Рэй Брэдбери «451° по Фаренгейту»

«Дурак стал нормой, еще немного, и дурак станет идеалом» (Братья Стругацкие, 1964).

В середине XX века, с разницей в 11 лет родились две гениальные антиутопии. «451 градус по Фаренгейту» и «Хищные вещи века». Братья Стругацкие жили в государстве, которое считалось тоталитарным, и рассказали, как на месте диктатуры возникает общество изобилия и свободы, а его граждане превращаются в стадо бездумных потребителей. Рэй Брэдбери жил в безусловно либеральном мире и показал, как либеральное общество закономерно, с абсолютной неизбежностью, перерождается в общество тоталитарное, а его граждане превращаются опять же в стадо бездумных потребителей. Только мир дураков у Брэдбери еще страшней, злей и бездушней, чем мир дураков у Стругацких.

Поражает, как точно автор смог предсказать и облик будущего общества, и механизм его формирования. Цель процесса — превращение граждан в послушных идиотов, всегда готовых потреблять тот товар, на который им укажут. Идеологическое обоснование — политкорректность (это в 1953!), запрет на любые высказывания, которые могут ненароком задеть кого-то из потребителей. В идеале — запрет на любые высказывания и размышления, кроме спущенных сверху. Инструменты дебилизации — прежде всего телевидение (сплошные телешоу, сериалы, ситкомы), затем прочие СМИ, реклама, шоу-бизнес, упрощение школьных программ. Разрушение семьи, разрушение всех традиционных связей в обществе. Система добровольной взаимной слежки, подкрепленная видеонаблюдением. И как все сбывается! Развлекаемся мы уже сегодня именно так, как предсказал Брэдбери. Только компьютерных игр у него нет. А чем мы занимаемся на работе? Никому не нужные бумаги, излишние услуги, торговля, съевшая производство. Виртуальные образы, виртуальные тексты, которые можно уничтожить за секунду. Товары, которые служат пару недель, новшества, важные лишь для подъема цен. Как задумаешься, становится страшно. Вот нас и учат не думать.

Костры из книг — это, конечно, излишество. Это от стремления тоталитарных режимов доводить любое дело до логического конца. В результате возникает эффект запретного плода. Все боятся книг, но многим хочется в них заглянуть. Краем глаза, потихоньку от властей. Вот в «Хищных вещах» нет никаких запретов, и нет читателей. Зачем еще читать, когда есть столько классных развлечений?

Единственная ошибка Брэдбери — в сроках. Он отводил на весь процесс пятьсот лет. Судя по нынешнему состоянию общества, конец наступит максимум через два поколения. Если все будет идти, как сейчас. Если не удастся остановить. Конечно, человек, так или иначе, переживет мир рекламы и шоу-бизнеса. Не такое переживал. Перебесится и снова научится думать, любить и работать. Но это уже будет совсем другая история.

Прочитал роман. Прочитал две с лишним сотни отзывов. И решил написать свой. Только вот очень сложно сказать что-то новое. Потому что пишут все примерно одно и то же, зачастую даже фразы построены одинаково. Один из величайших представителей жанра антиутопии. Да, это так. Автор обладал удивительным пророческим даром, многое из описанного можно наблюдать уже сейчас, в окружающей нас действительности. И с этим трудно поспорить. Великолепный язык, яркие и запоминающиеся образы и эпитеты. И это имеет место быть. Но, при всех своих несомненных достоинствах, книга меня не увлекла, не зацепила. Не проникся. То есть идея — гениальна. Как философский трактат, манифест, предостережение потомкам — бесспорно великая вещь. Но с литературной точки зрения... Мир, персонажи, сюжет — все мимо. И читать было тяжело, я буквально продирался сквозь текст. При том, что, вообще-то, не являюсь любителем чисто развлекательной литературы и легкого чтива, серьезные и сложные книги читать умею и люблю. Но тут что-то очень субъективное. Наверное, Брэдбери — просто не мой автор. «451...» — далеко не первая и не единственная вещь, прочитанная мной у него, просто именно с ней были связаны самые большие ожидания. Но, увы... Несмотря на это, автора уважаю и считаю большим писателем. Поэтому, итог будет такой: безусловно знаковая вещь в истории фантастики. Прочитать ее должен каждый. Но вот проникнуться и полюбить — это уже у кого как получится...

Опасно мало знать, о том не забывая,

Кастальскою струёй налей бокал до края.

От одного глотка ты опьянеешь разом,

Но пей до дна и вновь обрящешь светлый разум.

Принимаясь за «451 градус по фаренгейту» я был настроен немного скептически, даже не смотря на хорошие отзывы — объем книги в 4-6 раз меньше тех, что я читал в последнее время, а сюжет по аннотации выглядел предсказуемо. Обычное дело что в антиутопии кто либо осознает неправильность окружающего, что встанет на противоположный путь и что встреча со странными людьми предопределена. Сюжет так и остался — прямым и предсказуемым, но он облечен в сильный слог Брэдбери, в его мастерски вставленные размышления. И антиутопия, изначально выглядящая фантастично, в итоге поражает реальностью, сходством с настоящим миром.

Брэдбери написал книгу-предостережение будущим поколениям. Скорее всего на момент написания книга воспринималась иначе, чем сейчас, ибо если в то время рассматриваемые в романе вещи выглядели фантастически и воспринимались соответствующе, то сейчас, с их частичной реализацией, все выглядит иначе. Равнодушие, реалити-шоу, телевизоры, реклама, невежество и одиночество. Разве это было распространено в 50-е годы? И как обстоит дело сейчас? «451 градус по фаренгейту» это не история Монтэга, не история о Клариссе Маклеллан и сожженных книгах.

Это история о нас.

В мире романа книги противозаконны. В мире глупой радости и безмерного удовольствия книги вызывают ненужную грусть. Слова это средство и смысл — они заставляют задумываться, переживать и страдать. Зачем забивать свою голову сложными вещами, когда их можно заменить быстрыми и простыми вариантами удовольствия, например такие как простые и короткие передачи, простая музыка, простая реклама. В быстром темпе жизни не должно оставаться место чего либо тяжелому. И борьба с книгами это не происки какого-то диктатора, а простое следствие технологического развития общества — оно само себе верный враг.

Все, что может привести к печали косится под корень — беседы не поощряются, разговоры рассматриваются обществом как удел чудаков. В итоге люди стали безликими манекенами, без чувств, без мыслей, без души. Книга не настолько о сюжете, насколько про мысли автора о последствиях развития социума. Персонажи, читающие книги общаются нормально, хорошим слогом, в их мыслях мелькает глубина. Персонажи, не читающие книги общаются в самом простом виде, повторяющими словами и краткими предложениями. Последствия от отсутствия книг демонстрируется через стиль общения людей.

