляд от стройных длинных ног.
Дин оробел настолько, что не мог вымолвить ни слова. Он просто стоял и смотрел на воплощение абсолютного совершенства. Прошло немало времени, прежде чем он смог тихо прошептать «привет».
Наконец, превозмогая сковавшие его сознание чувства, он шагнул вперед и протянул свою руку к изящному изгибу талии…
Урти сидел, у похожего на спящего буйвола камня, и беззвучно плакал. Он не хотел грустить в такой день, но слезы сами катились по покрытым язвами щекам. И когда, подняв глаза, он увидел ее, то сердце его замерло на мгновенье, а потом забилось так часто, что перехватило дыхание. Урти не видел в своей жизни ничего прекраснее этого создания. Он словно плыл в какой-то магической полуяви, опьяненный этой чарующей красотой настолько, что худенькая ручонка сама потянулась к роскошной груди, затем скользнула к талии, медленно и вязко прокатилась по линии бедра…
Он не видел странное выражение голубых глаз, выражавших, что-то вроде сомнения или глубокой задумчивости. Не замечал неестественную податливость потрясающе красивого тела. Урти растворялся в водовороте ощущений, которые не испытывало ни одно существо во Вселенной…
«Эвакуатор» прилунялся неуклюже. Сбив несколько посадочных маяков и покорежив осветительную мачту, корабль зарыл тупой нос в огромный рыжий бархан. Когда пыль немного улеглась, и люк стал медленно отползать вверх, то первое, что сделал появившийся в нем человек – был надменный плевок в туман песочной взвеси.
— Как же меня достала эта Луна! Каждые полгода отправляют на эту каторгу, — человек в серой гермокуртке спрыгнул на песок и еще раз сплюнул.
Его прищуренные глаза зло оглядели местность. Чуть сутулая фигура подчеркивала нелюбовь к прогулкам.
— Подожди! Вот когда тут отгрохают Сити, тогда тебе даже близко не побывать! Я план мельком видал. Роскошь, как на восточном полушарии Марса. Для богатеньких строят, — атлетически сложенная фигура последовала за первым. – Да, и какая каторга? Пару часов работы!
— Критов! Шэйн! Давай живее! Где вы там! – крикнул сутулый.
Из корабля выпрыгнули еще два человека. Один небольшого роста, полный в темных очках. Второй подтянутый, с язвительной ухмылкой на красивом, загорелом лице. Последним из команды оказался молодой парень с изящной бородкой на тонком, женственном подбородке.
— Выдвигаемся! – сказал сутулый, командирским тоном.
Они шли торопливым шагом, тихо переговариваясь и бросая равнодушные взгляды на незаконченные элементы построек…
— Как потащим? Волоком? – спросил юноша, тяжело переставляя, утопающие в песке ноги. – Тут даже дороги нет!
— Под нами, плиты метровой толщины, малец. Да только все равно наносит, — Шэйн показал белые зубы. – Это Луна, а не марсианские курорты. Терроформинг только регулируется.
Они заметили здание издалека. От неожиданности остановились, словно это мог быть мираж.
— Охренеть! Билды умудрились гравищиты установить! Да, быть не может! – командир провел рукой по щетинистой щеке.
— Может присылали кого из наших? – спросил Крайтон, втянув в себя порцию пыльного воздуха.
— Мы первые с высадки! Корпорации не отправляют людей без охраны.
Пятерка остановилась возле барака. Сутулый прошелся вокруг здания, иногда касаясь лоснящихся стен.
— Идеально подогнали! Надо сказать людям Винмаера, чтобы сократили вахту до четырех месяцев. Быстро развиваться стали!
— А нам то что? – спросил Туйкет, поглаживая бородку.
— Что? – Шэйн расстегнул ворот куртки, показывая длинный шрам. – В Гиптауне на Марсе бунт был. Из нашего взвода только дюжина в живых осталась. У этих мышечные волокна усилены раза в три, чтобы эффективнее работали. Только бронетехника смогла остановить те выступления. Но пока ее пригнали…
Сутулый бросил хмурый взгляд на песок.