Каюсь, при прочтении романа я не обратил внимания на дату написания. И когда читал я не удивлялся наличию аналогий. После прочтения, взглянув на дату, понял, что меня накрыло. Крутящая везде и всюду реклама достала. Людям, говорившим мне что я зря не смотрю дом 2 или что то подобное хочется треснуть. Сумасшедшим водителям, попадающим в аварию и сбивающим пешеходов никто не удивляется. Из знакомых мало кто читает книги добровольно. Хождение в наушниках — обычное дело для многих, как и громадные телевизоры, а про человеческое равнодушие можно и не говорить. Все это уже было в романе Брэдбери полвека назад.

Монтэг, работающий пожарником, рад своему делу. Огонь сжигает книги, пламя горит ярко и служит во благо общества, его спокойствию. За огнем можно наблюдать вечно. Огонь воспламеняет, оставляя только пепел. Но даже оставшийся пепел противен пожарникам и от него следует избавляться. Жизнь героя так бы и протекала, если бы не случайная встреча с необычной девушкой. Одна случайная встреча, один взгляд, один глупый вопрос и жизнь Монтэга меняется навсегда.

Кларисса, случайно встретившая с Монтэгом, живет по соседству.Задавая множество вопросов она выглядит странной для окружающих ее людей. И конечно же ее присутствие, ее слова станут той искрой, что зажжет огонь в душе Монтэга. Но те читатели, которые не любят мыльные оперы могут не беспокоится — книга не об этом. Через Милдред, жену Монтэга, демонстрируется последствия развития общества. Беспомощная, скучная и необщительная, она выглядит манекеном, не вызывая жалости.

Битти, грандмейстер и босс Монтэга, на поверку оказался необыкновенным человеком. Эрудированность чувствуется в нем во всем и средний потребитель общества не может так выражаться в диалогах, как он. Рассуждения Клариссы и Битти смотрятся контрастом на фоне остального населения. Автор даже перестарался с подобными рассуждениями героев, Кларисса и Битти выглядят не автономно проработанными персонажами — за их устами чувствуется Брэдбери так же, как Азимов спроецировал себя на Селдона в последней книге Академии.

Если абстрагироваться от философии романа и поглядеть только на сюжет — он будет выглядеть не лучшим образом. Особо внезапных поворотов нету, разыгрывающие элеметы драмы выглядели для меня предсказуемо, конец логичен, поступки героя глупы и наивны, но таким он сделан намеренно. Только Кларисса заставила меня немного посочувствовать. Слог, философия и антиутопия книги гораздо лучше сюжета и сила «451 градус по фаренгейту» не в сценарии. Философское предостережение будущего, облаченное вокруг сюжета. Но и даже тогда Брэдбери предвидел — человечество не учится на ошибках, что показывает финал. Как человечество не учится и сейчас, когда первые звоночки из романа стали такими явными. Если вы любите все простое, быстрое и не любите чтение книг, рассматриваемые аспекты которых не приносят покой в мысли, философские упреки которых вполне могут быть направлены на самих читателей — закройте книгу. Отложите, зажгите ее и бросьте в костер. Пусть предостережение сгорает и пусть огонь пылает ярко.

«Двадцатый век. Темп ускоряется. Книги уменьшаются в объеме. Сокращенное издание. Содержание. Экстракт. Не размазывать. Скорее к развязке!.. Произведения классиков сокращаются до пятнадцатиминутной передачи». Ирония судьбы — эту цитату из «451 градус по Фаренгейту» я нашла по поиску «Краткое содержание произведений»...

Трудно, ох, как трудно, быть пророком. Писал Брэдбери свое предупреждение, когда отблески гигантских костров из самых великих из написанных людьми книг еще можно было заметить на горизонте, когда понимание того, что рукописи горят, да еще как, впечаталось в память целого поколения. Как и страх того, что мысли, чувства, боль, размышления мудрецов и прозрения поэтов, все выстраданные идеи о добром и вечном, все предупреждения о бедах и коварстве, могут просто перестать быть, превратившись в мгновенно исчезающие свет и тепло с какой-то там температурой по Кельвину, Фаренгейту или Цельсию.

Вот и выплеснул Мастер свою тревогу, весь страх того, что наступающее будущее с его крикливой рекламой, отупляющими сериалами, глянцевыми журналами, ускоряющимся ритмом жизни и властью денег превратят всех в единую серую, одноликую и сплоченную массу. «Книга — это заряженное ружье в доме у соседа. Сжечь её. Разрядить ружье. Надо обуздать человеческий разум. Почем знать, кто завтра станет мишенью для начитанного человека».

Но что такое костер из книг? Средневековье, варварство... Опасная игра с огнем, который может неожиданно полыхнуть ненужным социальным пожаром. Зачем кого-то преследовать, что-то жечь, когда наш высокотехнологичный век изобрел более изощренные и не менее действенные методы управления умами? Чуть подправить школьную программу, изменить систему оценки знаний, сместить акценты в учебниках, прорекламировать одно и умолчать о другом, это объявить модным и суперсовременным, а другое — замшелым и устаревшим достоянием «лохов» и «лузеров». Не надо жечь и плодить мучеников, если есть возможность манипулировать, ведь книга умирает не тогда, когда в огне сгорают ее страницы, а когда ее забывают читатели.

Великая в своей простоте и доступности технология создания усредненного и управляемого «читателя»: совсем немного времени и вместо вдумчивого чтения — краткий пересказ, вместо зовущих к знаниям, открытиям и размышлениям книг — бесконечные, без полутонов и скрытых смыслов, игры слов и намеков, создающие иллюзию реальной жизни и убивающие воображение, но модные и популярные, заполонившие полки книжных магазинов, саги. Не надо уничтожать КНИГИ, надо просто подождать, когда их перестанут понимать, а потом и читать.

«Пусть все люди станут похожи друг на друга, как две капли воды, тогда все будут счастливы, ибо не будет великанов, рядом с которыми другие почувствуют свое ничтожество». Страшное пророчество, почти сбывшееся... Почти. Но не все еще потеряно: мы-то читаем, мы помним — «451 градус по Фаренгейту».

Рэй Брэдбери говорил: «Меня просят предсказать будущее, а я его хочу предотвратить». Но к сожалению нельзя сказать, что он предотвратил то будущее, которое описано в его «451° по Фаренгейту».

Мир в романе страшный, не в том смысле, что по улицам бродят зомби, поедая человечину. Страшен он тем, что описанное в фантастической книге становится реальностью.

Пожарники больше не тушат пожары, они сами их разводят, чтобы жечь дома, где есть книги. Книги – это зло. Книги стали пережитком прошлого, книги могут заставить думать, а это вредно, куда лучше посмотреть телевизор, там добрые «родственники» — никаких негативных мыслей, поводов для размышлений, причин для беспокойства. Конечно, в настоящее время за чтение не сжигают, но люди и сами не читают без всяких запретов.

Люди живут счастливо, так как они слабоумны, а раз слабоумны, то и беззаботны. Единственная проблема достать деньги, чтобы поставить ещё одну стену-телевизор. Дети забавляются, убивая друг друга, машины носятся с огромными скоростями, не обращая внимания на пешеходов (хотя те и не появляются, ведь уже почти никто не ходит пешком). Всё это можно встретить и в реальности, пусть не в таких масштабах, но новости на подобии «ребёнок зарезал отца из-за компьютерной игры» уже не удивляют.

«Девять дней из десяти они проводят в школе. Мне с ними приходится бывать только три дня в месяц, когда они дома. Но и это ничего. Я их загоняю в гостиную, включаю стены — и все. Как при стирке белья. Вы закладываете белье в машину и захлопываете крышку. — Миссис Бауэлс хихикнула. — А нежностей у нас никаких не полагается. Им и в голову не приходит меня поцеловать. Скорее уж дадут пинка. Слава богу, я еще могу ответить им тем же».

А ребёнок ругающийся матом на родителей и дерущийся с матерью? Тоже уже не редкость.

Люди в этой книге живут совершенно спокойно, ничего не опасаясь, ведь телевидение утверждает, что у США больше нет серьёзных врагов, между тем над головами жителей летают только военные самолёты.

И автор затрагивает множество таких вот проблем.

Отличный стиль повествования, решил почитать где-то полчаса, в итоге прочитал почти половину романа сразу. Мгновенно затянуло!

Персонажи могут показаться однообразными и «картонными», но так и должно быть, ведь все они живут одинаково: работа, телевизор, глотание целых пачек успокоительно на ночь. Поэтому они не «картонные», потому, что автор плохо написал, а не живые, потому что так и задумано. В конце концов, и сам главный герой прозревает не сразу и немногим отличается от всех остальных. И иногда он всё же встречает настоящих, живых людей.

Итог: произведение просто отличное! Думаю, всем нужно ознакомится с ним.

Оценка: 10/10.

И кстати, называется книга так, потому что 451 градус это температура горения бумаги, только вот 451 градус по Цельсию, а не Фаренгейту, человек, который консультировал автора, перепутал шкалы. Но в данном случае не суть важно.

Закончил бы фразой «читайте книги, господа», только ведь рецензию увидят те, кто уже читает, но всё же хотелось бы, чтобы в «Вконтакте» в разделе «любимые книги» больше ни у кого не значилось: «такой хернёй не занимаюсь» (с).

- Правда ли, что когда-то, давно, пожарники тушили пожары, а не разжигали их?

- Нет. Дома всегда были несгораемыми. Поверте моему слову.

Человечеству в целом, как виду, свойственна тяга к знаниям. Оно издревле старалось узнать о мире что-нибудь новое, заглянуть за горизонт и найти рычаг, чтобы перевернуть Землю. Многими тысячами людей овладевал «изобретательский зуд» и тогда на свет появлялись корабли и баллисты, египетские пирамиды и британский Стоунхэндж, самолеты и шариковые ручки. Научная мысль, однажды прорвавшйсь сквозь барьер религиозных запретов, расцвела бурным цветом и позволила человеку более уверенно чувствовать себя на нашей планете. Научный прогресс принес с собой улучшение качества жизни и увеличение её продолжительности, новые технологии производства продуктов питания сделали для многих эту жизнь сытой и приятной, заставив навсегда забыть о такой вещи, как голод. Всё это, в свою очередь, привело к сильному росту численности населения земного шара — людей стало становиться всё больше и больше и в результате этого в двадцатом веке люди осознали, что природа, которую долгое время варварски эксплуатировали для удовлетворения разного рода меркантильных интересов, теперь нуждается в защите, и нужно резко ограничить масштабы её использования. Всё бы было прекрасно и даже, может быть, сработало, если бы все тут же дружно отказались от безмерного набивания карманов в пользу повсеместного внедрения природоохранных технологий, с ориентацией на принципы разумной достаточности и отказа от чрезмерного потребления. Но экономика, настроенная на постоянно растущее потребление, просто не сможет перенести такой смены курса и тут же утратит стабильность, что чревато уменьшением доходов. Такая ситуация совершенно не устраивает тех, кто привык из года в год получать сверхприбыли. И поэтому в массовое сознание людей давно уже внедряются императивы, направленные на усиление потребления льдыми новых товаров и услуг, вводится культ нового, а значит модного. Факторы мешающие этому всячески искореняются и очерняются. Одним из таких «мешающих» факторов, как это не печально, является Культура. Ситуация, подобная сложившейся в современном обществе, неоднократно моделировалась в фантастических романах многих авторов, но лучше всех, на мой взгляд, с этим справился Рэй Брэдбери, написавший роман-предупреждение «451 градус по Фаренгейту».

Хорошо, когда у тебя есть работа. Ещё лучше, когда она престижна и в обществе ценят твой труд. И вообще великолепно, когда она тебе нравится. Гай Монтэг был как раз из тех немногих счастливчиков, что имеют престижную работу и получают от неё удовольствие. Он был пожарным и для него «жечь было наслаждением», ведь, как гласит древняя буддистская мудрость: на три вещи в мире человек может смотреть бесконечно: как горит огонь, как течет вода и как тебе выдают зарплату. Было какое-то волшебство в том, как вещи, обугливаясь в языках пламени, чернели и менялись. И ещё запах... запах керосина и горький запах гари, что смешивались и пропитывали всё вокруг, включая самого Монтэга, так любившего стоять неподалеку от бушующего огня и улыбаться. Видимо из-за жара эта улыбка как бы запеклась на его лице. Государство ценило Монтэга и таких как он, ведь они избавляли общество от страшной угрозы, от смертоносной болезни, разъедавшей мозг тем беднягам, что имели несчастье заразиться ею. Они избавляли общество от книг, которые давно уже стали ему не нужны и даже опасны для него. Книги были уродливым пережитком прошлого, который должен быть выкорчеван без всякого сожаления. Но почему тогда Монтег, приходя домой чувствовал, что жаркое пламя каждый раз выжигает и кусочек его самого, почему ему казалось что его жена, Милдред, уже выгорела вся и он общается лишь с обугленной изнутри оболочкой? Почему долгими ночами, когда он лежал и слушал неустанное бормотание «ракушек» жены, было так пусто в душе и тяжело на сердце? Вопросы эти не имели для него ответа, но однажды, очередной раз возвращаясь с работы, он встретил Её, и ему почудилось, что кто-то словно распахнул окно в его душе и впустил внутрь свежий, напоенный осенними ароматами, воздух. Такой воздух, вдохнув который меняешься раз и навсегда.