— Хорош трепаться! Забираем биомассу и возвращаемся! Молнии застегните надежнее, чтобы песок не забирался. На затылке комбинезонов выдвижные ремни. За них и тяните. Нейлон скользит по песку как по льду. Не запаритесь.
Туйкет с любопытством рассматривал покрытое язвами тело.
— А где их лечат?
— Нигде их не лечат. Экономичнее переработать и заново вырастить. И у новых особей энергетика намного выше.
Шэйн вышел из барака, обошел погрузчик, заглянул за тюки с мусором.
— Капитан! Тут только четыре трупа. Одного не хватает!
— Что? Проблем нам не доставало! Я не собираюсь торчать в этой пыли!
Сутулый еще раз обошел барак.
— Туйкет! Дай сюда бинокль!
Капитан скользнул окулярами вдоль горизонта.
— Корабль ликвидатора еще тут! Значит, процесс не закончен.
— Кстати! Нахрена их такими роскошными делают? Что за блажь? – Туйкет заинтересованно взглянул на капитана.
— У них на Тримсфересе финансирование по высшему классу. Художникам есть, где разгуляться. Штампуют Галатей. Взгляд не оторвешь. Для них это искусство. На такую ни то, что руку поднять, плохо посмотреть невозможно. Даже я, наверное, ничего сделать бы не смог. Умопомрачительное тело!
— Вот, блин, а я ни одну еще не видел!
— И хорошо, что не видел! Это настоящие машины смерти! После инженеров красоты, ими занимаются военные. Навыки вшивают, готовят, – Шэйн ухмыльнулся. – Теперь всю самую опасную работу девки выполняют. Вот поэтому, мне и приходится с вами падаль собирать…
Урти шел как в тумане. Он не чувствовал ног, казалось, они не касались песка, а плыли по воздуху. Он не чувствовал едкой пыли на своей воспаленной коже, не чувствовал усталости и голода. Даже его вечная спутница – грусть, словно, покинула его навсегда, растворившись в чем-то величественном и прекрасном. Урти, каким-то странным чувством понимал, что получил самую великую ценность, которая существовала в этом мире и теперь должно случиться что-то еще, что компенсирует это безграничное счастье. Он был благодарен судьбе, был благодарен людям – так щедро отблагодарившим его за труд…
Командир удивленно наблюдал за оранжевым пятном, которое медленно приближалось к бараку.
— Почему он жив? Я ни разу не слышал, чтобы пуниты проваливали миссию. Странно, — он провел ладонью по щетине. – Шэйн! Ствол при тебе?
— Да, командир. Я с этой игрушкой никогда не расстаюсь! Жизнь такая капризная штука!
— Вот и пришло время доказать, что доделывать серьезные дела приходится все же настоящим мужчинам.
Шэйн расстегнул куртку и приоткрыл кобуру.
Туйкет сглотнул слюну…
Урти растерянно смотрел то на уложенные в ряд оранжевые упаковки, то на стоящих перед ним людей. Его сознание настойчиво прорывалось сквозь сладкий дурман, но пережитые чувства все еще довлели над каждой клеткой его несуразного тела. Теперь они полетят на Землю. Все. Дин, Щиколодка, Длинный, Лыба и он. Они славно потрудились и заслужили новую жизнь.
Рядом сверкало гермощитами возведенное здание. Такое большое, такое нужное людям…
Шэйн нажал на курок.
— Это, блин, что за существо? – протянул Туйкет, трогая носком ботинка странное создание.
— Возможно, на него не хватило биомассы или выращиватели дали сбой. На уборщиков идут остатки и неликвид. – Шэйн спрятал оружие и посмотрел на командира.
Сутулый удовлетворенно кивнул, подошел к распростертому телу.
— Теперь все ясно. Её мозг не распознал в нем цель. Он похож на хрен знает что, но не на человека. Маленький несчастный уродец.
Сутулый сплюнул с языка песок и гаркнул:
— Все! Доставляем груз и уматываем отсюда, пока эта пыль не разъела кожу…
Ауа сидела, у похожего на буйвола камня, и в задумчивости перебирала шелковистые пряди. Какое необычное место – Луна…