Антиутопии бывают разные: одни более удачны и злободневны, другие — менее. И чем более точно получается у автора подметить некие негативные тенденции, чтобы потом развить их в своём произведении, тем сильнее цепляет созданный им текст. Но самыми сильными, самыми страшными антиутопиями, на мой взгляд, нужно считать те, которые начали сбываться, те, авторы которых не просто сфантазировали на заданную тему, а угадали или вычислили дальнейший ход событий. К таким редчайшим образцам несомненно относится роман Брэдбери. Процент его «попадания» удивительно высок и от этого даже делается несколько не по себе. Ему, без малого шестьдесят лет назад, весьма точно удалось предвидеть те социокультурные проблемы, с которыми столкнется общество в наше время. Если отбросить момент с механическим псом и отнестись к описанной работе пожарных, как к литературной гиперболе, то с ужасом можно отметить, что создавая фантастический текст Брэдбери написал книгу о нашей объективной реальности, той самой, что дана нам в ощущениях. Особенно показательна в этом отношении сцена разговора Монтэга с брандмейстером Битти — высказывания последнего легко можно использовать как иллюстрации к нашим «здесь и сейчас». Так, например, он черезвычайно точно характеризует такое очень привычное и глубоко вошедшее в культуру современной западной цивилизации явление, как политкорректность: «Чем шире рынок, тем тщательнее надо избегать конфликтов. Все эти группы и группочки, созерцающие собственный пуп, — не дай Бог как-нибудь их задеть!» Или вот ещё: «Цветным не нравится детская сказка «Маленький черный Самбо». Сжечь её. Белым неприятна «Хижина дяди Тома». Сжечь и её тоже» — всё это не фантастика, это наша с вами реальность, это то, что происходит сейчас, сей момент! Только книги не жгут, в США под предлогом всё той же политкорректности они просто исключаются из школьной программы и изымаются из библиотек. Но гораздо больше места в тексте автор отводит под рассуждения о намеренном, всецело поддерживаемом государством, оглуплении подавляющей части общества. «Устраивайте разные конкурсы, например: кто лучше помнит слова популярных песенок, кто может назвать все главные города штатов или кто знает, сколько собрали зерна в штате Айова в прошлом году. Набивайте людям головы цифрами, начиняйте их безобидными фактами, пока их не затошнит, — ничего, зато им будет казаться, что они образованные. У них даже будет впечатление, что они мыслят, что они движутся вперед, хотя на самом деле стоят на месте. И люди будут счастливы, ибо «факты», которыми они напичканы, — это нечто неизменное. Но не давайте им такой скользкой материи, как философия и социология. Не дай Бог, если они начнут делать выводы и обобщения». «Человек в наше время — как бумажная салфетка: в неё сморкаются, комкают, выбрасывают, берут новую, сморкаются, комкают, бросают... Люди не имеют своего лица». Кое в чём высказанные автором идеи явно перекликаются с теми идеями, что на двадцать лет раньше высказал в своём «Дивном новом мире» Олдос Хаксли, что наводит на мысли о том, что Брэдбери поддерживал точку зрения Хаксли на тенденции развития современного общества: «Как можно больше спорта, игр, увеселений — пусть человек всегда будет в толпе, тогда ему не надо думать». «Мы все должны быть одинаковыми. Не свободными и равными от рождения, как сказано в конституции, а просто мы все должны стать одинаковыми. Пусть люди станут похожи друг на друга как две капли воды; тогда все будут счастливы, ибо не будет великанов, рядом с которыми другие почувствуют своё ничтожество». Попадаются в романе и рассуждения на тему снижения качества современной массовой литературы: «Когда-то книгу читали лишь немногие — тут, там, в разных местах. Поэтому и книги могли быть разными. Мир был просторен. Но когда в мире стало тесно от глаз, локтей, ртов, когда население удвоилось, утроилось, учетверилось, содержание фильмов, радиопередач, журналов, книг снизилось до известного стандарта. Этакая универсальная жвачка». Со всем этим трудно не согласиться, потому как фантастические прогнозы Брэдбери давно уже стали для нас привычными приметами общества. Разве что книги ещё не жгут, но это, на мой взгляд и не нужно — сейчас просто создаются такие условия, что само чтение становится занятием не модным и, вообще, как бы это абсурдно не звучало, глупым. Вот что о тенденции отказа от чтения, поощряемой в современном обществе потребления, в 2002-ом году говорил академик Владимир Арнольд:« Приобретение населением культуры (например, склонности читать книги) плохо влияет на покупательную способность... и вместо того, чтобы ежедневно покупать новые стиральные машины или автомобили, испорченные культурой граждане начинают интересоваться стихами или музыкой, картинами и теоремами и не приносят хозяевам общества ожидаемого дохода». Причем отказ от чтения называется одной из основных причин падения уровня образованности. Видя всё это, хочется опять же устами Брэдбери сказать: «Наша цивилизация несется к гибели. Отойдите в сторону, чтобы вас не задело колесом».

На фоне столь мощного идейного наполнения герои романа выглядят несколько вторичными, но, тем не менее, очень интересными и живыми. Основное внимание автор сосредотачивает на Гае Монтэге, он показывает читателям ту мучительную и, по большому счету, фатальную для героя трансформацию, что Монтэг претерпевает под влиянием знакомства с Клариссой. Хотя, скорее всего, эта девушка послужила лишь катализатором, взрывообразно ускорившим реакцию перерождения, потому как Монтэг ещё задолго до неё начал тайком собирать книги: «Есть, должно быть, что-то в этих книгах, чего мы даже себе не представляем, если эта женщина отказалась уйти из горящего дома. Должно быть, есть! Человек не пойдет на смерть так, ни с того ни с сего». Бунт Монтэга, к сожалению, заканчивается, по сути, не успев толком и начаться. Но именно такой ход событий мне кажется вполне реальным и даже, может быть, единственно возможным, потому как Монтэг по своей сути — идеалист, он не понимает или не хочет понять, что один в поле не воин. Его очень эмоциональное и столь же бессмысленное донкихотство приводит к закономерному финалу — общество, жестко карающее вольнодумцев, не делает для него никаких исключений и наказывает его. Правда наказание осуществляется тоже всецело в духе времени — из поисков Монтэга устраивают настоящее реалити-шоу. Не менее интересна и фигура начальника Монтэга — брандмейстера Битти, он выводится на страницы романа как более рассудочная альтернатива главному герою, как человек прекрасно понимающий, что общество неизлечимо больно и даже знающий наперечет все его диагнозы, но так же и отчетливо осознающий всю бессмысленность бунта. Но, как мы видим из последующих событий, его путь тоже ведет к саморазрушению. Так что же отстается? Какое лекарство для страны и её жителей можно применить? Здесь автор весьма категоричен, он уничтожает существующее общество в пламени ядерного пожара: «Жгите, жгите всё подряд. Огонь горит ярко, огонь очищает». Этот приговор, на мой взгляд, слишком суров, как раз в духе Монтэга, склонного к эмоциональным, но неоптимальным решениям. Он придает всему финалу привкус безнадежности и обреченности, ведь далеко не факт, что на руинах выжженного, радиоактивного мира горстке мечтателей-идеалистов удастся построить новый мир, лишенный недостатков старого. Скорее всего они просто сгинут в горниле послевоенной анархии, где власть, а значит и возможность принимать решения, окажутся, опять же, в руках не у самых умных, а у самых сильных и самых наглых. И всё же, несмотря ни на что, хотелось бы надеяться, что всё у них получится и они выростят и воспитают дивный новый мир.

Итог: книга из разряда несомненных шедевров, текст, который, как ни печально, не утратит своей актуальности ещё многие годы, ведь современное общество уверенными шагами идёт по тому пути, который так ярко описал Рэй Брэдбери. Написанная великолепным литературным языком история упадка западной цивилизации до костей пробирает своей реальностью и дает богатейшую пишу для размышлений. Читайте её, думайте, и, может быть, мир всё же станет лучше и мы хотя бы на один шаг отойдем от той пропасти, к которой так стремительно приближаемся. Настоятельно рекомендую.

«Что было, то и будет; что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем».

Странное послевкусие после романа. Вроде бы все как положено, очередной «дивный новый мир» с всепобеждающим потреблением, телевизором во всю стену и рекламой зубной пасты изо всех щелей.

Долго я пытался осознать, что же меня больше всего коробит в повествовании. И, наконец, мне удалось сформулировать это. Грустно, когда человек довольствуется ролью обложки. И не важно, что под ней, «Экклезиаст» или какой-нибудь «Алхимик». Если главное, чем человек может похвастаться за свою жизнь, это пара заученных абзацев из книжки, то он зря прожил эту жизнь. Ибо она никчемна. И, разумеется, этому человек не может себе позволить считать, будто он лучше других. Тех, которые книг не читают.

Удивительно, каким снобизмом несет от этого Монтэга. Прочитав пару строк, он уже считает себя просто до невозможности крутым парнем. Однако, сотворил ли он хоть что-либо достойное за весь роман? Он – «пожарный». Только и делал, что уничтожал все на своем пути.

Впрочем, забудем о нем. У меня этот человек не вызвал ни капельки сочувствия, сопереживания… Да что там, вообще ничего не вызвал. Он – пустышка. Он не особенно отличается от своей жены и ее подруг. Банальный потребитель книжек.

Но есть в романе помимо никакого главного героя и другие проблемы. Например, весь этот культ Книги, возведенный в абсолют. Видимо, автор пытался в образ среднестатистической метафизической книги в вакууме вложить все то «разумное, доброе, вечное», что только существует в насквозь прогнившем и провонявшем мире. Вот только это не так.

И если даже предположить, что вдруг, ни с того, ни с сего, с завтрашнего дня телевидение, радио, прочие массмедиа во всем мире накроются медным тазом и все человечество быстренько возьмет в свои ручки заветные томики, то мир от этого не станет сладким в то же мгновенье. Сама по себе книга не вытянет бремя спасительницы человечества, какой бы шикарной она ни была.

А еще очень забавляет один интересный фактик. Почему автор наделил главного героя знанием именно «Экклезиаста»? Я люблю этот шедевр депрессивного пессимизма, но он не очень-то подходит на роль книги-спасителя человечества в данном контексте. Либо я не понял какой-то шибко сложенной метафоры, либо «Экклезиаст» идет в разрез всем рефлексии главного героя. «Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все – суета и томление духа!»

Под конец же скажу вот что. Библия – не кладезь доброты и справедливости. Она не делает человека моральнее и чище. Это объект культа и кровавых жертвоприношений, которому поклоняются столетиями. Давно пора перестать вешать ярлык величия на этот сборник еврейских сказок и посмотреть правде в глаза. Банальщина.

P.S. Подумать только, книжка написана всего лишь на четыре года позже, чем «1984», а так сильно отстает. Оруэлл меня ошеломил и напугал. Брэдбери только лишь немножечко развлек. «451 по Фаренгейту», словно очередная вариация на тему: «а что, если?» До откровения, увы, не дотягивает. Как и сам Брэдбери. Не пророк, не мессия, не властитель дум, а так, массовик-затейник. Но, несмотря ни на что, некоторые его пророчества потихоньку сбываются. И за все это Рэю, конечно же, низкий поклон.

Книгу прочитала еще в юности, вчера закончила перечитывать. Сразу скажу, что Брэдбери — мой любимый автор, произведения которого я читаю и перечитываю.

Роман «451° по Фаренгейту» мне представляется как картина в серо-багровых тонах. Сумерки, пожарища, пепел, отблески костра....Мне всегда интересно попытаться понять, что именно послужило толчком, отправной точкой к придумыванию автором идеи произведения. Что заставило его поменять полюс реальной мирной и благородной профессии на противоположный и нарисовать жестоких бездушных монстров с огнеметами? Что заставило его перенести в будущее проекцию деяний Сованаролы и германских нацистов? Это один из самых больших, как мне видится, секретов творчества .

«451° по Фаренгейту» при сегодняшнем прочтении стал для меня еще острее, реальнее... Мне было больно читать о моем сегодняшнем мире, узнавать реальность в фантастическом когда-то произведении. Жизнь многих становится пустой — реальность, драгоценные камни искусства заменяются дешевой бижутерией — увы, реальность!!, книги вытесняются пустопорожними комиксами — увы, увы!!!... Микеладжело, Донателло, Рафаэль и Леонардо — черепашки-мутанты, герои мультфильмов!!! У каждого в доме есть, как минимум, одна «говорящая стена»...Реклама все агрессивнее и агрессивнее... Мы еще не сжигаем книги, но уже перестаем их читать. Как много времени пройдет прежде чем антиутопия Брэдбери превратится в реализм? Хотелось бы верить, что гениальный Рэй на этот раз ошибся.

Сразу должен признаться, что с жанром антиутопии знаком я не очень близко – а выражаясь более конкретно, до романа «451° по Фаренгейту» из антиутопий я читал только «Скотный двор» Оруэлла и «Град обреченный» Стругацких. И «Град обреченный» так и не дочитал. Увы, но именно так. Однако как бы там ни было, а к антиутопиям, особенно в последнее время, у меня появился огромный интерес. В ближайшем будущем собираюсь взяться за чтение романов «1984» того же Оруэлла, «О дивный новый мир» Хаксли, «Мы» Замятина и прочих, классифицируемых как антиутопии, менее знаменитых, но тоже играющих свою важную роль.

Но это так, вместо предисловия.

А теперь ближе к сути, то есть собственно к роману Брэдбери.

Начну с того, что не понравилось. Не понравились языковые методы Брэдбери. Я читал десятки его рассказов, читал «Марсианские хроники» — роман, предшествующий «451° по Фаренгейту» — и знаю, на что способен писатель. Как он описывал эмоции, персонажей, антураж… я будто видел все собственными глазами, дышал тем воздухом, которым дышали его герои, слышал их голоса, чувствовал то же, что и они…

Но ничего, ничего этого нет в «451° по Фаренгейту»!

Когда Гай Монтег попадает из мира города в мир природы, он ощущает миллион запахов сразу. Все пахнет иначе. И Брэдбери много пишет об этих запахах. Но как он пишет… Все художественные методы – сравнения. Сравнивает запах одного с запахом другого. Но никакого представления о запахе у меня не возникает. И это тот самый Брэдбери, который описал Марс так, что я представил его в мельчайших деталях. И не только это. Описания городских улиц тоже не впечатляют. Ну, не смог я проникнуть в этот город, нет у него какого-то особенного шарма, нет индивидуальности.

Но, с другой стороны, вот какая шутка: может быть, город столь размыт не так уж и спроста. Ведь мы вполне можем представить на месте этого города любой другой, да хоть свой собственный. Может в этом замысел? Не знаю, право, так ли это. И потому утверждать не стану. Возникла просто такая вот мыслишка. Ну, я ее и высказал. Проехали, в общем. Идем дальше.

Итак, перед нами разворачивается не такая уж и широкая картина. Все внимание посвящено одному единственному человеку – пожарнику Гаю Монтегу, который занимается не тушением пожаров, а уничтожением книг. Путем сжигания. Довольно престижная работа. И не особо напряжная. Сиди себе, жди вызова. Можешь играть в карты, можешь еще какой ерундой заниматься. Главное не думать. А порой, не чаще чем раз в два-три дня надо съездить куда-то, где нашли книги, и сжечь все к чертям.

Вот так.

Все книги – в огонь.

Чтобы не было у людей ни ума, ни эмоций. Потому что от всего этого одни несчастья. А так все счастливы. Все живут без смысла, в полнейшем невежестве, плевать хотят на окружающих; а дети, дети развлекаются тем, что убивают друг друга. Еще бы. Понятия о добре и зле им не нужны. От них тоже одни несчастья. А так все счастливы. Никто не думает. Никто ничем не интересуется. У всех все просто замечательно. На их взгляд, конечно. А взгляд их узок до крайней степени. Ну как они могут что-то увидеть, что-то понять, если никто из них никогда не читал книг, но все они твердо убеждены, что книги – полная чушь.

Вот такой мир.

Мир идиотов, мир живых мертвецов.

И самое худшее, что, читая роман, раз за разом находишь аналогии с нашей современной реальностью! Нет, книги мы не сжигаем, нет. Но мы их и не читаем. Не без исключений, конечно. Но и среди книг, что мы видим? Вырождение! Донцова, Зыков, всякие межавторские циклы вроде «Сталкера», «Эпохи мертвых» и иже с ними! И это сейчас на пике популярности! У этого сейчас наибольшие тиражи! А «Родственники» вам ничего не напоминают? Бесконечные телевизионные сериалы. Пятьсот бессмысленных серий о бесполезных людях с безликими характерами, полным отсутствием какого-либо организованного сюжета и хотя бы крупицы чего-то разумного. Да и в школах не очень. Все больше учителей из поколения, которое выбирает Пепси. И знания соответствующие. А о чем мы говорим? О знаменитостях, о том, как они одеваются, на чем ездят, где отдыхают… О муаре, в общем. О пустоте. Ни о чем…

Вот такие ужасы.

И дай Бог, чтоб Брэдбери не стал пророком.

О чем еще хотелось сказать, так это о точках зрения. Вот давеча, разговаривал я с одним моим товарищем, который окончил истфак: и отучился там не так, для галочки, как это нынче повсеместно, а вполне целенаправленно, ибо историей увлекается, и вообще голова у него работает именно как у историка. И литературой он увлекается. А особенно, да-да, антиутопиями. Перечитал он их жуть сколько. И вот на первом месте для него, без вариантов, оруэлловский роман «1984», а «451° по Фаренгейту» ему не нравится абсолютно. И он весьма емко и аргументировано объяснил почему. Он же историк, помните. И в романе для него важен масштаб, размах, этакая, что ли, эпичность. И в особенности такой взгляд у него на антиутопии. Должна быть полновесная картина мира – не фрагмент жизни одного-единственного субъекта, а именно что вся широта жизни, все аспекты, многие и многие судьбы. И нельзя сказать, что он не прав. Такая у него точка зрения. И с этой точки зрения роман Брэдбери в самом деле смотрится бедно и скромно. И вот я когда читал, тоже как-то подсознательно требовал более детального описания общественного строя. Слишком уж много белых пятен. Но так решил автор. На первый план выдвинул судьбу человека в антиутопическом обществе, вовсе не пытаясь очертить все грани и стороны этого самого общества. Другие акценты. Но преуменьшать из-за этого значимость романа я бы не стал.

Ну ладно, пора уже подводить черту. И напоследок скажу, что книга несмотря ни на что замечательна. Она расшевеливает мозг, заставляет его понимать, осознавать все, что происходит в мире и делать соответствующие выводы. Одна из тех книг, которую должен прочитать каждый. На мой субъективный взгляд, конечно.

Это — фантастика? Люди, очнитесь, ЧТО здесь осталось от фантастики? Наушники-ракушки? Есть. Жена, которая умеет читать по губам, чтоб их не вынимать и сутки напролет пялится в ящик? Есть у каждого второго. Реклама в метро? Тоже есть. Атомные бомбы? Вряд ли. Сжигание книг? Спросите у наци, или религиозных фанатиков — они знают в этом толк. Проблема только в том, что книг уже и так почти никто не читает: практически все потребляют ТВ-жвачку, забыв о том, что именно книги существуют для того «чтобы напоминать нам, какие мы дураки и упрямые ослы». Как так вдруг произошло, что мы, люди разумные, потихоньку начинаем забывать и про книги и про то «разумное, доброе, вечное», которое они нам несут... Очнитесь, люди! Это про нас писал Брэдбери, для нас писал Брэдбери, ДО НАС писал Брэдбери! Не позволяйте этому произойти! Как знать, может именно сейчас на столе в правительстве лежит бумага о создании карательного отряда и спецслужбы набирают первую партию Монтэгов... А мы своим бездействием помогаем им сделать фантастику реальностью.

Не будьте стадом, люди! Пишите ПОПЕРЕК!!!

Традиционно эту книгу определяют как антиутопию, но сейчас у меня вряд ли повернется язык ее так назвать. Слишком многое из описанного Брэдбери более полувека назад прочно вошло в нашу реальность. Книги, сжигаемые из соображений «политкорректности». Бесконечные и бессюжетные интерактивные сериалы. Самоубийства «от скуки». Информационные подтасовки, организованные по принципу телешоу (вспомним хотя бы завершение «охоты» на Монтэга!). Война на уничтожение — закономерный итог для мира, где ценность жизни, даже собственной, равна нулю. Гибель миллионов в таком мире — всего лишь сумма нулей...

Лично для меня наиболее яркий персонаж книги — не мятущийся, перерождающийся Монтэг, не Кларисса, «девушка-сон». Это скорее циничный интеллектуал Битти, самозабвенно борющийся с культурой, носителем которой он сам является — этакий культуртрегер навыворот. Персонаж, как по мне, актуальный на все времена — а сейчас в особенности. Как показала практика, «дебилизацией» общества занимаются не самые глупые люди...

В основе романа — довольно простая, по сути, мысль: культура не погибнет, пока мы несем ее в себе. А пока она в нас — мы имеем горькое. сомнительное счастье оставаться людьми... Впрочем, как известно, именно подобные простые истины мы чаще всего и склонны забывать.

Да, да — классика и всё такое. Но мне роман не слишком понравился, и вот почему.

Во-первых, мир, показанный Брэдбери в этой антиутопии не кажется мне реалистичным — сама фабула о том, что кому-то (правительству) надо физически уничтожать книги представляется бредовой. Ну зачем? Зачем? Если для обывателя таблеточки и телевизионные развлечения представляют такую замечательную альтернативу чтению, что вытеснили книги на обочину цивилизации, к чему бегать по подвалам с зажигалками? Смешно, право. В государстве со столь мощной индустрией развлечения горстка чудиков-ретрофилов не является ни силой, ни даже заметной прослойкой. Гораздо более вероятным вариантом была бы интеграция книжного дела в общую сеть развлекаловки, типа для особо «изощрённых» вкусов, как BDSM-салон в какой-нибудь Голландии. Но нет, ведь,

во-вторых, автор фетиширует бумажный текст. Я бы ещё понял сюжет, в котором пожарники изымают и сжигают вредные для правительства книги — филосовские трактаты о природе власти, или там Билль о Правах Человека. Но бороться со всем, что напечатано, просто потому, что оно напечатано? Подобным предположением Рэй Брэдбери как бы ставит знак равенства между Свифтом и Донцовой. А уж надуманое противоречие между книгами и телепрограммами, как будто книгам присуща особая духовность; ага, небось в состав бумаги входит, в твёрдом переплёте — 15 грамм духовности, в мягкой обложке — уже только 7. Впрочем, тема «телевидение (кино, радио...) убивает книги (спектакли, живую музыку...)» уже весьма избита и я не хочу пересказывать, почему подобная мысль является не более, чем брюзжанием отставшего от жизни человека.

Тут в отзывах многие восхищаются Монтэгом, который «сумел сделать почти невозможное — обмануть систему и вырваться из этого замкнутого круга». И считают символичным то, что Монтэг становится «Экклесиастом». Ну так я тоже считаю это символичным, только по другим причинам.

Дело в том, что Монтэг — сумасшедший, в прямом смысле. И, судя по всему, это у него началось задолго до встречи с Клариссой. Множество эпизодов в подтверждение: параноидальные идеи относительно механического пса, множественные сенсорные галлюцинации во тьме собственного дома, расщепление личности («Ему показалось, что он раздвоился, раскололся пополам и ... каждая половина его раздвоившегося «я» старалась уничтожить другую»), совсем уже букварный синдром чужой руки... список можно продолжать. Будучи больным на голову, он по определению не может адекватно воспринимать реальность, не может социализироваться. Даже обретая книги в качестве сверхценной идеи и собираясь вести войну против Системы, он не способен к здравым поступкам — первым делом он идёт домой и прилюдно начинает читать стихи прямо из книжки!

Взгляните вокруг себя. Найдите полку с вашими любимыми книгами, вспомните сколько радостных часов удовольствия вам принесли эти шедевры литературы и подумайте о том как они вам дороги. Вам хорошо, вам приятно вспоминать об этом. А теперь представьте, что вы ни разу в жизни не прочитали ни одной книги, а весь ваш кругозор ограничивается лишь передачей «ДОМ — 2», парочкой мыльных опер и выпусками новостей, в которых, понятное дело, показывают лишь то, что вам позволено видеть. А все книги, которые когда-то существовали в мире сожжены до тла. Вас с детства уверяли, что книги это зло, а самое большое счастье это сидеть дома и смотреть телевизор ночь напролет.

Именно в таком мире и живет Гай Монтег — пожарник. Только вот пожарники уже давно не тушат пожары, а наоборот разжигают их. Им во во время дежурства дается сигнал, если становится известно, что у кого-то остались книги и хранятся втайне от властей. Бригада приезжает на место, сжигает книги, заодно дом, а иногда может прихватить струей из огнемета и владельца литературы.

Но как-то раз, по пути домой, Монтегу встречается девушка, которая на многое открывает ему глаза и он вдруг понимает — его жизнь совершенно никчемна, он несчастен, и все что он вроде бы ценил оказалось пустышкой. Отсюда начинается так называемый «путь к просветлению».

Мир созданный Брэдбери очень прост — население буквально зомбировано телевидением, тупыми бестолковыми передачами ни о чем. Книг нет, а значит просвещение возможно только через телевизор — в котором показан бред. И люди настолько привыкли к этому бреду, что им больше ничего и не надо. Управляющие органы добились того, что человек просто ненавидит книги, потому что те всегда указывают на главные его недостатки и пороки.

В целом, роман все же относится к антиуопии, потому как здесь полная безнадежность что-либо изменить, и никаких дальнейших путей развития человечества нет! Разве что нужен какой-нибудь катаклизм, чтобы заново попробовать пойти в другом направлении.

Мне роман понравился. Глубокий смысл, легкость чтения и красота описания — одним словом классика. Цитат хватает, монологи впечатляющи, в общем все что нужно хорошей книги. Советую всем прочитать.

«Кто не созидает, должен разрушать»

В моем представлении классика (то есть книги, которые традиционно принято считать «столпами» и «мастрид») делится на две категории. Во-первых — классика, не подвластная времени. Это тексты, которые производят на современного читателя тот же ошеломляющий эффект, который они производили на читателей сто лет назад. Когда ты читаешь нечто и понимаешь, что оно не просто актуально — оно лично тебе бьет по мозгам и по сердцу, как ничто другое. Очень *близкое*. Правда, тут возникает большая проблема, потому что набор такой классики — у каждого свой и очень личный. Например, для меня Достоевский — это безусловно личное переживание, а для кого-то — просто глава в истории русской литературы.

Вторая категория — классики-первопроходцы. Основная ценность которых заключается не в том, *как* они написали, а в том, *что* написали. Впервые подняли какие-то темы, изобрели какие-то жанры. Авторы, которые сделали одновременно меньше и больше.

Такие книги всегда очень сложно оценивать. Потому что, с одной стороны, прекрасно знаешь, что они первые, их место в ряду «классиков» никем не оспаривается. А с другой, на них наросло уже столько дополнительного материала, столько последователей и подражателей, придуманные ими темы так развиты, что зачастую эти самые последователи оказываются куда лучше именно в литературном плане. Глубже, оригинальнее, проработаннее. И довольно часто испытываешь нечто вроде разочарования, когда, прочитав гору таких последователей, приходишь к первоисточнику и выясняешь, что он куда плоше и проще. Стивенсон совсем не страшный. Над «Дракулой» Стокера я чуть не вывихнула челюсть. «Обрученных» Мандзони я сдалась и ниасилила.

«451» в моем представлении относится как раз ко второй категории классики. Такое чувство, что появись эта повесть сейчас — она мало кого бы затронула, и уж точно не стала бы «романом на века», потому что таких антиутопий вагон и маленькая тележка, и ничего особенного помимо этого в ней нет. Да, отличная фантастическая повесть, очень умная, очень изящно написанная. Но постоянно приходится вспоминать, что она написана в 1953 году. И вот тут наступает удивление. 53 — смерть Сталина, в СССР телевизоры были настоящим чудом, шла холодная война, и, кажется, в мире не было места отстраненности и безразличию к судьбе мира и государства, не то что сейчас. Однако Брэдбери сумел не то чтобы предсказать в прямом смысле слова — скорее предвидеть масштабы этой глобальной отстраненности.

Именно по этому основанию книжка актуальна сейчас, читала и просто узнавала окружающий мир. Среди моих знакомых — замечательных умных людей — довольно много таких, которые не читают вообще, никогда и ничего. Не думаю, что само по себе это фатально. Проблема в том, что как точно подметил Брэдбери, делают это не от лени, а из нежелания напрягаться, думать и испытывать эмоции. Лучше посмотреть тупую телевизионную программу (каждый раз при упоминании «родственников» вспоминала пресловутый «Дом2»). А еще говорят: хочу что-нибудь легкое, чтобы «расслабить мозг». Ок, никто не спорит, встает только вопрос: а ты его напрягал? Особенно если ты выполняешь работу совершенно механически и никаких сложных задач она перед тобой не ставит.

Ситуация имеет место быть, в общем. И «диктатура толпы», про которую столько писали в 20 веке. И очень потемкинская демократия. Самое страшное, что брандмейстер-то был прав, именно этого и хочет большинство, именно это всех устраивает. Брандмейстер, на мой взгляд, самая интересная фигура, и его судьба более чем показательна. Если тебя что-то не устравает, ты можешь попытаться подстроиться под систему, но сам не заметишь, как она тебя сломает. Надежды на то, что в один прекрасный момент она рухнет благодаря внешним силам, очень мало, да и вряд ли это доставит кому-то радость.

Для меня этот роман стоит особняком во всей мировой литературе и долго я не мог решиться написать на него отзыв. Казалось бы, чего проще — сесть и настрочить что-нибудь стандартное типа «захватывающий сюжет», «фантастика, а как близко к нашим реалиям», «великолепный язык автора» и т.д., получить два-три плюса и успокоится. Но нет, нет, не такая это книжка.

Помнится, впервые я ее прочитал лет так в пятнадцать. Признаться, почти ничего не понял. Не то, чтобы мне не понравилось, просто прочитав «451 градус по Фаренгейту» через пять лет я был шокирован и поражен. Наушники, в которых бесконечно слушает музыку жена героя — вот же они. Уже сейчас многие с ними почти не расстаются — первый звоночек. Несмотря на сумасшедшее развитие всех средств и форм общения люди становятся все более и более замкнутыми и зацикленными на себе — второй звоночек. Да, мы пока не сжигаем книги (подчеркиваю, пока — бесконечные выступления церкви против небогоугодных книг, выступления разных организаций — эдак же любую книгу можно в чем-то обвинить и и сжечь), но уже, по-моему, на пути к этому. Во всяком случае, настолько многим они не нужны и не интересны и это число равнодушных настолько увеличивается, что это просто пугает.

Раньше мне казалось, что Брэдбери написал хорошую антиутопию. Я всегда любил этот жанр, потому что он казался великолепным предостережением — каким путем развития идти не следует. А сейчас я боюсь, что Брэдбери написал самую настоящую правду, предвидение, которое даст сто очков форы любому Предсказамусу.

И если мне кажется, что если когда-то и выйдет указ, требующий уничтожать книги, одной из первых пойдет на костер «451 градус по Фаренгейту»...